Файл: Михаил Яковлевич Басов Методика психологического наблюдения за детьми (Басов М. Я. Избранные психологические произведения. М., Педагогика, 1975. С. 1678.) Часть ii. Организация наблюдений глава viii цель наблюдений.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.12.2023
Просмотров: 573
Скачиваний: 15
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Из существа фотографической записи вытекает, как правило, что вести ее может только тот, кто может сосредоточиться на наблюдаемом процессе и его фиксации безраздельно. Педагог, занимаясь с детьми, фотографической записи наблюдений обычно вести не может, и не потому что это невозможно с точки зрения технической, но главным образом потому, что в обычных условиях своей работы он не может быть внимательным свидетелем всего совершающегося педагогического процесса; это особенно заметно во всех тех случаях, когда метод его работы делает его самого более активным в ней, чем детей, с которыми он занимается. Наблюдение, имеющее целью охватить процесс поведения во всей его цельности, требует к себе безраздельного внимания и не допускает никакой другой работы со стороны наблюдателя. С этой точки зрения в наиболее благоприятных условиях дело наблюдения находится тогда, когда с детьми одновременно работают два лица, одно из которых ведет педагогическую работу, а другое - наблюдения. В большинстве дошкольных учреждений такие условия в настоящее время отсутствуют. Они вполне возможны в тех научных учреждениях, где педагогическая практика и научная работа разделяются между разными лицами. В этом последнем случае возможно даже, что наблюдения ведутся одновременно двумя лицами за одним объектом, а третье занято педагогической работой. Если представляется возможность, то очень хорошо вести работу именно таким образом, ибо при этих условиях одна запись контролирует и дополняет другую, а обе вместе дают максимально достоверный результат. Мы должны только предостеречь в одном отношении: такое большое скопление взрослых не должно быть непривычным явлением для детей. Только в том случае, если это настолько обычное явление, как, например, в семье, и дети всегда видят имеете с собою несколько взрослых людей, присутствие лишнего лица не нарушает обычного течения детской жизни.
В тех случаях, когда и педагогика и психология находятся в руках одного человека, вести фотографическую запись может представиться возможность лишь при правильной организации работы, когда сам педагог не столько непосредственно воздействует на детей, сколько издали руководит их самостоятельной деятельностью, организуя для того соответствующую среду. Обычно дело осложняется еще тем, что на руках одного работника находятся очень много детей, человек 30-40, как в большинстве наших детских учреждений. Тем не менее уже и в настоящее время приходилось встречать педагогов-дошкольников, которые, прежде всего, умеют как-то так подойти к детям и организовать свою работу с ними, что вся масса детей, как бы предоставленная самой себе, живет своей собственной жизнью и ни в каком руководстве со стороны педагога не нуждается.
Получается такое впечатление, что дети хорошо знают, в каких рамках деятельности им предоставляется полная свобода, и они этой конституции как будто сознательно подчиняются. Педагог в этих условиях имеет возможность как бы оторваться от детей и посмотреть на них со стороны. Он совершенно необходимое организующее начало, и жизнь детей, в конце концов, им направляется и регулируется, но дается ему это как-то удивительно легко. Мы не хотим что-либо рекомендовать педагогу, чтобы встать в такое отношение к детям, и вообще сомневаемся, возможен ли такой совет. Как бы то ни было, у педагога, умеющего встать в подобные отношения с детьми, получается большая экономия в энергии, которую он может расходовать по своему усмотрению. И если он считает нужным вести психологические наблюдения, то они могут быть даны им в форме, очень близкой к фотографической записи. Он не в состоянии будет фиксировать очень длинные отрезки поведения, но мы и не считаем это необходимым условием в фотографических записях. Можно зафиксировать лишь один факт на протяжении 2-3 минут, но фотографически. Сторонний наблюдатель может фотографической записью зафиксировать поведение наблюдаемого в течение всех 2-3 часов пребывания его в детском саду. Педагог, ведущий сам занятия, конечно, не может дать такой записи, но он может тот же самый процесс дать в виде нескольких отдельных звеньев, которые, взятые сами по себе, будут подлинной фотографической записью. Эти звенья разрываются в тот момент, когда педагог должен оставить роль наблюдателя, чтобы так или иначе вмешаться в жизнь детей; по миновании же такой необходимости он снова возвращается на свой наблюдательный пункт и запись возобновляется.
Мы не решились бы, вероятно, говорить о таких возможностях, если бы практика не убедила нас, что подобные факты не только вероятны, но и существуют в действительности.
