Добавлен: 15.07.2023
Просмотров: 81
Скачиваний: 3
Введение
На первый взгляд может показаться, что перевод имен собственных не представляет особых трудностей. Даже переводом это называется весьма условно: ведь, как правило, имена собственные транскрибируются или транслитерируются. Это обусловлено своеобразием имен собственных, которые порождены не потребностями познания, а соображениями удобства коммуникации, особенностями языка.
В современной лингвистике собственные имена часто определяются как называющие лексические единицы в отличие от нарицательных слов, которые считаются обозначающими единицами. Иначе говоря, у имен собственных на первый план выступает функция номинативная — называть, чтобы отличать однотипные объекты друг от друга, в противоположность именам нарицательным, основная функция которых — называть, чтобы сообщать значение, коннотировать. Кроме того, именования людей (антропонимы) и географические названия (топонимы) не являются первичными лексическими единицами по своему происхождению, так как они образованы на базе нарицательных слов.
Цель данной работы: рассмотреть основные переводческие проблемы, связанные с анализом сущности и функции имен собственных в тексте и способами их передачи при переводе, а также рассмотреть основные пути словообразовательных поисков и некоторые словообразовательные модели, на базе которых создано множество веселых, грустных, озорных и язвительных имен собственных.
Обычные имена собственные
Характеризуя своеобразие информации, присущей именам собственным, А. В. Суперанская пишет: «Имена собственные указывают адреса, указывают на конкретных людей, но, если мы не учили географии и не знакомы с Петром и Иваном, они ничего нам не говорят. Поэтому, чтобы понять собственное имя, узнать его значение, надо сначала узнать, какого рода объект оно означает. Однако знакомство отнюдь не обязательно должно состояться в прямом смысле слова. Я знаю, что есть французские имена Жак, Пьер, Симон; у меня нет ни одного знакомого с этими именами, но я вполне удовлетворена ответом, что Пьер — это имя. Таким образом, знакомство может быть не только с объектом и субъектом, но и с языковой категорией, к которой данное имя относится».
Эти характеристики собственного имени и прежде всего его соотнесенность с конкретным объектом, который оно словно бы инвентаризует, маркирует, к которому прикрепляет условный ярлык, определяют в сфере имен собственных транскрибицию в качестве основного переводческого приема. Имя собственное — всегда реалия. В речи оно называется действительно существующий или выдуманный объект мысли, лицо или место, единственные в своем роде и неповторимые. В каждом таком имени обычно содержится информация о локальной и национальной принадлежности обозначаемого им объекта.
Транскрибированные имена собственные наряду с остальными реалиями являются теми немногими элементами перевода, которые сохраняют определенное национальное своеобразие в своей словесной звуковой форме. Испанское слово, например, даже будучи записанным кириллицей, остается испанским словом и не теряет своего национального колорита. Испанские имена Nicolás, Andrés или Ana совсем похожие на Николая, Андрея и Анну, не становятся обрусевшими под пером переводчика, а передаются как Николас, Андрес и Ана.
Внутренняя форма любого имени, а под ней понимается смысловая структура слова, соотношение значений компонентов, составляющих слово, обычно отражает словообразовательный процесс, происходивший в момент первичной номинации, и может быть очевидной (как, например, в топонимах: город Орел, река Уж, озеро Красавица, Кривоколенный переулок или в личных именах и фамилиях: Вера, Надежда, Любовь, Воронов, Красавина, Косорукое) или стертой, неясной (Москва, Волга, Ильмень, Аграфена, Сидоров и т. д.).
В повседневном общении и в любых контекстах, где имена собственные выполняют свои обычные функции, внутренняя форма этих слов, как правило, не воспринимается. Ею пренебрегают, так как, даже если смысл этой формы вполне ясен, ей не вменяются в речи характеристические, оценочные функции, хотя потенциальная оценочность в таких словах всегда сохраняется. Внутренняя форма остается частью собственной структуры слова, предназначаемого для называния конкретных объектов, а не для их определения через понятия и лексическое значение. Именно поэтому с теоретической точки зрения «смысловой перевод «обычных» имен собственных, у которых есть в языке оригинала нарицательные «двойники», чреват значительными информационными искажениями, а с точки зрения практической он привел бы к величайшей путанице, прежде всего в топонимике.
