Файл: История во французском романе xx века и творчество М. Дрюона 5.docx
Добавлен: 11.01.2024
Просмотров: 92
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
Глава 1. История во французском романе XX века и творчество М. Дрюона
1.1 Тезаурусная модель истории в публицистике М. Дрюона: историко-философский аспект
1.2 История в ранних произведениях М. Дрюона
Глава 2. Художественное выражение королевской власти Капетингов в исторических романах М. Дрюона
2.1 Авторская оценка исторической реальности и ее отражение в романах М. Дрюона
2.2 Особенности хронотопа королевской власти Капетингов в художественном мире романов М. Дрюона
9
При этом М. Дрюон как истинный сторонник монархии не отрицает потребность общества в сильных правителях. Валуа не случайно сменяют на французском троне династию Капетингов, переставшую быть катализатором исторического развития Франции. Писатель прекрасно понимает, что принцип «побеждает сильнейший» в истории не оправдан, династия Валуа не приносит Франции благополучия и мира, как и все следующие за ней. И в этом определяются противоречия взглядов М. Дрюона на роль монархии в жизни страны. История рода Капетингов служит для писателя наиболее яркой точкой отсчета в размышлениях о судьбах государства и исторических личностей.
Оценка исторических личностей осуществляется автором на фоне сложившейся исторической ситуации. В прологах М. Дрюон делает обобщение: династия Капетингов правила 327 лет и на французском троне за это время сменилось лишь одиннадцать королей. Говоря об исторической значимости рода Капетингов, он убежден, что именно этот фактор способствовал. Хотя в прологах автор стремится сохранить беспристрастный тон повествования исторической хроники, но, давая характеристику представителям династии Капетингов, М. Дрюон выражает личностное отношение к ним, которое не всегда совпадает с традиционно сохранившимся в исторических хрониках, а является результатом авторского переосмысления. Так, «имя Филиппа Красивого осталось в веках лишь как имя короля, который сжигал на кострах своих врагов и уменьшал вес золотых монет».
При этом М. Дрюон как истинный сторонник монархии не отрицает потребность общества в сильных правителях. Валуа не случайно сменяют на французском троне династию Капетингов, переставшую быть катализатором исторического развития Франции. Писатель прекрасно понимает, что принцип «побеждает сильнейший» в истории не оправдан, династия Валуа не приносит Франции благополучия и мира, как и все следующие за ней. И в этом определяются противоречия взглядов М. Дрюона на роль монархии в жизни страны. История рода Капетингов служит для писателя наиболее яркой точкой отсчета в размышлениях о судьбах государства и исторических личностей.10
Примечательно, что в романах цикла М. Дрюон не отказывается от своих натуралистических позиций, унаследованных от Э. Золя, и применительно к данному произведению его наблюдения относительно физиологии и наследственности научны и уместны. В «Проклятых королях» М. Дрюон иллюстрирует на примере одной королевской семьи биологические законы: по праву рождения и стечению обстоятельств принцы получают власть, но разность темпераментов, характеров и способностей не позволяет раскрыться каждому в одинаково положительной мере для блага Франции. Глубина компаративного анализа принцев по крови достигается тем, что автор неоднократно подвергает сравнению несколько поколений династии Капетингов. Основной авторский замысел заключается не только в том, чтобы убедить читателей, что в ходе истории часто встречаются похожие ситуации, но и обозначить действие объективных биологических законов: «Все противопоставления темпераментов между Филиппом Красивым и Карлом Валуа повторились в случае с Людовиком X и царствующий брат обладал всеми необходимыми качествами короля, а Валуа рядом с ним играл роль смутьяна. Теперь смутьян правил, а его младший брат был наделен качествами правителя. В течение двадцати девяти лет Валуа думал: «Ах, если бы я родился первым!» А теперь точно также Пуатье твердил себе, но имея при этом большее основание: «Несомненно, на этом месте я был бы лучшим».
11
О научном толковании биологических законов свидетельствует сравнение трех ветвей Капетингов, которые будут править Францией еще в течение пяти столетий: «В этот день три династии могли созерцать одни свой конец, другие свое начало: династия прямых Капетингов, которые вскоре угаснут вместе с Филиппом Пуатье и Карлом де Ла Маршем; династия Валуа, которая, начиная с сына Карла, еще тринадцать раз будет восходить на престол; и наконец, Бурбоны, которые появятся на троне лишь после угасания ветви Валуа, когда на трон вновь потребуется один из потомков Людовика Святого. Угасание каждой династии будет сопровождаться кровопролитными и опустошительными войнами. И каждый род будет заканчиваться тремя братьями...».
