ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 12.12.2023
Просмотров: 1433
Скачиваний: 4
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
– Гарри, милый, все страшно проголодались, мы же не могли начать без тебя… может, я подам обед?
И после того как все торопливо насытились, несколько раз прокричали хором: «С днём рождения!» – и проглотили торт, празднование завершилось. Хагрид, приглашённый на завтрашнюю свадьбу, но слишком большой, чтобы ночевать в и без того уже переполненной «Норе», отправился на соседнее поле – устраиваться на ночь в шатре.
– Встретимся наверху, – шепнул Гарри Гермионе, пока они помогали миссис Уизли приводить огород в обычный вид. – После того как все улягутся.
В мезонине, пока Рон изучал делюминатор, Гарри наполнял ишачий мешочек Хагрида – не золотом, но вещами, которые он ценил больше всех прочих, вещами, по-видимому бесценными, хоть они и сводились всего лишь к Карте Мародёров, осколку волшебного зеркала Сириуса и медальону Р. А. Б. Затянув мешочек и повесив его себе на шею, Гарри присел, держа в ладони старый снитч, наблюдая за его слабо трепещущими крыльями. Наконец Гермиона стукнула в дверь и на цыпочках вошла в комнату.
– Оглохни! – прошептала она, махнув палочкой в сторону лестницы.
– Ты вроде бы не одобряла это заклинание, – сказал Рон.
– Времена меняются, – ответила Гермиона. – Ну-ка покажи нам делюминатор.
Рон немедленно подчинился: держа делюминатор перед собой, щёлкнул им, и единственная горевшая в комнате лампа тут же погасла.
– Дело в том, – прошептала в темноте Гермиона, – что такого же результата можно добиться с помощью перуанского порошка Мгновенной тьмы.
Послышался тихий щелчок, и на потолке снова загорелась, залив их светом, шаровидная лампа.
– Всё равно вещь клёвая, – словно оправдываясь, сказал Рон. – И все говорят, что её сам Дамблдор изобрел!
– Я знаю, но не для того же он выделил тебя в завещании, чтобы помочь нам тушить свет!
– Думаешь, Дамблдор знал, что Министерство конфискует завещание и проверит всё, что он нам оставил? – спросил Гарри.
– Наверняка, – ответила Гермиона. – Написать в завещании, зачем он нам их оставляет, Дамблдор не мог, но это не объясняет…
– Почему он не намекнул нам на это, пока был жив? – спросил Рон.
– Вот именно, – ответила Гермиона, перелистывая «Сказки барда Бидля». – Раз эти вещи настолько важны, что он передал их нам под носом у Министерства, Дамблдор, наверное, мог дать нам знать, чем именно… если только не считал это очевидным.
– Ну, если считал, значит, ошибся, так? – сказал Рон. – Я всегда говорил, что у него не все дома. Блестящий маг и всё прочее, но чокнутый. Оставить Гарри старый снитч – на черта он ему сдался?
– Понятия не имею, – сказала Гермиона. – Когда Скримджер заставил тебя взять его, Гарри, я была совершенно уверена – что-то произойдёт.
– Ну да, – отозвался Гарри и, чувствуя, как учащается его пульс, поднял перед собой снитч. – Правда, особенно лезть из кожи на глазах у министра мне не стоило, верно?
– Что ты хочешь сказать? – спросила Гермиона.
– Это снитч, который я поймал в самом первом моём матче, – ответил Гарри. – Помнишь?
Гермиону вопрос поставил в тупик, зато Рон ахнул и начал отчаянно тыкать пальцем то в Гарри, то в снитч, пока наконец не совладал со своим голосом:
– Это же тот, который ты чуть не проглотил!
– Правильно, – сказал Гарри и – сердце его забилось ещё чаще – прижал снитч к губам.
Однако снитч так и не открылся. Разочарование и горечь вскипели в Гарри, он опустил золотой шарик, но тут вскрикнула Гермиона:
– Надпись! Посмотри, на нём появилась надпись!
От изумления и волнения Гарри едва не выронил снитч.
Гермиона была права. На гладкой золотой поверхности, где ещё секунду назад не было ничего, появилась гравировка – четыре слова, написанные наклонным почерком, в котором Гарри узнал дамблдоровский:
Я открываюсь под конец.
Гарри едва успел прочитать их, как слова исчезли снова.
