ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 12.12.2023
Просмотров: 1794
Скачиваний: 12
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
Джоанн Кэтлин РоулингГарри Поттер и Орден Феникса
Дж. К. РолингГарри Поттер и Орден Феникса
Глава 6Благороднейшее и древнейшее семейство Блэков
Глава 11Новая песня Распределяющей шляпы
Глава 15Генеральный инспектор Хогвартса
Глава 17Декрет об образовании № 24
Глава 22Больница святого Мунго
Глава 28Самое плохое воспоминание Снегга
Глава 35По ту сторону занавеса
Глава 36Единственный, кого он всегда боялся
похрапывавшие самым натуральным образом, нет-нет да и поглядывали на него украдкой из-под полуопущенных век. Теперь стало ясно, кто здесь разговаривал перед их приходом.
– Эдвард и Дайлис были самыми прославленными директорами Хогвартса, – сказал Дамблдор, стремительно пройдя мимо гостей к великолепной птице, спавшей возле двери. – Настолько знаменитыми, что их портреты висят во многих важных учреждениях волшебников. Они свободно перемещаются между своими портретами и поэтому могут сообщить нам, что происходит в других местах.
– Но мистер Уизли мог быть где угодно! – сказал Гарри.
– Садитесь, пожалуйста, все трое, – сказал Дамблдор, словно не слыша его. – Эдвард и Дайлис могут на несколько минут задержаться. Профессор МакГонагалл, будьте любезны, вызовите стулья.
Профессор МакГонагалл вынула из кармана халата волшебную палочку и взмахнула ею. Из воздуха возникли три деревянных стула с прямыми спинками, совсем не такие, как уютные ситцевые кресла, которые наколдовал Дамблдор в Министерстве, когда слушалось дело Гарри. Гарри сел и через плечо наблюдал за Дамблдором. Тот гладил пальцем Фоукса по золотой хохлатой голове. Феникс сразу проснулся, поднял красивую голову и блестящими тёмными глазами смотрел на Дамблдора.
– Нам будет нужно предупреждение, – очень спокойно сказал Дамблдор птице.
Вспышка пламени, и феникс исчез.
Дамблдор стремительно подошёл к одному из тонких серебряных приборов (назначения которых Гарри до сих пор не знал), перенёс его на стол, сел и легонько постучал по нему концом волшебной палочки.
С ритмичным позвякиванием прибор ожил, из серебряной трубочки наверху стали выходить маленькие клубы бледно-зелёного дыма. Директор внимательно вглядывался в дым, между бровей у него залегла глубокая морщина. Через несколько секунд дым пошёл ровной струёй, она сгущалась и закручивалась в воздухе… и вот уже вылепилась из неё змеиная голова с разинутой пастью.
«Не подтверждение ли это моего рассказа», – подумал Гарри и посмотрел на Дамблдора в надежде увидеть по его лицу, что это так. Но Дамблдор не поднимал головы.
– Конечно, конечно, – бормотал он, по-прежнему наблюдая за дымом без малейшего удивления. – Но сущности разделены?
Вопрос прозвучал для Гарри загадкой. Между тем дымная змея немедленно превратилась в две змеи, обе сворачивались и извивались в полутьме. С видом мрачного удовлетворения Дамблдор слегка постучал по прибору палочкой: позвякивание замедлилось и стихло, дымные змеи побледнели, расплылись в воздухе и пропали.
Дамблдор перенёс аппарат обратно на узенький столик. Гарри увидел, что многие прежние директора на портретах проводили его глазами, но, заметив, что Гарри смотрит на них, тут же прикинулись спящими. Гарри хотел спросить, для чего предназначен странный серебряный прибор, но в это время справа под потолком раздался крик: волшебник по имени Эдвард, слегка запыхавшийся, снова появился в своей раме.
– Дамблдор!
– Какие новости? – сразу откликнулся тот.
