Файл: Булакова Е.Ю., Воскобитова Л.А. Адвокат_ навыки профессионального мастерства (2006).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 01.11.2020
Просмотров: 4356
Скачиваний: 8
Дополнительно Квалификационная комиссия отмечает, что, как видно из протокола судебного заседания, запись о том, что председательствующий сделал адвокату П. замечание за то, что он якобы "вырвал у обвиняемой П-ной копию постановления, которую скомкал и пытался выкинуть" сделана после того, как судебное заседание было объявлено закрытым, между тем в соответствии с п. 5 ч. 3 ст. 259 УПК РФ действия и решения суда в протоколе судебного заседания указываются в том порядке, в каком они имели место в ходе судебного заседания, в соответствии с ч. 4 ст. 259 УПК РФ в протоколе указывается о мерах воздействия, принятых в отношении лица, нарушившего порядок в судебном заседании.
Заявитель в своем сообщении указал на то, что адвокат П. при рассмотрении районным судом г. Москвы 16 февраля 2004 г. материала о возбуждении ходатайства об избрании в отношении обвиняемой П-ной меры пресечения в виде заключения под стражу использовал аудиозапись, которую в соответствии с ч. 5 ст. 259 УПК РФ суду для приобщения к материалам дела не представил.
УПК РФ различает два вида аудиозаписи, которая может вестись в судебном заседании:
1) "Статья 259. Протокол судебного заседания
1. В ходе судебного заседания ведется протокол.
2. Протокол может быть написан от руки, или напечатан на машинке, или изготовлен с использованием компьютера. Для обеспечения полноты протокола при его ведении могут быть использованы стенографирование, а также технические средства.
<...> 5. Если в ходе судебного разбирательства проводились фотографирование, аудио- и (или) видеозапись, киносъемка допросов, то об этом делается отметка в протоколе судебного заседания. В этом случае материалы фотографирования, аудио- и (или) видеозаписи, киносъемки прилагаются к материалам уголовного дела".
2) "Статья 241. Гласность
<...> 5. Лица, присутствующие в открытом судебном заседании, вправе вести аудиозапись и письменную запись. Проведение фотографирования, видеозаписи и (или) киносъемки допускается с разрешения председательствующего в судебном заседании (в ред. Федерального закона от 08.12.2003 N 161-ФЗ)".
Основываясь на приведенных нормах уголовно-процессуального закона, Комиссия не соглашается с доводами заявителя о том, что адвокат П. обязан был в соответствии с ч. 5 ст. 259 УПК РФ представить суду для приобщения к материалам дела аудиозапись, поскольку адвокат вел ее в соответствии с другой нормой - ч. 5 ст. 241 УПК РФ и, соответственно, в другом правовом режиме (гласность как общее условия судебного разбирательства).
Наконец, заявитель указывает, что 16 февраля 2005 г. адвокат П. "с двери канцелярии суда без ведома заведующей канцелярии и председателя суда "забрал" график дежурств судей в порядке ст. ст. 108, 109 УПК РФ".
В указанных действиях адвоката Квалификационная комиссия не усматривает нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката, поскольку указанный график был необходим адвокату для выполнения профессиональных обязанностей - для обоснования в судебном заседании заявления об отводе председательствующему по делу судье со ссылкой на ч. 13 ст. 108 УПК РФ. Комиссия принимает во внимание, что график служебной (конфиденциальной, с ограниченным доступом) информации не содержал, лист бумаги, на котором он был напечатан, никакой материальной ценности не представлял, своими действиями адвокат П. материального ущерба районному суду г. Москвы и Российской Федерации в целом не причинил. Одновременно Комиссия обращает внимание адвоката П. на то, что во избежание претензий ему следовало обратиться к заведующей канцелярией или к председателю суда с просьбой выдать ксерокопию "графика дежурств федеральных судей по рассмотрению материалов об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу... в феврале 2005 г. ", необходимую ему для выполнения профессиональных обязанностей.
31 марта 2005 г. судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда, проверив по кассационной жалобе адвоката П. законность и обоснованность постановления районного суда г. Москвы от 16 февраля 2005 г., которым в отношении П-ной была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, признала, что, принимая обжалуемое решение, суд сослался на то, что П-на не являлась на неоднократные вызовы следователя и, оставаясь на свободе, может помешать установлению истины по делу и скрыться от следствия и суда, однако при этом суд в нарушение требований ст. 97, 108 УПК РФ не указал, какие конкретные обстоятельства послужили основанием для принятия решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. На основании изложенного кассационная инстанция постановление суда от 16 февраля 2005 г. отменила, материал направила на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе судей, а П-ну из-под стражи освободила.
18 апреля 2005 г. федеральный судья районного суда г. Москвы В., повторно рассмотрев с участием защитника П. ходатайство следствия об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении обвиняемой П-ной, отказала в его удовлетворении, учитывая при этом, в том числе, что в судебном заседании П-ной были представлены больничные листы за весь период, когда ее вызывал следователь; "возраст обвиняемой, ее состояние здоровья (операция по удалению почки, постоперационное состояние, направление на МСЭ)".
