ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 04.12.2023
Просмотров: 74
Скачиваний: 8
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
− Я этого не говорил…
− Думай, когда говоришь… − поддел его Вася. − А то получается сплошной… нонсенс!
− Я вчера допоздна читал, − сказал Коля.
− Значит, ослаб? − поддразнивал Вася.
− Ладно, после уроков снова придем сюда и я подтянусь на три раза больше, − заявил Северцев.
− А судьей у нас будет… новенькая, − сказал Вася.
− Уже спелся с ней? − покосился на него приятель. − Говорил, быть за вашей партой матриархату!
− У нас с ней равноправие, − сказал Вася.
Коля подозрительно посмотрел на него и, помолчав, спросил:
− Ты знаешь, кто у нее отец?
− Она же сказала, что не герой полярник.
− Надо выяснить, − озабоченно сказал Коля. − Может, он полярный летчик или капитан дальнего плавания?
Теперь Люся уже не сидела с книжкой в руках на переменках одна за партой. Вася вылетал из класса пулей, лишь звякал звонок. Девочки приняли ее в свою компанию. А Рая Ляпунова − толстушка с двумя короткими косичками − ни на минуту не отходила от новенькой. Показывала ей открытки знаменитых артистов. Она очень хотела с ней подружиться, но Люся относилась ко всем одинаково. Не спешила обзаводиться задушевной подругой.
Снегирев свыкся с мыслью, что он сидит с девчонкой. Ребята перестали над ним подтрунивать. А потом, Люся не надоедала ему и не мешала. Она сама по себе, он сам по себе. И если сначала он посматривал на нее косо, то теперь окончательно смирился. Прав Северцев, человек ко всему привыкает, даже к девчонкам.
За контрольную Вася получил пятерку. А если бы Люся не подсказала, в тетрадке красовался бы паукообразный трояк. И с дисциплиной стало получше. Как ушел приятель к Орлову, так не с кем стало разговаривать.
Люся на уроках не отвлекалась, наверное забывала, что он рядом. Меньше замечаний от учительницы. Если разобраться, то не так уж плохо сидеть с девчонкой. Даже еще с отличницей. Люся никогда от него не закрывала локтем свои тетрадки. Нет-нет на контрольных он и заглядывал в них, сверяя свои решения или проверяя слова в диктанте.
По-прежнему каждое утро Люся приветливо говорила: «Доброе утро». И Вася привычно отвечал: «Привет». Если первые дни он сидел на самом конце парты, отвернувшись от девочки, то теперь занял нормальное положение.
Как-то они вместе возвращались домой. Так уж получилось: после звонка вышли из класса и направились в одну сторону. Оказалось, Люся живет в двух кварталах от него. Когда проходили мимо тира, Вася сказал:
− Ну, пока… Я пойду, пожалуй, постреляю.
Он любил стрелять из воздушки. И стрелял довольно метко, как он считал.
Люся взглянула на него и улыбнулась. И в глазах ее зажглись две точечки.
− Я − тоже, − сказала она.
− Погляди, как я сейчас жестяных зверюшек наповал буду сшибать, самодовольно заявил Снегирев, широко распахивая дверь.
Он взял десять свинцовых пулек, выбрал по вкусу духовое ружье центрального боя и, тщательно целясь, стал стрелять. Из десяти пулек четыре попали в цель. Это не плохо. Вася с торжеством посмотрел на девчонку.
− Видала, как я их? Одна за другой кувыркаются…
− Дай-ка, я попробую, − попросила Люся.
Снегирев взял еще десять пулек: пускай побалуется…
Люся прижала приклад к плечу, прицелилась и выстрелила, железный заяц тут же перевернулся вверх тормашками. Заряжая ей ружье, Вася подумал, что это случайно, но, когда стали падать и другие фигурки, кажется еще пять, он даже рот раскрыл от удивления.
− Вот даешь… − только и нашелся, что сказать.
