Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и Орден Феникса.doc

– Нет, как хотите, но они зарвались, – сказала она, вставая с негодующим видом. – Пошли, Рон.

– Что?.. Куда пошли? – спросил Рон, явно пытаясь выиграть время. – Нет… Давай не будем, Гермиона… Как мы можем им запретить раздавать сладости?

– Ты прекрасно знаешь, что это не просто сладости, а Кровопролитные конфеты, Блевальные батончики или что там ещё…

– Обморочные орешки… – тихо подсказал Гарри.

Один за другим, точно их били по голове невидимым молотом, первокурсники обмякали в своих креслах, теряя сознание; некоторые сползали прямо на пол, другие, вывалив языки, повисали на подлокотниках. Те, кто на них смотрел, большей частью смеялись; Гермиона, однако, расправила плечи и решительным шагом двинулась к Фреду и Джорджу, которые стояли теперь с блокнотами в руках и пристально наблюдали за подопытными. Рон приподнялся со своего кресла, замер на секунду-другую в этом положении, не зная, как ему быть, потом, обращаясь к Гарри, буркнул: «Она сама справится» – и, сев обратно, съехал в кресле так низко, как только можно было при его внушительном росте.

– Хорошего понемножку! – громогласно заявила Гермиона Фреду и Джорджу; они подняли на неё глаза с лёгким удивлением.

– Да, ты права, – кивнул Джордж. – Доза, кажется, немного великовата.

– Я, кажется, сказала вам утром: вы не имеете права испытывать на учениках эту дрянь!

– Мы же им платим! – возмутился Фред.

– Это не важно. Вы подвергаете их опасности!

– Глупости, – отрезал Фред.

– Уймись, Гермиона, с ними всё в полном порядке! – успокаивающе сказал Ли, который, переходя от первокурсника к первокурснику, засовывал им в открытые рты тёмно-красные конфетки.

– Вот, смотри, они приходят в себя, – сказал Джордж.

Некоторые первокурсники действительно зашевелились. Иные, почувствовав, что лежат на полу или висят на ручке кресла, были настолько этим напуганы, что Гарри понял: Фред и Джордж не предупредили их о действии, которое окажут на них «сладости».

– Как себя чувствуешь, нормально? – участливо спросил Джордж маленькую темноволосую девочку, лежащую у его ног.

– Я… да, кажется, – слабым голосом ответила она.

– Замечательно, – радостно сказал Фред, но миг спустя Гермиона выхватила у него из рук и блокнот, и пакет с Обморочными орешками.

– Ничего замечательного!

– Да ты что, ведь они остались живы! – сердито возразил Фред.

---

– Не смейте этого делать! Что, если кто-нибудь всерьёз заболеет?

– Никто не заболеет, мы всё уже проверили на себе, мы просто хотим убедиться, что они на всех действуют одинаково…

– Если вы не прекратите, я…

– Оставишь нас после уроков? – спросил Фред тоном, в котором слышалось: «Хотел бы я посмотреть, как ты попробуешь».

– Посадишь нас строчки писать? – ухмыльнулся Джордж.

По всей гостиной зазвучал смех. Гермиона словно бы стала чуть выше ростом; глаза её сузились, в пышных волосах, казалось, затрещало электричество.

– Нет, – заявила она вибрирующим от гнева голосом. – Я просто напишу вашей матери.

– Ты этого не сделаешь, – в ужасе проговорил Джордж, отступив на шаг.

– Ещё как сделаю, – мрачно сказала Гермиона. – Если вы сами хотите глотать эти идиотские штучки, глотайте сколько угодно, но давать их первокурсникам я не позволю!

Фреда и Джорджа как громом поразило. Было совершенно ясно, что угроза Гермионы – удар ниже пояса. Окинув их напоследок суровым взглядом, она швырнула Фреду обратно блокнот и пакет и вернулась к своему креслу у камина.

Рон сполз уже так низко, что нос был примерно на одном уровне с коленями.

– Спасибо за поддержку, Рон, – язвительно бросила Гермиона.

– Ты отлично разобралась с ними сама, – пробормотал Рон.

Поглядев несколько секунд на свой чистый лист пергамента, Гермиона раздражённо сказала:

– Без толку, не могу сейчас сосредоточиться. Я иду спать.

Она открыла сумку. Гарри думал, что она тут же уберёт туда книги, но вначале она достала из сумки два уродливых шерстяных предмета. Аккуратно положив их на столик у камина, она пристроила сверху несколько скомканных клочков пергамента и сломанное перо, после чего отступила, чтобы оценить впечатление.

