Файл: В. Д. МордачевА. Н. Романов права.pdf

6 19 5
фсоюзы также представляют угрозу тем, в чьих руках сосредоточена власть. Для подавления таких политических организаций государству тоже приходится нарушать гражданские права. Так, политические репрессии немедленно влекут за собой нарушение прав на справед- ливое судопроизводство и защиту от произвольного ареста, пыток и противозаконных казней.
Государственный террор, то есть массовые нарушения гражданских прав народа, - это последнее средство правящего класса, стремящего- ся удержать власть под давлением снизу, хотя иногда это и основное оружие наиболее жестоких режимов.
Таким образом, при социальном анализе проблемы прав чело- века ключевой вопрос состоит не в том, почему права нарушаются, а в том, почему они соблюдаются. Власть крайне редко защищает пра- ва человека в отсутствии уравновешивающих сил, с которыми власть имущие должны считаться. Вот почему права человека наиболее на- дежно защищены в государствах, где источники власти рассредоточе- ны. Рассредоточению власти могут помочь: экономическая система, отделенная от политической системы; конкурирующие политические партии, имеющие право претендовать на политическую власть; неза- висимые судебные органы; свободная пресса; наконец, существование множества групп особых интересов. Рассредоточение власти воору- жает граждан целым арсеналом средств для защиты от государства, склонного, в лучшем случае, игнорировать права человека, а в худшем случае — их попирать.
Ни одна государственная система, ни один политический режим, ни одна политическая философия не является абсолютным гарантом прав человека. Права человека всегда непрочны, они подвергаются постоянному давлению со стороны государства. Повсюду личность становится жертвой тех самых государств, которые призваны ее за- щищать. Концепция всеобщих прав человека подводит законную базу под идею о том, что человек имеет право, даже обязан защищать себя от государства, стремящегося лишить его средств к существованию, физической безопасности и интеллектуальной независимости. Слиш- ком часто попытки лишить всеобщие права человека их законного обоснования служат удобным оружием в руках правящих классов, чье подлинное намерение состоит в практическом лишении человека его прав.

6 20 5

6 21 5
когда гражданское неповиновение становится долгом
Генри Давид Торо
Илья Эренбург
Жан-Жак Руссо
Симон Боливар. Против тирании
Аббат Сийес. если бы только...
Слушайся голоса правды
Гесиод
Ганская пословица
Абу-Бекр
Киёси-Киёсава
Школа Мо-Цзы
Станислав Сташиц
каждое право есть обязанность
МАХАТМА ГАНДИ
(1869 — 1948)
Подлинный источник всех прав — обязанность. Если мы выпол- няем свои обязанности, то за правами далеко ходить не надо. Если же мы пренебрегаем обязанностями и гонимся лишь за правами, то по- следние будут все время ускользать от нас, словно блуждающий огонек.
И чем больше мы гонимся за ними, тем меньше у нас надежды к ним приблизиться.
Права человека — неприкосновенны
АФРИКАНСКАЯ ПОГОВОРКА
Право другого человека, что раскаленный уголь: схватишь — обо- жжешься.
о праве мыслить
СПИНОЗА
«Богословско-политический трактат», 1670
…Положим, что эта свобода [суждения] может быть подавлена и люди могут быть так обузданы, что ничего пикнуть не смеют иначе, как по предписанию верховных властей; все-таки решительно никогда