− Я на Севере с отцом на белых куропаток охотилась, − сказала Люся.
− А на белых медведей не охотилась? − съехидничал Снегирев. Ему все же стало неловко, что девчонка лучше его стреляет. Без единого промаха.
− В белых медведей запрещено стрелять, − ничуть не обидевшись, сказала Люся. − Они подходили к самому нашему дому. Я им давала мороженое мясо.
Вася и сам не заметил, как ее портфель очутился в его руке. Проводил он ее до самого дома. У парадной, немного помявшись, сказал:
− Ты во сколько утром выходишь из дому? Половина девятого? Завтра у тира и встретимся… Гуд бай!
Люся улыбнулась, поправила на голове меховую шапочку и скрылась в парадной. Вася слышал, как дробно застучали по лестнице ее каблуки.
Как-то в Люсином портфеле Вася увидел черный конверт с фотографиями. Ему очень хотелось посмотреть, что это за снимки, но спросить постеснялся. А Люся показать не догадалась. На переменке Вася сказал Северцеву:
− У нее какие-то фотографии… Целая пачка.
− Где они? − живо заинтересовался тот.
− В портфеле.
− Давай посмотрим?
− Неудобно, − возразил Снегирев. − Может она не хочет их показывать?
На это Коля не нашелся, что ответить.
А через два урока Люся хватилась фотографий.
− Ты не брал? − спросила она Снегирева.
− Я по чужим портфелям не шарю, − ответил тот.
Люся больше ничего не сказала, отвернулась от Васи и до конца урока даже не посмотрела в его сторону.
Снегирев написал ей записку: «Честное пионерское, я не брал твои фотографии».
В ответ она косо написала: «Я тебе верю».
Но она была расстроена, и Снегирев видел. И хотя он не дотрагивался до фотографий, чувствовал себя не в своей тарелке. Ведь отлично знал, кто их взял!
Он написал еще одну записку: «Я найду твои фото, не переживай!»
Люся сбоку взглянула на него, чуть приметно улыбнулась и кивнула.
На переменке Вася подошел к приятелю.
− Гони фотографии! − заявил он.
− Какие еще фотографии? − округлил свои бесстыжие глаза Северцев.
− Не валяй дурака!
Коля поднялся из-за парты и, мигнув приятелю, вышел из класса. Вася за ним. В коридоре Северцев затащил его в темный угол за колонну и достал из кармана черный конверт.
− Знаешь, что здесь? − спросил он.
− Надо отдать ей, − сказал Вася. − Нехорошо это. Она на меня подумала.
Фотографии полярных зверей. Пингвины, белые медведи, тюлени и… сама Люська со скрипкой. Скрипка нам ни к чему, а остальные поделим: тюлень тебе, тюлень мне, медведь…
− Иди и все до одной отдай ей, − перебил Вася, начиная злиться.
Коля вытащил из конверта снимки.
− Ты погляди, какие симпатичные зверюги…
− Я чужие фотографии без разрешения не смотрю.
Северцев засунул конверт в карман и насмешливо посмотрел на приятеля.
− А помнишь, у Райки Ляпуновой альбом стащил? Два дня не отдавал…
− Когда это было, − смутился Снегирев. − Еще в третьем классе.
− Понимаю, в чем дело… Ты, Снегирь, втюрился в нее! Втюрился по уши!
Вася даже покраснел.
− Дурак!
− Я видел, как ты ее портфель нес, − продолжал скалить зубы Северцев. − И в школу вы теперь вместе ходите… Что, не так? Как это в песне-то? Нас на баб-бу-у променял…
Снегирев не хотел его ударить. Он даже не знал, как все это произошло: рука его сама по себе поднялась и заехала приятелю в ухо. Коля сразу перестал смеяться.
Стоял и хлопал зелеными глазами, и вид у него был изумленный, а ухо медленно багровело.
− Это ты меня? Своего лучшего друга? Из-за какой-то девчонки?! Из-за черной кошки?