– Я кричал, пока кто-то не прибежал, – сообщил волшебник, вытирая мокрый лоб о висевший сзади занавес. – Сказал, что слышал внизу какое-то движение… Они не сразу мне поверили, но спустились посмотреть… вы знаете, внизу наблюдать некому – портретов там нет. Короче говоря, через несколько минут его принесли. Вид неважный, весь в крови. Когда они ушли, я перебежал в портрет Эльфриды Крэгг, чтобы разглядеть получше…
– Хорошо, – сказал Дамблдор, а Рон в это время судорожно приподнялся. – Значит, Дайлис увидит, когда его доставят…
Через минуту на своём портрете появилась волшебница с серебряными локонами, она села в кресло, откашлялась и сказала:
– Да, его доставили в больницу святого Мунго… пронесли мимо моего портрета… выглядит плохо…
– Благодарю вас, – сказал Дамблдор. Он повернулся к МакГонагалл: – Минерва, надо разбудить остальных детей Уизли.
– Конечно…
Профессор МакГонагалл встала и быстро пошла к двери. Гарри скосился на Рона – на лице у того застыл ужас.
– Дамблдор, как быть с Молли? – задержавшись у двери, спросила МакГонагалл.
– Этим займётся Фоукс, когда проверит, нет ли поблизости незваных гостей. Но, возможно, она уже знает… благодаря этим превосходным часам…
Гарри понял, что речь идёт о её часах, показывавших не время, а местонахождение и состояние каждого члена семейства Уизли, и с болью подумал, что стрелка мистера Уизли до сих пор показывает на смертельную опасность. Но время было позднее. Миссис Уизли, наверное, спит и не следит за часами. Гарри похолодел, вспомнив, что боггарт у миссис Уизли принял вид её мужа, бездыханного и окровавленного, в съехавших набок очках… Но мистер Уизли не умрёт… он не может умереть…
Дамблдор тем временем рылся в буфете поблизости от Гарри и Рона. Наконец он извлёк оттуда закопчённый старый чайник и осторожно поставил на письменный стол. Поднял волшебную палочку и тихо сказал: «Портус!» Чайник задрожал, оделся странным голубым сиянием, а потом успокоился, чёрный, как прежде.
Дамблдор подошёл к другому портрету – волшебнику с умным лицом и остроконечной бородкой. Этот был одет в цвета Слизерина – серебряный и зелёный – и спал, по-видимому, так крепко, что не слышал Дамблдора, пытавшегося его разбудить.
– Финеас, Финеас.
Люди на портретах перестали притворяться спящими, они зашевелились в своих рамах, чтобы лучше видеть происходящее. Умный с бородкой-клинышком по-прежнему изображал спячку, и некоторые тоже стали выкрикивать его имя:
– Финеас! Финеас! ФИНЕАС!
Прикидываться дальше было невозможно, он нарочито вздрогнул и широко раскрыл глаза.
– Кто-то звал?
– Надо, чтобы вы ещё раз посетили свой другой портрет, Финеас, – сказал Дамблдор. – У меня новое сообщение.
– Посетить мой другой портрет? – скрипучим голосом сказал Финеас с притворным зевком (при этом взгляд его обежал комнату и остановился на Гарри). – Ну, нет, Дамблдор, я сегодня ужасно устал.
Что-то знакомое почудилось Гарри в его голосе. Где он его слышал? Но вспомнить ему помешали другие портреты на стенах – слова Финеаса вызвали бурю негодования.
– Нарушение субординации, сэр! – взревел дородный красноносый волшебник, потрясая кулаком. – Неисполнение приказа!
– Честь обязывает нас служить нынешнему главе Хогвартса! – воскликнул дряхлый волшебник, в котором Гарри признал Армандо Диппета, предшественника Дамблдора. – Стыдно, Финеас!
– Внушить ему, Дамблдор? – спросила остроглазая ведьма и подняла необыкновенно толстую волшебную палочку, смахивавшую на трость.
– Ну, хорошо, – согласился волшебник по имени Финеас, глядя на её палочку с некоторой опаской. – Хотя вполне возможно, что он уже ликвидировал мой портрет так же, как разделался с большинством предков…
– Сириус знает, что не должен уничтожать ваш портрет, – сказал Дамблдор, и Гарри сразу вспомнил, где он слышал голос Финеаса: этот голос шёл из пустой рамы в его спальне на площади Гриммо. – Вы передадите ему, что Артур Уизли тяжело ранен и что его жена, дети и Гарри Поттер скоро прибудут к нему в дом. Вы поняли?
