ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 15.07.2021
Просмотров: 169
Скачиваний: 1
Вся правда о проектах Путина
13 декабря 2005г.
Выдвижение «приоритетных национальных проектов»: шаг к долгожданной социальной переориентации реформационного курса?
Материал предоставлен «Российским экономическим журналом». Журнал распространяется только по подписке. Подписной индекс в каталоге «Газеты. Журналы» (красно-сине-белом) агентства «Роспечать» - 71114.
Речь идет о выдвинутых главой государства в начале сентября, сразу «после того, как на основе положений ежегодного Послания Президента Федеральному Собранию Правительство Российской Федерации подготовило и направило в парламент проект бюджета на 2006 год»1, проектах, которые, по его словам: 1) должны обеспечить в двух—трехлетнем временном горизонте прорывы в областях образования, здравоохранения и обеспечения населения жильем, а также в агропромышленном комплексе; 2) реализуют общий курс «концентрации бюджетных и административных ресурсов на повышении качества жизни граждан России», «курс на инвестиции в человека».
Принципиальный ответ на вопрос, сформулированный в заголовке настоящего материала, собственно, ясен априори, ибо, во-первых, сам инициатор «приоритетных национальных проектов», заключая свое выступление, подчеркнул, что сопряженный с их совокупностью курс — «это необходимое и логичное развитие нашего с вами экономического курса, который мы проводили». Во-вторых, обещанные для его претворения в жизнь 150 млрд. руб. (сущий мизер в сравнении с имеющимися и тем более с планируемыми объемами золотовалютных резервов и Стабилизационного фонда, сумма, почти втрое меньшая, нежели обнародованная цена деприватизации «Сибнефти»2) «по определению» не могут хоть сколько-нибудь ощутимо повлиять на спроектированную правительственную бюджетную политику на 2006 г. и до 2008 г., которая, согласно тщательно аргументированным оценкам наших авторов, будет по-прежнему «тормозить развитие социальной сферы России»3, в очередной раз приводя в действие «модель суженного воспроизводства населения, т.е. уменьшения его численности и деградации его стратификационной структуры, ухудшения качества жизни основной части россиян»4. Однако в ситуации назойливого восхваления в официальных СМИ «знаменуемого четырьмя национальными проектами социального поворота в политике государства» мы посчитали полезным ознакомить читателей с развернутыми комментариями к «проектам» кандидата экономических наук, председателя правления Российского торгово-финансового союза Сергея Анатольевича Батчикова — нашего давнего автора, пять лет назад интересно откликнувшегося, в частности, на первое в «новом политическом цикле» президентское послание законодателям, а в последнее время остро выступающего в журнале по проблематике реформирования социальной сферы (эти публикации названы в редакционных примечаниях по ходу интервью).
—Как Вы оцениваете саму философию, идеологию и методологию, предложенного «национального проектирования»?
Прежде всего нельзя не сказать о том, что озвученные первым должностным лицом государства проекты по сути национальными не являются. Все обещания, данные при их представлении, можно уподобить наложению маленьких, да еще и способных подобно «шагреневой коже» сжиматься под воздействием инфляции, заплат на «тришкин кафтан» нескольких социальных служб. Такого рода действия относятся к разряду «социальной гигиены», т.е. они направлены на устранение тех или иных вопиющих несоответствий, на снятие запредельных напряжений в локальных социальных пространствах. Разумеется, гигиена тоже необходима, но разве она в принципе в состоянии хотя бы заблокировать развитие далеко зашедшей болезни, тем более, что гигиенические меры в данном случае касаются лишь малых составляющих конкретных социальных групп!? Учредить ежегодные ощутимые по ощрения десяти тысячам учителей, т.е. одному проценту их общего количества, резко, если иметь в виду нынешнюю позорную базу, повысить зарплату лишь участковым терапевтам, педиатрам и врачам общей практики… Где тут национальный уровень? Всемирная история знает множество национальных проектов. Даже если оставить в стороне соответствующие грандиозные прецеденты, имевшие место например, при Петре I и большевиках в России, пуританах-протестантах, создавших США, или, скажем, проекты модернизации Японии в XIX и ХХ веках и нынешний китайский проект, можно утверждать, что не было стран, которые преодолевали тяжелые кризисы и поднимались иначе, как на основе выработки своих особенных национальных проектов. Классический пример — «новый курс» Рузвельта: реализация этого специфического антикризисного проекта, собственно, и породила современные Соединенные Штаты.
И в целом, и в каждой своей составляющей любой национальный, в том числе антикризисный, проект обязательно объединяет нацию, народ той или иной фундаментальной идеей, выражающей импульс национальной культуры. А вот кризис, который переживает наша страна в течение уже 20 лет под властью трех неолиберальных команд власти, сформировал политическую элиту, категорически уходящую от подлинного национального проектирования и даже от обсуждения фундаментальных проблем общественного бытия.