− Из-за фотографий, − поправил Вася.
− Думаешь, нужны мне эти паршивые фотографии? Возьми, подавись… Преподнеси ей на блюдечке! И скажи, что это я их взял… Похитил!
− Я не ябеда.
Северцев выхватил из кармана злополучные фотографии и сунул Васе. Лицо Коли сначала покраснело, почти как ухо, затем побледнело. А ухо продолжало быть красным.
− Все! − бормотал он. − Конец! Больше я этого человека не знаю… Предаю тебя остракизму! Чтобы на друга поднять руку?! Где это видано? Я так и знал, что эта черная кошка перебежит нам дорогу…
Зло у Снегирева прошло, ему стало неловко. Не надо было поднимать руку на Северцева, он бы и так отдал снимки.
− Это… извини, − сказал он. − Так уж получилось.
− Никогда! − со злостью выпалил Коля. − Я счастлив, что не сижу с тобой за одной партой. Забудь, что у тебя когда-то был друг Коля Северцев. Нет теперь у тебя друга. Я выхожу из игры… Адью, месье! Цацкайся со своей кошкой, а ко мне и не подходи лучше!
− И не подойду, − стал злиться Вася. − Подумаешь, раскудахтался! «Адью, месье!» Можешь меня ударить по чему хочешь, и будем квиты. − Он даже подставил ему свое лицо, лишь глаза прижмурил: − Бей! Можешь изо всей силы…
− Не выйдет!.. Пусть тебя всю жизнь совесть мучает!
Северцев зачем-то вытащил носовой платок и вытер руки. Наверное, это должно было обозначать, что отныне он даже не прикоснется к Васе, никогда не подаст ему руки. Затем Коля бросил на бывшего друга уничтожающий взгляд и удалился с гордо поднятой головой.
− Между нами пролегла непреодолимая пропасть, − не оборачиваясь, буркнул он. Северцев и тут не мог удержаться от высокопарных слов. − Гутен морген, гутен таг; бьют по морде и просто так…
Снегирев тяжко вздохнул и направился к своей парте. Люся уже была на месте. В глазах ее горели точечки. Он протянул ей черный конверт.
− Вот твои фотографии.
− Они твои, − с улыбкой сказала Люся. − Я тебе принесла. У меня дома много их. Папа снимал все время. Хочешь, еще принесу? На одной даже получился морж. Правда, не весь − голова и шея в складках…
− Спасибо, − пробурчал Снегирев. − А почему морж получился не весь?
− Он высунулся из-за тороса, и папа его сфотографировал. А потом он ухнул в прорубь и уплыл.
− Да-а, у него же шкура толстая… − рассеянно заметил Вася, лишь бы что-нибудь сказать.
− У тебя лицо расстроенное, − сказала Люся. − Что-нибудь случилось?
− Что такое «предать остракизму»? − спросил Вася.
− Не знаю, − сказала Люся. − Надо будет посмотреть в энциклопедию.
− И где он только такие словечки выискивает! − вырвалось у Снегирева.
− Ты поссорился со своим другом? − заглянула ему в лицо Люся. − Из-за меня?
− Сократ мой друг, но истина дороже, − задумчиво проговорил Вася. − Я сам предам его остракизму… только сначала узнаю, что это такое.
− Он не хочет с тобой дружить?
− Пойдем сегодня в тир? − вдруг предложил Вася. − Постреляем?
− Пойдем, − сказала Люся.
Вошла учительница. Положила на стол классный журнал, с улыбкой посмотрела на ребят.
− А ты, Снегирев, чего нос повесил? − сказала учительница. − Сейчас я тебя обрадую… Я очень довольна твоим поведением. Ты стал прилежным, внимательным… Исправил все тройки. Люся сядет с Раей Ляпуновой, а ты можешь снова сесть за одну парту со своим лучшим другом… Северцев, ты разве не слышал, что я сказала? Сейчас же пересядь к Снегиреву, ну!