– Артур Уизли ранен, жена, дети и Гарри Поттер остановятся у него, – скучающим голосом повторил Финеас. – Да, да… хорошо.
Он нырнул за раму портрета и скрылся из виду; в ту же секунду дверь кабинета открылась. Профессор МакГонагалл ввела Фреда, Джорджа и Джинни, встрёпанных и ошарашенных, в ночной одежде.
– Гарри, что происходит? – с испугом спросила Джинни. – Профессор МакГонагалл говорит, ты видел, как ранили папу…
– Ваш отец был ранен при выполнении задания для Ордена Феникса, – опередил его Дамблдор. – Его доставили в клинику магических недугов и травм – в больницу святого Мунго. Я отправляю вас в дом Сириуса, это ближе к больнице, чем «Нора». Там вы встретитесь с матерью.
– Как мы доберёмся туда? – спросил Фред. Сейчас он был не похож на себя. – Летучим порохом?
– Нет, – сказал Дамблдор. – Сейчас это небезопасно, за Сетью ведётся слежка. Вы отправитесь через портал. – Он показал на невыразительный старый чайник, стоявший на столе. – Мы ждём сообщения от Финеаса Найджелуса… Прежде чем отправить вас, я хочу убедиться, что путь свободен.
Посреди кабинета на миг вспыхнуло пламя, от него осталось золотое перо, медленно опускавшееся на пол.
– Это предупреждение Фоукса, – сказал Дамблдор, поймав его на лету. – Профессор Амбридж узнает, что вас нет в спальнях… Минерва, идите и отвлеките её – придумайте что угодно.
В развевающемся халате МакГонагалл устремилась к двери.
– Он сказал, что будет рад, – раздался скучающий голос за спиной Дамблдора: волшебник Финеас снова появился у себя, на фоне слизеринского знамени. – У моего праправнука всегда был странный вкус по части гостей.
– Тогда подойдите сюда, – обратился Дамблдор к Гарри и всем Уизли. – Быстро, пока не появились провожатые.
Они сгрудились возле его стола.
– Вы все уже пользовались порталом?
Они кивнули, и каждый протянул руку к закопчённому чайнику.
– Хорошо. На счёт три: раз… два…
Всё случилось в одно мгновение – раньше, чем Дамблдор произнёс «три». Гарри посмотрел на него – они были совсем рядом, – и ясные голубые глаза Дамблдора остановились на его лице.
Сразу же шрам на лбу обожгло страшной болью, словно открылась старая рана, и неожиданная, беспричинная ненависть вспыхнула в его душе, такая лютая, что больше всего на свете ему захотелось броситься на этого человека, впиться в него зубами, терзать…
–…три.
Гарри ощутил сильный толчок пониже пупа, пол ушёл из-под ног, рука намертво прилипла к чайнику, и, стукаясь друг о друга, увлекаемые чайником, все пятеро понеслись куда-то в вихре красок и шуме ветра…
– Прочь отсюда, отродье, предавшее свою кровь. Это правда, что ваш отец умирает?
– ВОН! – рявкнул другой голос.
Гарри вскочил на ноги и огляделся. Они прибыли на кухню в цокольном этаже дома двенадцать на площади Гриммо. Единственными источниками света были камин и оплывшая свеча, освещавшие объедки чьего-то ужина. К двери в прихожую убегал Кикимер; перед тем, как скрыться, он злобно оглянулся на них и поддёрнул набедренную повязку. А к ним уже спешил встревоженный Сириус. Он был небрит и в дневной одежде; от него пахнуло перегаром, как от Наземникуса.
– Что случилось? – Он протянул руку и помог Джинни встать. – Финеас Найджелус сказал, что Артур Уизли тяжело ранен.
– Спроси у Гарри, – сказал Фред.
– Да, и я хочу услышать, – сказал Джордж. Близнецы и Джинни повернулись к нему. Шаги Кикимера на лестнице стихли.