Неудачная случайность в истории Франции, по утверждению М. Дрюона, восхождение на престол первого Валуа - Филиппа VI. Хотя он вступил на престол с всеобщего одобрения и, казалось, по всем статьям годился в короли: «И тем не менее он стал королем чисто случайно, племянник, кузен короля, каких имеется целая куча, человек, которому повезло в отличие от остальных родственников; не король, рожденный королем, и не король, дарованный богом, а король- «подкидыш», которого нашли по необходимости». И если автор в угасании династии Капетингов усматривает трагедию, то над первыми Валуа он иронизирует. Оценивая первые реформы Филиппа VI, М. Дрюон высмеивает то, как новоявленный король исказил функции монарха и поверг страну в еще худший упадок: он незамедлительно послал на виселицу казначея к всеобщей радости толпы, полагавшей, что она обрела справедливого короля; усилил права инквизиции, пойдя на поводу у духовенства - стал благочестивым королем; непомерно увеличил штат королевских сановников, став щедрым королем; отменил налоги, которые подрывали коммерцию и рынок, став хорошим королем.12
Сам тон, которым М. Дрюон высмеивает все «доблестные дела» короляподкидыша: «Король, настоящий король, не забудем, должен быть доблестным, храбрым и роскошным! На самом же деле, у Филиппа была лишь одна способность - к оружию», говорит о пренебрежительном отношении автора к этому историческому типу личности: «При любой трудности Филипп вызывал к себе Робера для совета, и все повиновались графу Артуа, зная, что любое его распоряжение будет одобрено королем».
Таким образом, М. Дрюон подводит к мысли, что факт физического уничтожения людей выдающихся, подобных Жаку де Моле и Ангерану де Мариньи, задыхающихся под давлением реальностей массы, часто встречается в истории. Рост усредненности самим фактом своей массовости подавляет духовность: хитрость и брутальность служат залогом значительных преимуществ, все великое гибнет, все незначительное продолжает жить.
В основе построения художественного мира исторического цикла «Проклятые короли» лежит оценка М. Дрюоном европейского Средневековья как устойчивой категории в истории, находящейся в постоянной динамике и вызывающей диссонансы. Динамика выражается в том, что в истории Франции начало XIV века, при Филиппе Красивом, признается историками (Ж. Мишле, С.В. Ланглуа, А. Ковиль, Л. Готье и др.) как наиболее прогрессивный период. М. Дрюон заостряет внимание на диссонансах: проводимые одна за другой реформы Железного короля, направленные на укрепление единства нации, имели для французского народа и обратную, трагическую сторону: увеличение налогов, разорение, голод, подавление бунтов. На фоне этих событий, имевших место в европейской истории, писатель раскрывает в романах широкий спектр антропологических тем, которые представляют собой систему художественного мира произведения и выполняют определенные функции, взаимодействуя между собой. Вслед за В. Е. Хализевым, составляющие антропологических тем рассматриваются как надэпохальные ситуации человеческой жизни (будни и праздники, интерьеры и костюмы, пребывание дома и путешествия, мирная жизнь и войны или смута, нравы и традиции, общественная деятельность и частная жизнь и т. п.), то есть бытийные начала.
Они не только раскрывают особенности «местного колорита» средневековой эпохи, но и служат для построения единой композиции цикла, помогая автору расставить акценты в созданной им художественной реальности. Так как действие романов цикла разворачивается в эпоху Средневековья, удаленную от современного читателя семью веками, автор насыщает произведение приметами средневековой эпохи, среди которых выделяются описания архитектуры королевских замков, замков дворян, домов ломбардцев. В этом он выступает наследником В. Гюго, который в «Соборе Парижской Богоматери» на первый план выдвигает образ собора, созданного руками народа и воплотившего в себе национальные ценности Франции.
