Файл: КонституционноеправоРоссийской.pdf

74 Раздел I. Основы теории конституционного права твердость власти, так и свободу для оппозиции. Институт граж- данских прав и свобод получает такое развитие, которого нико- гда не было в истории России.
Современная наука конституционного права переживает сложный период. Перед ней стоит задача решительно перестро- ить свою методологическую базу, полностью освободившись от тоталитарной методологии. Но для этого, по-видимому, должно смениться поколение ныне работающих государствоведов, кото- рые в своем большинстве не знали реалий и теории зарубежного конституционного права или занимались его сознательной фаль- сификацией.
Многочисленные произведения марксистско-ленинской науки государственного права стали достоянием истории. Они останутся памятником того, во что превращается наука, когда она теряет свободу. В этих произведениях можно почерпнуть информацию о правовых актах и теориях прежних лет, но их теоретическое значе- ние практически полностью утрачено
1
Вместе с тем в юридической науке нарождаются принципи- ально новые подходы и концепции, увязывающие развитие рос- сийского права с достижениями мировой правовой науки и це- лями демократического переустройства общества. Работы уче- ных-правоведов демократической ориентации создают общую методологическую базу изучения права с позиций правового го- сударства. Постепенно складывается новая теория конституци- онного права, решительно порывающая с наследием прошлого.
Изучение новых российских конституционно-правовых ин- ститутов идет широко. Возник огромный интерес к дореволюци- онной и эмигрантской русской государственно-правовой мысли.
Свежие идеи не всегда безболезненно, но все же пробивают себе дорогу. Наука конституционного права не должна играть роль прислужницы властей, она может стать подлинной наукой толь- ко на основе разумного плюрализма мнений, критического отно- шения к правовой действительности. Никто не вправе «ликвиди- ровать» марксистов, ибо марксизм был и остается одним из крупных политических учений, и никто не может лишить его права на существование. Другое дело — практика марксизма-ле-
1
Об истории советской науки государственного права см.: Куприц Н. Я.
Из истории науки советского государственного права. М., 1971; Богдано-
ва Н. А. Наука советского государственного права. Историко-теоретиче- ское исследование. М., 1989.

Глава 3. Этапы развития конституционного права России 75
нинизма, доказавшая, что его цели неотъемлемы от насилия.
Марксизм, как и любое другое учение, не имеет права на моно- полию, и никогда больше народ не должен допустить создания государственно-правового механизма для навязывания этого уче- ния тем, кто его отвергает.
Теоретическая мысль, способная более или менее адекватно объяснить и осмыслить современный российский конституцио- нализм, ближе всего к современному западному либерализму.
Именно это учение, корни которого уходят в философию древ- них греков, выдвинуло идеи парламентаризма, разделения вла- стей, правового государства и др., которые легли в основу новой российской государственности. Вместе с тем она также испыты- вает влияние социального либерализма и социал-демократии.
Это не значит, что конституционный строй России «списан» с западных моделей, но, безусловно, он учитывает все лучшее, что накопила за столетия демократическая мысль. У России свой,
неповторимый путь в истории, но этот путь, при всей его специ- фике, не должен вырывать наше Отечество из мирового сообще- ства
1 1
См.: Баглай М. В. Дорога к свободе. М., 1994.

Раздел II. Конституция
Глава 4. Основы конституционной теории
§ 1. Конституция и государство
Первые конституционные акты или конституции в современ- ном смысле этого слова (Великобритания, США, Франция) не случайно появились в XVII—XVIII вв., хотя государство возник- ло намного раньше. Именно тогда человечество осознало выс- шую ценность личной свободы и в связи с этим необходимость обуздать государство, заставив его подчиняться каким-то задан- ным правилам. Представления о конституции были разработаны раньше (в частности, Аристотелем), но они вращались в основ- ном вокруг вопросов о рациональном устройстве государствен- ной власти в соответствии с понятиями демократии и справедли- вости. Но даже в этом ограниченном понимании основные зако- ны не привились в древних государствах. Во времена Римской империи этим термином назывались императорские указы, а в
Средневековье — акты о феодальных вольностях.
Демократические революции XVII—XVIII вв. были вызваны потребностью не просто переустройства власти, а, главным обра- зом, нахождения оптимального соотношения между властью и свободой. Поэтому как английская конституционная система,
так и писаные конституции США и Франции в первую очередь решали именно эту задачу. В США это было сделано с опреде- ленной «осечкой», ибо создатели Конституции, принятой в
1787 г., попытались обойтись без раздела о правах и свободах граждан, посчитав достаточными английский принцип «что не запрещено, то дозволено», а также законодательство штатов. Но народ быстро заставил законодателей поправить положение,
вследствие чего спустя два года был принят Билль о правах (пер- вые 10 поправок к Конституции).
Таким образом, конституция является элементом определен- ной философии государства, и эта философия основывается на понимании опасности ничем не ограниченной власти государст- ва для свободы и благополучия человека. Эта опасность ясно проявлялась в абсолютизме феодальных монархий, и демократи- ческие антифеодальные революции выдвинули требования о