Если бы названия, например, кубинских населенных пунктов La Cruz, La Gloria, Rey, мыса Pájaros или гаванской улицы Virtudes стало правилом переводить, а не транскрибировать и в русском тексте эти селения назывались бы Крест, Слава, Король, мыс именовался бы Птицы, а улица стала улицей Добродетелей, то исчез бы даже намек на то, что данные топонимы относятся к ареалу испанской речи, и, главное, нарушилась бы та прямая связь между объектом и его названием. При подобном подходе к переводу топонимов в русском издании карты мира на территории десятка различных стран появились бы населенные пункты с названиями Орел, Лев, Мир, Вознесение, Троица, Согласие, Заря и т. д., а в планах сотен иностранных городов замелькали бы улицы Свободы, Братства, площади Победы и Славы, бульвары Независимости и Равенства.
Транскрипция имен собственных: современные правила и традиция, ономастические варианты
Несмотря на то, что борьбу за регламентацию и унификацию транскрипции иностранных слов и имен собственных еще начали такие выдающиеся лингвисты, как M. В. Сергиевский и Л. В. Щерба, до сих пор случается разнобой при транскрибировании антропонимов и топонимов, что приводит к ошибкам в понимании их и к возникновению двух и более вариантов одного иностранного имени. Если взять, например, одни лишь русские издания художественной, общественно-политической и географической литературы на испанском языке и сравнить в них топонимику, транслитерированную с языков народов бывшего СССР и восточных языков, то легко обнаружатся ничем не оправданные разночтения. Трояко пишутся Орел — Orel, Oryol, Oriol; Иртыш — Irtish, Irtix, Irtich; Сикоку — Sikok, Sikoku, Shikoku; Пекин — Pékin, Pequín, Peking; Харбин — Jarbín, Harbfn, Kharbín и др. По два варианта имеют Хабаровск — Jabarovsk, Khabarovsk; Пхеньян — Pieng-Jang, Pyong-Jang; Катманду — Katamandú, Jatmandú; Фудзияма — Fhi-Jama, Fujoyama и т. п.
Топонимические варианты другого рода могут появиться в результате переименований населенных пунктов, улиц и площадей. Пловдив, например, на одних испанских картах пишется Plovdiv, a на других — Filipólis; Чудское озеро дается то в транскрипции Chudskoye, то как Peipus; Тайвань — Taiwan (Taiuan) и Formosa; Джакарта — Jakarta (Diakarta) и Batavia. Поэтому переводчику приходится знать исторические перипетии некоторых топонимов и, к примеру, Джакарту именовать Батавией, если в переводном тексте описываются события до 1949 г.
Возникновение вариантов наименований иногда обуславливается различиями фонетических норм в разных зонах одного и того же языка, распространенного на удаленных друг от друга территориях. Это прежде всего относится к английскому языку, литературная норма которого имеет свои специфические особенности в США, Англии и Австралии, и к испанскому языку — Испании и Латинской Америки, который также характеризуется зональным своеобразием. Например. Испанская буква 11 произносится как боковой среднеязычный сонант, теоретически не имеющий прямого соответствия в русском языке. Транскрибируется он как «ль». В Аргентине и Уругвае орфоэпической нормой стало произнесение 11 как звонкого палатального шипящего звука, похожего на нашу фонему [ж]. Поэтому некоторое переводчики, стремясь к точности воспроизведения оригинального фонетического облика имени собственного, транслитерируют в аргентинских и уругвайских топонимах и антропонимах звук 11 с помощью русского звука [ж]. Так возникают варианты: Коронилъя и Коронижа, Белья-Уньон и Бежа-Уньон, Бельяко и Бежако (уругвайские города); Вилъягамба и Вижагамба, Элъяури и Эжаури (аргентинские и уругвайские фамилии); имя известного уругвайского скульптора Belloni пишется то как Бельони, то — Бежони; фамилия героя борьбы за независимость Уругвая Lavalleja транскрибируется двояко: Лавальеха и Лаважеха.
Следует упомянуть о диахронных омонимических вариантах, которые связаны друг с другом определенной хронологической последовательностью. Такие варианты появляются из-за того, что правила транскрипции — категория историческая, меняющаяся в связи с изменениями фонетического строя языков и успехами его изучения фонетистами и фонологами. В этом отношении весьма показательны транскрипции с английского.