При этом в отличие от своего предшественника, делавшего акцент на народном начале, каждое описание того или иного здания или сооружения у М. Дрюона несет доминирующую характеристику их владельцев. Так, если жизненным кредо Филиппа IV была идея нации, то она выражалась и в архитектуре: «Слишком осмотрительный в небольших расходах, король Филипп не скупился там, где речь шла об утверждении государственного могущества». Его знаменитая Гостиная галерея была украшена статуями сорока королей, а также статуями самого Филиппа вместе с Ангеранном де Мариньи, что свидетельствовало о величии Франции, но, чтобы окупить расходы на ее сооружение, рачительный король позволил открыть здесь торговые ряды. Любимой же резиденцией короля оставался небольшой и скрытый от глаз замок Мобюиссон, где он мог
уединиться и порадоваться тишине, мирной и спокойной жизни, принять важные решения. С помощью этих контрастных предпочтений автор раскрывает суть характера Филиппа IV, его служение идее нации, с одной стороны, и скромное, непритязательное отношение к собственной персоне – с другой.
Так через подробное описание дворцов, замков, домов, их хозяев, старинных улиц прорабатывается и пространственная модель произведения, которая создает топографическую картину средневековой Франции. При этом появляется возможность говорить о своеобразии хронотопа в цикле «Про клятые короли», который развивается по нескольким направлениям: исторический, очерчивающий действительные события Средневековья (точные даты, исторические названия мест); культурный, помогающий автору создать эпоху с помощью признаков времени (архитектура, костюм, традиции и обычаи); авторский, раскрывающий личностное видение истории.
М. Дрюон, создавая культурный контекст эпохи, опирается на принцип правды и берет на себя ответственность отразить состояние Средневековья через судьбы отдельных исторических личностей, о которых судит с позиций XX века. Это противоречие, тем не менее, не мешает ему убедительно описывать внутренний мир своих героев, говорить об их литературных пристрастиях и вводить в повествование произведения поэтов той эпохи.
М. Дрюон неоднократно ссылается на писателей того времени и, как бы рассказывая о литературных привязанностях своих героев, подчеркивает знаменитость и популярность средневековых авторов. Так, действие первого романа цикла начинается сценой, где придворная дама читает вслух королеве английской стихи герцога Гийома Аквитанского, который принадлежал к славной когорте трубадуров, воспевающих запретную любовь бедного рыцаря к замужней знатной даме. Именно стихи Гийома Аквитанского помогают иносказательно передать внутреннее состояние одиночества Изабеллы Английской, вынужденной из-за своего положения королевы скрывать свои чувства: «Не помяну любви добром».
М. Дрюон очень внимательно и бережно анализирует судьбы женщин-королев и поэтому так много внимания уделяет их внутренним переживаниям и той внешней обстановке, ее деталям, которые сопровождают знатную даму на протяжении всей жизни. В результате выстраивается противоречие между внешней помпезностью
При этом М. Дрюон как истинный сторонник монархии не отрицает потребность общества в сильных правителях. Валуа не случайно сменяют на французском троне династию Капетингов, переставшую быть катализатором исторического развития Франции. Писатель прекрасно понимает, что принцип «побеждает сильнейший» в истории не оправдан, династия Валуа не приносит Франции благополучия и мира, как и все следующие за ней. И в этом определяются противоречия взглядов М. Дрюона на роль монархии в жизни страны. История рода Капетингов служит для писателя наиболее яркой точкой отсчета в размышлениях о судьбах государства и исторических личностей.
Оценка исторических личностей осуществляется автором на фоне сложившейся исторической ситуации. В прологах М. Дрюон делает обобщение: династия Капетингов правила 327 лет и на французском троне за это время сменилось лишь одиннадцать королей. Говоря об исторической значимости рода Капетингов, он убежден, что именно этот фактор способствовал. Хотя в прологах автор стремится сохранить беспристрастный тон повествования исторической хроники, но, давая характеристику представителям династии Капетингов, М. Дрюон выражает личностное отношение к ним, которое не всегда совпадает с традиционно сохранившимся в исторических хрониках, а является результатом авторского переосмысления. Так, «имя Филиппа Красивого осталось в веках лишь как имя короля, который сжигал на кострах своих врагов и уменьшал вес золотых монет».