Глава 4. Основы конституционной теории 77
принятии конституций как раз для того, чтобы сокрушить этот абсолютизм.
С тех пор прошло много лет, и может показаться, что угроза для свободы со стороны государства исчезла. Но это не так, хотя за последние два столетия демократия существенно окрепла. Не говоря уже о том, что в XX в. многие народы, добившиеся демо- кратии, попали под гнет тоталитаризма, являющегося своеобраз- ным аналогом неограниченного абсолютизма, тенденция зло- употребления властью объективно присуща любому государству,
даже самому демократическому. Поэтому любое цивилизованное общество нуждается в конституции и создании режима ее неук- лонного соблюдения. Противоречие «государство — конститу- ция» неизбежно, но не опасно, если общество находит в себе си- лы для его преодоления на разумных началах, без насилия.
Демократическое государство — всегда конституционное госу- дарство, но не всякое государство, имеющее конституцию, может быть названо конституционным и демократическим.
К числу важнейших функций конституции относится закреп- ление преемственности в развитии государственности (в англо- саксонских странах это понятие более точно определяется через термин «континуитет», т. е. непрерывность, преемственность го- сударственной власти), тем самым конституция подчеркивает не- зыблемость государственности, несмотря ни на какие револю- ции, государственные перевороты или перестройки. В нынешней российской Конституции эта функция выражена в двух аспек- тах — в преамбуле говорится о сохранении исторически сложив- шегося государственного единства и о возрождении суверенной государственности России. Первый аспект, страдающий некото- рой неясностью, следует, по-видимому, понимать как недели- мость территориального пространства, на котором исторически сложилось Российское государство. Второй — как признание фактической утраты Российским государством своей суверенно- сти в годы вхождения в состав СССР и стремление восстановить ее. Преамбула не имеет нормативного значения, а значит, каких- либо прямых правовых последствий ее формулировки не порож- дают, хотя морально-политическое значение ее деклараций весь- ма велико.
В конституциях почти всегда подчеркивается, что они прини- маются народом или от имени народа. В Конституции США, на- пример, использована формула «мы, народ Соединенных Штатов
Америки...», ФРГ — «немецкий народ... принял в силу своей уч-

78 Раздел П. Конституция редительной власти настоящий Основной закон», Франции —
«французский народ одобрил... Конституционный закон». Рос- сийская Конституция заимствует этот подход — ее преамбула,
содержащая ряд принципиально важных положений, построена как длинная, но единая грамматическая фраза: «Мы, многона- циональный народ Российской Федерации... принимаем Консти- туцию Российской Федерации». Тем самым подчеркивается глав- ный источник учредительной конституционной власти — народ,
а Конституция как бы юридически связывает народ и государст- во, выражает правомерность власти над людьми.
Конституции также обычно закрепляют народный суверени- тет, тем самым признавая, что никто, в том числе и государст- венная власть, не вправе отнять у народа верховное право самому решать свою судьбу. Тут естественное право получает позитивное закрепление. Впервые принципы национального суверенитета были определены французской Декларацией прав человека и гра- жданина 1789 г., а затем они были заимствованы многими други- ми государствами. Конституция Италии, например, в первой же статье утверждает, что «суверенитет принадлежит народу, кото- рый осуществляет его в формах и в границах, установленных
Конституцией».
В Конституции РФ этот вопрос решен однозначно: «Носите- лем суверенитета и единственным источником власти в Россий- ской Федерации является ее многонациональный народ» (ч. 1
ст. 3). Из подобного рода формулировок ясно вытекает право на- рода на свержение тиранической власти, если она нарушает его естественные права и основывается на насилии. В этом подлин- ный, хотя и скрытый, смысл принципа народного суверенитета.
В XX в. конституции стали играть еще одну важную роль —
противодействие возросшему радикализму, планам революцион- ного переустройства общества. Коммунистическое учение откро- венно поставило вопрос о захвате власти с целью обобществления средств производства, ликвидации свободы предпринимательства и других прав и свобод человека, если они мешают авторитарно- му пониманию равного распределения благ, социальной справед- ливости, классовой демократии. Но ясно, что такое «переустрой- ство» невозможно без насилия и ликвидации правового государ- ства, что и подтвердил коммунистический эксперимент в России и ряде других стран.
Над демократическим обществом постоянно висит опасность правого радикализма, т. е. фашизма. Идеи национальной исклю-

