Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и Орден Феникса.doc

– А где Хагрид? – спросил он её, пока все выбирали лукотрусов.

– Не ваша забота, – жёстко сказала профессор Граббли-Дёрг. Примерно так же она ответила ему и в прошлом году, когда заменяла Хагрида. Между тем Драко Малфой с широкой ухмылкой на заострённом лице перегнулся через Гарри и схватил самого крупного лукотруса.

– Не исключено, – сказал Малфой вполголоса, так что слышать мог только Гарри, – что эта безмозглая орясина здорово покалечилась.

– Заткнись, а то я тебя покалечу так, что своих не узнаешь, – проговорил Гарри краем рта.

– Не исключено, что он связался с чем-то слишком большим для него, если ты понимаешь, к чему я клоню.

И, ухмыляясь через плечо, Малфой отошёл. Гарри вдруг стало нехорошо. Неужели Малфой что-то знает? Ведь его отец был Пожирателем смерти; что, если у него есть сведения о Хагриде, которые ещё не достигли Ордена Феникса? Гарри поспешно двинулся вокруг стола обратно, к Рону и Гермионе, которые сидели на траве на корточках чуть поодаль и пытались привести лукотруса в более или менее неподвижное состояние, чтобы его зарисовать. Гарри вынул пергамент и перо, опустился на корточки рядом с друзьями и шёпотом передал им то, что услышал от Малфоя.

– Если бы с Хагридом что-то случилось, Дамблдор был бы в курсе, – не долго думая, сказала Гермиона. – К тому же показывать, что мы обеспокоены, значит играть Малфою на руку. Он увидит, что мы не знаем точно, как обстоят дела. Не обращай внимания, Гарри. Подержи-ка лучше лукотруса, я лицо хочу зарисовать…

– Да, – донеслось до них от ближайшей группы учеников; манерно-медлительный выговор Малфоя узнавался безошибочно. – Мой отец пару дней назад беседовал с министром, и очень похоже, что Министерство всерьёз хочет положить конец непрофессиональным методам обучения в Хогвартсе. Так что даже если это глупое бревно здесь ещё появится, его скорее всего тут же и пошлют куда подальше.

– О-ОХХ!

Гарри так крепко сжал лукотруса, что чуть не сломал, и тот в отместку со всей силы царапнул его острыми пальцами, оставив на руке две длинные глубокие раны. Гарри разжал руку. Крэбб и Гойл, уже расхохотавшиеся при мысли о предстоящем увольнении Хагрида, заржали ещё пуще, увидев, как человечек-палочка со всех ног улепётывает к лесу и скрывается среди древесных корней. Когда по лугу прокатился эхом дальний звонок, Гарри скатал свой испачканный кровью рисунок и с перевязанной Гермиониным платком рукой двинулся на травологию; в ушах у него ещё стоял издевательский смех Малфоя.

---

– Если он ещё раз посмеет назвать Хагрида бревном… – прорычал Гарри.

– Гарри, не связывайся с Малфоем, не забудь, что он староста, он может тебе устроить трудную жизнь…

– Интересно, что это такое – трудная жизнь? Может, попробовать для разнообразия? – саркастически сказал Гарри.

Рон засмеялся, но Гермиона нахмурилась. Втроём они не спеша шли мимо огородов. Небо по-прежнему словно бы ещё не решило, будет дождь или нет.

– Мне хочется, чтобы Хагрид поскорее вернулся, только и всего, – тихо сказал Гарри, когда они добрались до теплиц. – И не говорите мне, что эта Граббли-Дёрг преподаёт лучше! – добавил он с угрозой.

– Я и не собиралась, – спокойно заметила Гермиона.

– Потому что ей в жизни не сравняться с Хагридом, – твёрдо проговорил Гарри, прекрасно понимая, к немалой своей досаде, что урок заботы о магических существах, который она сейчас провела, был образцовым.

Дверь ближайшей теплицы открылась, и из неё вышло несколько четверокурсников, в том числе Джинни.

– Привет! – жизнерадостно сказала она, проходя мимо.

Некоторое время спустя появилась Полумна Лавгуд. Она плелась в хвосте своего класса. Нос у неё был запачкан землёй, длинные волосы собраны в узел на макушке. Когда она увидела Гарри, её выпуклые глаза от волнения вытаращились ещё сильней, и она двинулась прямо к нему. Многие его одноклассники с любопытством повернули головы. Полумна набрала побольше воздуха и, не здороваясь, выпалила:

– Я верю, что Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился, и я верю, что ты дрался с ним и спасся.

– Э… да, – неуклюже сказал Гарри.

Уши Полумны были украшены серьгами, похожими на оранжевые редиски, что явно не укрылось от внимания Парвати и Лаванды: они хихикали и показывали пальцами на её мочки.

