ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 12.12.2023
Просмотров: 1539
Скачиваний: 4
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
В замке было неестественно тихо. Ни огненных вспышек, ни выстрелов, ни стонов, ни криков. На каменном полу в опустевшем вестибюле виднелись пятна крови. Изумруды раскатились по всей комнате вперемешку с осколками мрамора и щепками. Часть перил была снесена.
– Где же все? – прошептала Гермиона.
Они двинулись к Большому залу. Рон шёл впереди. Гарри застыл в дверях.
Столы факультетов исчезли. Зал был полон людей. Выжившие стояли группами, обнимая друг друга. Раненых перевязывала на возвышении мадам Помфри с группой помощников. Среди раненых был и Флоренц.
На боку у него зияла рана, он лежал, не в силах держаться на ногах.
Мёртвые лежали в ряд посередине Зала. Тела Фреда было не видно, потому что вокруг него собралась вся семья. Джордж стоял на коленях у изголовья, миссис Уизли лежала у Фреда на груди, сотрясаясь от рыданий. Мистер Уизли гладил её по голове, и по его щекам градом катились слёзы.
Не сказав Гарри ни слова, Рон и Гермиона отошли от него. Гарри видел, как Гермиона подошла к Джинни, стоявшей тут же с опухшим, пятнистым лицом, и обняла её. Рон направился к Биллу, Флёр и Перси. Перси обнял его за плечи. Когда Джинни и Гермиона передвинулись ближе к остальным, Гарри стали видны тела, лежащие рядом с Фредом. Это были Римус и Тонкс, бледные, спокойные и умиротворённые, словно спящие под тёмным магическим потолком.
Большой зал поплыл перед глазами, уменьшился, съёжился… Гарри, пошатываясь, отступил от входа. Он не мог вздохнуть. У него не было сил взглянуть на другие тела, узнать, кто ещё погиб за него. Он не мог подойти к Уизли, не мог смотреть им в глаза – ведь если бы он сразу отправился к Волан-де-Морту Фред бы не погиб…
Он повернулся и помчался вверх по мраморной лестнице. Люпин и Тонкс… Как бы ему хотелось лишиться чувств… Если бы он мог вырвать своё сердце, все свои внутренности, всё, что заходилось рыданиями у него внутри…
Замок был совершенно пуст. Видимо, даже привидения отправились в Большой зал оплакивать погибших. Гарри бежал, не останавливаясь, сжимая хрустальный флакон с последними мыслями Снегга, и замедлил шаг только у каменной горгульи, охранявшей вход в кабинет директора.
– Пароль?
– Дамблдор, – машинально сказал Гарри, просто потому что стремился увидеть именно его. К его изумлению, горгулья отодвинулась, и за ней открылась винтовая лестница.
Но, вбежав в круглый кабинет, Гарри обнаружил, что всё изменилось. Портреты, висевшие по стенам, опустели. Ни один директор или директриса не дожидался его тут. Похоже, все они отправились непосредственно наблюдать за событиями, переходя из
рамы в раму по длинным рядам портретов, развешанных по всему замку.
Гарри с тоской посмотрел на пустую раму портрета Дамблдора, висевшую прямо за директорским креслом, и повернулся к ней спиной. Омут памяти стоял на своём обычном месте. Гарри поставил его на письменный стол и вылил воспоминания Снегга в глубокий сосуд с рунами по ободку. Погрузиться в чужую память – какое это будет облегчение… даже то, что осталось от Снегга, не может быть хуже его собственных мыслей. Воспоминания закружились странным серебристо-белым водоворотом, и Гарри без колебаний, с полной, беззаветной готовностью, как будто это могло облегчить терзавшее его горе, погрузил голову в каменный сосуд.
Он оказался на ярком солнце, и земля под его ногами была тёплой. Распрямившись, он увидел, что стоит на почти пустой детской площадке. Вдали на горизонте виднелась одинокая труба. Две девочки качались на качелях, а из-за кустов за ними наблюдал худенький мальчик. Его чёрные волосы были давно не стрижены, а одежду как будто нарочно подбирали не по размеру: джинсы были коротки, зато широченная потрёпанная куртка сгодилась бы взрослому мужчине; рубашка под ней была чуднáя, с чем-то вроде жабо.
Гарри подошёл к мальчику поближе. Снеггу было на вид лет девять-десять – бледный жилистый заморыш. Он жадными глазами смотрел на младшую из девочек, которая раскачивалась всё выше – выше, чем сестра.
– Лили, перестань! – крикнула старшая.
Но девочка пустила качели на полную высоту, и оттуда взлетела в воздух – взлетела совершенно буквально, взмыла в небо с громким хохотом, а потом, вместо того чтобы упасть на шершавый асфальт, спланировала по воздуху, как акробатка. Она парила в воздухе невероятно долго и приземлилась невероятно легко.
