Файл: quot_Istoria_zapadnoevropeyskogo_teatra_quot.doc

Еще острее звучит антицерковная сатира в сцене Марий. Каждая из них на латинском языке вещает о постигшем их горе — смерти Христа. Но продавец встречает святых дев, как обычных покупательниц, и предлагает красоткам помаду, крем, румяна и белила. Те отказываются, им не до красоты: они при­шли за мазью, чтобы умастить священный труп. Северин в шу­товских выражениях расхваливает свой товар. Обычно он берет за него три гроша, но красоткам он готов уступить за пару гро­шей. Появляется жена Северина. Услыхав его любезности, она набрасывается на мужа, и между супругами происходит шумная семейная сцена. Жена не позволяет мужу продавать товар по дешевке. Девы-мироносицы так хороши, что за ними начинают увиваться и Пустерпальк с Рубином, между которыми тоже раз­горается ссора. Пустерпальк хвастает своим родом — дядья его торговали хреном, луком, грибами и грушами. Рубин в ответ восхваляет свой род: к его тетке Вовржене благоволили монахи, а тетка Годова стяжала себе славу тем, что варила кисель «из простой коры древесной».

На этом интермедия «Продавец мазей» обрывается.

5—1028 ^ ₆₅

–В яркую бытовую картину превратился в. мистериях и эпи­зод всемирного потопа. В английской мистерии Ной выглядел бравым моряком, готовящим свой ковчег в далекое плавание. Но сварливая супруга Ноя не желала покидать землю и зале­зать в дурацкий ящик. Только после того, как Ной брал палку, строптивую жену удавалось втащить в ковчег. Ной объ­являл, что, имея грот-мачту и снасти, он готов поднять паруса. Ковчег отплывал. Подобные бытовые отклонения от первоначаль­ной темы не только профанировали священную историю, но иногда прямо ее пародировали.

Типичным в этом отношении является эпизод о Маке из ан­глийской мистерии рождественского цикла «Вифлеемские пасту­хи». Мак похищает ягненка, и когда пастухи приходят обыски­вать его дом, он прячет ягненка в люльку и выдает его за ново­рожденного. Обман обнаруживается, пастухи собираются отколо­тить вора, но в это время раздается пение ангелов, возвещающих о рождении Христа, и пастухи идут к яслям, в которых лежит уже не ягненок, а новорожденный Иисус, именуемый «агнцем божьим».

Такое язвительное соседство религиозной и бытовой сцены явно указывало на то, что в мистерию проникал вольный дух народной насмешки, пародии и сатиры.

Сатира тревожила порой и светские власти. Иосиф, превра­щенный в одной английской мистерии в совершенно реальную фигуру бедняка плотника, говорил по поводу императора Авгу­ста, наложившего на народ новые налоги: «Имущество бедняка вечно подвергается опасности. А теперь пришел королевский чиновник, чтобы взять у 1меня последнее. Топором, буравом и до­лотом добываю я свой хлеб и неизвестно, зачем я должен отдать все мои сбережения королю». Иосиф и Мария в немецкой мисте­рии XV века изображались бедняками, которые ходят из дома в дом и нигде не находят приюта.

Даже в «Мистерии Страстей» Арну Гребана встречались протестующие строки. «Бедняки рождаются своими матерями лишь затем, чтобы испытывать горе и нищету!» — восклицал один из персонажей. Еще резче звучал протест в другой фран­цузской мистерии, страстей. Персонаж, изображающий народ, заявлял, что люди должны владеть всем поровну, и с негодова­нием говорил о богачах, которые

Вовсе не знают тягот труда, Но всяким добром мошна их полна, Золотом, деньгами, хлебом, вином, Мы ж, бедняки, с голоду мрем.

В мистерии «Три короля» короли, возвращаясь из Вифлеема, встречались с пахарем, который им говорил: «Нет ни короля, ни

66

–императора, который смог бы прожить без хлеба»,— и заканчи­вал свои слова латинской фразой: «Qui non laborat, non manducat» («Кто не работает, тот не ест»).

Но все же в мистерию, подчиненную организационно и идео­логически привилегированным слоям города, мотивы социального протеста проникали с трудом. А если и проникали, то под пером автора они приобретали благопристойную форму евангельских изречений и притч. В своей же стихийной силе этот протест проявлялся главным образом в сценическом исполнении ми­стерии.

В те годы, когда творение Арну Гребана завладело почти всеми мистериальными подмостками, во Франции было создано другое выдающееся произведение — «Мистерия об осаде Ор­леана».

