Файл: Формы организации и методы работы дипломатических служб государств Африки отличаются существенным своеобразием в сравнении с аналогами в других регионах планеты.docx
Добавлен: 11.01.2024
Просмотров: 61
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Формы организации и методы работы дипломатических служб государств Африки отличаются существенным своеобразием в сравнении с аналогами в других регионах планеты. Это обусловлено особенностями исторического пути и современного положения африканских государств.
Принципиально важно то, что эта часть земного шара, не будучи ни самой обширной, ни самой населенной среди других регионов нашей планеты, отличается обилием государственных образований (на сегодняшний день их 48, больше, чем на любом другом континенте), их многоликостью в этническом и конфессиональном отношениях, с точки зрения исторического пути, современного уровня развития и потенциала будущего роста, тяготения к тем или иным глобальным центрам притяжения. Типологически государства южнее Сахары объединяют следующие характеристики.
Первое и главное — незначительный в историческом масштабе возраст современной африканской государственности (речь идет о современной, а именно постколониальной государственности, поскольку объем достоверной письменной информации о государственных образованиях в Африке в доколониальный период и их отношениях между собой и с внерегиональными субъектами международной политики крайне скуден и не дает достаточной базы для обоснованных выводов). Вплоть до второй половины XX в. на континенте южнее Сахары существовало единственное суверенное государство — Эфиопия. Говорить о дипломатии и дипломатических службах государств Африки можно лишь начиная с 50—60-х годов XX в.
Второе — прямо вытекающее из первого обстоятельства — африканские страны оставались объектом международной политики и дипломатии в то время, когда государства Европы, Азии и Северной Америки были ее субъектами. Яркий пример такого положения — Брюссельский конгресс 1890 г., на котором Руанда решением европейских держав была отдана в распоряжение Германии за девять лет до того, как на ее территорию впервые ступила нога немца.
Третье — вытекающее из первых двух — африканские государства вступили в систему международных отношений, которая была сформирована другими действующими лицами, без участия африканцев и без учета их интересов и особенностей. Это касается и системы международных договоров, и почти всех международных организаций, начиная с главной — ООН, и свода правил и обычаев поведения на международной арене, и всего корпуса международного права. Психологически это в разной степени, но так или иначе проявляется в ином отношении к нормам и правилам, чем у представителей тех государств, которые на протяжении длительного исторического времени вырабатывали и согласовывали эти нормы исходя из собственного, зачастую трагического опыта. В отдельных случаях можно говорить даже о подозрительности африканцев в отношении указанных норм и институтов как созданных в основном прежними колониальными державами, т.е. угнетателями.
Четвертое — несамобытный характер африканской дипломатии. Будучи производной от дипломатических школ бывших метрополий, она вторична по отношению к ним, во многом их копирует и обладает весьма ограниченным потенциалом творческого новаторства. Из этого обстоятельства вытекает и то, что при наличии общих черт и свойств (перечисленных выше) можно проводить нюансировку форм построения и методов работы дипслужб африканских государств по признаку их принадлежности в колониальный период тем или иным метрополиям. Прежде всего это Великобритания и Франция, в меньшей степени подобные различия прослеживаются применительно к Португалии, Испании, Бельгии.
Пятое — за полвека политической независимости африканским странам не удалось в целом сократить дистанцию отставания от ведущих мировых держав в экономическом развитии, в области науки, технологий, развитии человеческого потенциала. Подавляющее большинство стран континента продолжает оставаться реципиентами иностранной экономической помощи. Так, иностранная помощь Руанде составляет до 50% доходной части бюджета, а не так давно эта цифра приближалась к 60%.
Шестое — не получилось у африканцев и урегулировать застарелые политические и этнические конфликты, а также избежать возникновения новых. По этой причине континент остается ареной приложения различных международных и региональных миротворческих усилий, осуществления время от времени прямого иностранного военного вмешательства. Достаточно упомянуть миротворческие миссии ООН в ДР Конго (крупнейшая в мире — более 20 тыс. человек), в Южном Судане, в Абьее (Судан), в Мали, в Западной Сахаре, в Дарфуре (Судан), в Кот-д’Ивуаре, в Либерии, французские военные интервенции последних лет в Кот-д’Ивуаре, Мали, Центрально-Африканской Республике.
В целом Африка и сегодня зачастую выступает в большей мере как объект международной политики, а не ее субъект.
Зависимость от иностранной экономической помощи находит свое отражение и в организации дипломатии и дипломатической службы. Так, во многих африканских странах внешнеполитическое ведомство называется не МИД, а министерство иностранных дел и сотрудничества, где под «сотрудничеством» понимается привлечение и освоение внешней финансово-экономической помощи от государств и организаций, выступающих донорами. Соответственно, в каждом МИД имеется один или несколько департаментов, специализирующихся на данном виде деятельности.
Тезис о том, что колонизаторы ограбили Африку и должны возвращать ей свой долг до сих пор, несмотря на уже полувековое независимое существование континента, является психологической доминантой в отношении африканцев к внешнему миру. Хотя ныне немало стран Африки обладают богатыми залежами минеральных ресурсов и способны не только наполнять свой бюджет, но и финансировать крупные проекты развития, психологический стереотип взгляда на внешний мир как на донора, который обязан платить, сохраняется.
При этом африканские политики и дипломаты в общении, особенно с представителями западных стран, весьма чувствительно и болезненно реагируют на многие проявления, задевающие или ущемляющие их достоинство.