Правда, для того чтобы так работать нужно иметь много счастливых качеств. Кроме особого педагогического подхода к детям, о котором говорилось только что, тут нужна какая-то исключительная преданность исследовательской работе над детьми, необыкновенная трудоспособность, делающая человека способным к непрерывному, длительному напряжению и усилию, наконец, большой опыт и культура в самом ведении психологических наблюдений; если все эти качества налицо, тогда работать можно, и работа эта даст ценные плоды. Конечно, масса работников не примет сейчас эту работу за образец для себя, но мы все же должны указать на нее как на то, с чем связывается дальнейший прогресс в педагогическом деле.
Как бы ни были тяжелы условия для надлежащей фиксации наблюдений в отдельных случаях, однако если такие наблюдения предпринимаются с определенной исследовательской целью, то никогда нельзя отступать при ведении их от известных основных положений методики наблюдений. Самое же главное положение ее требует, чтобы каждый наблюдаемый факт был передан с той предельной точностью, какая вообще только возможна для наших восприятий и наблюдений с точки зрения их нормальной структуры.
В тех случаях, когда наблюдатель не может фиксировать фотографической записью большие отрезки поведения и вынужден ограничиться фиксацией только некоторых отдельных моментов его, этот прием даст ценные результаты для работы с детьми, особенно когда он будет введен в систему.
Педагогам-дошкольникам этот последний способ работы пока наиболее доступен. Материал, собираемый таким образом в течение длительного времени, может, в конце концов, дать достаточные основания для определенных заключений о той или иной детской личности. Весь вопрос сводится к тому, какие же моменты поведения следует фиксировать. Конечно, чем более случаен выбор этих моментов, тем менее ценны наблюдения. Обычно вопрос этот решается так: записать то, что покажется интересным, что бьет в глаза своей яркостью.
Это, конечно, самый примитивный подход к делу. Такими приемами личности изучить нельзя. Но и в этот прием работы можно внести определенную систему, которая сделает его более ценным. Как бы ни велось наблюдение, оно всегда должно регулироваться ясно поставленной целью. Поэтому педагогу, очевидно, необходимо заранее хорошо обдумать, для чего он предпринимает работу наблюдений, чего он хочет ею достигнуть. Решив же вопрос о цели наблюдений, нужно, далее, подготовить себя к сознательному выбору материала, соответствующего данной цели, т.е. обдумать, какого рода факты поведения соответствуют данной цели и в каких внешних формах деятельности ребенка их можно ожидать, встретить. При таких условиях каждое проявление личности, заслуживающее внимания, не будет совершенно неожиданным для наблюдателя, как это всегда будет, когда указанной предварительной подготовки не произведено. Разумеется, совсем устранить момент некоторой неожиданности невозможно, и речь идет лишь об ограничении тех пределов, в которых он может произойти.
Наконец, появившийся в поле наблюдателя нужный факт надо зафиксировать записью.
Снова и снова мы будем повторять, что это нужно делать с особой заботливой осторожностью, с какой, например, садовник пересаживает растение из его материнской почвы в цветочный горшок. Не обломать ни одной веточки, не подорвать корня, так вместе с куском земли и перенести в горшок. Так и
каждый факт поведения вместе со стимулом, которым он был вызван, вместе со всеми сопутствующими моментами окружающей среды, на фоне которых он возник, со всеми чертами, присущими ему как единственному и неповторимому явлению, нужно перенести его из жизни ребенка в книгу наблюдений. Наблюденный и зафиксированный таким образом, он будет сохранять в себе частицу живой личности, к которой можно будет прикоснуться в любое время.
Что же мы видим вместо этого в большинстве случаев в действительности? Полное отсутствие настоящего исследовательского подхода к наблюдаемым явлениям. Заботу не столько о том, чтобы прежде зафиксировать подмеченное явление с наибольшей точностью и полнотой, сколько о выражении собственных мнений и впечатлений по поводу воспринятого. Мы видим отсутствие того единственно допустимого подхода к фактам поведения, когда они рассматриваются, подобно всякому явлению из жизни окружающей нас природы, реально и независимо от нас существующими и только в таком случае сохраняющими свою полную ценность. Наблюдения, напоминающие порой газетный фельетон, конечно, не могут быть научными документами, впрочем, они дают иногда интересный материал по психологии самого наблюдателя и тем оправдывают затраченный на них труд.
