Файл: Особенности идеологии, национальной и социальноэкономической политики.docx
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 203
Скачиваний: 5
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Руководители предприятий не были заинтересованы во внедрении технических достижений, так как это временно нарушало производственный процесс и заставляло «напрягаться». Предприятию было выгодно выпускать однотипную продукцию по максимально высоким ценам, что привело к исчезновению дешевых товаров.
Потенциала реформы все же хватило на десятилетие, но со второй половины 1970-х годов в экономике страны стали нарастать негативные тенденции. Во-первых, из-за ухудшения международного положения СССР был вынужден включиться в очередной виток гонки вооружений. Усиливается милитаризация народного хозяйства. На нужды «оборонки» уходит около 20% валового национального дохода. Это приводит к серьезным диспропорциям в структуре промышленности. Производство военной техники на машиностроительных предприятиях достигало от 60 до 80% всей выпускаемой ими продукции.
Во-вторых, возврат к жесткой централизации управления экономикой обусловил переход к формированию единого народно-хозяйственного комплекса, к углублению процесса общесоюзного разделения труда. Это привело к возникновению диспропорции в хозяйстве союзных республик. Союзное руководство административными методами стремилось выровнять их экономический потенциал. «Монолитность» советского народа как новой исторической общности людей в отличие от пропагандистских клише отнюдь не была таковой из-за экономического неравенства республик и различий их вклада в развитие страны. По официальной статистике, Российская Федерация в 1975 г. могла оставить себе 42,3% собранного на ее территории налога с оборота, Украина -- 43,3%; Латвия -- 45,6%; Молдавия -- 50%; Эстония -- 59,7%;, Белоруссия -- 68,2%; Азербайджан -- 69,1%; Грузия -- 88,5%; Армения -- 89,9%; Таджикистан -- 99,1%; Киргизия -- 99,2%; Литва -- 99,7% Узбекистан -- 99,8%; Казахстан и Туркмения -- 100%. Темпы капитальных вложений в экономику союзных республик в 2--4 раза превышали аналогичные показатели для России. При этом не учитывались потенциал, возможности и потребности самих республик, что вызывало в них общественное недовольство и рост оппозиционных настроений. Общесоюзные финансовые средства распределялись без учета вклада каждой конкретной республики, некоторые из которых вообще не посылали в общесоюзный бюджет собранные налоги (Узбекистан, Казахстан, Литва). Хотя финансовые вливания из центра в экономику России были значительно меньше, чем в экономику других республик, в них стали расти антирусские настроения. За пределами Российской Федерации были сильны настроения, что именно Россия и русские виноваты в экономических проблемах республик. Тревожным проявлением таких настроений стали взрывы в Москве в январе 1977 г., организованные армянскими националистами. В ряде республик (Эстония, Латвия, Литва) усилилось стремление к выходу из состава СССР.
В-третьих, предприятия-гиганты в условиях детальной и мелочной опеки министерств и ведомств оказались абсолютно негибкими и неспособными совершенствовать технику и ассортимент, слабо поддавались перепрофилированию. От изобретения до внедрения в лучшем случае проходило 6 - 8 лет, когда оно уже безнадежно устаревало. Попытки перевести промышленность на интенсивный путь успеха не дали.
Руководство страны максимально использовало естественное преимущество СССР перед другими странами -- колоссальные природные богатства. Для продвижения по экстенсивному пути требовалось освоение новых территорий и расширение добычи полезных ископаемых, в первую очередь нефти и газа. В середине 1960-х гг. открыли и начали осваивать Западно-Сибирский нефтегазоносный район. За 1970-1980 гг. добыча нефти увеличивается в 10 раз, а газа - в 15. Строится сеть гигантских трубопроводов. Увеличивается удельный вес топливного сырья в экспорте (более 40%). В бюджет мощным потоком потекли «нефтедоллары». Только за 70-е гг. СССР получил около 170 млрд. «нефтедолларов». Относительная дешевизна топлива и высокие цены на него на мировом рынке способствовали возникновению сырьевой ориентации экономики. Страна, бездумно «проедая» природные запасы, вновь вернулась к экстенсивному пути. Однако экстенсивное развитие экономики сдерживало развитие наукоемких отраслей, которые определяли научно-технический прогресс -- электроники, кибернетики, робототехники, биотехнологии. Расширение продажи нефти и газа в страны Запада давало валюту, на которую закупалось недостающее зерно, высокотехнологичное оборудование.