Заметной особенностью современной жизни многих африканских государств является непрекращающийся отток населения. Причем речь идет не только о беженцах из районов конфликтов, но и об экономической эмиграции, об «оттоке мозгов». Многие африканцы, получившие образование в Европе или США, предпочитают не возвращаться на родину, а обустроиться в гораздо более благополучной части земного шара. Количественный рост диаспор привел к качественным изменениям, нашедшим свое отражение в структуре и формах работы дипломатических ведомств. А именно: зарубежные соотечественники материально поддерживают оставшихся в Африке родственников, и государство стремится принять участие, не без выгоды для себя, в организации этих денежных потоков. Кроме того, почти каждое из африканских правительств старается привлечь деньги эмигрантов в качестве инвестиций в отечественную экономику. Для организации и продвижения этой работы созданы специальные структурные подразделения, обычно в рамках министерств иностранных дел и в посольствах.
Применительно к африканским странам справедливо такое же разделение их дипломатии по типам, как и в других регионах мира, — двусторонняя, многосторонняя, дипломатия конференций, контакты на высшем уровне и т.д. Однако и в этом имеются определенные особенности, которые следует иметь в виду, общаясь с африканскими дипломатами. Если в отношениях с внеконтинентальными игроками африканская дипломатия в силу схожести проблем и требований стремится выступать единым фронтом, хотя это далеко не всегда удается, то межафриканские отношения наполнены не менее, а зачастую более острыми проблемами. Во многих случаях именно отношения с соседями по континенту представляют главную проблему и основной предмет работы африканских дипломатов.
Кроме того, при общей африканской солидарности, а нередко — ее видимости существуют ощутимые оси если не разлома, то размежевания. Одна из традиционных и наиболее ощутимо проявляющихся — между Восточной Африкой и Западной, другая — между англоязычными странами и франкофонными, третья — между крупными и небольшими государствами. Последние ревниво следят за тем, чтобы в постколониальный период не попасть в новую зависимость от своих же «братьев-африканцев». Объектом подобных опасений являются обычно ЮАР, Нигерия, Эфиопия. Наиболее ярко эти факторы проявляются при формировании различных общеафриканских институтов или выдвижении кандидатов от континента в руководящие органы международных организаций.
Десятилетия независимого развития африканских государств показывают неравномерность их вовлеченности в мировую политику и дипломатическую деятельность. Крупные страны, располагающие материальными и кадровыми возможностями, активно участвуют в решении субрегиональных или континентальных вопросов и общих международных проблем, формируют свои группы поддержки из менее влиятельных стран. К числу таких государств можно отнести ЮАР, Нигерию, Гану, Эфиопию, Кению.
Большинство стран континента в силу скудости возможностей и экспертного потенциала ограничивают внешнеполитическую деятельность субрегиональным масштабом, а также мобилизацией внешней помощи своему социально-экономическому развитию. В отношении глобальных проблем они либо автоматически ориентируются на позиции своих доноров-спонсоров, либо занимают нейтральную позицию наблюдателя, ссылаясь на недостаток информации и опыта для определения своей позиции. Именно так традиционно реагируют многие африканские страны при обращении к ним с просьбой поддержать те или иные инициативы разоруженческого характера, по глобальной безопасности, по космосу в различных органах ООН.
Применительно к дипломатическим службам африканских стран необходимо принимать во внимание играющие существенную роль этнический и религиозный факторы. Причем оба они весомы как при формировании кадрового состава дипломатических служб, так и в политических взаимоотношениях государств континента.
Этнический фактор всегда имел большое значение в жизни африканцев — как в колониальный, так и в постколониальный период. Основная причина такого положения состоит в том, что в Африке до прихода колонизаторов не успели оформиться ни крупные государственные образования, объединяющие по несколько народностей, ни капиталистические отношения,
ставящие во главу угла классовое, а не национальное разделение и таким образом ведущие к нивелированию национального фактора. Современные же африканские государства, скроенные по линиям разделения сфер влияния между европейскими метрополиями, зачастую с сознательно заложенными «минами замедленного действия» в виде не соответствующего реалиям жизни «национально-территориального размежевания», неизбежно скатывались в русло этнических конфликтов — как внутренних, так и межгосударственных.
Наиболее яркий пример подобного рода — геноцид в Руанде 1994 г., когда в течение трех месяцев было уничтожено около 1 млн человек по этническому признаку (убивали представителей меньшинства — тутси). Большинство населения страны составляют представители народности хуту (85%), меньшинство (15%) — тутси. Реально геноцид начался в 1950-х годах, а его последствия и отдельные проявления имеют место до сих пор.
Дипломатия и дипломатическая служба африканских государств.
Крупный этнический конфликт — столкновение между представителями народностей луо и кикуйю — имел место в Кении в 2008 г. Известно несколько волн избиения с человеческими жертвами индийцев в Уганде, когда местным жителям начинало казаться, что выходцы из Индостана обретают слишком большую экономическую власть. Дело доходило до массового выселения индийцев из страны с запретом на возвращение.
Религиозный фактор, по сути, представляет собой явление, привнесенное в африканскую жизнь извне. Традиционные африканские верования, в основном анимистические, перестали играть какую-либо роль в общественно-политической жизни, замкнувшись в семейнобытовой сфере. Религиозный ландшафт континента в постколониальный период определяется принесенным европейскими колонизаторами христианством (католичество, протестантизм и многочисленные мелкие течения) и пришедшим от арабов исламом. Рост значения этого фактора и его конфликтогенности в Африке также вторичен и является следствием всплеска религиозного самосознания и самоидентификации прежде всего в исламском мире, а затем и в христианском.
Из острых проявлений межрелигиозных конфликтов следует упомянуть ситуацию в Нигерии, в результате которой страна, по сути, расколота на две части — христианскую и мусульманскую, и между ними идет гражданская война на религиозной почве. Другой пример — деятельность исламистских группировок, удерживающих власть, вернее, консервирующих безвластие и спонсирующих пиратство в Сомали.