Файл: Успенский. Новая модель Вселенной.doc

Отсюда можно сделать вывод, что рисунки следует брать сообразно их смыслу, а не порядку в колоде. Иначе говоря, карты, идущие в колоде одна за другой, могут не иметь никакой смысловой связи.

Рассматривая теперь значение карт Таро, запечатленное в "картинках", можно видеть, что 22 карты распадаются на три семерки, однородные по смыслу рисунков – плюс одна карта, как бы результирующая все три семерки. Этой картой может быть как 21-я, так и нулевая.

В этих трех семерках, которые невозможно установить по порядку карт, но следует искать по смыслу символов, также скрывается тайное учение (или попытка тайного учения), выражением которого является Таро. В соответствии с ним главные арканы разделяются так же, как Таро в целом, т.е. на Бога, человека и вселенную.

Первая семерка относится к человеку.

Вторая – к природе.

Третья – к миру идей (т.е. к Богу или Духу).

Первая семерка: человек. Фокусник – Адам Кадмон, человечество или сверхчеловек; Безумный – отдельный человек; Искушение – любовь; Дьявол – падение; Колесница – иллюзорные искания; Отшельник – реальные искания; Повешенный – достижение. Карты 1, 0, 6, 15, 7, 9, 12.

Вторая семерка: вселенная. Солнце, Луна, Звезда, Молния (Башня), Воскресение мертвых, Жизнь и Смерть. Карты – 19, 18, 17, 16, 20, 10, 13.

Третья семерка: Бог. Жрица – знание; Царица – творческая сила; Царь – четыре стихии; Первосвященник – религия; Время – вечность; Сила – любовь, единение и бесконечность, Истина. Карты 2, 3, 4, 5, 14, 11, 8.

Первая семерка изображает семь ступеней на пути человека, если рассматривать их во времени, или семь лиц человека, сосуществующих в нем, семь лиц, выражающих себя в изменениях личности человека – взятых в мистическом смысле тайного учения Таро.

Вторая и третья семерки – вселенная и мир идей, или Бог, представляют каждая в отдельности и вместе с первой широкое поле для изучения. Каждая из семи символических картин, относящихся ко вселенной, определенным образом связывает человека с миром идей, а каждая из семи идей определенным образом соотносит человека со вселенной.

Ни в одну из семерок не входит карта Мир, которая в этом случае содержит в себе всю 21 карту, т.е. весь треугольник.

Если теперь построить треугольник из трех полученных семерок, в середину его положить 21-ю карту Мир, а вокруг треугольника составить квадрат из четырех мастей, то отношение квадрата и точки будет еще понятнее.

Если положить в центр нулевую карту, то приходится идти на условное истолкование, утверждая, что мир равен психике человека. А теперь в центре у нас также находится мир, или 21-я карта, равная треугольнику и квадрату, вместе взятым. Мир пребывает в кругу времени, в окружении четырех начал (или четырех стихий), изображенных четырьмя апокалиптическими животными. Квадрат тоже изображает мир (или четыре стихии, из которых состоит мир).

* * *

В заключение интересно привести несколько любопытных соображений из книги "Цыганское Таро" о происхождении других известных игр (шахмат, домино и пр.) из Таро, а также легенду о происхождении Таро.

Таро составлено из чисел и фигур, которые взаимно влияют друг на друга и объясняют друг друга, – пишет автор "Цыганского Таро" Папюс.

Если расположить фигуры по кругу, а числа по другому кругу внутри первого так, чтобы внутренний круг мог двигаться, мы получим древнюю рулетку, на которой, если верить Гомеру, Улисс не особенно честно играл под стенами Трои.

Если взять шахматную доску, то из 56 карт Таро мы наберем все существующие шахматные фигуры. Из четырех карточных королей возьмем двух шахматных, из дам – двух королев, затем четырех рыцарей, которых назовем конями, четырех пажей, или слонов, и четырех тузов, которых назовем башнями, или ладьями. Затем из 36 карт возьмем 16 пешек. При этом нужно заметить, что в старинных шахматах игра была четырехсторонняя, т.е. было четыре короля, четыре ферзя и т.д.

Если, совсем отбросив карточные фигуры, оставить одни числа и изобразить их на кубиках, получатся игральные кости, а если перенести очки на горизонтальные пластинки, получится домино.

Шахматы, упрощаясь, превратились в шашки, как колода Таро, упрощаясь и теряя некоторые свои особенности, превратилась в обычную колоду карт.