Взять те же образование и здравоохранение, коим уделена значительная часть президентского выступления. После 1917 г. в России был, наконец, принят национальный проект строительства нашей школы, вырабатывавшийся в полувековых дебатах учителей, деятелей культуры, всех сословий; было решено, что советская школа будет единой и общеобразовательной. Это был проект общемирового значения: он закладывал «генетический механизм» воспроизводства общества, не разделенного на враждебные классы. И существо проекта заключалось не в зарплате учителей и не в конструкции парт, а именно в социальном типе школы как «единой» и в типе программ как «общеобразовательных», т.е. универсального, если угодно, университетского характера.
Сегодня тип отечественной школы стремятся изменить, и в этом смысле у реформаторов есть образовательный проект, который можно квалифицировать как национальный, но с приставкой «анти». Его суть, на которую уже обращалось внимание читателей «Российского экономического журнала»5, — разделение единой школы на сектора «для элиты» и «для массы» и ликвидация ее общеобразовательного характера, в связи с чем решено использовать разные программы и учебники, заменить дисциплинарную основу обучения на «модули» и игры, превратить учителя в «продавца образовательных услуг». Но об этой сути умалчивается или говорится крайне завуалированно, а «национальным проектом» в области образования громко, на президентском уровне, объявляется вышеупомянутая прибавка к жалованью учителей и подключение школ к интернетсетям.
Перед нами — яркий пример того, как низведение смысла понятия «национальный проект» до социальных и технических деталей может не просто задавать неверный формат обсуждения проблемы, но и служить дымовой завесой для сокрытия реализуемых на деле проектов. В результате «задымления» последних посланиями и речами наша мысль загоняется в такой коридор, что мы перестаем понимать фундаментальный смысл происходящего. Но люди ведь не могут не чувствовать: смысл, причем вовсе не «национальный», есть! Отсюда и стихийное неприятие действий госвласти. Так, согласно итогам проведенного каналом ТВЦ 7 сентября, сразу после президентского выступления, опроса на тему о степени доверия граждан государству, позвонили 10 тыс. человек, и более 80% респондентов сообщили, что «полностью не доверяют», а свыше 16,5% — «стараются доверять, но не получается».
Озвученный «национальный проект» в области здравоохранения тоже «задымляет» совсем иного рода реформационные замыслы. Реальный же пример национального проектирования в этой области пока еще в памяти россиян. Уже в 20-е годы в Советском Союзе при всех тогдашних «ресурсных ограничениях» началась реализация проекта создания системы здравоохранения нового типа, основанной не на «продаже услуг», а на государственной охране здоровья людей. В этом проекте последнему был придан статус национального достояния — в отличие от статуса «частной собственности индивида» в западных системах здравоохранения. Самый смысл проекта обусловливал не только бесплатность, нерыночность системы, но и приоритетность профилактических методов и пространственное приближение медицинских служб к населению — и в территориальном, и в производственном отношениях.
Данный проект также имел не только общенациональное, но и общемировое значение, и соответствующий опыт, как и опыт советской образовательной системы, в тех или иных элементах заимствовался многими странами, в том числе ведущими капиталистическими державами. В 1978 г. Всемирная организация здравоохранения официально признала советскую систему профилактической медицины лучшей в мире. Есть ли у постсоветских реформаторов сферы здравоохранения, функциональным «топ-менеджером» коих ныне является министр здравоохранения и соцзащиты, свой проект национального масштаба? Да, есть, и его смысл заключается не в модернизации прежней системы, а в ее ликвидации, в превращении здравоохранения в «продажу медицинских услуг». Государственная охрана здоровья граждан и торговля медуслугами — феномены столь же фундаментально различные, как, скажем, охрана страны армией и охрана виллы «олигарха» военизированной коммерческой структурой.
Население в принципиальном плане осознает смысл «зурабовской реформы»: 80—90% «интерактивно» опрашиваемых по соответствующей проблематике, включая москвичей, видят в разгосударствлении и маркетизации здравоохранения главную угрозу своему здоровью. Между тем реакции на эти настроения в президентском выступлении нет, «зато» речь идет о повышении зарплаты врачам и медсестрам и о закупке кое-какого оборудования. С учетом же того, что оплата труда, как уже отмечалось, должна значительно вырасти именно у «участковых терапевтов, педиатров и врачей общей практики», инициированный «национальный проект» явно прикрывает «второе издание» попытки реформаторов от здравоохранения тотально внедрить «семейного врача» — на все руки мастера, призванного заменить для обедневшего большинства населения всю сложную структуру современной медицины. Попытка не прошла, ибо из нее прямо-таки торчали «антисоциальные уши», и теперь упор сделан на «врачах общей практики»: в них-де наше спасение. Что это, если не маскировка проекта поэтапного сокращения доступной для населения сети структурно полных лечебных учреждений с необходимым составом специалистов?! В нынешних экономических условиях такую сеть способно содержать только государство, ее не в состоянии оплачивать население — ни на собственно рыночных началах, ни через свои страховки.
В общем, и этот «национальный проект» — пример того, как, подменяя понятия и камуфлируя свои реальные намерения, российские федеральные власти наносят тяжелый ущерб общественному сознанию, ставят очередные препятствия для диалога с обществом, загоняют кризис все глубже и глубже.
