Файл: Еждународная з ащита прав человека в период вооруженных конфликтов.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 08.11.2023
Просмотров: 171
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
Глава 1. Право вооруженных конфликтов и права человека
1.1. Понятие, источники, правовое регулирование
1.2. Виды вооруженных конфликтов
Глава 2. Обеспечение защиты прав человека на международном уровне
2.1. Международные организации по защите прав и свобод человека в период вооруженных конфликтов
2.2. Судебное преследование за нарушения прав и свобод человека в период вооруженных конфликтов
13 Castren, Е. Civil War.- Helsinki: Suómalainen Tiedeakatemia, 1966. – 244 р. – Р.85.
подлежащим процедуре уголовного правосудия, запрещая дискриминацию и устанавливая положения о защите женщин и детей. Кроме того, гуманитарное право касается ведения боевых действий, статуса участника боевых действий и военнопленного и защиты эмблем Красного Креста, Красного Полумесяца.
Обычно проводится различие между законом, направленным на защиту военных и гражданских жертв вооруженных конфликтов, с одной стороны, и законами, регулирующими способ ведения войны, с другой.
МГП применяется ко всем сторонам вооруженного конфликта: государствам и, где это уместно, диссидентским вооруженным силам или организованным вооруженным группам. МГП применяется, где это уместно, к нейтральным государствам и отдельным лицам.
Применение МГП к конкретной ситуации вооруженного конфликта основывается на оценке фактов. Большинство современных вооруженных конфликтов носят немеждународный характер.
Может быть трудно определить, приравнивается ли конкретная ситуация насилия или политической вражды к международному или немеждународному вооруженному конфликту по международному праву. Практическое применение МГП может быть осложнено поведением государства, реагирующего на террористическую угрозу.
Некоторые государства пытаются вообще избежать применения МГП, утверждая, что их контртеррористическая деятельность осуществляется вне ситуации вооруженного конфликта. Государства могут прибегать к риторике войны, но не считать себя связанными определенными договорами по МГП или конкретными обычными нормами МГП. Государства могут также - из чувства юридического обязательства или в качестве политического предпочтения - применять МГП наряду с другими правовыми рамками к вооруженному конфликту с участием террористов. Действительно, имеет место значительное расхождение мнений относительно того, следует ли, например, характеризовать применение силы иностранным государством, направленное против негосударственной вооруженной группы на территории другого государства без согласия этого территориального государства, как немеждународный или международный вооруженный конфликт.
Вопрос применения отдельным государством положений МГП зависит от ряда факторов:
1) является ли государство участником соответствующего договора;
2) имеют ли террористические акты и реакция государства на них достаточную связь с вооруженным конфликтом, независимо от того, является ли этот вооруженный конфликт международным или немеждународным по своему характеру.
Хотя международное право в области прав человека и международное гуманитарное право имеют разные исторические и доктринальные корни, оба имеют общую цель защиты всех людей и основаны на принципах уважения жизни, благополучия и человеческого достоинства. С юридической точки зрения, как международное право в области прав человека, так и МГП берут свое начало в ряде международных договоров, которые были усилены и дополнены обычным международным правом. Принимая во внимание, что международное право в области прав человека применяется всегда в мирное или военное время - и что МГП применяется только в контексте вооруженных конфликтов, оба свода законов должны применяться взаимодополняющим и взаимоукрепляющим образом в контексте вооруженного конфликта.
Более того, определенные нарушения международных норм в области прав человека и гуманитарного права представляют собой преступления по международному уголовному праву, поэтому могут применяться и другие правовые нормы, такие как Римский статут Международного уголовного суда. Международное уголовное право и уголовное правосудие в отношении военных преступлений осуществляют международное гуманитарное право, но они также уточняют и развивают его нормы. Аналогичным образом, другие правовые нормы, такие как международное беженское право и внутреннее законодательство, часто также будут применимы и могут влиять на тип доступной защиты прав человека.