– «Я открываюсь под конец»… Что это может значить?
Гермиона и Рон недоуменно покачали головами.
– Я открываюсь под конец… под конец… я открываюсь под конец…
Однако сколько раз и с какими интонациями они ни повторяли эти слова, никакого смысла из них вытянуть не удалось.
– А тут ещё меч, – сказал Рон, когда они наконец отказались от попыток проникнуть в пророческий смысл надписи на снитче. – Зачем ему понадобилось, чтобы меч был у Гарри?
– И почему он не мог мне об этом сказать? – негромко спросил Гарри. – Весь прошлый год меч висел во время наших разговоров на стене его кабинета! Если он хотел, чтобы меч оказался в моих руках, почему просто не отдал его?
Он чувствовал себя так, точно сидит на экзамене, глядя на вопрос, ответ на который должен знать, но голова у него варит туго и ни на какие понукания не отзывается. Может быть, он упустил что-то из тех долгих разговоров, которые вёл с Дамблдором в прошлом году? И должен хорошо знать, что всё это значит? Или Дамблдор просто надеялся, что он и сам все поймёт?
– Да, а уж эта книга, – сказала Гермиона, – «Сказки барда Бидля»… Я о них и не слышала никогда!
– Не слышала о сказках барда Бидля? – не поверил ей Рон. – Шутишь, что ли?
– Нет, не шучу, – удивлённо ответила Гермиона. – А ты их знаешь?
– Ещё бы я их не знал!
Гарри, забавляясь, смотрел на них. То, что Рон читал книгу, которой не читала Гермиона, было обстоятельством попросту беспрецедентным. Рона, однако, её удивление поразило.
– Ну брось! Все старинные детские сказки принято приписывать Бидлю, разве не так? «Фонтан феи Фортуны»… «Колдун и прыгливый горшок»… «Зайчиха Шутиха и её пень-зубоскал»…
– Как-как? – Гермиона захихикала. – А это про что?
– Да ладно тебе, – ответил Рон, недоверчиво переводя взгляд с Гарри на Гермиону. – Уж про зайчиху Шутиху ты наверняка слышала…
– Рон, ты же отлично знаешь, мы с Гарри выросли среди маглов, – сказала Гермиона. – И когда мы были маленькими, никто нам этих сказок не рассказывал, нам рассказывали про «Белоснежку и семь гномов», про «Золушку»…
– Это болезнь такая? – спросил Рон.
– Выходит, это детские сказки? – спросила Гермиона, снова склоняясь над рунами.
– Ну да, – без особой уверенности подтвердил Рон. – То есть считается, что все старые сказки сочинил Бидль. А как они выглядят в оригинале, я не знаю.
– Но зачем Дамблдору понадобилось, чтобы я их прочитала?
Внизу что-то хрустнуло.
– Наверное, Чарли крадётся куда-то, чтобы, пока мама спит, заново отрастить волосы, – нервно произнёс Рон.
– Так или иначе, нам пора спать, – прошептала Гермиона. – А то будем ползать завтра как сонные мухи.
– Да уж, – согласился Рон. – Зверское тройное убийство, совершенное матерью жениха, может немного подпортить свадьбу. Свет я сам выключу.
И как только Гермиона вышла из комнаты, он щёлкнул делюминатором.
Глава 8
Свадьба
Назавтра в три часа пополудни Гарри, Рон, Фред и Джордж стояли у разбитого в фруктовом саду огромного белого шатра, ожидая появления свадебных гостей. Гарри принял приличную дозу Оборотного зелья и был теперь двойником рыжеголового мальчика-магла из соседней деревни Оттери-Сент-Кэчпоул – волосы его Фред позаимствовал с помощью Манящих чар. Идея состояла в том, чтобы обратить Гарри в «кузена Барни», а многочисленные Уизли должны были поддерживать эту легенду.
Все четверо держали в руках планы рассадки гостей, которые должны были помочь им разводить людей по нужным местам. Целая орда официантов в белых мантиях появилась часом раньше вместе с одетым в раззолоченные костюмы оркестром. Сейчас вся эта волшебная братия сидела неподалёку под деревом, Гарри видел, как над ними поднимается синеватый трубочный дымок.