В прошлом веке (иногда в начале нынешнего столетия) английские имена собственные передавались в русской литературе с помощью самой примитивной транслитерации: каждой английской букве в слове подбиралась соответствующая буква русского алфавита. Но, как известно, традиционная графика английских слов часто не отражает их подлинного звучания. Так появились антропонимы Валлас (Wallace), Ворчестер (Worcester), топонимы Нъюкестль (Newcastle), Гринвич (Greenwich), Гулль (Hull) и т. п. От орфографического принципа передачи английских имен собственных постепенно осуществлялся переход к фонетическому принципу, позволяющему воспроизвести с той или иной степенью приближенности истинное звучание английского имени и сохранить его национальную фонетическую форму. Нынешняя русская транскрипция этих имен приближена к их подлинному звучанию: Уоллес, Вустер, Ньюкасл, Гринич, Холл.
«Что может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать». Во времена Ломоносова имя английского ученого звучало в устах русского человека, как Невтон (Newton), a теперь это Ньютон. Яркий пример, иллюстрирующий изменение написания имени собственного под влиянием фонетической тенденции приводит Н. Аристов: фамилии английского политического деятеля XVIII в. R. Walpole писалась Вальпопь, затем — Валыгол и Уолпол.
Правда, укоренившиеся ошибочные транскрипции имен собственных чаще бывают не столь уступчивыми. Они надолго, если не сказать навсегда, оставляют о себе память в переводных топонимах и личных именах, закрепленных традицией в языке перевода. В русской испанистике приблизительно до начала XX в. бытовало ложное мнение о том, что одной букве в испанском языке соответствует одна буква в русском языке. Поэтому в испанских именах собственных с h транскрибировались все буквы, хотя h к XIX в., когда начался прямой перевод с испанского на русский кастильской художественной литературы, давно уже стало немым и писалось лишь по традиции. Так появились топонимы Гондурас, Гавана и другие вместо правильных форм Ондурас, Ла Авана. Имена эти закрепились в языке и стали языковой нормой, узусом.
Противоречие между традицией и современным написанием проявилось у английского антропонима Huxley. Традиция оставила фамилию знаменитого естествоиспытателя XIX в. Thomas Huxley как Гаксли, a современный английский писатель Aldous Haxley известен у нас как Хаксли, что фонетически более соответствует английскому произнесению этого антропонима.
Когда дело касается русского написания имен английских, французских и испанских королей, традиция опять дает знать о себе. Яков, Карл, Генрих, Георг, Иоан, Мария, Елизавета — это английские короли, а других именитых особ и, конечно, всех простых смертных в переводах зовут соответственно Джеймс, Чарльз, Генри, Джордж, Джон, Мери, Элизабет, хотя в английском языке каждой паре соответствует только одно имя.
Выше говорилось, что смысловой перевод некоторых географических названий, т. е. раскрытие их внутренней формы, противоречит существующим ныне тенденциям и нормам перевода топонимики. Однако в переводческой практике прошлых веков можно найти немало примеров смыслового перевода географических названий, некоторые из них прочно закрепились в языке. Например: Place de la Concorde, Champ de Mars, Avenue des Champs Elysées переводятся на русский язык по традиции как площадь Согласия, Марсово поле и Елисейские поля. Открытый в 1486 г. португальцем Бартоломе Диасом мыс на самом юге западного берега Африки был назван первооткрывателем Cabo das Tormentas (мыс Бурь). Однако король Хуан II изменил название на Cabo de Boa Esperanza (мыс Доброй Надежды), которое было переведено, а не транслитерировано, почти на все языки мира. Название открытого Магелланом в 1520 г. архипелага Tierra del Fuego (Огненная земля) также было скалькировано на многие языки.
Некоторые названия географических объектов языка оригинала имеют супплетивные соответствия в языке перевода, закрепленные традицией. Такие соотносимые в двух языках топонимы несхожи между собой ни по своей внутренней форме, ни по внешнему облику. Ср. нем. Deutschland и, с другой стороны, рус. Германия, исп. Alemania, фр. Allemagne, англ. Germany, фин. Saksa, англ. Wales и фр. Pais-de-Gaul.
Ономастические перифразы
Определенное внимание требуется при переводе ономастических реалий, которые подразумевают нечто большое, чем географическое название, и стали символами каких-либо учреждений государственных институтов, общественных организаций и т. п.: Quai d'Orsay — не только парижская набережная, но и Министерство иностранных дел Франции, которое находится на этой набережной во дворце, носящем то же имя; Throg-morton Street — это лондонская улица, где расположена Биржа, и второе — название самой биржи; Reel Street — лондонская улица, на которой размещаются редакции крупнейших журналов и газет, и собирательное имя, означающее прессу Англии.