Типология или классификация вооруженных конфликтов является одной из современных юридических проблем, с которыми сталкиваются те, кто работает в области МГП, а также смежных областях, таких как международное уголовное право (МУП). Поскольку применение МГП зависит от существования международного или немеждународного вооруженного конфликта, знание того, когда такие ситуации существуют, имеет ключевое значение. Кроме того, поскольку не все нормы применимы к обоим типам конфликтов, важно определить, что на самом деле представляет собой каждый из типов вооруженного конфликта. При определении того, применяется ли МГП, нельзя сначала задать вопрос о том, существует ли вооруженный конфликт, и только затем рассматривать, является ли этот конфликт международным или немеждународным по своей природе. Вооруженный конфликт существует тогда, когда имеет место международный или немеждународный вооруженный конфликт, а не наоборот.
В основных документах МГП, Женевских конвенциях 1949 года и дополнительных протоколах 1977 года (I-IV Женевские конвенции 1949 года и Дополнительный протокол i)11 проводится различие между ситуациями международного вооруженного конфликта и конфликтами немеждународного характера или немеждународным вооруженным конфликтом. Согласно статье 2, общей для четырех Женевские конвенции 1949 года, положения, касающиеся международного вооруженного конфликта (МВК), применяются ко всем случаям объявленной войны или любого другого вооруженного конфликта, который может возникнуть между двумя или более высокими договаривающимися сторонами и ко всем случаям частичной или полной оккупации. В 1977 году статья 1 Дополнительного протокола I добавила ситуации, аналогичные антиколониальной борьбе, которая до тех пор рассматривалась как немеждународный вооруженный конфликт. Однако ни Женевские конвенции 1949 года, ни Дополнительный протокол I не содержат объяснения того, что следует понимать под любым «другим вооруженным конфликтом» или самим термином «вооруженный конфликт». Это не было оплошностью, поскольку была предпринята забота о том, чтобы избежать определения вооруженного конфликта, поскольку юридическая концепция войны уступила место фактической концепции вооруженного конфликта
12.
Выражение «конфликты немеждународного характера», используемое в общей статье 3, оставалось аналогичным образом неопределенным. Однако для МГП это не принципиально. Согласно одному из составителей Женевских конвенций 1949 года, отсутствие определения немеждународного военного конфликта (НВК) в общей статье 3 было преднамеренным, поскольку считалось, что такое определение может привести к ограничительному толкованию13. Действительно, негибкое определение НВК вооруженного конфликта в целом могло бы исключить некоторые из современных разновидностей вооруженных столкновений и боевых действий между государствами и/или негосударственными субъектами.
В последние годы присутствует точка зрения о том, что различие между МВК и НВК устарело. Звучали призывы устранить традиционную дихотомию между международными и немеждународными вооруженными конфликтами14,15. Указанная дихотомия была в значительной степени дискредитирована в период югославских событий Югославии 1998-1999 годов. Причем различие прослеживается не только в международных оценках, но и постфактум, во время международных уголовных процессов16. Что касается последнего, то военные преступления являются серьезными нарушениями международного гуманитарного права. Следовательно, они могут быть совершены только тогда, когда применяется свод законов и когда существует связь между преступлениями и одним из двух типов конфликта. Международный трибунал по бывшей Югославии (МТБЮ), например, постановил, что режим серьезных нарушений Женевских конвенций 1949 года применим только к международным вооруженным конфликтам17. «Серьезные нарушения» Женевских конвенций 1949 года представляют собой ограниченный перечень преступлений, которые могут быть совершены против лиц, конкретно защищаемых этими конвенциями. Женевские конвенции 1949 года устанавливают индивидуальную уголовную ответственность за эти преступления (статьи 50, 51, 130 и 147 четырех Женевских конвенций 1949 года).