– Мама не разрешила тебе так делать! – Петунья затормозила свои качели, со скрипом проведя по асфальту подошвами сандалий, и соскочила вниз, руки в боки. – Мама ведь говорила тебе, что так нельзя, Лили!
– Но ведь ничего не случилось, – рассмеялась в ответ Лили. – Тунья, гляди. Смотри, как я умею!
Петунья огляделась. На площадке никого не было, кроме них и Снегга, но о нём девочки не знали. Лили сорвала увядший цветок с куста, за которым прятался Снегг. Петунья медленно двинулась к ней, явно разрываясь между любопытством и неодобрением. Лили подождала, пока сестра подойдёт поближе, чтобы ясно всё видеть, и раскрыла ладонь. Цветок лежал на ней, открывая и закрывая лепестки, как странная многогубая устрица.
– Прекрати! – взвизгнула Петунья.
– Тебе же от этого не больно! – откликнулась Лили, однако сомкнула ладонь и бросила цветок на землю.
– Так нельзя, – сказала Петунья, но глаза её продолжали следить за упавшим на землю цветком. – Как ты это делаешь? – спросила она с явной завистью в голосе.
– Всё понятно, правда? – Снегг не мог больше сдерживаться и выскочил из-за кустов. Петунья завизжала и бросилась назад к качелям, а Лили, хотя явно испугалась, не тронулась с места. Снегг, видимо, пожалел о своём чересчур внезапном появлении. Он глядел на Лили, и его худые щеки заливались тусклым румянцем.
– Что понятно? – спросила Лили.
Снегг был явно взволнован. Бросив взгляд на Петунью, стоявшую довольно далеко, за качелями, он понизил голос и сказал:
– Я знаю, кто ты.
– В смысле?
– Ты… ты колдунья, – прошептал Снегг.
Девочка, похоже, обиделась.
– Обзываться нехорошо!
Она гордо задрала нос, повернулась и пошла прочь, к сестре.
– Да нет же! – крикнул Снегг ей вслед. Он весь раскраснелся, и Гарри удивило, почему он не снимет свою дурацкую широкую куртку, – наверное, стеснялся рубашки с оборочками. Он пошлёпал за девочками, похожий на неуклюжую летучую мышь и на самого себя много лет спустя.
Сёстры смотрели на него с дружным неодобрением, вцепившись каждая в свои качели, как будто это был «домик» в игре в пятнашки.
– Ты правда колдунья, – сказал Снегг Лили. – Правда. Я давно за тобой наблюдаю. Но ничего плохого в этом нет. Моя мама тоже колдунья, а сам я – волшебник.
Петунья обдала его раскатами смеха, как холодной водой.
– Волшебник! – взвизгнула она, окончательно оправившись от шока, вызванного его внезапным появлением. – Я знаю, кто ты. Ты сын этих Снеггов. Они живут у реки, в Паучьем тупике, – сказала она Лили, и по её тону ясно было, что этот адрес – плохая рекомендация в её глазах. – А зачем ты за нами шпионил?
– Я не шпионил! – сказал Снегг, стоя на солнцепеке, весь красный, лохматый и несчастный. – Уж за тобой-то я точно не стал бы шпионить, – добавил он презрительно. – Ты – магл.
Хотя Петунья не могла знать, что означает это слово, тон Снегга говорил сам за себя.
– Пошли, Лили, мы уходим! – резко бросила она.
Лили тут же повиновалась. Уходя, она пристально взглянула на Снегга. Он стоял и смотрел, как они выходят за ограду площадки. Гарри, единственный, кто наблюдал сейчас за ним, почувствовал его горькое разочарование и понял, что Снегг давно готовился к этому разговору и что всё вышло совсем не так…
Сцена переменилась, и, не успев оглянуться, Гарри оказался в другом месте. Он был в маленькой роще. Ручей блестел на солнце, извиваясь между деревьями. Их кроны давали прохладную зелёную сень. Двое детей сидели рядышком на траве. На этот раз Снегг снял куртку, в сумраке рощи его странная рубашка не так бросалась в глаза.
– И если ты занимаешься волшебством вне школы, Министерство тебя накажет – пришлёт письмо.
– Но я же занималась волшебством вне школы!
– Нам можно. У нас ещё нет волшебных палочек. Детьми они не интересуются – мы всё равно ничего не можем с этим поделать. Но когда тебе исполняется одиннадцать, – он многозначительно кивнул, – и ты начинаешь учиться, тут уже надо быть осторожным.