6 22 5
не удастся добиться, чтобы люди думали только то, что желательно вла- стям; тогда необходимо вышло бы, что люди постоянно думали бы одно, а говорили бы другое и что, следовательно, откровенность, в высшей сте- пени необходимая в государстве, была бы изгнана, а омерзительная лесть и вероломство нашли бы покровительство; отсюда обманы и порча всех хороших житейских навыков. Но далеко не верно, что можно достигнуть того, чтобы все говорили по предписанному; напротив, чем больше стара- ются лишить людей свободы слова, тем упорнее они за нее держатся...
когда 2
× 2 = 4... или 5
АНДРЕ ШЕНЬЕ
1762- 794, Франция, «Апология»
Фрере был брошен в Бастилию за великолепный памфлет, который он написал. Допрашивать его пришел министр юстиции. Ответив на все его вопросы, Фрере сказал:
— Вы, кажется, удовлетворены моими ответами. Не могли бы и вы ответить мне на один вопрос?
— Какой?
— За что меня держат здесь?
— Вы слишком любопытны, — ответил министр и вышел.
Какая-то дама в разговоре с де ла Туром заметила, что сажать в Бастилию умных людей, которые пишут правду, — это уж слишком жестоко. «Но, мадам, — ответил он, — а что же еще с ними делать?»
Ф.М. ДОСТОЕВСКИЙ
«Записки из подполья», 1864
Все дело-то человеческое, кажется, и действительно в том только и состоит, чтоб человек поминутно доказывал себе, что он человек, а не штифтик! Хоть своими боками, да доказывал; хоть троглодитством, да доказывал... Вы кричите мне... что ведь тут никто с меня воли не снимает; что тут только и хлопочут как-нибудь так устроить, чтоб воля моя сама, своей собственной волей, совпадала с моими нормальными интересами, с законами природы и с арифметикой.
— Эх, господа, какая уж тут своя воля будет, когда дело доходит до таблички и до арифметики, когда будет одно только дважды два — четы- ре в ходу? Дважды два и без моей воли четыре будет. Такая ли своя воля бывает?

6 23 5
ПЕСТАЛОЦЦИ
1746 — 1827, Швейцария
История учит нас, что автократические режимы с незапамятных времен присваивают себе права, которые отнюдь не способствуют соз- данию благоприятных социальных условий для народа. Из века в век их притязания на абсолютную власть и посягательства на неотъемлемые права людей вынуждают народы браться за оружие.
МАРИАНО МОРЕНО
«Гасетт де Буенос-Айрес», 1810
Любой тиран может заставить своих рабов петь хвалебные гимны свободе.
Человек из цепей (солдаты и бродячие акробаты) — персонажи пантомимы.
Рисунок итальянского художника Дж. Брачелли, 1624
Видеть в соседе себя
ТАЛМУД
Саббат, 31
Что тебе неприятно, того не делай ближнему, все остальное только комментарий.
Всмотрись в душу человека
«ХАНКАМПУ»
Япония
«Правосудие Итакура Сигемуне», 1701
С тех пор как Сигэмунэ был назначен судьей, он каждый день приходил в здание суда, делал поклон в сторону запада и входил в зал.
Он садился за бумажной ширмой, ставил перед собой чайные принад-

6 24 5
лежности и начинал вершить правосудие... Когда много лет спустя кто- то пожелал узнать, почему он судит таким образом, Сигэмунэ ответил:
«Я слушаю судебные дела из-за бумажной ширмы потому, что не хочу видеть лица судимых мною; есть лица безобразные и приятные, искрен- ние и злые и еще множество всяких других. Слова человека с честным лицом кажутся правдивыми, а человека со злым лицом — лживыми, хотя он может говорить святую правду. Слушая дело человека с при- ятным лицом, мы склонны верить, что он подвергся несправедливым гонениям; а слушая дело человека с уродливым лицом, мы склонны думать, что он виновен. А так как сердце наше всегда готово верить нашим глазам, то, прежде чем подсудимый успеет что-либо сказать в свою защиту, мы в сердце своем уже выносим ему приговор, при- числяя его либо к преступникам, либо к честным, добродетельным людям, и, слушая дело, порой находим подкрепление нашему мнению.
Но когда слушание дела подходит к концу, то оказывается, что среди кажущихся добродетельными есть подлые, а среди кажущихся подлыми
— добродетельные, среди лживых — искренние, а среди искренних — лживые, среди мошенников — честные и т.д. Трудно понять сердце человека, в особенности глядя на его лицо.
Раньше приговор выносили, судя по внешности человека и по его поведению в суде. Но это может позволить себе лишь тот, кто никогда не ошибается; обыкновенных же людей, вроде меня, легко ввести в за- блуждение внешностью и манерой поведения. Ведь человек, который должен предстать перед судьей, испытывает не просто страх, а ужас, и это естественно: судья может осудить его на смерть или даровать ему жизнь.
Этот человек не всегда знает, что ему следует сказать и как себя вести, и судья признает его виновным. Таким образом, гораздо лучше, если мы не видим друг друга; вот почему я и велел поставить бумажную ширму».
Поэтому, ежедневно молясь богам, Сигэмунэ каждый раз давал обет быть совершенно беспристрастным, и, преисполнившись благодати и открыв сердце свое справедливости, он продолжал вершить правосудие.
о свободе от страха
АТХАРВАВЕДА
Книга XiX, 2200—1800 годы до нашей эры, Индия
Да оградит нас от страха срединная среда; да оградят нас от страха и небо и земля. Пусть ниоткуда не ведаем мы страха: ни от того, что впереди нас, ни от того, что позади, или вверху, или внизу. И пусть не-