Не последнее место в оценке вида вооруженного конфликта отводится Международному уголовному суду (МУС). В то время как прецедентное право специальных трибуналов рассматривается тематически, относительно немногие дела МУС, касающиеся ситуаций (предполагаемого) международного или немеждународного вооруженного конфликта, рассматриваются одно за другим в хронологическом порядке. Последнее сделано потому, что прецедентное право МУС по классификации конфликтов все еще развивается.
Степень и вид военной силы, необходимые для определения МВК, являются предметом споров в юриспруденции. Апелляционная камера Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ) постановила, что МВК существует всякий раз, когда государства прибегают к вооруженной силе.
В комментариях МККК к Женевским конвенциям I–IV говорится, что любое противостояние, возникающее между двумя государствами и приводящее к вмешательству военнослужащих, является вооруженным конфликтом по смыслу статьи 2, даже если одна из сторон отрицает существование состояния войны18.
На основании вышеизложенного очевидно, что в МТБЮ была принята общая концепция вооруженного конфликта, и классификации соответствующего вооруженного конфликта уделялось особое внимание только:
1) когда необходимо заявить о существовании МВК;
2) в случае НВК, если существование какого-либо вооруженного конфликта оспорено.
В этой связи задается вопрос, оказывает ли квалификация ситуации как МВК для целей МГП, в отличие от НВК, какое-либо реальное влияние на поведение тех, кто находится на поле боя. Например, нет убедительных оснований полагать, что военного командира можно было бы убедить во время конфликта соблюдать определенный набор правил, утверждая, что он юридически является агентом третьего государства, гражданином которого он не является.
Когда государство применяет силу, направленную против организованной вооруженной группы на территории принимающего государства, без согласия этого принимающего государства, нельзя исключить двойную классификацию. То есть может возникнуть как МВК между двумя государствами, так и НВК между атакующим государством и организованной вооруженной группой.
Решение по апелляции Тадича, по-видимому, было неверно истолковано как отказ от необходимости решать вопрос о международном характере конфликта в связи с военными преступлениями, отличными от серьезных нарушений. Действительно, большинство палат МТБЮ рассматривали НВК как тип вооруженного конфликта по умолчанию. В дополнение к рассмотренным выше решениям, это наиболее ярко проявляется в деле Хаджихасановича19.
Это дело наиболее известно тем, что оно было первым делом, в котором рассматривалась групповая ответственность в НВК, но на самом деле обвинение вовсе не хотело, чтобы это дело определялось как НВК. Оно пыталось представить доказательства, подтверждающие существование МВК, но судебная коллегия объявила любые доказательства международного характера конфликта неприемлемыми
Обычно проводится различие между законом, направленным на защиту военных и гражданских жертв вооруженных конфликтов, с одной стороны, и законами, регулирующими способ ведения войны, с другой.
МГП применяется ко всем сторонам вооруженного конфликта: государствам и, где это уместно, диссидентским вооруженным силам или организованным вооруженным группам. МГП применяется, где это уместно, к нейтральным государствам и отдельным лицам.
Применение МГП к конкретной ситуации вооруженного конфликта основывается на оценке фактов. Большинство современных вооруженных конфликтов носят немеждународный характер.
Может быть трудно определить, приравнивается ли конкретная ситуация насилия или политической вражды к международному или немеждународному вооруженному конфликту по международному праву. Практическое применение МГП может быть осложнено поведением государства, реагирующего на террористическую угрозу.
Некоторые государства пытаются вообще избежать применения МГП, утверждая, что их контртеррористическая деятельность осуществляется вне ситуации вооруженного конфликта. Государства могут прибегать к риторике войны, но не считать себя связанными определенными договорами по МГП или конкретными обычными нормами МГП. Государства могут также - из чувства юридического обязательства или в качестве политического предпочтения - применять МГП наряду с другими правовыми рамками к вооруженному конфликту с участием террористов. Действительно, имеет место значительное расхождение мнений относительно того, следует ли, например, характеризовать применение силы иностранным государством, направленное против негосударственной вооруженной группы на территории другого государства без согласия этого территориального государства, как немеждународный или международный вооруженный конфликт.