– Смейтесь сколько хотите! – повысила голос Полумна, которой показалось, что они потешаются над её словами. – Было время, когда люди считали, что на свете нет таких существ, как бундящая шица и морщерогий кизляк.

– Так ведь они были правы, разве не так? – с раздражением сказала Гермиона. – На свете действительно нет и не было таких существ.

Полумна бросила на неё уничтожающий взгляд и метнулась прочь. Редиски в её ушах бешено раскачивались. Теперь уже не только Парвати и Лаванда покатывались со смеху.

– Сделай милость, перестань обижать единственного человека, который мне верит, – попросил Гарри Гермиону по дороге в класс.

– Не прибедняйся, Гарри, найдутся и другие, – возразила ему Гермиона. – А про эту Полумну Джинни мне всё рассказала. Она верит только тому, что ничем вообще не доказано. От дочки человека, который издаёт «Придиру», другого и ждать нельзя.

---

Гарри вспомнил зловещих крылатых лошадей, которых увидел в первый вечер. Полумна сказала, что тоже их видит. На душе у него стало ещё тяжелей. Неужели она лгала? Его размышления на эту тему прервал, подойдя к нему, Эрни Макмиллан.

– Я хочу, чтобы ты знал, Поттер, – произнёс он громким, звучным голосом, – что на твоей стороне не только сумасшедшие. Я лично верю тебе на все сто. Моя семья всегда стояла за Дамблдора, и я тоже буду за него стоять.

– Э… спасибо большое, Эрни, – сказал Гарри и удивлённо, и обрадованно. Хотя Эрни мог бы выразиться и не так торжественно, Гарри в его теперешнем настроении очень кстати пришлось заявление о поддержке со стороны человека, у которого в ушах не болтаются редиски. От слов Эрни улыбка с лица Лаванды Браун мигом исчезла, и, поворачиваясь к Рону и Гермионе, Гарри краем глаза заметил выражение лица Симуса – смущённое и упрямое.

Профессор Стебль начала урок, конечно же, с наставлений по поводу важности СОВ. Гарри бы не возражал, если бы учителя уже и перестали им это вдалбливать; стоило ему вспомнить, сколько назадавали на дом, как внутренности словно скручивало жгутом. Это ощущение было особенно сильным в конце урока, когда Стебль задала очередную письменную работу. Утомлённые и крепко пахнущие драконьим навозом, который был любимым удобрением профессора Стебль, гриффиндорцы потянулись обратно в замок. Разговаривали мало. Позади был ещё один трудный день.

Гарри очень хотелось есть, и поскольку в пять у него был первый сеанс наказания, назначенного профессором Амбридж, он сразу же, даже не занося сумку в башню Гриффиндора, отправился на ужин. Перед тем неизвестным, что его ожидало, надо было подкрепиться. Но не успел он войти в Большой зал, как раздался громкий сердитый возглас:

– Эй, Поттер!

– Что ещё? – устало пробормотал он и, обернувшись, увидел Анджелину Джонсон, которая, похоже, была вне себя от гнева.

– Я тебе сейчас объясню, что ещё, – сказала она и, двинувшись прямо к нему, жёстко ткнула его в грудь пальцем. – Как это ты ухитрился заработать наказание на пять вечера в пятницу?

– Что? – спросил Гарри. – Не по… ах, да, вратарские испытания!

– Вспомнил! – возмущённо крикнула Анджелина. – Я же говорила, что мне нужна вся команда, что я хочу посмотреть, как впишется новый игрок! Разве ты не знаешь, что я специально заказала на это время поле? А теперь ты вздумал уклониться!

– Ничего я не вздумал! – возразил Гарри, обиженный этой явной несправедливостью. – Меня наказала Амбридж, потому что я сказал правду про Сама-Знаешь-Кого.

---

– Ну, так иди теперь к ней и проси освободить тебя в пятницу, – яростно потребовала Анджелина. – Как будешь её уговаривать – меня не касается. Можешь, если хочешь, сказать ей, что Сам-Знаешь-Кто – плод твоего воображения. Но в пятницу изволь быть!

Она резко повернулась и унеслась прочь.

– Знаете что? – сказал Гарри Рону и Гермионе, когда они вошли в Большой зал. – Надо бы узнать в «Паддлмир Юнайтед», не погиб ли Оливер Вуд на тренировке. В Анджелину, похоже, вселился его дух.

– Ну, и какие, по-твоему, шансы, что Амбридж отпустит тебя в пятницу? – скептически спросил Рон, когда они сели за стол Гриффиндора.