Сельское хозяйство находилось под влиянием тех же тенденций. Шло постоянное укрупнение сельскохозяйственных производственных единиц. Экономические стратеги пришли к выводу, что в эпоху научно-технического прогресса следует отказаться от смешанных хозяйств, в которых выращиваются одновременно зерно, овощи и скот. По их мнению, следовало создавать крупные специализированные производства на индустриальной основе. В результате хозяйства стали ориентироваться на определенный вид продукции, возникли зерновые, животноводческие, садоводческие и прочие хозяйства.
Это прежде всего относится к хозяйствам Нечерноземья, «освоение» которого начали с середины 1970-х гг. В 1974 г. была принята государственная программа развития Нечерноземья. Программа подъема Нечерноземья была рассчитана на 15 лет и предполагала резкое увеличение капиталовложений в социально-экономическое развитие 29 областей и республик России. Это позволило, наконец, завершить электрификацию сел Нечерноземья. Средства выделялись, но существенного улучшения ситуации в деревне не наступало. Деньги шли на «широкую мелиорацию земель», «комплексную механизацию и химизацию». На развитие социальной сферы (школы, больницы, клубы) средств выделялось значительно меньше. Более того, положение усугублялось массовой ликвидацией «неперспективных» деревень, якобы препятствующих развитию агропромышленной интеграции и концентрации сельскохозяйственного производства. Численность сельских поселений, по данным переписей населения 1959 и 1979 гг., сократилась с 294 тыс. до 177, т. е. количество деревень уменьшалось на 16 каждый день. Для исконного центра Московской Руси это было настоящим бедствием.
Бичом народного хозяйства оставались отвлечение на «шефскую помощь» селу во время уборочной страды до 20% всего активного населения страны, огромные, до 30--40%, потери урожая, неразвитость сферы переработки сельскохозяйственной продукции. Сельское хозяйство все меньше справлялось с задачами продовольственного снабжения страны. С 70-х гг. в разряд дефицита все чаще попадали мясо, колбасы, а в ряде районов -- сыры и молочные продукты.
Несбалансированность и неповоротливость плановой экономики приводили к созданию благоприятных условий для спекулянтов, перекупщиков, различного рода махинаторов. Жизнь этой категории людей интенсивно улучшалась, особенно в сравнении с рабочими и интеллигенцией, жившими «на одну зарплату». Возникает, так называемая «теневая экономика», т.е. целая система экономических и социальных отношений, находящихся за рамками правового пространства. В условиях этой экономики существовали люди, нелегально занимающиеся частной трудовой деятельностью (портные, репетиторы, ювелиры, парикмахеры и т.п.), поскольку не было правовой базы для такого рода деятельности. Государство смотрело на это «сквозь пальцы». К середине 1980-х гг. «частники» оказывали населению треть всех услуг в стране. Другая группа «теневиков» была связана с криминальным миром. Это были подпольные «цеховики», организаторы нелегальных мелких и средних предприятий, производящих дефицитный ширпотреб из ворованного сырья. Сюда же относились спекулянты и фарцовщики. Характерной особенностью 70-х гг. было слияние партийно-государственного аппарата и дельцов теневой экономики, которые дополняли друг друга и обменивались, зачастую открыто, услугами.
Социальная и трудовая активность трудящихся, рожденная в период «оттепели», проявляла себя все меньше в застойный период. Уравниловка на производстве, соответствовавшая идеологической установке на сближение социальных групп, привела к падению престижа сложного, квалифицированного труда, ликвидировала стимулы роста квалификации и производительности. Продолжавшийся количественный рост работников производства отражал низкий уровень производительных сил. Это создавало почву для социальной неудовлетворенности. С каждым годом проявляются все больше апатия и нежелание работать. Снижается производительность
труда, ухудшается трудовая дисциплина. Массовым пороком становится пьянство. Растут проституция и преступность.
Происходили серьезные демографические перемены. Во-первых, достаточно быстро увеличивалось население страны (в 1970 г. оно насчитывало немногим более 240 млн. человек, а в 1985 г. - почти 280 млн.). Рост шел за счет населения среднеазиатских республик. В остальных республиках начали неуклонно снижаться рождаемость и расти смертность. За это время рождаемость снизилась на 25%, а смертность увеличилась на 15%. На территории РСФСР, Украины и Прибалтики, где проживало 70% населения страны, смертность превышала рождаемость. Это приводило к исчезновению главного источника экстенсивного экономического роста - людских ресурсов и делало проблемы интенсификации особенно актуальными. Конечно, это соответствовало общеевропейской тенденции тех лет и свидетельствовало о том, без решения материальных проблем общество не может развиваться.