Вместе с тем 19 апреля 2004 г. федеральный судья районного суда г. Москвы В. обратилась в Адвокатскую палату г. Москвы с просьбой решить вопрос о привлечении адвоката П. к дисциплинарной ответственности за то, что последний 18 апреля 2005 г. в судебном заседании не соблюдал правила поведения защитника, нормы адвокатской этики, грубо вел себя, допускал хамские высказывания в адрес секретаря судебного заседания, а также в адрес председательствующего по делу, считал нормой возможность читать нотации председательствующему по делу - федеральному судье, видимо, не осознавая статус судьи РФ, в безапелляционной форме утверждал, что председательствующий по делу не знает норм уголовного материального и процессуального права, в грубой форме делал публичные выводы о незнании председательствующим по делу норм российского права, при этом на обоснованные замечания председательствующего по делу не реагировал и должных выводов не делал.
Ввиду непредставления заявителем каких-либо документов, подтверждающих его доводы, Квалификационная комиссия исследовала представленные адвокатом П. протокол судебного заседания районного суда г. Москвы от 18 апреля 2005 г., заявление адвоката П. об отводе председательствующему по делу по мотиву заинтересованности в деле (председательствующий без ссылок на нормы УПК РФ заявил, что судебное заседание является закрытым и удалил из зала слушателя Л., а также в нарушение ст. 125 УПК РФ не рассмотрел ранее поданную П-ной жалобу на действия следователя, а возвратил ее с сопроводительным письмом, действуя при этом, по мнению адвоката, "вопреки судебной практике", официально опубликованной в Бюллетене Верховного Суда РФ N 2 за 2005 г. на с. 24 - 25), два постановления об отклонении как необоснованных отводов, заявленных защитником П. и обвиняемой П-ной председательствующей судье В., вынесенные этой судьей 18 апреля 2005 г. При этом Квалификационная комиссия установила, что в ходе судебного заседания адвокат П. высказывал свое мнение по обсуждавшимся судом вопросам, заявил отвод председательствующему, заявлял ходатайства и возражения на действия председательствующего, давал объяснения по доводам ходатайства об избрании в отношении обвиняемой П-ной меры пресечения в виде заключения под стражу, то есть совершал действия, предусмотренные уголовно-процессуальным законом. Все свои заявления (ходатайства) адвокат П. мотивировал ссылками на фактические обстоятельства дела, действующее законодательство и официально опубликованную судебную практику, что, по мнению Комиссии, не может рассматриваться как нарушение норм Кодекса профессиональной этики адвоката.
Основываясь на перечисленных письменных документах, в том числе протоколе судебного заседания, Комиссия отмечает, что председательствующий по делу федеральный судья В. во время судебного заседания не сделала адвокату П. ни одного замечания, следовательно, не считала его поведение нарушающим требования закона и нормы адвокатской этики. Перечисленные же в сообщении заявителя от 19 апреля 2005 г. N 6 обобщенные доводы о якобы ненадлежащем поведении адвоката П. в судебном заседании Квалификационная комиссия расценивает как субъективное восприятие заявителем обстоятельств, имевших место в судебном заседании 18 апреля 2005 г., которое (восприятие) не нашло своего объективного подтверждения в ходе рассмотрения Комиссией возбужденного в отношении адвоката П. дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и равенства прав его участников.
Квалификационная комиссия еще раз напоминает, что в соответствии с ч. 1 п. 2 ст. 18 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" "адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности... за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии)". Нарушения адвокатом П. формы выражения своего мнения при совершении предусмотренных законом процессуальных действий Квалификационная комиссия из представленных ей доказательств не усматривает.
Квалификационная комиссия соглашается с утверждением адвоката П. о том, что у заявителя отсутствовали основания для характеристики поведения адвоката как систематического, поскольку ранее адвокат П. с федеральным судьей В. не встречался.
В дополнительном письменном объяснении от 22 апреля 2005 г. адвокат П. обратил внимание "на небрежность, с которой направлено в Адвокатскую палату обращение ф.с. К.: оно датировано 29.12.2004, в то время как из текста обращения ф.с. К. следует, что судебное заседание имело место 16.02.2005". Данное утверждение адвоката соответствует действительности, однако, по мнению Комиссии, правового значения не имеет, на допустимость названного сообщения судьи в качестве повода для возбуждения дисциплинарного производства не влияет, поскольку адвокат не оспаривает, что в своем сообщении судья (заявитель) описывает события, которые, по его мнению, имели место не в декабре 2004 г., а именно 16 февраля 2005 г.
Поскольку адвокат несет ответственность лишь за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей перед доверителем; за нарушение норм Кодекса профессиональной этики адвоката и за неисполнение или ненадлежащее исполнение решений органов адвокатской палаты, принятых в пределах их компетенции (пп. 1 - 3 п. 2 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ"; п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката), а адвокат П. осуществление защиты обвиняемой П-ной в судебных заседаниях районного суда г. Москвы 16 февраля и 18 апреля 2005 г. (в объеме, являющемся предметом проверки в рамках настоящего дисциплинарного производства) осуществлял в соответствии с действующим законодательством, в том числе и нормами адвокатской этики, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и пп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката П. вследствие отсутствия в его действиях, описанных в сообщении федерального судьи районного суда г. Москвы К. и сообщении федерального судьи районного суда г. Москвы В. от 19 апреля 2005 г. N 6, нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката.
Совет Адвокатской палаты г. Москвы согласился с мнением Квалификационной комиссии.