Особое внимание должно быть обращено при фиксации поведения ребенка на то, что мы называем фоном наблюдаемого процесса. Содержание и значение этого понятия выяснялось выше; здесь мы должны коснуться его постольку, поскольку фиксация фона представляет особую задачу и связана с особыми трудностями. Изучая стимуляцию поведения, мы пришли к выводу, что невозможно ограничиться констатированием одних непосредственных стимулов, чтобы до конца понять процесс поведения; непосредственные стимулы в действительности являются не изолированными явлениями, а входят как элементы в законченную систему окружающей среды. Фиксируя их, мы как бы вырываем их из целостного единства среды и получаем, в конце концов, нечто искусственное. Мы видели, что окружающая среда, обращаясь к ребенку в каждый отдельный момент теми или другими своими частями, в то же время воздействует на него и как целое. Очевидно, фиксируя процесс, мы должны это иметь в виду и так или иначе отразить это в записи. Как же это сделать?
Прежде всего, при фиксации каждого непосредственного стимула наблюдатель может в большей или меньшей мере охватить те обстоятельства, при которых он возник, и это будут, очевидно, элементы фона. Чем выше по своей культуре наблюдатель, тем его фиксация полнее, и не только в отношении реакций, но и в отношении стимуляции, так что и этим в известной мере искусственная изоляция непосредственных стимулов предупреждается; каждый стимул обволакивается совокупностью сопровождавших его явлений, окружающей его "землей" и, таким образом, хотя бы отчасти вставляется в общую раму среды. Чем больше дает в этом отношении наблюдатель, тем совершеннее его работа. Но опыт показывает, что одного данного пути для разрешения вопроса недостаточно. Нельзя забывать о том, что при самой высокой культуре силы наблюдателя в отношении фиксации наблюдений весьма ограниченны; поэтому бесконечно расширять его задачу в сторону фиксации среды мы не можем, это л сивел о бы неизбежно к понижению качества его работы. Полагаем, что с точки зрения рациональной организации его труда было бы правильно следовать правилу: во время самого наблюдения фиксацию фона расширять до тех возможных максимальных пределов, при которых еще не терпит ущерба фиксация реакций. При таких условиях в полной мере задача фиксации фона не разрешается и требует некоторых дополнительных приемов. Мы считаем вполне рациональным прием, показанный на этот случай: наблюдатель, прежде чем приступить к фиксации поведения данного ребенка, предварительно в течение некоторого времени наблюдает и фиксирует обстановку, в которой он находится, и ею наличное состояние. Другими словами, дается как бы некоторое введение к записи, позволяющее лучше понять тот процесс, который будет предметом ее фиксации.
В этом введении общими штрихами описывается по возможности широко вся обстановка, состояние всего детского коллектива, иногда дается план расположения предметов обстановки, описывается характер занятий детей, роль педагога и т.д. Таким путем наблюдатель естественно и в полной мере вставляет свою последующую запись, относящуюся к одному ребенку, в большую раму среды.
Наряду с таким введением к записи может оказаться полезным и заключение ее, в которой точно так же наблюдатель может остановиться на более полном описании тех моментов среды, которые он не мог охватить во время самого наблюдения, несмотря на их значительность.
Систематическое применение этих приемов фиксации фона в наблюдениях за отдельными детьми в результате даст исчерпывающий материал не только для характеристики самих детей, но и всей среды, в которой они живут. Таким образом, каждый ребенок выступит перед нами не как нечто изолированное, а частью некоторого целого, в связи и в единстве с чем проходит вся его жизнь. За этим положением должна быть признана важность одного из основных положений всей методики изучения ребенка; оно освобождает нас от ошибок индивидуалистической психологии, недооценивающей значения социального фактора в развитии личности.
Мы строго требуем полной объективности при фиксации наблюдений. Из предыдущего должно быть понятным, в какой мере вообще могут быть объективными наши наблюдения; зная нормальную структуру наших восприятий и ограниченные средства их выражения, мы не можем придавать своему требованию абсолютного значения. Но мы хотели бы теперь высказаться также по вопросу о том, как и когда наблюдатель может заявить о своем отношении к описываемому явлению и о своем понимании смысла его. И нужно ли вообще, чтобы наблюдатель это делал?
Нам представляется, что это вполне допустимо и даже желательно для успеха дальнейшей обработки наблюдений.
Описание, как бы оно ни было фотографично, все же не дает всех мельчайших штрихов в картине поведения; поэтому и при очень большой фотографичности записи сторонний читатель ее при одинаковых прочих условиях все лее не может так же близко подойти к наблюденной личности, как сам наблюдатель. Слову последнего приходится придавать вследствие этого большое значение при психологическом анализе поведения.