– Это было… – заговорил Гарри. Им рассказывать оказалось ещё труднее, чем Дамблдору и МакГонагалл. – У меня было… вроде… видение.
Он рассказал всё, что видел, но изменил рассказ так, как если бы наблюдал за нападением змеи со стороны, а не смотрел на это её глазами. Рон, по-прежнему белый как простыня, глянул на него, но ничего не сказал. Когда Гарри кончил, Фред, Джордж и Джинни продолжали молча смотреть на него. Он не понимал, мерещится это ему или нет, но в их глазах он прочёл осуждение. Ну, если он виноват в том, что был свидетелем нападения, хорошо хоть, не сказал, что был при этом внутри змеи. Фред повернулся к Сириусу:
– Мама здесь?
– Она, может быть, ещё ничего не знает. Важно было переправить вас до того, как вмешается Амбридж. А сейчас, я думаю, Дамблдор даст ей знать.
– Нам надо сейчас же в больницу святого Мунго, – сказала Джинни. Она оглянулась на близнецов: оба ещё в пижамах. – Сириус, одолжишь нам плащи или что-нибудь?
– Подождите, нельзя вам мчаться в больницу! – сказал он.
– Нет, нам надо, и мы пойдём, – упёрся Фред. – Это наш отец!
– А как вы объясните, откуда узнали про несчастье, если больница даже жене ещё не сообщила?
– Какая разница? – вскинулся Джордж.
– Такая! – сердито ответил Сириус. – Мы не хотим привлекать внимание к тому, что у Гарри видения и он видит вещи, которые происходят за сотни миль! Вы представляете, какие выводы сделает из этого Министерство?
Фред и Джордж смотрели на него так, как будто им плевать на любые выводы Министерства. Рон был бледен и молчал. Джинни сказала:
– Нам мог кто-то другой сказать… Не обязательно Гарри.
– Кто, например? – обозлился Сириус. – Слушайте, ваш отец пострадал, выполняя задание Ордена, обстоятельства и без того подозрительные – не хватало ещё, чтобы дети узнали об этом через минуту после происшествия. Это может серьёзно повредить Ордену…
– Плевать нам на ваш дурацкий Орден! – выкрикнул Фред.
– Наш отец умирает – о чём мы тут говорим! – заорал Джордж.
– Ваш отец знал, на что идёт, и он не поблагодарит вас, если вы навредите Ордену! – с таким же жаром ответил Сириус. – Вот как обстоит дело… вот почему вы не в Ордене… вы не понимаете… есть дело, ради которого стоит умереть.
– Эдвард и Дайлис были самыми прославленными директорами Хогвартса, – сказал Дамблдор, стремительно пройдя мимо гостей к великолепной птице, спавшей возле двери. – Настолько знаменитыми, что их портреты висят во многих важных учреждениях волшебников. Они свободно перемещаются между своими портретами и поэтому могут сообщить нам, что происходит в других местах.
– Но мистер Уизли мог быть где угодно! – сказал Гарри.
– Садитесь, пожалуйста, все трое, – сказал Дамблдор, словно не слыша его. – Эдвард и Дайлис могут на несколько минут задержаться. Профессор МакГонагалл, будьте любезны, вызовите стулья.
Профессор МакГонагалл вынула из кармана халата волшебную палочку и взмахнула ею. Из воздуха возникли три деревянных стула с прямыми спинками, совсем не такие, как уютные ситцевые кресла, которые наколдовал Дамблдор в Министерстве, когда слушалось дело Гарри. Гарри сел и через плечо наблюдал за Дамблдором. Тот гладил пальцем Фоукса по золотой хохлатой голове. Феникс сразу проснулся, поднял красивую голову и блестящими тёмными глазами смотрел на Дамблдора.
– Нам будет нужно предупреждение, – очень спокойно сказал Дамблдор птице.
Вспышка пламени, и феникс исчез.
Дамблдор стремительно подошёл к одному из тонких серебряных приборов (назначения которых Гарри до сих пор не знал), перенёс его на стол, сел и легонько постучал по нему концом волшебной палочки.