Во-вторых, в эти годы продолжался процесс урбанизации. Численность городского населения выросла со 136 млн. человек до 180 млн. (1970 г.), в 1985 г. при сокращении сельского населения в те же годы со 105,7 млн. человек до 96,2 млн. человек. В 1970 г. рабочие составляли 57,4% населения, служащие - 12,1%, колхозное крестьянство - 20,5%; в 1987 г. соответственно 61,8, 16,2 и 12,0%. Значительное сокращение крестьянского населения при низкой эффективности сельскохозяйственного труда сделало острой продовольственную проблему. Для ее решения в 1982 г. была даже принята Продовольственная программа, рассчитанная до 1990 г., но и она эффекта не дала. Хотя на полках магазинов всегда был выбор необходимых вещей, главная проблема была не в отсутствии товаров, а в их низком качестве.
Третьей причиной общего роста жизненного уровня было резкое повышение доходов управленцев. Их зарплата росла довольно медленно, зато резко увеличивались привилегии, начиная с поездок за рубеж и кончая персональными дачами, машинами, квартирами, промышленными и продуктовыми распродажами и даже закрытыми спец.столовыми.
3. Национальная политика
С принятием в 1961 г. новой Программы КПСС связано начало нового этапа в развитии национальных отношений в стране. Его особенности виделись в дальнейшем сближении и достижении «полного единства» наций. Национальную политику, призванную регулировать национальные отношения на новом этапе, партия обязывалась проводить «на основе ленинской национальной политики», не допуская «ни игнорирования, ни раздувания национальных особенностей». Важнейшая цель политики виделась «по-прежнему» -- в обеспечении фактического равенства наций, народностей «с полным учетом их интересов, уделяя особое внимание тем
районам страны, которые нуждаются в более быстром развитии». Растущие в процессе коммунистического строительства блага было обещано «справедливо распределять среди всех наций и народностей».
Понятие «советский народ» появилось как отражение коренных изменений сущности и облика советских наций, как выражение их всестороннего сближения, роста их интернациональных черт. Но и при тесном переплетении интернационального и национального в социалистических нациях последние образуют советский народ, оставаясь в то же время его национальными компонентами». Упрочение новой исторической общности представлялось важнейшей целью государственной национальной политики. Разумеется, новая историческая общность людей в СССР была не только сотворенным мифом, но и реальностью. В нынешних средствах массовой информации признание того, что были действительно советские люди, часто отождествляется либералами лишь со своего рода неполноценностью (отсюда презрительное -- «совок»). Однако этим не отменяется тот факт, что на уровне общественной рефлексии ощущение «советсконародности» имелось.
Согласно всем современным представлениям о государстве и нации советский народ был нормальной полиэтнической нацией, не менее реальной, чем американская, бразильская или индийская. Разумеется, степень «советскости» была различной у разных групп населения, однако единое хозяйство, единая школа и единая армия делали советский народ гораздо более сплоченным, чем названные полиэтнические нации. Убедительным аргументом в пользу существования такой общности является рост числа этнически смешанных браков. Переписью населения 1959 г. в стране зафиксировано 50,3 млн. семей, из них 10,3% смешанных в национальном отношении. К 1970 г. смешанные семьи составляли 13,5%, в 1979 г. -- 14,9, а в 1989 г. -- 17,5 (12,8 млн. из 77,1 млн. семей). За каждым из супругов обычно стояли группы родственников, многократно увеличивавшие число породненных между собой людей различных национальностей.
Территориальный принцип национально-государственного устройства СССР с течением времени обнаруживал все большее противоречие с растущей интернационализацией состава населения «национальных» образований. Наглядным примером служила Российская Федерация, где в 1989 г. проживали 51,5% населения СССР. Общее число российских народов чаще всего обозначалось неопределенным выражением: «более ста». Республика имела сложную иерархическую систему национально-государственного и административного устройства. При такой ситуации среди разных народов естественным образом возникали движения за выравнивание и повышение своего «государственного» статуса или его обретение, что довольно чувствительно и проявлялось в 60-70-х гг.