Наконец, наша колода карт, по сравнению с первой, согласно общему мнению, появившейся при Карле VI, относится к более древним временам. Испанские законы, запрещавшие благородным людям играть в карты, существовали гораздо раньше; так что само Таро – очень древнего происхождения.

Скипетры Таро стали трефами, чаши – червами, мечи – пиками, пентакли – бубнами. Кроме того, мы утратили двадцать две символические фигуры и четырех рыцарей.

В той же книге Папюс рассказывает следующую историю о происхождении Таро; возможно, она придумана им самим:

Египту угрожало нашествие чужеземцев, и, неспособный более отразить их, он готовился достойно погибнуть. Египетские ученые (по крайней мере, так утверждает мой таинственный информатор) собрались вместе, чтобы решить, каким образом сохранить знание, которое до сих пор ограничивалось кругом посвященных людей, как спасти его от гибели.

Сначала хотели доверить это знание добродетели, выбрать среди посвященных особо добродетельных людей, которые передавали бы его из поколения в поколение.

Но один жрец заметил, что добродетель – самая хрупкая вещь на свете, что ее труднее всего найти; и чтобы сохранить непрерывность преемства при всех обстоятельствах, предложил доверить знание пороку.

Ибо последний, сказал он, никогда не исчезнет, и можно быть уверенным, что порок будет сохранять знание долго и в неизменном виде.

Очевидно, восторжествовало это мнение, и была изобретена игра, служащая пороку. Были выгравированы металлические пластинки с таинственными фигурами, которые некогда обучали самым важным тайнам; с тех пор азартные игроки передавали Таро из поколения в поколение гораздо лучше, чем это сделали бы самые добродетельные люди на земле.

Эти фантазии французского "оккультиста" могли бы представлять определенный интерес, если бы сам он не претендовал на эзотерическое знание. Но, конечно, они не подтверждаются исторически, и я привожу их только потому, что они хорошо передают общее чувство, возбуждаемое Таро и его непостижимым происхождением.

Карта 1: Фокусник

Я увидел странного человека.

От земли до неба возвышалась его фигура, одетая в разноцветный шутовской наряд. Ноги его утопали в зелени и цветах, а голова в широкой шляпе с необычными полями, напоминающими знак вечности, скрывалась в облаках.

В одной руке он держал волшебную палочку, символ огня, которой указывал на небо; другою касался пентакля, символа земли, который лежал перед ним на лотке странствующего фокусника, бок о бок с чашей и мечом, символами воды и воздуха.

Как молния, промелькнуло во мне понимание того, что я вижу четыре магических символа в действии.

Лицо фокусника сияло и внушало уверенность. Его руки быстро подбрасывали, как бы играя, четыре символа стихий, и я догадывался, что он удерживает таинственные нити, которые связывают землю с далекими светилами.

Каждое его движение было исполнено смысла, каждое новое сочетание четырех символов порождало длинный ряд самых неожиданных явлений. Ослепленный, я не мог уследить за всем происходящим.

– Для кого все это представление? – спросил я себя. – Где зрители?

И услышал голос:

– Разве зрители нужны? Взгляни на него внимательнее.

Я снова поднял глаза на человека в шутовском наряде и увидел, что он непрерывно меняется. Казалось, бесчисленные толпы людей проходят перед моими глазами, исчезая, прежде чем я мог сообразить, что я вижу. И я понял, что он сам и Фокусник и зритель.

Одновременно я увидел в нем самого себя, отраженного, как в зеркале, и мне показалось, что это я сам смотрю на себя его глазами. Но другое чувство подсказало мне, что передо мной нет ничего, кроме голубого неба, и только внутри меня как бы раскрывается окно, через которое я вижу неземные предметы и слышу неземные слова.

Карта 0: Безумный

И я увидел другого человека.

Усталый, хромая, тащился он по пыльной дороге через пустынную равнину под палящими лучами солнца.

Бессмысленно глядя в сторону остановившимися глазами, с полуулыбкой, полугримасой, застывшей на лице, плелся он, сам не зная куда, погруженный в свои фантастические грезы, вечно вращающиеся по одному кругу.

На голове у него был надет задом наперед шутовской колпак с погремушками. Платье было разорвано сзади; дикая рысь с горящими глазами прыгала на него из-за камня и впивалась зубами в его ногу.

Он спотыкался, едва не падая, но тащился дальше, держа на плече мешок с ненужными, бесполезными вещами, тащить которые заставляло его только безумие.