С ритмичным позвякиванием прибор ожил, из серебряной трубочки наверху стали выходить маленькие клубы бледно-зелёного дыма. Директор внимательно вглядывался в дым, между бровей у него залегла глубокая морщина. Через несколько секунд дым пошёл ровной струёй, она сгущалась и закручивалась в воздухе… и вот уже вылепилась из неё змеиная голова с разинутой пастью.
«Не подтверждение ли это моего рассказа», – подумал Гарри и посмотрел на Дамблдора в надежде увидеть по его лицу, что это так. Но Дамблдор не поднимал головы.
– Конечно, конечно, – бормотал он, по-прежнему наблюдая за дымом без малейшего удивления. – Но сущности разделены?
Вопрос прозвучал для Гарри загадкой. Между тем дымная змея немедленно превратилась в две змеи, обе сворачивались и извивались в полутьме. С видом мрачного удовлетворения Дамблдор слегка постучал по прибору палочкой: позвякивание замедлилось и стихло, дымные змеи побледнели, расплылись в воздухе и пропали.
Дамблдор перенёс аппарат обратно на узенький столик. Гарри увидел, что многие прежние директора на портретах проводили его глазами, но, заметив, что Гарри смотрит на них, тут же прикинулись спящими. Гарри хотел спросить, для чего предназначен странный серебряный прибор, но в это время справа под потолком раздался крик: волшебник по имени Эдвард, слегка запыхавшийся, снова появился в своей раме.
– Дамблдор!
– Какие новости? – сразу откликнулся тот.
– Я кричал, пока кто-то не прибежал, – сообщил волшебник, вытирая мокрый лоб о висевший сзади занавес. – Сказал, что слышал внизу какое-то движение… Они не сразу мне поверили, но спустились посмотреть… вы знаете, внизу наблюдать некому – портретов там нет. Короче говоря, через несколько минут его принесли. Вид неважный, весь в крови. Когда они ушли, я перебежал в портрет Эльфриды Крэгг, чтобы разглядеть получше…
– Хорошо, – сказал Дамблдор, а Рон в это время судорожно приподнялся. – Значит, Дайлис увидит, когда его доставят…
Через минуту на своём портрете появилась волшебница с серебряными локонами, она села в кресло, откашлялась и сказала:
– Да, его доставили в больницу святого Мунго… пронесли мимо моего портрета… выглядит плохо…
– Благодарю вас, – сказал Дамблдор. Он повернулся к МакГонагалл: – Минерва, надо разбудить остальных детей Уизли.
– Конечно…
Профессор МакГонагалл встала и быстро пошла к двери. Гарри скосился на Рона – на лице у того застыл ужас.
– Дамблдор, как быть с Молли? – задержавшись у двери, спросила МакГонагалл.
– Этим займётся Фоукс, когда проверит, нет ли поблизости незваных гостей. Но, возможно, она уже знает… благодаря этим превосходным часам…
Гарри понял, что речь идёт о её часах, показывавших не время, а местонахождение и состояние каждого члена семейства Уизли, и с болью подумал, что стрелка мистера Уизли до сих пор показывает на смертельную опасность. Но время было позднее. Миссис Уизли, наверное, спит и не следит за часами. Гарри похолодел, вспомнив, что боггарт у миссис Уизли принял вид её мужа, бездыханного и окровавленного, в съехавших набок очках… Но мистер Уизли не умрёт… он не может умереть…
Дамблдор тем временем рылся в буфете поблизости от Гарри и Рона. Наконец он извлёк оттуда закопчённый старый чайник и осторожно поставил на письменный стол. Поднял волшебную палочку и тихо сказал: «Портус!» Чайник задрожал, оделся странным голубым сиянием, а потом успокоился, чёрный, как прежде.
Дамблдор подошёл к другому портрету – волшебнику с умным лицом и остроконечной бородкой. Этот был одет в цвета Слизерина – серебряный и зелёный – и спал, по-видимому, так крепко, что не слышал Дамблдора, пытавшегося его разбудить.
– Финеас, Финеас.
Люди на портретах перестали притворяться спящими, они зашевелились в своих рамах, чтобы лучше видеть происходящее. Умный с бородкой-клинышком по-прежнему изображал спячку, и некоторые тоже стали выкрикивать его имя:
– Финеас! Финеас! ФИНЕАС!