При этом М. Дрюон как истинный сторонник монархии не отрицает потребность общества в сильных правителях. Валуа не случайно сменяют на французском троне династию Капетингов, переставшую быть катализатором исторического развития Франции. Писатель прекрасно понимает, что принцип «побеждает сильнейший» в истории не оправдан, династия Валуа не приносит Франции благополучия и мира, как и все следующие за ней. И в этом определяются противоречия взглядов М. Дрюона на роль монархии в жизни страны. История рода Капетингов служит для писателя наиболее яркой точкой отсчета в размышлениях о судьбах государства и исторических личностей.10
Примечательно, что в романах цикла М. Дрюон не отказывается от своих натуралистических позиций, унаследованных от Э. Золя, и применительно к данному произведению его наблюдения относительно физиологии и наследственности научны и уместны. В «Проклятых королях» М. Дрюон иллюстрирует на примере одной королевской семьи биологические законы: по праву рождения и стечению обстоятельств принцы получают власть, но разность темпераментов, характеров и способностей не позволяет раскрыться каждому в одинаково положительной мере для блага Франции. Глубина компаративного анализа принцев по крови достигается тем, что автор неоднократно подвергает сравнению несколько поколений династии Капетингов. Основной авторский замысел заключается не только в том, чтобы убедить читателей, что в ходе истории часто встречаются похожие ситуации, но и обозначить действие объективных биологических законов: «Все противопоставления темпераментов между Филиппом Красивым и Карлом Валуа повторились в случае с Людовиком X и царствующий брат обладал всеми необходимыми качествами короля, а Валуа рядом с ним играл роль смутьяна. Теперь смутьян правил, а его младший брат был наделен качествами правителя. В течение двадцати девяти лет Валуа думал: «Ах, если бы я родился первым!» А теперь точно также Пуатье твердил себе, но имея при этом большее основание: «Несомненно, на этом месте я был бы лучшим».
11
О научном толковании биологических законов свидетельствует сравнение трех ветвей Капетингов, которые будут править Францией еще в течение пяти столетий: «В этот день три династии могли созерцать одни свой конец, другие свое начало: династия прямых Капетингов, которые вскоре угаснут вместе с Филиппом Пуатье и Карлом де Ла Маршем; династия Валуа, которая, начиная с сына Карла, еще тринадцать раз будет восходить на престол; и наконец, Бурбоны, которые появятся на троне лишь после угасания ветви Валуа, когда на трон вновь потребуется один из потомков Людовика Святого. Угасание каждой династии будет сопровождаться кровопролитными и опустошительными войнами. И каждый род будет заканчиваться тремя братьями...».
Неудачная случайность в истории Франции, по утверждению М. Дрюона, восхождение на престол первого Валуа - Филиппа VI. Хотя он вступил на престол с всеобщего одобрения и, казалось, по всем статьям годился в короли: «И тем не менее он стал королем чисто случайно, племянник, кузен короля, каких имеется целая куча, человек, которому повезло в отличие от остальных родственников; не король, рожденный королем, и не король, дарованный богом, а король- «подкидыш», которого нашли по необходимости». И если автор в угасании династии Капетингов усматривает трагедию, то над первыми Валуа он иронизирует. Оценивая первые реформы Филиппа VI, М. Дрюон высмеивает то, как новоявленный король исказил функции монарха и поверг страну в еще худший упадок: он незамедлительно послал на виселицу казначея к всеобщей радости толпы, полагавшей, что она обрела справедливого короля; усилил права инквизиции, пойдя на поводу у духовенства - стал благочестивым королем; непомерно увеличил штат королевских сановников, став щедрым королем; отменил налоги, которые подрывали коммерцию и рынок, став хорошим королем.12
Сам тон, которым М. Дрюон высмеивает все «доблестные дела» короляподкидыша: «Король, настоящий король, не забудем, должен быть доблестным, храбрым и роскошным! На самом же деле, у Филиппа была лишь одна способность - к оружию», говорит о пренебрежительном отношении автора к этому историческому типу личности: «При любой трудности Филипп вызывал к себе Робера для совета, и все повиновались графу Артуа, зная, что любое его распоряжение будет одобрено королем».
Таким образом, М. Дрюон подводит к мысли, что факт физического уничтожения людей выдающихся, подобных Жаку де Моле и Ангерану де Мариньи, задыхающихся под давлением реальностей массы, часто встречается в истории. Рост усредненности самим фактом своей массовости подавляет духовность: хитрость и брутальность служат залогом значительных преимуществ, все великое гибнет, все незначительное продолжает жить.
