Файл: Понятие государства.pdf

         Однако эти определения нуждаются в принципиальном допол­нении. Ведь регион или муниципалитет также можно описать как совокупность населения, территории и публичной власти. При этом государствами они не являются, поскольку их жите­ли—граждане (подданные) государства, их территории — состав­ные части территории государства, а их власти так или иначе подчинены государственной власти. Возникает объективная необходимость дополнить описание государства указанием на его суверенитет, т. е. согласно классическим определениям на его неза­висимость, самостоятельность во внешних и внутренних делах и верховенство в собственных пределах. В отличие от любой другой власти, распространяющейся на те или иные территории внутри госу­дарства, на тех или иных жителей и (или) их коллективы, госу­дарственная власть суверенна.     

         Таким образом, получается, что суверенитет делает государство государством.

         Вместе с тем надо иметь в виду, что согласно современным пред­ставлениям государство либо учреждено его населением—нацией, либо им «переформатировано» по итогам революции, освободи­тельной войны, реформ и что именно нация является носите­лем суверенитета, сувереном, источником и носителем власти. Нация реализует суверенитет на выборах, референдумах и т.п., и государственный аппарат в принципе подчинен и подотчетен ей.

         Выдающийся критик самой идеи суверенитета Жак Маритен писал о трех его очевидных значениях:

1) государство обладает абсолютной независимостью по отноше­нию к другим государствам, никакой «международный закон» не может быть воспринят непротиворечивым образом;

2) государство принимает не подлежащие обжалованию реше­ния, обладая «абсолютно высшей властью» («И эта абсолютная власть суверенного государства... над народом тем более не­оспорима, что государство принимают за... персонификацию самого народа»);

3) государство реализует власть неподотчетно.

Спорить с маритеновскими определениями бессмысленно. Он лишь последовательно развил классические определения Жана Бодена и Жан-Жака Руссо.

         Получается, что нужно либо объявлять суверенитет фикцией, фе­тишем, либо выделять формальный суверенитет, то есть декларацию, соответствующую теоретическому понятию, нормативно закреп­ленную и оформленную, признанную международным сообщест­вом, и фактический суверенитет.

         О фактическом суверенитете следует говорить как о претензии. Претензии политической организации на независимость, само­стоятельность во внешних и внутренних делах и территориальное верховенство, признаваемой другими политическими организа­циями с аналогичными претензиями. Претензии, подтверждае­мой наличием власти, которую поддерживает население, которая контролирует заявляемую территорию и эффективно управляет ею. Претензии, которая в полном (т. е. в описанном в теории) объе­ме никогда не реализуется и реализоваться не может, однако все равно должна отстаиваться всеми возможными и допустимыми способами. Претензии, выражающейся в том числе в провозглашении фор­мального суверенитета и позволяющей добиться его официаль­ного признания. Претензии, в итоге дающей ту или иную степень автономии, т.е. ограниченной независимости, самостоятельно­сти и верховенства.

         Из сказанного следует, что можно быть формально суверен­ным, а фактически несуверенным, и значит, формально счи­таться государством, а фактически таковым не являться. Единые всеохватывающие критерии здесь сформулировать трудно. Хотя, по-моему, никак не может идти речи о фактическом суверени­тете, когда государство из-за своей бедности, интеллектуальной, технологической и инфраструктурной отсталости и т.д. пребы­вает в политической и экономической зависимости от других го­сударств, международных организаций или транснациональных корпораций, а также когда значительная часть государственной территории оккупирована либо реально контролируется повстанцами или криминальными группировками. Можно использовать специальное понятие failed state («неудавшееся государство» или «государство-неудачник»). Под него подпадают многие африкан­ские страны, в первую очередь Сомали, от которого осталось бук­вально одно название.

         Невозможно говорить о государстве и в случае принудительно­го ограничения суверенитета согласно Уставу Организации Объ­единенных Наций, в частности, в ответ на развязывание войны или с целью ликвидации угрозы миру.

         Государство до тех пор действительно государство, пока оно во внутренних делах эффективно подавляет все конкурирующие силы, а во внеш­них - утверждает себя в качестве равноправного конкурента.     Именно эта претензия при ее признании и реализации в границах возможного и допустимого позволяет однозначно отличить государство от любой другой политической организации.

         Нельзя не отметить, что самый надежный способ претендовать на суверенитет - всячески вмешиваться в дела других государств (дру­гих политических организаций, претендующих на суверенитет), навязывать им свою волю. Тех, кто делает это систематически, и тем более тех, кто имеет «сателлитов», «клиентов», именуют державами. Те державы, которым удается диктовать другим дер­жавам, называют сверхдержавами.

         Впрочем, для международного права и для права вообще, разумеется, имеет значение только формальный государственный статус, только формальный суверенитет. По сути, право не интересует, являет­ся ли государство таковым в реальности, его интересует только то, что официально оно признается государством другими госу­дарствами.

         Единственное международно-правовое определение государ­ства содержится в Межамериканской конвенции о правах и обя­занностях государств («Конвенции Монтевидео») 1933 ^г- Точнее, в ней сформулированы четыре признака государства:1) постоян­ное население; 2) определенная территория; 3) собственное пра­вительство, т. е. власть; 4) способность к вступлению в отношения с другими государствами.     Последний признак толкуется как нали­чие официального признания государства другими государства­ми. Обычное международное право в данном вопросе склоняется считать «квалифицирующим» признаком членство в ООН.

         В неофициальном разъяснении ООН о вступлении в нее в качестве государства-члена говорится: «Признание нового государства или правительства—это акт, который могут совершить или отка­заться совершить только государства и правительства. Как пра­вило, оно означает готовность установить дипломатические отношения». ООН не обладает никакими полномочиями призна­вать то или иное государство или правительство.   Являясь орга­низацией независимых государств, она может принимать в свои члены новые государства или принимать полномочия предста­вителей нового правительства». Однако именно принятие в ООН окончательно конституирует формальный государственный статус, формальный суверенитет.

         Известны случаи, когда территориальные образования суве­ренные фактически, не будучи формально суверенными, успеш­но претендуют на суверенитет, провозгласили его официально, но по тем или иным причинам не допускаются в ООН, не полу­чили официального признания со стороны других государств или же признаются только некоторыми. Их и называют «непри­знанными государствами» (Абхазия, Приднестровье, Южная Осетия и пр.). Боль­шинство из них—реально состоявшиеся государства.

         Также нужно отметить, что в мире были и есть «несуверенные государства» —частично «делегирующие» свой формальный су­веренитет другим государствам (во внешних, оборонных, судеб­ных делах). Это либо мелкие европейские государства (Андорра, Лихтенштейн, Монако, Сан-Марино), либо бывшие колониаль­ные владения Британской империи (Сент-Киттс и Невис и др.) и подопечные территории США (Микронезия, Маршалловы Ост­рова и др.).

         И так, без суверенитета и влияния других стран в нашем современном мире, государство не может быть таковым. А равно такому государству должно быть присуще другое название, которое будет отражать реальный статус на "международной арене".

Заключение

         Обозревая в заключение всю совокупность теории об определении государства, мы приходим к следующим результатам. Все попытки объяснить определение понятия "государство" не имеют однозначного ответа.

         Возможно, это связано с различным этапом развития государства, или выделение в понятии свою сущность государства, которая по мнению автора имеет более важное значение, или все же это зависит от сложности построения геополитической карты, которая объясняет необходимость в создании конфедераций, тем самым отдаляется смысл в необходимости применения понятия "государство". Но можно сказать одно, что вместе с научном прогрессом, мы получаем более полное, объективное, грамотное определение, которое отражает всю реальность современного мира.