Глава 4. Основы конституционной теории 79
чительности и популистского равенства оборачиваются, как это было в Германии, Италии и ряде других стран, установлением жесткой диктатуры и массовым уничтожением людей. Правый радикализм, одеваясь в тогу патриотизма, объективно враждебен инакомыслию, он чреват в случае прихода его сторонников к власти замораживанием в конечном счете производительных сил,
войной, полным отказом от общечеловеческих понятий о духов- ности и демократии. Эта опасность, хотя и в разной степени, су- ществует в современной России, ФРГ, Франции, Австрии, Гол- ландии и других государствах.
Демократическая конституционная законность призвана сдер- живать притязания левого и правого радикализма, обеспечивая обществу уверенность в прочности гарантий свободы и равенст- ва. Конституция не может запретить образ мышления и закон- ную деятельность левых и правых радикалов — это было бы само по себе отказом от демократии, но она может и должна создать такой правовой климат, который послужит барьером для антиде- мократических переворотов.
Есть еще одна важная функция конституции — препятство- вать территориальному распаду государства, обеспечивать его единство и неделимость. В наше время в ряде стран отмечается подъем национализма и сепаратизма. Распался ряд бывших со- циалистических государств (СССР, Югославия, Чехословакия),
нарастает борьба широких слоев народа за выделение в самостоя- тельные государства (Квебек в Канаде, Абхазия в Грузии, Нагор- ный Карабах в Азербайджане, Кашмир в Индии, Тибет в Китае и др.). Сепаратистские тенденции существуют и в современной
России. В связи с этим возрастает значение конституции как ин- струмента для достижения единства народов, исторически соеди- ненных в том или ином государстве. Эта роль конституции была осознана развитыми странами давно, и она помогла сохранить единство таких государств с многонациональным составом насе- ления и сильными сепаратистскими движениями, как Велико- британия, Бельгия, Испания.
§ 2. Определение конституции и ее содержание
Конституция — прежде всего юридический документ, основа государственности, законности и правопорядка. Именно в таком качестве она составляет предмет науки конституционного права.
Но в то же время — это политический документ, ибо она, безус-

80 Раздел II. Конституция ловно, оказывает регулирующее воздействие на политические от- ношения в обществе. Однако это уже область политологии. Не- которые ученые полагают, что конституция выполняет и опреде- ленную идеологическую функцию, хотя это в прямом смысле скорее свойственно тоталитарному государству.
Сумма ценностей, лежащих в основе конституции демократи- ческого правового государства, находится как бы за пределами идеологического плюрализма. Конституция — вне идеологии,
она только необходимое условие для выражения любой идеоло- гии; если она и выражает какую-то определенную, универсаль- ную идеологию, то это — философия свободы и правового госу- дарства.
Под конституцией (от лат. constitutio — установление) пони- мают основной закон государства, имеющий высшую юридиче- скую силу. Этот закон закрепляет основные принципы государ- ственного строя, высшие правовые гарантии прав и свобод чело- века и гражданина, а также структуру и взаимоотношения органов государственной власти и управления (форму правле- ния). Конституция очерчивает круг функций государства, уста- навливает основы его отношений с человеком и обществом.
В мировой конституционно-правовой теории нет единого взгляда на содержание Конституции. Конституции разных стран являют собой весьма пеструю картину, что отражает различие ис- торических условий их принятия и уровня конституционного правосознания. В Великобритании, например, вообще нет писа- ного основного закона, вследствие чего порой трудно опреде- лить, имеют ли те или иные акты конституционное значение
(формально такого различия между законами может и не быть).
В США Конституция действует более двух столетий и адаптиру- ется к меняющимся условиям с помощью судебных толкований,
поэтому ее содержание выходит за рамки собственно конститу- ционного текста. В Италии, ФРГ конституции были приняты по- сле Второй мировой войны с учетом новейшего социально-поли- тического опыта, поэтому их содержание весьма широкое.
В бывших социалистических странах (СССР, Польша и др.) кон- ституции были подчинены идеологическим целям правящих компартий, а в развивающихся государствах эти акты в основном заимствуют модели развитых стран, часто не соответствующие местным условиям.
В то же время для конституционной теории и практики характер- на определенная унификация представлений о содержании совре-