Дорогу впереди пересекала расщелина. Глубокая пропасть ожидала безумного путника... и, разевая пасть, из пропасти выползал огромный крокодил.

И я услышал голос:

– Смотри! Это тот же Человек.

Все смешалось у меня в голове.

– А что у него в мешке? – спросил я, не знаю зачем.

После долгого молчания Голос ответил:

– Четыре магических символа: жезл, чаша, меч и пентакль. Безумный всегда носит их с собой, но не понимает, что они значат. Разве ты не видишь, что это – ты сам?

И весь содрогаясь, я понял, что и это – тоже я.

Карта 2: Жрица

Когда я приподнял первую завесу и вступил в преддверие Храма Посвященной, я увидел в полумраке фигуру Женщины, восседающей на высоком престоле между двумя колоннами храма – белой и черной.

Тайной веяло от нее и вокруг нее.

На ее зеленом платье сияли священные символы. На голове возвышалась золотая тиара с двурогим месяцем. А на коленях она держала два перекрещенных ключа и раскрытую книгу.

Между колоннами за спиной Женщины простиралась вторая завеса, расшитая зелеными листьями и плодами граната.

Голос сказал:

– Чтобы войти в храм, нужно поднять вторую завесу и пройти между двумя колоннами. А чтобы пройти между ними, нужно овладеть ключами, прочесть книгу и понять символы. Тебя ожидает познание добра и зла. Готов ли ты?

И с глубокой болью я понял, что боюсь войти во Храм.

– Готов ли ты? – повторил Голос.

Я молчал. Сердце мое почти замерло от страха. Я не мог вымолвить ни слова, чувствуя, что передо мной разверзается бездна, что я не в силах сделать и шага.

Тогда Женщина, сидевшая между двумя колоннами, повернула ко мне свое лицо и стала молча смотреть на меня.

И я понял, что она говорит со мной, но страх мой только возрос.

Я знал, что мне нельзя войти в Храм.

Карта 21: Мир

Неожиданное видение предстало передо мной.

От неба до земли вращался круг, похожий на венок, сплетенный из радуг и молний.

Он вращался с безумной скоростью, ослепляя меня сиянием, – и в этом блеске и огне звучала музыка и нежное пение, слышались удары грома и рев урагана, грохот горных обвалов и гул землетрясения.

С бешенным шумом вращался круг, касаясь неба и земли, а в его центре я увидел танцующую фигуру прекрасной молодой женщины, обвитой легким прозрачным шарфом, с волшебной палочкой в руках.

По сторонам круга стали видны четыре апокалиптических животных – одно с лицом льва, другое с лицом быка, третье с лицом человека и четвертое с лицом орла.

Видение исчезло так же неожиданно, как и появилось. Странная тишина опустилась на землю.

– Что это значит? – спросил я в изумлении.

– Это образ мира, – сказал Голос, – но его можно понять, только пройдя в двери Храма. Это мир в кругу времени, в окружении четырех начал – то, что ты всегда видишь, но не понимаешь.

Пойми, что все, что ты видишь, вещи и явления, суть только иероглифы высших идей.

Карта 3: Царица

На меня повеяло весной, и вместе с ароматом фиалок, ландышей и черемухи донеслось нежное пение эльфов.

Журчали ручьи, шумели зелеными верхушками деревья, шелестели травы, пели бесчисленные хоры птиц, гудели пчелы – веселое дыхание природы веяло повсюду.

Солнце сияло нежно и ласково, над лесом висело белое облачко. Посреди зеленой поляны, где цвели желтые первоцветы, на троне, увитом плющом и цветущей сиренью, я увидел Царицу.

Зеленый венок украшал ее золотистые волосы. Двенадцать звезд сияли над головой. Два белоснежных крыла виднелись за ее спиной, а в руке она держала скипетр.

С ласковой улыбкой взирала Царица вокруг себя, и под ее взглядом распускались цветы и раскрывались почки с клейкими зелеными листочками.

Ее платье было покрыто цветами, словно каждый распускающийся цветок отражался или отпечатывался на нем и становился частью ее одежды.

Знак Венеры, богини любви, был высечен на ее мраморном троне.

"О царица жизни, – сказал я, – почему вокруг тебя так светло, весело и радостно? Разве ты не знаешь, что есть серая тоскливая осень, холодная белая зима? Разве ты не знаешь, что есть смерть, черные могилы, холодные сырые склепы и кладбища?

Как ты можешь весело улыбаться, глядя на распускающиеся цветы, когда все умирает, все обречено на смерть, – даже то, что еще не родилось?"