2.2 Особенности хронотопа королевской власти Капетингов в художественном мире романов М. Дрюона
В основе построения художественного мира исторического цикла «Проклятые короли» лежит оценка М. Дрюоном европейского Средневековья как устойчивой категории в истории, находящейся в постоянной динамике и вызывающей диссонансы. Динамика выражается в том, что в истории Франции начало XIV века, при Филиппе Красивом, признается историками (Ж. Мишле, С.В. Ланглуа, А. Ковиль, Л. Готье и др.) как наиболее прогрессивный период. М. Дрюон заостряет внимание на диссонансах: проводимые одна за другой реформы Железного короля, направленные на укрепление единства нации, имели для французского народа и обратную, трагическую сторону: увеличение налогов, разорение, голод, подавление бунтов. На фоне этих событий, имевших место в европейской истории, писатель раскрывает в романах широкий спектр антропологических тем, которые представляют собой систему художественного мира произведения и выполняют определенные функции, взаимодействуя между собой. Вслед за В. Е. Хализевым, составляющие антропологических тем рассматриваются как надэпохальные ситуации человеческой жизни (будни и праздники, интерьеры и костюмы, пребывание дома и путешествия, мирная жизнь и войны или смута, нравы и традиции, общественная деятельность и частная жизнь и т. п.), то есть бытийные начала.
Они не только раскрывают особенности «местного колорита» средневековой эпохи, но и служат для построения единой композиции цикла, помогая автору расставить акценты в созданной им художественной реальности. Так как действие романов цикла разворачивается в эпоху Средневековья, удаленную от современного читателя семью веками, автор насыщает произведение приметами средневековой эпохи, среди которых выделяются описания архитектуры королевских замков, замков дворян, домов ломбардцев. В этом он выступает наследником В. Гюго, который в «Соборе Парижской Богоматери» на первый план выдвигает образ собора, созданного руками народа и воплотившего в себе национальные ценности Франции.
При этом в отличие от своего предшественника, делавшего акцент на народном начале, каждое описание того или иного здания или сооружения у М. Дрюона несет доминирующую характеристику их владельцев. Так, если жизненным кредо Филиппа IV была идея нации, то она выражалась и в архитектуре: «Слишком осмотрительный в небольших расходах, король Филипп не скупился там, где речь шла об утверждении государственного могущества». Его знаменитая Гостиная галерея была украшена статуями сорока королей, а также статуями самого Филиппа вместе с Ангеранном де Мариньи, что свидетельствовало о величии Франции, но, чтобы окупить расходы на ее сооружение, рачительный король позволил открыть здесь торговые ряды. Любимой же резиденцией короля оставался небольшой и скрытый от глаз замок Мобюиссон, где он мог
уединиться и порадоваться тишине, мирной и спокойной жизни, принять важные решения. С помощью этих контрастных предпочтений автор раскрывает суть характера Филиппа IV, его служение идее нации, с одной стороны, и скромное, непритязательное отношение к собственной персоне – с другой.
Так через подробное описание дворцов, замков, домов, их хозяев, старинных улиц прорабатывается и пространственная модель произведения, которая создает топографическую картину средневековой Франции. При этом появляется возможность говорить о своеобразии хронотопа в цикле «Про клятые короли», который развивается по нескольким направлениям: исторический, очерчивающий действительные события Средневековья (точные даты, исторические названия мест); культурный, помогающий автору создать эпоху с помощью признаков времени (архитектура, костюм, традиции и обычаи); авторский, раскрывающий личностное видение истории.
М. Дрюон, создавая культурный контекст эпохи, опирается на принцип правды и берет на себя ответственность отразить состояние Средневековья через судьбы отдельных исторических личностей, о которых судит с позиций XX века. Это противоречие, тем не менее, не мешает ему убедительно описывать внутренний мир своих героев, говорить об их литературных пристрастиях и вводить в повествование произведения поэтов той эпохи.
М. Дрюон неоднократно ссылается на писателей того времени и, как бы рассказывая о литературных привязанностях своих героев, подчеркивает знаменитость и популярность средневековых авторов. Так, действие первого романа цикла начинается сценой, где придворная дама читает вслух королеве английской стихи герцога Гийома Аквитанского, который принадлежал к славной когорте трубадуров, воспевающих запретную любовь бедного рыцаря к замужней знатной даме. Именно стихи Гийома Аквитанского помогают иносказательно передать внутреннее состояние одиночества Изабеллы Английской, вынужденной из-за своего положения королевы скрывать свои чувства: «Не помяну любви добром».
М. Дрюон очень внимательно и бережно анализирует судьбы женщин-королев и поэтому так много внимания уделяет их внутренним переживаниям и той внешней обстановке, ее деталям, которые сопровождают знатную даму на протяжении всей жизни. В результате выстраивается противоречие между внешней помпезностью