Эта мистерия отличалась от всех предыдущих и последующих произведений данного жанра чертами исторической достоверно­сти. Возможно, что автор мистерии сам был участником герои­ческой обороны Орлеана. Его патриотическая воодушевленноеть определяла общий дух мистерии, характеры ее главных персона­жей и благополучную развязку действия, которое завершалось не сожжением Жанны дАрк, а победой французов.

Вместо традиционного конфликта между богом и дьяволом основной конфликт этой мистерии выражался в столкновении реальных исторических сил — английских захватчиков и фран­цузских патриотов, поднявшихся на защиту своей отчизны. Не­смотря на религиозный характер мистерии, ее пафос заключался в идее освободительной борьбы народа против врагов.

«Мистерия об осаде Орлеана» была создана и показана вскоре после самой исторической осады (1429)¹. В ней участвует более ста персонажей. Главными героями выступают граждане Орлеана, крестьянка Жанна, король Карл VII и французские полководцы во главе с графом Дюнуа. Со стороны англичан действуют военачальники — граф Сольсбери, герцог Соммерсет, лорд Тальбот и многие другие. Действие, как и во всякой ми­стерии, происходит не только на земле, но и на небе.

Мистерия начинается с военного совета, на котором британ­ские военачальники объявляют, что они идут походом на город Орлеан. На совет прибывает епископ, правитель Орлеана; обра­щаясь к англичанам, он молит их пощадить родной город. Ан­гличане коварно заверяют его, что они ничего дурного не замыс­лили. Но лишь только епископ уходит, звучат фанфары, и лорд

¹ В городском архиве Орлеана имеются документы, датированные 1435 и 1439 гг., в которых указываются расходы по организации мистерий. На основании некоторых статей расходов можно сделать вывод, что в городе была разыграна именно «Мистерия об осаде Орлеана».

5* 67

–Сольсбери восклицает: «Франция, Франция, прекрасная страна, ты будешь принадлежать нам!»

Действие переносится в осажденный Орлеан. Город встрево­жен, но готов мужественно сопротивляться. Городской старшина от имени всех говорит: «Мы лучше умрем, но никогда не сда­димся!» Горожане клянутся быть верными своему долгу. Начи­нается обсуждение плана защиты Орлеана.

А в это время англичане уже грабят и насилуют в окрестных местах. Они разоряют часовню богородицы в Шартре. Священ­ник жалуется на солдат графу Сольсбери. Тот со словами: «Ты лжешь, мои солдаты этого не сделают» — выгоняет священника.

Происходит первое сражение между англичанами и францу­зами. Французы под напором многочисленного противника от­ступают. Начальник ополчения призывает всех без исключения взяться за оружие. Даже женщины принимают участие в оборо­не — они обливают англичан кипящим маслом.

Английский военачальник, обращаясь к защитникам Орлеана, говорит: «Всех, кто там за стенами, с их женами и детьми, ни­кого не пощажу. И, кто бы они ни были, малые или старые, всех изрублю мечом». После этих злобных слов следует ремарка: «Тогда вылетает ядро с башни девы Марии, которое ударяет его в голову, раскалывает ее и вырывает глаз». Англичане в смя­тении.

Проходит двенадцать дней обороны, французы посылают к королю за помощью. Англичане в свою очередь посылают гон­ца к маршалу лорду Тальботу с вестью о гибели Сольсбери. Гонец попадает в плен к французам и говорит им о смерти своего главнокомандующего. В городе обрадованы, но недоумевают. Кто стрелял из пушки? Поднимаются на башню девы Марии. Пушкарь говорит, что он зарядил пушку ядром, но не прика­сался к ней. Осажденные решают, что выстрелила сама дева Мария, мстящая за поругание ее часовни.

Положение города все ухудшается. Одолеть врага своими си­лами нет надежды — нужно прибегнуть к помощи сил небесных. Карл VII, став на колени, молит бога помочь Франции. Бог посылает архангела Михаила в деревню Домреми к пастушке Жанне дАрк. Жанна, мирно пасущая овец, в страхе отказывает­ся от той миссии, которую ей приказано выполнить. Но архангел уговаривает ее не бояться, раз божья воля будет с нею. Робкой пастушке достаточно этого аргумента, чтобы согласиться стать во главе войска.

Тем временем между французами и англичанами происходит новая битва. Англичане ждут скорого падения Орлеана.