Прикидываться дальше было невозможно, он нарочито вздрогнул и широко раскрыл глаза.
– Кто-то звал?
– Надо, чтобы вы ещё раз посетили свой другой портрет, Финеас, – сказал Дамблдор. – У меня новое сообщение.
– Посетить мой другой портрет? – скрипучим голосом сказал Финеас с притворным зевком (при этом взгляд его обежал комнату и остановился на Гарри). – Ну, нет, Дамблдор, я сегодня ужасно устал.
Что-то знакомое почудилось Гарри в его голосе. Где он его слышал? Но вспомнить ему помешали другие портреты на стенах – слова Финеаса вызвали бурю негодования.
– Нарушение субординации, сэр! – взревел дородный красноносый волшебник, потрясая кулаком. – Неисполнение приказа!
– Честь обязывает нас служить нынешнему главе Хогвартса! – воскликнул дряхлый волшебник, в котором Гарри признал Армандо Диппета, предшественника Дамблдора. – Стыдно, Финеас!
– Внушить ему, Дамблдор? – спросила остроглазая ведьма и подняла необыкновенно толстую волшебную палочку, смахивавшую на трость.
– Ну, хорошо, – согласился волшебник по имени Финеас, глядя на её палочку с некоторой опаской. – Хотя вполне возможно, что он уже ликвидировал мой портрет так же, как разделался с большинством предков…
– Сириус знает, что не должен уничтожать ваш портрет, – сказал Дамблдор, и Гарри сразу вспомнил, где он слышал голос Финеаса: этот голос шёл из пустой рамы в его спальне на площади Гриммо. – Вы передадите ему, что Артур Уизли тяжело ранен и что его жена, дети и Гарри Поттер скоро прибудут к нему в дом. Вы поняли?
– Артур Уизли ранен, жена, дети и Гарри Поттер остановятся у него, – скучающим голосом повторил Финеас. – Да, да… хорошо.
Он нырнул за раму портрета и скрылся из виду; в ту же секунду дверь кабинета открылась. Профессор МакГонагалл ввела Фреда, Джорджа и Джинни, встрёпанных и ошарашенных, в ночной одежде.
– Гарри, что происходит? – с испугом спросила Джинни. – Профессор МакГонагалл говорит, ты видел, как ранили папу…
– Ваш отец был ранен при выполнении задания для Ордена Феникса, – опередил его Дамблдор. – Его доставили в клинику магических недугов и травм – в больницу святого Мунго. Я отправляю вас в дом Сириуса, это ближе к больнице, чем «Нора». Там вы встретитесь с матерью.
– Как мы доберёмся туда? – спросил Фред. Сейчас он был не похож на себя. – Летучим порохом?
– Нет, – сказал Дамблдор. – Сейчас это небезопасно, за Сетью ведётся слежка. Вы отправитесь через портал. – Он показал на невыразительный старый чайник, стоявший на столе. – Мы ждём сообщения от Финеаса Найджелуса… Прежде чем отправить вас, я хочу убедиться, что путь свободен.
Посреди кабинета на миг вспыхнуло пламя, от него осталось золотое перо, медленно опускавшееся на пол.
– Это предупреждение Фоукса, – сказал Дамблдор, поймав его на лету. – Профессор Амбридж узнает, что вас нет в спальнях… Минерва, идите и отвлеките её – придумайте что угодно.
В развевающемся халате МакГонагалл устремилась к двери.
– Он сказал, что будет рад, – раздался скучающий голос за спиной Дамблдора: волшебник Финеас снова появился у себя, на фоне слизеринского знамени. – У моего праправнука всегда был странный вкус по части гостей.
– Тогда подойдите сюда, – обратился Дамблдор к Гарри и всем Уизли. – Быстро, пока не появились провожатые.
Они сгрудились возле его стола.
– Вы все уже пользовались порталом?
Они кивнули, и каждый протянул руку к закопчённому чайнику.
– Хорошо. На счёт три: раз… два…
Всё случилось в одно мгновение – раньше, чем Дамблдор произнёс «три». Гарри посмотрел на него – они были совсем рядом, – и ясные голубые глаза Дамблдора остановились на его лице.
