Файл: Как согласно Ж. Ф. Лиотару изменилось состояние знания в постмодернистской ситуации (по работе Состояние постмодерна).docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 30.11.2023
Просмотров: 13
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Как согласно Ж.Ф. Лиотару изменилось состояние знания в постмодернистской ситуации (по работе «Состояние постмодерна»)
В работе "Состояние постмодерна" Жан Франсуа Лиотар анализирует изменившееся в постмодернистской ситуации состояние знания.
Позицию Лиотара по поводу «состояния знания в современных наиболее развитых обществах» можно резюмировать в следующих положениях. Научное знание является лишь формой знания наряду с другими. В традиции современной науки внимание направлено, как правило, исключительно на научное знание. В противоположность этому, Лиотар указывает на то, что научное знание не является единственной формой знаний, а стоИт наряду с другими формами знаний. Лиотар говорит здесь о «нарративном знании»: «Во-первых, научное знание — это еще не все знание, оно всегда было «сверх положенного», в конкуренции, в конфликте с другим сортом знания, который мы будем называть для простоты нарративом...» [4]. Научное знание базируется, для Лиотара, на одной чисто денотативной игре, т.е. оно заставляет описывать действительность, не оценивая ее и ничего не предписывая ей. «Научное знание требует выделения языковой игры, денотативного; и исключения других» [4]. И, напротив, Лиотар вводит в действие знание, которое, в отличие от развитых форм дискурса знания, допускает внутри себя «множественность языковых игр». Такое знание он называет нарративным [70]. Нарративное знание связано с рассказом и, таким образом, «рассказ — это самая лучшая в самых разных смыслах форма такого знания» [4].
Наряду с научным знанием существует обширное знание, таящееся в бесчисленных рассказах. Форма нарративного знания не является для Лиотара неполноценным изображением знаний на низкой ступени развития. Напротив, оно требует больше компетенций, чем научное. Нарративное знание «дает возможность получать «хорошие» достижения по многим предметам дискурса, которые нужно познать, решить, оценить, изменить ... Отсюда вытекает одна из главнейших черт знания: оно совпадает с широким «образованием» компетенции» [4].
Лиотар иллюстрирует то, что научное знание не является единственной формой знания с помощью понятия дискурса: научное знание является определенной формой дискурса, который протекает сообразно определенным правилам. Наряду с этим имеются другие системы правил, которые также производят знания: имеются дискурсы рассказов, расспросов и убеждения.
Знание как товар
В начале книги рассматривается знание в информационных обществах. Выдвигается гипотеза об изменении статуса знания в эпоху постмодерна, выдвижении нового типа рациональности, отвечающей более полно тенденции информатизации общества. Поэтому в передовых науках с конца 40-х годов XX ст. произошел сдвиг, связанный с т.н. «лингвистическим поворотом» и вызвавший появление фонологии и лингвистической теории, проблем коммуникации и кибернетики, современной алгебры и информатики, вычислительных машин и машинных языков, разработку «мыслящих терминалов» и способов сохранения данных и т.д. Технологические изменения в области знания будут исполнять, согласно гипотезе Лиотара, две функции: исследование и передача сведений. Поэтому к знанию и направлению новых исследований выдвигаются такие требования как способность переводиться на язык машин в количества информации, чтобы быть операциональным и транспортируемым по каналам. Всё непереводимое на язык машин будет отброшено.
В связи с этим, по всей видимости, будет выходить из употребления традиционный принцип, согласно которому получение знания неотделимо от формирования разума и личности. Отношение поставщиков и потребителей знания к самому знанию будет стремиться принять форму отношения производителя и потребителя товаров, т.е. знание приобретет стоимостную форму. Упор делается на то, что знание стало главной производительной силой, "информационным товаром", "самой значительной ставкой в мировом соперничестве за власть"[1].
Коммерциализация знания приводит с одной стороны к тому, что в образовании знание перестает быть самоцелью и "теряет свою потребительную стоимость"[1]; с другой стороны, знания, введенные в оборот по тем же сетям, что и денежное обращение, становится "знаниями, обмениваемыми в рамках поддержания обыденной жизни" [1].
После такого редукционизма в понимании природы и функционирования современного знания Лиотар ставит проблему легитимации знания: в идеологическом смысле, как гражданский закон; в научном смысле, как научный дискурс, предписывающий условия принятия высказывания в рамках научного сообщества. Научное знание всегда было в конкуренции и конфликте с другим сортом знания, которое Лиотар называет нарративом. Современное научное знание сопровождается процессом отчуждения от своих пользователей.
Прагматика нарративного и научного знаний
Лиотар исходит из положения, что знание — это не наука, особенно в ее современной форме. Наука заставляет поставить проблему не только в социо-политической, но и эпистемологической полноте. Анализ природы «нарративного знания» призван помочь с помощью сравнения лучше обозначить некоторые характеристики формы научного знания в современном обществе. Этот анализ дает возможность понять как можно, а как нельзя ставить вопрос о легитимности. Знание не заключается в науке и познании. Само познание трактуется как совокупность высказываний, которые указывают на предметы или описывают их. По отношению к этим высказываниям можно сказать, верны они или ложны. Наука в этом смысле становится областью познания. Наука, формулируя денотативные высказывания, предполагает два условия их приемлемости:
1. Предметы должны находиться в эксплицитных условиях наблюдения;
2. Необходимо решить принадлежит ли высказывание соответствующему языку.
При этом нужно учесть, что под знанием подразумевается не только сумма денотативных высказываний. «В термин «знание» входят представления о самых разных способностях: делать, жить, слушать» [1] и т.д. Лиотар здесь подразумевает компетенцию, которая выходит за рамки определения и применения истины в качестве единственного критерия. Знание оценивается по таким критериям как деловитость (техническая квалификация), справедливость (нравственная мудрость), красота звучания, окраски (аудио и визуальная чувствительность) и т.п. Так понимаемое знание включает в себя способность произносить «хорошие» денотативные, прескриптивные и оценочные высказывания. Знание предоставляет возможность получать «хорошие» достижения по многим предметам дискурса, которые нужно познать, решить, оценить, изменить. Поэтому одна из главнейших черт знания заключается в широком «образовании» компетенции. «Знание есть единая форма, воплощенная в субъекте, который состоит из различных видов компетенции, которые его формируют». [1]
Другой характеристикой, которой Лиотар наделяет знание, является обычай. Прескриптивное, оценочное или денотативное высказывание считается «хорошим» если соответствует критериям, установленным в сообществе, которое состоит из собеседников «знающего». Античные философы называли такую легитимацию мнением. В современной терминологии это называется консенсусом, который позволяет отличить иностранца или ребенка, что и составляет культуру народа. При этом Лиотар отмечает, что в формировании традиционного знания первенствует нарративная форма. Рассказ является самой лучшей формой традиционного знания.
Образующееся в нарративе знание, является "компактным" по сравнению с так называемым "развитым" знанием. Оно демонстрирует, что традиция рассказов является в то же время традицией критериев, которые определяют тройную компетенцию - умение говорить, слушать и делать. И именно через рассказы передается набор прагматических правил, устанавливающих социальную связь.
Функции нарративного знания заключаются в том, чтобы избежать забвения, а также в формировании критериев, унификации компетенций и социальной регуляции. Рассказы иллюстрируют компетенцию и определяют ее критерии. Они определяют, что должно говориться и делаться в культуре и тем самым оказываются легитимными.