– Именем Мерлина, что ты такое делаешь? – спросил Рон, глядя на неё как на чокнутую.

– Это шапки для эльфов-домовиков, – бодро ответила она, начав наконец складывать в сумку книги. – Я летом их связала. Без волшебства я вяжу очень медленно, но в школе, думаю, дело пойдёт гораздо быстрее.

– Ты что, оставляешь им эти шапки? – медленно проговорил Рон. – А вначале посыпаешь их всяким мусором?

– Точно, – с вызовом подтвердила Гермиона и перекинула сумку через плечо.

– Так нельзя, – сердито сказал Рон. – Ты пытаешься всучить им эти шапки хитростью. Хочешь освободить их против их желания.

– Разумеется, они желают освободиться! – возразила Гермиона, но лицо её порозовело. – И не смей трогать шапки, понятно?

---

Она вышла. Рон подождал, пока за ней закрылась дверь, которая вела в спальни девочек, а потом смахнул с шерстяных шапок весь сор.

– Пусть по крайней мере видят, что берут, – твёрдо сказал он. – А что касается этого… – он скатал пергамент, на котором вывел заголовок заданной Снеггом письменной работы, – сейчас даже и пытаться бессмысленно. Без Гермионы я всё равно ничего не напишу, я понятия не имею о лунных камнях. А ты?

Гарри покачал головой, чувствуя, что боль в правом виске усиливается. Мысль о длинной письменной работе про войны с великанами отозвалась там нестерпимой пульсацией. Прекрасно зная, что утром пожалеет о невыполненном домашнем задании, он запихнул учебники обратно в сумку.

– Я тоже пойду лягу.

По пути к двери, ведущей к спальням, он прошёл мимо Симуса, но даже не взглянул на него. У Гарри возникло мимолётное ощущение, что Симус открыл рот, желая заговорить, но он ускорил шаги и без приключений добрался до спиральной каменной лестницы с её успокаивающим безлюдьем.
* * *
Новое утро оказалось таким же свинцовым и дождливым, как предыдущее. Во время завтрака Хагрид за преподавательским столом опять не появился.

– Зато Снегга сегодня в расписании нет, – ободряюще заметил Рон.

Гермиона широко зевнула и налила себе кофе. Чем-то она была слегка обрадована, и, когда Рон спросил, чем именно, она ответила:

– Шапок уже нет. Такое впечатление, что эльфы-домовики всё же хотят свободы.

– Не знаю, не знаю, – едко сказал Рон. – Они могли и не понять, что это головные уборы. По мне, так это никакие и не шапки – больше похоже на вязаные мочевые пузыри.

Гермиона не разговаривала с ним всё утро.

За сдвоенными заклинаниями в тот день шла сдвоенная трансфигурация. И профессор Флитвик, и профессор МакГонагалл первые пятнадцать минут урока говорили о важности СОВ.

– Вы должны помнить, – пропищал малорослый профессор Флитвик, взгромоздясь, как обычно, на стопку книг, чтобы голова оказалась выше поверхности стола, – что эти экзамены могут повлиять на вашу будущность на многие годы! Если вы ещё не задумывались всерьёз о выборе профессии, сейчас для этого самое время. А пока же нам с вами, боюсь, придётся работать больше обычного, чтобы вы все смогли показать себя с лучшей стороны!

После этого они час с лишним повторяли Манящие чары, без которых, сказал профессор Флитвик, на экзамене никак не обойдётся, а под конец урока он задал им такое большое домашнее задание, какого по заклинаниям ещё не бывало.

---

То же самое, если не хуже, – на трансфигурации.

– Невозможно сдать СОВ, – сурово провозгласила профессор МакГонагалл, – без серьёзной практики, без прилежания, без упорства. Я не вижу причин для того, чтобы каждый в этом классе не добился успеха на экзамене по трансфигурации, – надо только потрудиться. (Невилл испустил тихий недоверчивый стон.) Да, и вы, Долгопупс, – сказала профессор МакГонагалл. – Вы работаете очень неплохо, вам не хватает только уверенности в себе. Итак, сегодня мы приступаем к Заклятию исчезновения. Оно проще, чем Чары восстановления, которые вам предстоит систематически изучать только при подготовке к ЖАБА, но оно принадлежит к числу труднейших актов волшебства из всех, что входят в программу по СОВ.