Глава 4. Основы конституционной теории 81
менной конституции на базе утвердившихся общих взглядов на де- мократию. Ни у кого не вызывает сомнений, что первейшей целью и задачей конституции в любой стране должны стать гарантии прав и свобод человека и гражданина, что устройство государственной вла- сти может быть демократическим и эффективным только при со- блюдении принципа разделения властей, что народный суверенитет воплощается через представительную систему, формируемую на ос- нове всеобщего избирательного права, и т. д. Другими словами, ми- ровое сообщество как бы выработало определенную модель демо- кратического государства, соответствующего принципам совре- менной цивилизации. Эта модель указывает, что непременно должно быть включено в конституционный текст, а что является предметом внеконституционного законодательного регулирования или вообще лишним. Такая «селекция» унифицировала и рациона- лизировала конституционную теорию, придала ей более или менее четкие границы. Новейшие конституции в бывших тоталитарных странах (России, Украине, Казахстане, Армении, Румынии, Венг- рии, Болгарии и др.) почти откровенно базируются на этой модели,
что, разумеется, не исключило в каждом случае некоторого отхода от нее с целью учета национальных политических условий.
В демократическом обществе создаваемый конституцией ме- ханизм власти — это всегда компромисс, поскольку в обществен- ной жизни участвуют или ведут борьбу за власть различные по- литические силы. Этот компромисс, хотя и вынужденный для многих, но все же добровольный, выражает общую (за исключе- нием деструктивных сил) заинтересованность решать проблему власти и свободы на основе закона, а не применения силы. Кон- ституция поэтому не может действовать в интересах только одно- го, пусть даже могущественного класса, она воплощает граждан- ское согласие и противостояние насилию. Трудно представить себе, чтобы какой-либо класс или социальная группа, установив свое господство в демократическом обществе, сумели предло- жить народу какие-то иные, кроме общеизвестных, понятия де- мократии, справедливости и основных прав человека. Власти да- же при авторитарном и тоталитарном режимах не рискуют при- нимать явно антидемократические конституции, переводя свои подлинные цели в плоскость внеправовых политических дейст- вий. Поиски компромисса допустимы при создании механизма власти, но не при определении первейшей цели конституции —
охраны прав и свобод человека.

82 Раздел II. Конституция
Такому пониманию социальной природы конституции проти- востояла марксистско-ленинская наука государственного права,
которая вслед за своими классиками трактовала конституцию как результат «соотношения сил в классовой борьбе», отвергая над- классовый характер конституции. Считалось (по Марксу и Лени- ну), что основной закон выражает волю господствующего класса и насилие этого класса над большинством народа. Никого не смущало, что этот тезис никак не сообразуется с историческими фактами. Невозможно, например, представить себе, чтобы за бо- лее чем двухсотлетний период действия Конституции США в стране не произошло изменений «соотношения сил в классовой борьбе», а американский народ не распознал ее одностороннюю
«классовую сущность» и не воспользовался своим правом сверг- нуть тиранию. Но Конституция США продолжает действовать и поныне, вызывая уважение и поддержку американского народа,
что подтверждает жизнеспособность ее построения не на конъ- юнктурном «соотношении сил», а на вечных ценностях и здра- вом смысле.
Насильственно-принудительный характер конституции был присущ как раз социалистическому строю, хотя и здесь формула о «соотношении сил в классовой борьбе» была бессмысленна,
ибо классовая борьба в этом обществе была подавлена. В тотали- тарном обществе природа конституции как социального компро- мисса, достигаемого различными силами, уступает место наси- лию со стороны одной политической силы, навязывающей наро- ду конституцию только в целях оформления своей диктатуры.
Конституции тесно связаны с общественным устройством той или иной страны и в свою очередь на него влияют. В тоталитар- ном обществе эта связь выражена непосредственно в самом тек- сте конституции, которая закрепляет государственное руковод- ство обществом и все основные идеологические установки пра- вящей партии в отношении экономической и политической систем. Идеология, таким образом, приобретает силу основного закона, а мешающие ей права человека отвергаются.
В демократическом обществе ничего подобного быть не мо- жет. Гражданское общество тем и отличается от государственно- организованного, что оно строится на основе свободы и инициа- тивы людей и их объединений, не нуждающихся в тотальном го- сударственном регулировании. Конституция как бы объявляет гражданское общество «заповедной зоной», обязывая государство охранять ее. В подлинно демократической конституции не может