Подмена понятий и смешение их ранга суть серьезный дефект в политике. Он резко ослабляет способность ее субъектов к системному видению проблем и затрудняет социальное проектирование. Это делает политиков беспомощными в условиях кризисов, переходных процессов, когда равновесие неустойчиво, ситуация быстро меняется, и от власти требуется быстрое реагирование в рамках «проектного», программно-целевого, управления.
—А что можно сказать по поводу заявленного стратегического целеполагания в «национальном проектировании»? Президентское выступление начинается с тезиса, согласно которому «основной целью» и «ключевым вопросом» государственной поли тики «является существенное повышение качества жизни граждан России», а все «приоритетные национальные проекты», согласно логике их инициатора, суть «механизмы решения именно этой задачи»…
—На первый взгляд, тезис неоспоримый, да еще и чуть ли не дословно воспроизводящий стратегические партгосустановки 60-х—80-х годов. Однако именно лишь «на первый взгляд». Во-первых, нельзя абстрагироваться от того смысла, который нынешние власти вкладывают в понятие «качество жизни». В данном контексте представляется уместным привести определение этого понятия, сформулированное вышеупомянутой Всемирной организацией здравоохранения, — «восприятие индивидуумом его положения в жизни в контексте культуры и системы ценностей, в которых индивидуум живет, и в связи с целями, ожиданиями, стандартами и интересами этого индивидуума». Никакого отношения к такому пониманию качества жизни рассматриваемые «национальные проекты», разумеется, не имеют. Что касается международных критериев, на которые и ориентируются наши реформаторы, то, согласно опубликованному в конце 2004 г. журналом «The Economist» очередному ежегодному страновому рейтингу по качеству жизни, в списке из 111 стран Российская Федерация заняла 105-е место; за ней идут Нигерия, Ботсвана, Гаити, Зимбабве, Узбекистан и Таджикистан. Всерьез принимать подобные оценки, конечно, не стоит, но ясно, что «улучшение качества жизни» с этой точки зрения — совсем иная задача, нежели решавшаяся в СССР и РСФСР.
Во-вторых, Россия переживает тяжелейший кризис, балансирует на грани пропасти и стала объектом новых опаснейших, в том числе неизученных, угроз. Но коль скоро это так, логично полагать, что главной целью государства становится спасение страны, нейтрализация угроз ее безопасности. Все остальные цели должны иметь более низкий ранг в шкале приоритетов, о чем в контексте серьезной постановки проблемы «приоритетных национальных проектов» умалчивать нельзя.
По масштабам потерь постсоветский кризис сопоставим с Отечественной войной 1941—1945 гг. И можно ли представить, чтобы тогдашнее руководство страны определило в качестве главной цели «повышение качества жизни граждан»? Абсурд, конечно: целью была Победа как абсолютно необходимое условие сохранения самого народа. Ныне Россия находится в состоянии демографической катастрофы, налицо натуральная «депопуляция» — народ просто вымирает. Победа над этой общенациональной болезнью, «сбережение населения», о котором вопиют оппоненты правящих радикальных либералов, причем оппоненты далеко не только собственно левой ориентации6, — цель, куда более фундаментальная, нежели «повышение качества жизни граждан».
В-третьих, заявление о нацеленности на это «повышение» выдвинутых «национальных проектов» в определенном отношении означает принципиальную смену установок политического режима, причем ее осознание населением, похоже, становится новым этапом в отчуждении общества от власти. Речь идет о следующем.
До сих пор — и в 90-е годы, и в течение пятилетия «нового политического цикла» — наше бытие преподносилось обществу как «переходный период» — как «аномальное» состояние страны, к которому нельзя предъявлять те же требования, что и к стабильному «нормальному» состоянию. Переходный период предстоит «пережить» — дабы с наименьшими потерями перейти в это новое состояние. Понятно, что в такой период говорить о качестве жизни не приходится, тут действуют совсем другие критерии.
На данной основе и был заключен некий негласный «общественный договор»: население согласилось терпеть невзгоды «переходного периода», дав реформаторской власти соответствующий кредит времени и доверия, не предъявляя серьезных счетов за ущерб от ошибок и даже от злоупотреблений властно-управленческих структур. Важной позицией достигнутого «консенсуса» стало положение, в соответствии с которым страна находится в поиске, причем образ искомого будущего был обозначен весьма неопределенно — как «демократическое», «правовое» и «социальное» государство с «равенством форм собственности».
Заявление главы государства о том, что теперь власть займется «повышением качества жизни», тождественно одностороннему прекращению действия «договора», ибо оно сигнализирует: правящие российские круги считают переходный период завершенным. Поиск, по их мнению, закончен, в связи с чем политический режим президентскими устами объявляет главные нынешние принципы социального общежития нормой; в ее рамках отныне будут осуществляться «отделка» и «шлифовка» нашего жизнеустройства, которые и суть «повышение качества жизни».