6 25 5
ведом будет нам страх ни перед другом, ни перед врагом, ни перед тем, кто с нами, ни перед тем, кто вдали от нас. Да не изведаем мы страха ни ночью, ни днем. И пусть повсюду будут у меня друзья.
ЦИЦЕРОН
106—43 годы до нашей эры. «Об обязанностях»
...Которые в свободном государстве так себе устраивают, чтобы их боялись, безумнее этих ничего не может быть. Как бы ни были подавле- ны законы силами кого-либо, как бы ни запугана вольность, все-таки, однако, высказываются они или иногда молчаливыми суждениями, или скрытыми голосами о почести. Больнее укушения вольности пре- рванной, чем удержанной.
БИЛЛЬ О ПРАВАХ
Англия, 1689
1. Что притязания на власть приостанавливать законы или ис- полнение законов королевским повелением, без согласия парламента, незаконны.
2. Что притязания на власть изъятия от законов или исполнения законов королевским повелением так, как эта власть присваивалась и применялась в недавнее время, незаконны.
5. Что обращаться с ходатайствами к ко- ролю составляет право подданных, и всякое задержание и преследование за такие ходатайства незаконны.
9. Что свобода слова, прений и всего того, что происходит в парла- менте, не может подать повода к преследованию или быть предметом рассмотрения в каком-либо суде или месте, кроме парламента.
10. Что не допускается требование чрезмерных залогов, ни наложе- ние чрезмерных штрафов или жестоких и необычайных наказаний.
12. Что всякие пожалования и обещания из сумм, ожидаемых от штрафов и конфискации до осуждения, незаконны и недействительны.
как Дон-кихот освободил слугу
СЕРВАНТЕС
«Дон-Кихот», 1615
Только успел Дон-Кихот немного отъехать, как вдруг справа, из чащи леса, до него донеслись тихие жалобы, точно кто-то стонал, и, едва заслышав их, он тотчас воскликнул:

6 26 5
— Хвала небесам за ту милость, какую они мне явили, за то, что так скоро предоставили они мне возможность исполнить мой рыцарский долг и пожать плоды моих благих желаний! Не подлежит сомнению, что это стонет какой-нибудь беззащитный или же беззащитная, нуж- дающиеся в помощи моей и защите.
С этими словами он дернул поводья и устремился туда, откуда до- летали стоны. Проехав же несколько шагов по лесу, увидел он кобылу, привязанную к дубу, а рядом к другому дубу привязан был голый до пояса мальчуган лет пятнадцати, и вот этот-то мальчуган и стонал — и стонал не зря, ибо некий дюжий сельчанин нещадно стегал его рем- нем, сопровождая каждый удар попреками и нравоучениями.
Смотри в оба, а язык держи за зубами, - приговаривал он. А маль- чуган причитал:
Больше не буду, хозяин, Христом-богом клянусь, не буду, обещаю вам глаз не спускать со стада.
Увидев, что здесь происходит, Дон-Кихот грозно воскликнул:
— Неучтивый рыцарь, как вам не стыдно нападать на того, кто не в силах себя защитить! Садитесь на коня, возьмите копье, — надобно заметить, что у сельчанина тоже было копье, он прислонил его к тому дубу, к коему была привязана кобыла, — и я вам докажу всю низость вашего поступка.
Сельчанин, обнаружив у себя над головой увешанную доспехами фигуру, перед самым его носом размахивавшую копьем, подумал, что пришла его смерть.
— Сеньор кавальеро, — вкрадчивым голосом заговорил он, — я наказываю мальчишку, моего слугу, который пасет здесь отару моих овец; из-за этого ротозея я каждый день недосчитываюсь овцы. И на- казываю я его за разгильдяйство, вернее, за плутовство, а он говорит, что я из скупости возвожу на него напраслину, чтобы не платить ему жалованья, но я клянусь богом и спасением души, что он врет.
— Как вы смеете, мерзкий грубиян, говорить в моем присут- ствии, что он врет? — воскликнул рыцарь. — Клянусь солнцем, всех нас освещающим, что я сию минуту вот этим самым копьем проткну вас насквозь. Без всяких разговоров уплатите ему, не то, да будет мне свидетелем всевышний, я с вами разделаюсь и уложу на месте. Ну, отвязывайте его, живо!
Сельчанин, понурив голову, молча отвязал своего слугу, тогда
Дон-Кихот спросил мальчика, сколько ему должен хозяин. Мальчик

6 27 5
ответил, что всего за девять месяцев, считая по семи реалов за месяц.
Дон-Кихот высчитал, что в сумме это составляет шестьдесят три реала, и сказал сельчанину, чтоб он немедленно раскошеливался, если только ему дорога жизнь. На это испуганный сельчанин ответил так: он, де- скать, уже клялся, — хотя до сих пор об этом не было и речи, — и теперь говорит, как на духу, что долг его вовсе не так велик, ибо надлежит при- нять в расчет и сбросить со счетов стоимость трех пар обуви, которые износил пастух, да еще один реал за два кровопускания, которые был ему сделаны, когда он занемог.
Это все так, — возразил Дон-Кихот, — однако вы ни за что ни про что отхлестали его ремнем, пусть же это пойдет в уплату за обувь и кровопускание ведь если он порвал кожу на башмаках, которые вы ему купили, то вы в свою очередь порвали ему собственную его кожу.
И если цирюльник пускал ему кровь когда он был болен, то вы пускаете ему кровь, когда он находится в добром здравии. Таким образом, тут вы с ним в расчете.
Беда в том, сеньор кавальеро, что я не взял с собой денег, — при- дется Андресу пойти со мной, и дома я уплачу ему все до последнего реала.
Чтобы я с ним пошел? — воскликнул мальчуган. — Час от часу не легче! Heт, сеньор, ни за что на свете. Если я останусь с ним наедине, то он сдерет с меня кожу, вроде как со святого Варфоломея или с кого- то там еще.
Он этого не сделает, — возразил Дон-Кихот, — я ему прикажу, и он не посмеет меня ослушаться. Пусть только он поклянется тем рыцарским орденом, к которому он принадлежит, и я отпущу его на все четыре стороны и поручусь, что он тебе заплатит.
Помилуйте, сеньор, что вы говорите! — воскликнул мальчуган. —
Мой хозяин вовсе не рыцарь, и ни к какому рыцарскому ордену он не принадлежит, это Хуан Альдудо, богатый крестьянин из деревни
Кинтанар.
Это ничего не значит, — возразил Дон-Кихот, — и Альдудо могут быть рыцарями. Тем более что каждого человека должно судить по его делам.
Это верно, — согласился Андрес, — но в таком случае как же прикажете судить моего хозяина, коли он отказывается платить мне жалованье, которое я заработал в поте лица?
Брат мой Андрес, да разве я отказываюсь? — снова заговорил сельчанин. — Сделай милость, пойдем со мной — клянусь всеми