Она сказала сущую правду. Для Гарри Заклятие исчезновения оказалось чрезвычайно трудным. До конца сдвоенного урока ни ему, ни Рону так и не удалось заставить исчезнуть улитку, хотя Рон оптимистически заявил, что его улитка, кажется, стала чуточку бледнее. А вот Гермиона со своей улиткой успешно справилась уже с третьей попытки, заработав для Гриффиндора десятиочковую премию от профессора МакГонагалл. Она единственная не получила домашнего задания; всем остальным было велено отрабатывать чары вечером и готовиться к завтрашнему новому сражению с улиткой.

В лёгкой панике из-за горы домашней работы, которая перед ними высилась, Гарри и Рон провели большую перемену в библиотеке, где читали об использовании лунного камня в зельеварении. Всё ещё сердитая на Рона из-за пренебрежения к её шерстяным шапкам, Гермиона к ним не присоединилась. К началу урока ухода за магическими существами у Гарри уже опять болела голова.

День немного разгулялся, было прохладно и ветрено, и, пока они шли вниз по луговому склону к хижине Хагрида, на лица им время от времени падали отдельные дождевые капли. Профессор Граббли-Дёрг, поджидая учеников, стояла шагах в десяти от двери хижины. Перед ней тянулся длинный стол на козлах, на котором были навалены какие-то ветки. Когда Гарри и Рон приблизились к столу, сзади раздался взрыв хохота; обернувшись, они увидели Драко Малфоя, который направлялся туда же в сопровождении своей обычной слизеринской свиты. Он явно сказал сейчас что-то чрезвычайно забавное, поскольку Крэбб, Гойл, Пэнси Паркинсон и прочие, подтягиваясь к месту урока, всё никак не могли унять ржание. По тому, как они поглядывали на Гарри, предмет насмешки угадывался без труда.

---

– Все здесь? – гаркнула профессор Граббли-Дёрг, когда явились и слизеринцы, и гриффиндорцы. – Тогда поехали. Кто может сказать, как это называется?

Она показала на лежащую перед ней кучу веток. Рука Гермионы взвилась в воздух. За спиной у неё Малфой, скаля зубы, передразнивал её манеру подпрыгивать на месте, когда ей не терпится ответить на вопрос. Пэнси Паркинсон взвизгнула от смеха, но этот визг почти сразу же перешёл в пронзительный крик: веточки на столе подскочили, встали торчком и оказались крохотными деревянными существами, похожими на пикси, с коричневыми шишковатыми ручками и ножками, с двумя отросточками-пальчиками на конце каждой ручки, со смешными плоскими, покрытыми подобием коры, личиками, на каждом из которых блестели карие, клопиного цвета глазки.

– О-о-о-о-о! – воскликнули Парвати и Лаванда, чем изрядно раздосадовали Гарри. Можно подумать, Хагрид никогда не показывал им ничего впечатляющего. Да, конечно, флоббер-черви были чуточку скучноваты, но про саламандр и гиппогрифов этого не скажешь, а соплохвосты – это уж и вовсе интереснейшие существа.

– А ну-ка, девочки, потише! – скомандовала профессор Граббли-Дёрг. Она бросила живым палочкам горсть какой-то коричневой крупы, и они тут же набросились на пищу. – Итак, кто мне скажет, как они называются? Мисс Грейнджер?

– Лукотрусы, – ответила Гермиона. – Это лесные сторожа, живут обычно на деревьях, чья древесина идёт на волшебные палочки.

– Пять очков Гриффиндору, – объявила профессор Граббли-Дёрг. – Да, это лукотрусы, и, как правильно сказала мисс Грейнджер, они чаще всего живут на деревьях тех пород, что ценятся изготовителями волшебных палочек. Кто-нибудь знает, чем они питаются?

– Мокрицами, – выпалила Гермиона, и Гарри стало понятно, почему то, что он принял за коричневую крупу, движется. – И яйцами фей-светляков, если могут их раздобыть.

– Очень хорошо, ещё пять очков. Итак, если вам нужна древесина или листва дерева, на котором обитает лукотрус, следует запастись порцией мокриц, чтобы отвлечь или успокоить его. На вид они безобидны, но, если их разозлить, они пытаются выколоть человеку глаза пальцами, которые, как вы видите, очень остры и опасны для глазных яблок. А теперь подходите ближе, берите мокриц и лукотрусов – одного на троих – и изучайте их поподробнее. До конца урока каждый из вас должен зарисовать лукотруса и пометить на рисунке все части тела.

Ученики толпой двинулись к столу. Гарри нарочно обогнул его, чтобы оказаться рядом с профессором Граббли-Дёрг.

---