Файл: Фритьоф Капра. Уроки мудрости.doc

Конец экономики?

За несколько недель до того, как я отправился в Биг-Сур работать над книгой Хендерсон, я получил от нее очень теплое письмо. Она писала, что очень заинтересована проектом моей книги и ждет встречи со мной. Она сообщала, что приедет в Калифорнию в июне и предлагала увидеться во время ее визита. Ее приезд в Сан-Франциско совпадал с окончанием моего пребывания в доме Стэна Грофа, так что оттуда я сразу поехал в аэропорт встретить ее. Помню, я был очень взволнован во время этой четырехчасовой поездки. Мне было любопытно увидеть реальную женщину, которая стоит за теми революционными идеями, с которыми я только что столкнулся.

Выходящая из самолета Хейзл Хендерсон представляла собой разительный контраст по отношению к своим попутчикам, унылым бизнесменам - жизнерадостная женщина, высокая и стройна, с шапкой светлых волос, одетая в джинсы и блестящую желтую кофту, с изящной сумкой, небрежно перекинутой через плечо. Она энергично прошла через двери и приветствовала меня широкой доброй улыбкой. Нет, подтвердила она, у нее нет другого багажа, кроме этой маленькой сумочки. "Я всегда путешествую налегке", - добавила она с заметным британским акцентом.- Знаете, только зубная щетка и мои книги и бумаги. Я не люблю обременять себя всем этим ненужным барахлом". На пути вдоль Бэй-Бридж мы живо обсуждали наш опыт европейцев, живущих в Америке. При этом мы высказывали, как собственные мнения, так и разделяемые нами обоими ощущения признаков культурной трансформации. Во время этой первой легкой беседы я сразу же обратил внимание на неповторимую манеру речи Хендерсон. Она говорит также, как и пишет, длинными фразами, наполненными яркими образами и метафорами. "Для меня это единственный путь выбраться из ограничений линейного метода, - объясняет она и добавляет с улыбкой, -знаете, это вроде вашей "бутстрэпной" модели. Каждая часть того, что я пишу, содержит все другие части". Другое, что меня ошеломило в ней, это то, как он изобретательно использует органические, экологические метафоры. Выражения, вроде "рециклирования нашей культуры", "сложноцветных идей" или "деления только что испеченного экономического пирога", постоянно проскакивают в ее фразах. Помню, она даже рассказала мне о методе "составления моей почты", под которым она подразумевает распространение тех многих идей, что она получает через письма и статьи, среди обширного круга своих друзей и знакомых.

Когда мы приехали ко мне и сели за чай, я в первую очередь поинтересовался, как Хендерсон стала радикальным экономистом. "Я не экономист, - поправила она меня. - Видите ли, я не верю в экономическую науку. Я называю себя независимым футуристом, работающим на себя. Хотя я являюсь соучредителем солидного количества организаций, я пытаюсь держать любые учреждения на возможно дальшем расстоянии от себя, с тем, чтобы я могла смотреть в будущее под разными углами, не учитывая при этом интересов конкретной организации".

Итак, как же она стала независимым футурологом? "Через активность. Вот кто я на самом деле: общественный активист. Меня всегда беспокоили люди, которые говорят только о социальных переменах. Я не перестаю повторять им, что мы должны осмысливать наши разговоры. Неправда ли? Я думаю, что для всех нас очень важно осмысливать наши разговоры. Политики, по моему мнению, всегда стараются создать организацию вокруг социальных и экологических проблем. Я же когда встречаю новую идею, сразу же спрашиваю себя: "Как организовать вокруг нее продажу хлеба?" Хендерсон рассказала мне, что она начала свою общественную деятельность в начале 60-х годов. Она окончила школу в Англии в шестнадцать лет, в 24-летнем возрасте приехала в Нью-Йорк, вышла замуж за чиновника компании ИБМ и родила ребенка. "Я была идеальной женой, счастливой, как только можно себе представить", - сказала она с лукавой улыбкой.

Все стало меняться для нее, когда ее стало беспокоить загрязнение атмосферы в Нью-Йорке. "Сижу я раз в городском парке и вижу как моя маленькая дочка на глазах покрывается копотью". Ее первой реакцией было начать единоличную кампанию отправки писем на телестудию; второй - организовать группу под названием "Граждане за чистый воздух". Оба начинания были исключительно успешными. Она заставила компании Эй-би-си и Си-би-эс обнародовать индекс загрязнения воздуха и получила сотни писем от заинтересованных жителей, которые хотели вступить в ее группу.

"А как насчет экономики?" - осведомился я. "Мне пришлось са мостоятельно изучать экономику, потому что каждый раз, когда я хотела что-то организовать, находился какой-нибудь экономист и говорил, что это будет неэкономично". Я спросил Хендерсон, не отпугивало ли ее это. "Нет, - ответила она, широко улыбнувшись. - Я знала, что была права в своей деятельности; я чувствовала это своим телом. Значит, что-то было не так в са мой экономике, и я решила выяснить, из-за чего вся экономика пошла неверным путем". Чтобы выяснить это, Хендерсон погрузи лась в интенсивное и длительное чтение, начав с экономической литературы, а затем перейдя к философии, истории, социологии, политике и другим областям. В то же время она продолжала свою общественную карьеру.