– Меньше чем нулевые, – мрачно ответил Гарри, положив себе бараньи отбивные и взявшись за еду. – Но попытаться-то можно, чем я рискую? Предложу, к примеру, два дополнительных наказания потом отбыть… – Он прожевал и проглотил кусок картошки, потом добавил: – Хорошо бы она сегодня не слишком меня задержала. Нам же надо написать три письменные работы, отрабатывать Заклятие исчезновения для МакГонагалл, найти контрзаклятие для Флитвика, дорисовать лукотруса и начать этот дурацкий дневник сновидений для Трелони!

Ром застонал и почему-то поднял глаза к волшебному потолку.

– И кажется, собирается дождь.

– При чём тут дождь, когда мы говорим о домашней работе? – вскинула брови Гермиона.

– Ни при чём, – быстро ответил Рон, но уши у него покраснели.

Без пяти пять Гарри попрощался с друзьями и пошёл на четвёртый этаж в кабинет Амбридж. Когда он постучал, она сахарным голоском откликнулась: «Входите». Он осторожно вошёл, оглядываясь по сторонам.

Он помнил этот кабинет при каждом из троих его прежних владельцев. Когда его занимал Златопуст Локонс, стены были оклеены его портретами. Придя к Люпину, почти наверняка можно было увидеть какое-нибудь диковинное Тёмное существо в клетке или аквариуме. При самозванце, выдававшем себя за Грюма, кабинет был набит разнообразными инструментами и приспособлениями для раскрытия тайных козней.

Теперь, однако, кабинет изменился до неузнаваемости. На все поверхности были наброшены ткани – кружевные или обычные. Стояло несколько ваз с засушенными цветами, каждая на своей салфеточке, а на одной из стен висела коллекция декоративных тарелочек с яркими цветными котятами, которые различались, помимо прочего, повязанными на шею бантиками. Котята были такие мерзкие, что Гарри ошеломлённо пялился на них и пялился, пока профессор Амбридж снова не заговорила.

---

– Добрый вечер, мистер Поттер.

Гарри вздрогнул и обернулся. Он потому не сразу её заметил, что её мантия с ярким цветочным узором уж слишком хорошо гармонировала со скатертью на письменном столе.

– Добрый вечер, профессор Амбридж, – деревянным голосом отозвался Гарри.

– Ну что ж, садитесь, – сказала она, показывая на маленький столик, покрытый кружевной скатертью, у которого она заранее поставила стул с прямой спинкой. На столике, явно дожидаясь Гарри, лежал чистый пергамент.

– Э… – сказал Гарри, не двигаясь. – Профессор Амбридж, прежде чем мы начали, я… я хочу попросить вас об… одолжении.

Её выпуклые глаза сузились.

– Я вас слушаю.

– Видите ли, я вхожу в команду Гриффиндора по квиддичу. В пятницу в пять часов я должен быть на испытаниях кандидатов во вратари, и я… я подумал, может быть, вы освободите меня на этот вечер от наказания, я тогда… я тогда отбуду его в другой день…

Задолго до того, как он кончил, ему было ясно, что ничего не выйдет.

– Ну, что вы, – сказала Амбридж, улыбаясь так широко, словно только что проглотила на редкость сочную муху. – Нет-нет, что вы, что вы. Мистер Поттер, вы наказаны за распространение скверных и вредных историй в целях саморекламы, и никто не будет ради вашего удобства ничего переносить. Нет, вы явитесь сюда в пять часов и завтра, и послезавтра, и в пятницу, все ваши наказания пройдут как намечено. Будет совсем неплохо, если вам придётся пропустить то, от чего вы не хотели бы отказываться. Это сделает урок, который я намерена вам преподать, ещё более поучительным.

Гарри почувствовал, как кровь приливает к голове, в ушах застучало молотом. Он в целях саморекламы рассказывает скверные и вредные истории?

Она смотрела на него, слегка склонив голову на сторону, и по-прежнему широко улыбалась, как будто в точности знала, о чём он думает, и хотела посмотреть, начнёт он снова кричать или нет. Сделав колоссальное усилие, Гарри отвёл от неё взгляд, уронил сумку на пол около стула с прямой спинкой и сел на него.

– Ну вот, – ласково сказала Амбридж, – мы уже лучше владеем собой, не правда ли? Теперь, мистер Поттер, вы напишете для меня некоторое количество строк. Нет, не вашим пером, – добавила она, когда Гарри потянулся к сумке. – Вы воспользуетесь моим пером, специальным. Вот, пожалуйста.

Она протянула ему чёрное перо, длинное и тонкое, с необычно острым кончиком.

– Я попросила бы вас написать: «Я не должен лгать», – мягко сказала она.

– Сколько раз? – спросил Гарри, довольно убедительно имитируя вежливость.

---