За спиной Гарри находился вход в шатёр, а за входом открывались ряды и ряды хрупких золочёных стульев, стоявших по обеим сторонам пурпурной ковровой дорожки. Столбы, на которых держался шатёр, были увиты белыми и золотистыми цветами. Точно над тем местом, где Биллу и Флёр предстояло вскоре стать мужем и женой, Фред и Джордж разместили гигантскую связку золотистых же надувных шариков. Снаружи неторопливо порхали над травой и шпалерами бабочки и пролетали жуки, летний день был в самом разгаре. Гарри испытывал некоторое неудобство. Магл, которого он изображал, был немного полнее его, отчего парадная мантия Гарри казалась ему тесноватой и жаркой.
– Когда буду жениться я, – сказал Фред, оттягивая ворот своей мантии, – я подобной дури не допущу. Все вы оденетесь, как сочтёте нужным, а на маму я наложу Цепенящее заклятие, и пусть лежит себе спокойно, пока всё не закончится.
– Утром она была не так уж и плоха, – сказал Джордж. – Поплакала малость из-за того, что Перси не будет, хотя кому он, спрашивается, нужен? О, чёрт, началось, они уже здесь – глянь-ка.
На дальнем краю двора одна за другой стали появляться ярко расцвеченные фигуры. Прошло всего несколько минут, и из них образовалась целая процессия, которая, извиваясь, двинулась по огороду в направлении шатра. На шляпках волшебниц колыхались экзотические цветы и подрагивали крыльями зачарованные птицы, на шейных платках волшебников посверкивали самоцветы; толпа их приближалась к шатру, и гул возбуждённых разговоров всё усиливался, заглушая жужжание жуков.
– Отлично, по-моему, я вижу нескольких кузин-вейл, – сказал Джордж, вытягивая шею, чтобы приглядеться получше. – Надо бы помочь им разобраться в наших английских обычаях, вот я прямо сейчас этим и займусь…
– Осади, безухий, – сказал Фред и, проскочив возглавлявшую шествие стайку пожилых волшебниц, сказал паре французских девушек: – Ну вот, permettez-moi…4 чтобы assister vous.5
Девушки захихикали и действительно позволили ему проводить их в шатёр. Джорджу только и осталось, что заняться пожилыми волшебницами, Рон взял на себя заботы о престарелом министерском коллеге мистера Уизли Перкинсе. Что касается Гарри, на его попечении оказалась глуховатая пожилая супружеская чета.
– Приветик, – произнёс, когда Гарри вышел из шатра, знакомый голос, и он увидел стоявших во главе очереди Тонкс и Люпина. Тонкс обратилась по случаю праздника в блондинку. – Артур сказал, что ты тот, у которого курчавые волосы. Прости за вчерашнее, – шёпотом прибавила она, когда Гарри вёл их по проходу. – Министерство отрастило на оборотней здоровенный зуб, и мы решили, что наше присутствие никакого добра тебе не принесёт.
– Всё в порядке, я понимаю, – сказал Гарри, обращаясь больше к Люпину, чем к Тонкс.
Люпин коротко улыбнулся ему, но, когда он отвёл взгляд в сторону, Гарри увидел, что лицо его снова стало несчастным. В чём дело, Гарри не понимал, однако задумываться над этим ему было некогда: Хагрид уже успел произвести некоторые разрушения. Неверно поняв указания Фреда, он уселся не на магическим способом расширенный и укреплённый стул, поставленный для него в заднем ряду, а на пять обычных, и теперь они напоминали горстку позолоченных спичек.
Пока мистер Уизли устранял повреждения, а Хагрид громогласно извинялся перед всеми, кто его слушал, Гарри поспешил обратно к входу в шатёр и обнаружил там Рона, разговаривавшего с на редкость чудаковатым волшебником. Он был немного косоглаз, с белыми, сильно смахивающими на сахарную вату волосами до плеч, в шапочке с кистью, которая болталась перед самым кончиком его носа, и в жёлтой, цвета яичного желтка, мантии, при одном взгляде на которую начинали слезиться глаза. На золотой цепи, облекавшей его шею, висела странная эмблема, похожая на треугольный глаз.
– Ксенофилиус Лавгуд, – сообщил он, протянув Гарри руку. – Мы с дочерью живём по соседству, за холмом. Как мило, что добрейшие Уизли пригласили нас. Впрочем, с моей Полумной вы, насколько мне известно, знакомы, – прибавил он, обращаясь к Рону.