Они помолчали. Лили подняла прутик и крутила им в воздухе. Гарри понял, что она воображает, как с его кончика сыплется сноп искр. Потом она бросила прутик, повернулась к мальчику и сказала:
– Скажи, это всё правда? Ты не шутишь? Петунья говорит, что ты мне врёшь и что никакого Хогвартса нет. Он правда есть?
– Для нас он есть, – ответил Снегг, – а для неё нет. Но мы с тобой получим по письму.
– Правда? – прошептала Лили.
– Да, – сказал Снегг, и, несмотря на безобразную прическу и нелепую одежду, он сейчас производил сильное впечатление – странная фигурка, исполненная уверенности в своём предназначении.
– И письмо правда принесёт сова? – тихо спросила Лили.
– Обычно их приносят совы, – сказал Снегг. – Но ты – из семьи маглов, поэтому из школы пришлют кого-нибудь поговорить с твоими родителями.
– А это важно, что я из семьи маглов?
Снегг колебался. Его чёрные глаза, горевшие в зеленоватом сумраке, скользнули по бледному личику, по тёмно-рыжим волосам.
– Нет, – сказал он. – Совсем не важно.
– Это хорошо, – с облегчением сказала Лили. Видно было, что это её беспокоило.
– В тебе прорва волшебства, – сказал Снегг. – Я видел. Я всё время за тобой наблюдал…
Голос его прервался. Лили не слушала его, она растянулась на траве и смотрела на полог листьев над головой. Снегг глядел на неё так же завороженно, как на детской площадке.
– Как у тебя дома дела? – спросила Лили.
Он слегка нахмурился:
– Нормально.
– Они уже не ругаются?
– Ещё как ругаются! – Снегг сорвал пригоршню листьев и стал раздирать их на кусочки, явно не замечая, что делает. – Но осталось совсем недолго, и я уеду.
– Твой отец не любит волшебства?
– Он ничего особенно не любит, – отозвался Снегг.
– Северус…
Снегг улыбнулся, когда она произнесла его имя:
– А?
– Расскажи мне ещё раз про дементоров.
– Зачем тебе?
– Если я буду заниматься волшебством вне школы…
– Никто не отдаст тебя за это дементорам! Дементоры – это для настоящих преступников. Они охраняют тюрьму для волшебников, Азкабан. Но тебе совершенно незачем попадать в Азкабан, ты слишком…
Он снова покраснел и сорвал ещё несколько листьев. Тут за его спиной раздался хруст, и он обернулся. Петунья, прятавшаяся за деревом, неловко переступила с ноги на ногу.
– Тунья! – сказала Лили с радостным удивлением в голосе. Но Снегг вскочил.
– И кто из нас шпионит? – закричал он. – Чего тебе тут надо?
Петунья потеряла дар речи от страха, что её обнаружили. Гарри видел, что она изо всех сил старается придумать что-нибудь пообиднее.
– Что это на тебе надето, а? – спросила она, показывая пальцем на рубашку Снегга. – Мамина блузка?
Раздался треск: над головой Петуньи обломился толстый сук. Лили вскрикнула: сук ударил Петунью по плечу. Она качнулась назад и залилась слезами.
– Тунья! – Лили набросилась на Снегга: – Это ты сделал?
– Нет! – Вид у него был одновременно вызывающий и испуганный.
– Это ты! – Она отшатнулась от него. – Ты! Ты сделал ей больно!
– Нет, это не я!
Но Лили не поверила этой лжи. Она бросила на него последний укоризненный взгляд и побежала вслед за сестрой. А Снегг остался стоять с несчастным и смущённым видом…
Сцена снова сменилась. Гарри огляделся вокруг: он был на платформе девять и три четверти, неподалёку стоял Снегг, слегка сутулясь, а рядом – худая, бледная женщина с кислым выражением лица, очень похожая на него. Глаза Снегга были устремлены на семью из четырёх человек тут же на платформе. Две девочки стояли чуть поодаль от родителей. Лили, похоже, пыталась в чём-то убедить сестру. Гарри подошёл поближе и прислушался.
– Тунья, не сердись, прости меня, пожалуйста! Послушай… – Она взяла сестру за руку и не выпускала, хотя Петунья пыталась вырваться. – Может быть, когда я там окажусь… нет, послушай, Тунья! Может быть, когда я там окажусь, я смогу пойти к профессору Дамблдору и уговорить его изменить решение!
– Я не хочу туда! – отчеканила Петунья и вырвала руку. – С чего ты взяла, что я хочу ехать в какой-то дурацкий замок и учиться на… на…
Её глаза скользнули по платформе, по кошкам, мяучащим на руках владельцев, по совам в клетках, бьющим крыльями и уханьем приветствующим друг друга, по школьникам, некоторые из которых уже надели длинные чёрные одежды, грузившим чемоданы на ярко-красный паровоз и приветствующим друг друга радостными возгласами после долгой летней разлуки.