Сразу же шрам на лбу обожгло страшной болью, словно открылась старая рана, и неожиданная, беспричинная ненависть вспыхнула в его душе, такая лютая, что больше всего на свете ему захотелось броситься на этого человека, впиться в него зубами, терзать…
–…три.
Гарри ощутил сильный толчок пониже пупа, пол ушёл из-под ног, рука намертво прилипла к чайнику, и, стукаясь друг о друга, увлекаемые чайником, все пятеро понеслись куда-то в вихре красок и шуме ветра…
– Прочь отсюда, отродье, предавшее свою кровь. Это правда, что ваш отец умирает?
– ВОН! – рявкнул другой голос.
Гарри вскочил на ноги и огляделся. Они прибыли на кухню в цокольном этаже дома двенадцать на площади Гриммо. Единственными источниками света были камин и оплывшая свеча, освещавшие объедки чьего-то ужина. К двери в прихожую убегал Кикимер; перед тем, как скрыться, он злобно оглянулся на них и поддёрнул набедренную повязку. А к ним уже спешил встревоженный Сириус. Он был небрит и в дневной одежде; от него пахнуло перегаром, как от Наземникуса.
– Что случилось? – Он протянул руку и помог Джинни встать. – Финеас Найджелус сказал, что Артур Уизли тяжело ранен.
– Спроси у Гарри, – сказал Фред.
– Да, и я хочу услышать, – сказал Джордж. Близнецы и Джинни повернулись к нему. Шаги Кикимера на лестнице стихли.
– Это было… – заговорил Гарри. Им рассказывать оказалось ещё труднее, чем Дамблдору и МакГонагалл. – У меня было… вроде… видение.
Он рассказал всё, что видел, но изменил рассказ так, как если бы наблюдал за нападением змеи со стороны, а не смотрел на это её глазами. Рон, по-прежнему белый как простыня, глянул на него, но ничего не сказал. Когда Гарри кончил, Фред, Джордж и Джинни продолжали молча смотреть на него. Он не понимал, мерещится это ему или нет, но в их глазах он прочёл осуждение. Ну, если он виноват в том, что был свидетелем нападения, хорошо хоть, не сказал, что был при этом внутри змеи. Фред повернулся к Сириусу:
– Мама здесь?
– Она, может быть, ещё ничего не знает. Важно было переправить вас до того, как вмешается Амбридж. А сейчас, я думаю, Дамблдор даст ей знать.
– Нам надо сейчас же в больницу святого Мунго, – сказала Джинни. Она оглянулась на близнецов: оба ещё в пижамах. – Сириус, одолжишь нам плащи или что-нибудь?
– Подождите, нельзя вам мчаться в больницу! – сказал он.
– Нет, нам надо, и мы пойдём, – упёрся Фред. – Это наш отец!
– А как вы объясните, откуда узнали про несчастье, если больница даже жене ещё не сообщила?
– Какая разница? – вскинулся Джордж.
– Такая! – сердито ответил Сириус. – Мы не хотим привлекать внимание к тому, что у Гарри видения и он видит вещи, которые происходят за сотни миль! Вы представляете, какие выводы сделает из этого Министерство?
Фред и Джордж смотрели на него так, как будто им плевать на любые выводы Министерства. Рон был бледен и молчал. Джинни сказала:
– Нам мог кто-то другой сказать… Не обязательно Гарри.
– Кто, например? – обозлился Сириус. – Слушайте, ваш отец пострадал, выполняя задание Ордена, обстоятельства и без того подозрительные – не хватало ещё, чтобы дети узнали об этом через минуту после происшествия. Это может серьёзно повредить Ордену…
– Плевать нам на ваш дурацкий Орден! – выкрикнул Фред.
– Наш отец умирает – о чём мы тут говорим! – заорал Джордж.
– Ваш отец знал, на что идёт, и он не поблагодарит вас, если вы навредите Ордену! – с таким же жаром ответил Сириус. – Вот как обстоит дело… вот почему вы не в Ордене… вы не понимаете… есть дело, ради которого стоит умереть.