Благодаря ее исключительному таланту излагать свои радикальные взгляды в обезоруживающей, ненасильственной манере, ее голос был вскоре услы-

шан в правительственных и муниципальных кругах. К моменту нашей встречи в 1978 году он занимала впечатляющий набор совещательных постов: член совещательного комитета управления технологической аттестации конгресса США, член особого совета по экономике президента Картера, советник Общества Кусто, советник Фонда экологического действия. Кроме того, она возглавляла несколько организаций, которые в свое время помогла основать, включая Совет экономических приоритетов, "Экологи за полную занятость", и Институт защиты Земли. Закончив этот впечатляющий список, Хендерсон наклонилась ко мне и сказала тоном заговорщика: "Знаете, наступает время, когда не хочется упоминать все организации, которые ты основала, потому что это раскрывает твой возраст".

Еще меня очень интересовал взгляд Хендерсон на женское движение. Я рассказал, как глубоко тронула и взволновала меня книга Адриен Рич "Женщиной рожденная", и как воодушевила меня феминистская перспектива. Хендерсон с улыбкой покачала головой. "Я не знакома с этой конкретной книгой, - сказала она. - По правде говоря, я совсем не много читала феминистской литературы. У меня для этого не было времени. Мне приходилось быстро обучаться экономике, чтобы справляться со своими организационными проблемами". Тем не менее, она полностью согласилась с феминистской критикой нашей патриархальной культуры. "Что до меня, то все это слилось воедино, когда я читала книгу Бетти Фридан. Я помню, как читала "Особый дар женщины" и думала: "Боже мой!" Потому что, знаете, как и у большинства женщин, у меня такие же ощущения. Но это были личные, изолированные ощущения. При чтении Бетти Фридан они сливались воедино, и я была готова обратить их в политику".

Когда я попросил Хендерсон описать мне модель феминистской политики, которую она подразумевала, она обратилась к понятию ценностей.

Она напомнила мне, что в нашем обществе ценности и подходы, которые уважаются и наделяются политической властью, являются ценностями мужского типа - соревнование, господство, экспансия и т.п. - в то время, как ценности, которыми пренебрегают, а часто и отвергают - сотрудничество, воспитание, смирение, миролюбие - присущи именно женщинам.

"Теперь подумайте, насколько эти ценности значительны для функционирования патриархальной индустриальной системы, - отмечала она, - но их трудно претворить в жизнь, и их всегда навязывали женщинам и различным меньшинствам".

Я подумал обо всех секретаршах, машинистках и стюардессах, чья работа так необходима деловому миру. Подумал о женщинах, которых я встречал в физических институтах. Они готовили чай и еду, за которыми мужчины обсуждали свои теории. Я также подумал о посудомойках, горничных и садовниках, которых всегда набирают из меньшинств. "Именно женщины и представители меньшинств, - продолжала Хендерсон, - выполняют ту работу, которая делает жизнь более комфортабельной и создает благоприятную атмосферу для соревнующихся".

Хендерсон делает вывод, что требуется новый синтез, обеспечивающий здоровый баланс так называемых мужских и женских ценностей.

Когда я спросил ее, видит ли она какие-нибудь признаки такого синтеза, она упомянула женщин, которые возглавляют альтернативные движения -экологическое движение, движение за мир, гражданские движения. "Все те женщины и представители меньшинств, чьи идеи и чье сознание подавлялось, теперь выходит в лидеры. Теперь мы чувствуем, что надо к этому стремиться; это почти телесная мудрость".

"Посмотрите на меня, - добавила она со смехом. - Я одна в экономике действую как целый взвод женской правды". Эта репли ка вернула нашу беседу в область экономики, и мне очень захо телось уточнить мое понимание базовой экономической концепции.

В течение следующего часа мы сделали краткий обзор того, что я узнал из ее книги, при этом я задавал много детализирующих вопросов. Я понял, что мои новые знания были еще очень сырыми, и что многие идеи, которые возникли у меня во время напряженной работы, требуют дальнейшего прояснения. Однако я был счастлив видеть, что я уловил основные положения ее критики экономики и технологии, также как и базовые концепции видения "альтернативных моделей будущего".

Один вопрос доставлял мне особые затруднения, вопрос о будущей роли экономики. Я заметил, что Хендерсон озаглавила свою книгу "Конец экономики", и я напомнил, что в нескольких пассажах она заявила, что экономика более не жизнеспособна как социальная дисциплина. Что тогда ее должно заменить?

"Экономика, очевидно, останется полезной дисциплиной для разного рода количественных характеристик и анализа микрообластей, -объяснила Хендерсон, - но ее методы уже сейчас не годятся для исследования макроэкономических процессов". Макроэкономические модели следует изучать в комплексных научных коллективах внутри широкой экологической концепции. Я сказал Хендерсон, что это напомнило мне об области здравоохранения, где требуется такой же подход, чтобы заниматься многочисленными аспектами здоровья внутри всеобъемлющей концепции. "Я удивлена, - ответила она. - Мы ведь говорим о здоровье экономики. В настоящий момент наша экономика и общество в целом серьезно больны".