Вопрос применения отдельным государством положений МГП зависит от ряда факторов:
1) является ли государство участником соответствующего договора;
2) имеют ли террористические акты и реакция государства на них достаточную связь с вооруженным конфликтом, независимо от того, является ли этот вооруженный конфликт международным или немеждународным по своему характеру.
Хотя международное право в области прав человека и международное гуманитарное право имеют разные исторические и доктринальные корни, оба имеют общую цель защиты всех людей и основаны на принципах уважения жизни, благополучия и человеческого достоинства. С юридической точки зрения, как международное право в области прав человека, так и МГП берут свое начало в ряде международных договоров, которые были усилены и дополнены обычным международным правом. Принимая во внимание, что международное право в области прав человека применяется всегда в мирное или военное время - и что МГП применяется только в контексте вооруженных конфликтов, оба свода законов должны применяться взаимодополняющим и взаимоукрепляющим образом в контексте вооруженного конфликта.
Более того, определенные нарушения международных норм в области прав человека и гуманитарного права представляют собой преступления по международному уголовному праву, поэтому могут применяться и другие правовые нормы, такие как Римский статут Международного уголовного суда. Международное уголовное право и уголовное правосудие в отношении военных преступлений осуществляют международное гуманитарное право, но они также уточняют и развивают его нормы. Аналогичным образом, другие правовые нормы, такие как международное беженское право и внутреннее законодательство, часто также будут применимы и могут влиять на тип доступной защиты прав человека.
1.2. Виды вооруженных конфликтов
Типология или классификация вооруженных конфликтов является одной из современных юридических проблем, с которыми сталкиваются те, кто работает в области МГП, а также смежных областях, таких как международное уголовное право (МУП). Поскольку применение МГП зависит от существования международного или немеждународного вооруженного конфликта, знание того, когда такие ситуации существуют, имеет ключевое значение. Кроме того, поскольку не все нормы применимы к обоим типам конфликтов, важно определить, что на самом деле представляет собой каждый из типов вооруженного конфликта. При определении того, применяется ли МГП, нельзя сначала задать вопрос о том, существует ли вооруженный конфликт, и только затем рассматривать, является ли этот конфликт международным или немеждународным по своей природе. Вооруженный конфликт существует тогда, когда имеет место международный или немеждународный вооруженный конфликт, а не наоборот.
В основных документах МГП, Женевских конвенциях 1949 года и дополнительных протоколах 1977 года (I-IV Женевские конвенции 1949 года и Дополнительный протокол i)11 проводится различие между ситуациями международного вооруженного конфликта и конфликтами немеждународного характера или немеждународным вооруженным конфликтом. Согласно статье 2, общей для четырех Женевские конвенции 1949 года, положения, касающиеся международного вооруженного конфликта (МВК), применяются ко всем случаям объявленной войны или любого другого вооруженного конфликта, который может возникнуть между двумя или более высокими договаривающимися сторонами и ко всем случаям частичной или полной оккупации. В 1977 году статья 1 Дополнительного протокола I добавила ситуации, аналогичные антиколониальной борьбе, которая до тех пор рассматривалась как немеждународный вооруженный конфликт. Однако ни Женевские конвенции 1949 года, ни Дополнительный протокол I не содержат объяснения того, что следует понимать под любым «другим вооруженным конфликтом» или самим термином «вооруженный конфликт». Это не было оплошностью, поскольку была предпринята забота о том, чтобы избежать определения вооруженного конфликта, поскольку юридическая концепция войны уступила место фактической концепции вооруженного конфликта
12.
Выражение «конфликты немеждународного характера», используемое в общей статье 3, оставалось аналогичным образом неопределенным. Однако для МГП это не принципиально. Согласно одному из составителей Женевских конвенций 1949 года, отсутствие определения немеждународного военного конфликта (НВК) в общей статье 3 было преднамеренным, поскольку считалось, что такое определение может привести к ограничительному толкованию13. Действительно, негибкое определение НВК вооруженного конфликта в целом могло бы исключить некоторые из современных разновидностей вооруженных столкновений и боевых действий между государствами и/или негосударственными субъектами.