Жанна во дворце короля. Сперва ее не хотят пустить, затем решают подвергнуть испытанию. Король надевает платье одного

68

–из придворных и скрывается в толпе, а на трон сажают одетого в королевское платье царедворца. Вводят Жанну. Она, не покло­нившись человеку, сидящему на троне, отыскивает в толпе пере­одетого короля и становится перед ним на колени. Все поражены и теперь уже верят в миссию девушки. Жанна, получив от ко­роля чудодейственный меч и белое знамя, отправляется в путь во главе армии. Въехав в Орлеан под ликующие клики осажден­ных, она сейчас же отправляет маршалу Тальботу письмо, в ко­тором требует, чтобы англичане добровольно покинули Фран­цию. Письмо это почти повторяет подлинное послание, написан­ное Жанной д'Арк англичанам. Заканчивается оно грозной фразой: «Верьте, если вы не послушаетесь, то девственница явится сюда, чтобы уничтожить вас».

Тальбот, получив послание Жанны, говюрит, что дела фран­цузов, видно, очень плохи, если они поставили во главе своего войска деревенскую девку. Между двумя военными станами на­чинается перебранка. Англичане обзывают Жанну ведьмой, по­таскушкой и грозят сжечь ее на костре. Жанна называет Тальбота подлецом, грабителем, чудовищем и сулит ему через двенадцать дней позорную смерть.

Происходит сражение. Жанна в белом одеянии, на коне, со священным мечом в руке. Ремарка гласит: «Необходимо как можно больше выпускать ядер, выбрасывать веревочные лест­ницы, сталкивать непоиятеля во рвы». Положение французов крайне тяжелое, но Жанна вместо того, чтобы вести войска на приступ, руководить и действовать, становится на колени и про­сит бога даровать французам победу. Является архангел Михаил и извещает Жанну, что ее просьба будет выполнена богом. И действительно, вскоре под англичанами рушится мост, и они в панике бегут с поля боя. Теперь наступает очередь радоваться французам — в городе бьют в колокола. Французы преследуют англичан. Происходит несколько стычек. Англичане бросают во время боя Жанне на голову огромный камень. Он разбивает­ся вдребезги, не причинив девушке никакого вреда. Французы под водительством Жанны одерживают победу за победой. Таль-бот и его свита взяты в плен. Жанна д'Арк торжественно объ­являет победу. Французы ведут пленных в Орлеан, горожане ликуют. Городской старшина восхваляет доблести Жанны д'Арк. Она в свою очередь воздает должное мужеству горожан и при­зывает их благодарить бога и деву Марию. Старшина отвечает: «Высокочтимая госпожа, все наши намерения — восхвалять бога в нескончаемых молитвах, но также и вас, дама, возлюбленная богом». Мистерия завершается традиционным «Аминь».

«Мистерия об осаде Орлеана» свидетельствует о наличии в средневековом театре возможности создания широкой Народной

69

–драмы, современной по теме, патриотической по идейной направ­ленности и героической по своему тону. Однако реалистическое изображение героической борьбы народа в этой мистерии было подчинено общей религиозной концепции, согласно которой не люди, не их человеческая воля является первопричиной победы, а божественный промысл. Исторически реальная по своей теме, мистерия сопровождалась чудесами и в конечном итоге служила той же цели, что и религиозные мистерии.

Но все же противоречия между образным выражением темы и ее внутренним христианским догматом выступали в светских мистериях с особой резкостью. Так жизнь, обходя каноны, вры­валась в мистерию, и чем больше удавалось в этом жанре отойти от религиозной идеи, тем ярче и колоритнее бывали картины реального. Чем дальше шло развитие жанра, тем острее выявля­лась его внутренняя противоречивость.

Площадная по своему характеру, массовая по составу своих исполнителей, мистерия, несмотря на явные черты народного зрелища, не смогла все же выйти из плена религии, и реалисти­ческая тенденция не смогла в ней окончательно восторжество­вать. Бытовые эпизоды здесь возникали большей частью сти­хийно.

Если сравнить мистерию XV-^XVI веков с мираклем XIII—XIV веков, то сколько-нибудь заметного прогресса в области драматургического искусства не обнаружится. Непомер­но раздвинув свой тематический и фабульный диапазон, мисте­рия не могла сосредоточиться на изображении человеческого характера даже в той минимальной степени, в какой это было свойственно мираклю.

В течение ряда веков религиозная драма не совершенствова­лась потому, что основная идейная посылка этого жанра была ложной, мертвенной и враждебной жизни. Эта мертвенная идея мистерии приводила к схематизму, к однообразному разрешению той или иной темы. Особенно показательной в этом отношении была мистерия «Деяния апостолов!», сочиненная Арну Гребаном вместе с его братом Симоном. В каждом из эпизодов мистерии менялись только имена святых, но совершенно сходными были истории благочестивых юношей: они бросали родительский дом ради церкви, одинаково подвергались мукам во имя святой веры, одинаково творили чудеса, одинаково не поддавались дьяволь­ским искушениям, одинаково умирали праведниками, возносясь в райские кущи.