В последние годы присутствует точка зрения о том, что различие между МВК и НВК устарело. Звучали призывы устранить традиционную дихотомию между международными и немеждународными вооруженными конфликтами14,15. Указанная дихотомия была в значительной степени дискредитирована в период югославских событий Югославии 1998-1999 годов. Причем различие прослеживается не только в международных оценках, но и постфактум, во время международных уголовных процессов16. Что касается последнего, то военные преступления являются серьезными нарушениями международного гуманитарного права. Следовательно, они могут быть совершены только тогда, когда применяется свод законов и когда существует связь между преступлениями и одним из двух типов конфликта. Международный трибунал по бывшей Югославии (МТБЮ), например, постановил, что режим серьезных нарушений Женевских конвенций 1949 года применим только к международным вооруженным конфликтам17. «Серьезные нарушения» Женевских конвенций 1949 года представляют собой ограниченный перечень преступлений, которые могут быть совершены против лиц, конкретно защищаемых этими конвенциями. Женевские конвенции 1949 года устанавливают индивидуальную уголовную ответственность за эти преступления (статьи 50, 51, 130 и 147 четырех Женевских конвенций 1949 года).
Не последнее место в оценке вида вооруженного конфликта отводится Международному уголовному суду (МУС). В то время как прецедентное право специальных трибуналов рассматривается тематически, относительно немногие дела МУС, касающиеся ситуаций (предполагаемого) международного или немеждународного вооруженного конфликта, рассматриваются одно за другим в хронологическом порядке. Последнее сделано потому, что прецедентное право МУС по классификации конфликтов все еще развивается.
Степень и вид военной силы, необходимые для определения МВК, являются предметом споров в юриспруденции. Апелляционная камера Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ) постановила, что МВК существует всякий раз, когда государства прибегают к вооруженной силе.
В комментариях МККК к Женевским конвенциям I–IV говорится, что любое противостояние, возникающее между двумя государствами и приводящее к вмешательству военнослужащих, является вооруженным конфликтом по смыслу статьи 2, даже если одна из сторон отрицает существование состояния войны18.
На основании вышеизложенного очевидно, что в МТБЮ была принята общая концепция вооруженного конфликта, и классификации соответствующего вооруженного конфликта уделялось особое внимание только:
1) когда необходимо заявить о существовании МВК;
2) в случае НВК, если существование какого-либо вооруженного конфликта оспорено.
В этой связи задается вопрос, оказывает ли квалификация ситуации как МВК для целей МГП, в отличие от НВК, какое-либо реальное влияние на поведение тех, кто находится на поле боя. Например, нет убедительных оснований полагать, что военного командира можно было бы убедить во время конфликта соблюдать определенный набор правил, утверждая, что он юридически является агентом третьего государства, гражданином которого он не является.
Когда государство применяет силу, направленную против организованной вооруженной группы на территории принимающего государства, без согласия этого принимающего государства, нельзя исключить двойную классификацию. То есть может возникнуть как МВК между двумя государствами, так и НВК между атакующим государством и организованной вооруженной группой.
Решение по апелляции Тадича, по-видимому, было неверно истолковано как отказ от необходимости решать вопрос о международном характере конфликта в связи с военными преступлениями, отличными от серьезных нарушений. Действительно, большинство палат МТБЮ рассматривали НВК как тип вооруженного конфликта по умолчанию. В дополнение к рассмотренным выше решениям, это наиболее ярко проявляется в деле Хаджихасановича19.
Это дело наиболее известно тем, что оно было первым делом, в котором рассматривалась групповая ответственность в НВК, но на самом деле обвинение вовсе не хотело, чтобы это дело определялось как НВК. Оно пыталось представить доказательства, подтверждающие существование МВК, но судебная коллегия объявила любые доказательства международного характера конфликта неприемлемыми