Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и Орден Феникса.doc

Гарри и Гермиона уставились на него. Рон мрачно и со значением посмотрел на Гарри, потом на неё.

– Может, – он понизил голос, – Снегг на самом деле хочет ещё больше раскрыть сознание Гарри – облегчить Сами-Знаете…

– Замолчи, Рон, – сказала Гермиона. – Сколько раз ты подозревал Снегга, и хоть раз оказался прав? Дамблдор ему доверяет, он работает для Ордена, этого достаточно.

– Он был Пожирателем смерти, – упёрся Рон. – Где доказательства, что он в самом деле перешёл на нашу сторону?

– Дамблдор ему доверяет, – повторила Гермиона. – И если мы не можем верить Дамблдору, тогда мы никому не можем верить.
* * *
За всеми этими тревогами и делами – домашними заданиями, которых наваливали столько, что пятикурсники засиживались за полночь, тайными собраниями ОД и регулярными уроками у Снегга – январь пролетел незаметно. Гарри оглянуться не успел, как наступил февраль с сырыми оттепелями и перспективой второй за год вылазки в Хогсмид. С тех пор как Гарри условился с Чжоу о встрече в деревне, им редко удавалось поговорить. И вот предстояло провести весь Валентинов день в её обществе.

Утром четырнадцатого февраля Гарри оделся с особой тщательностью. Они с Роном пришли на завтрак как раз к прилёту почтовых сов. Букли среди них не было – да он её и не ждал, – зато Гермиона выдёргивала какое-то письмо из клюва незнакомой бурой совы.

– Очень вовремя. Если бы сегодня не пришло… – Она нетерпеливо разорвала конверт и вынула клочок пергамента. Глаза её бегали взад и вперёд по листку, и на лице постепенно проступало хмурое удовлетворение. Она подняла глаза на Гарри. – Слушай, это очень важно. Можешь со мной встретиться в «Трёх мётлах» около полудня?

– Да не знаю, – нерешительно сказал он. – Чжоу, наверное, рассчитывала, что я весь день проведу с ней. Мы не договаривались, что будем делать.

– Ну, раз так, и её возьми. Но ты придёшь?

– Хорошо, ладно. А что такое?

– Сейчас некогда объяснять. Надо срочно ответить. – И с письмом в одной руке и тостом в другой она выбежала из Большого зала.

– А ты пойдёшь? – спросил Гарри у Рона. Тот уныло покачал головой:

– Я вообще не могу пойти. Анджелина хочет весь день тренироваться. Как будто это поможет. Хуже нашей команды я ничего не видел. Ты бы посмотрел на Слоупера и Керка – жалкое зрелище, ещё хуже меня. – Он тяжело вздохнул. – Не понимаю, почему Анджелина меня держит?

– Когда ты в форме, ты хорошо играешь, вот почему.

Трудно было сочувствовать горю Рона, когда сам он отдал бы всё на свете, чтобы сыграть в предстоящем матче с Пуффендуем. Рон, должно быть, понял его состояние, потому что до конца завтрака о квиддиче больше не заговаривал, и распрощались они суховато. Рон отправился в раздевалку стадиона, а Гарри попытался пригладить волосы, глядя на себя в перевёрнутую чайную ложку, после чего проследовал в вестибюль, где должен был встретиться с Чжоу. Шёл он с некоторым замиранием сердца, ибо не знал, о чём ему говорить с Чжоу.

---

Она ждала его сбоку от дубовых дверей, очень хорошенькая, с забранными в конский хвост волосами. Собственные ноги вдруг показались ему непомерно большими, и он с ужасом представил себе, как комично выглядят его руки, болтающиеся вдоль боков.

– Привет, – сказала Чжоу, как бы слегка запыхавшись.

– Привет.

Несколько секунд они смотрела друг на друга, потом Гарри сказал:

– Ну что, пойдём?

– Пойдём.

Они встали в очередь к Филчу, который отмечал уходивших. Время от времени они переглядывались, обменивались беглыми улыбками, но не разговаривали. Когда наконец вышли на воздух, Гарри с облегчением вздохнул – гораздо легче было молчать на ходу, чем стоя в очереди, когда чувствуешь себя нелепо. День был свежий, ветреный. Когда проходили мимо стадиона, Гарри увидел летающих над трибунами Рона и Джинни, и ему стало больно оттого, что он не может быть с ними.

– Очень скучаешь по игре? – спросила Чжоу.

Он повернулся и увидел, что она внимательно смотрит на него.

– Да. – Он вздохнул. – Очень.

– Помнишь, как мы первый раз играли друг против друга на третьем курсе?

– Да, – с улыбкой сказал Гарри. – Ты всё время меня преследовала.

– А Вуд крикнул тебе: «Не время быть джентльменом! Сбрось её с метлы, если надо!» – тоже улыбаясь, сказала Чжоу. – Я слышала, его взяли в «Первенцы Портри», это правда?

– Нет, в «Паддлмир Юнайтед». Я видел его в прошлом году на первенстве мира.

– О, я тебя тоже видела, помнишь? Мы жили в одном лагере. Хорошо было, да?

Тема мирового первенства растянулась на всю дорогу, до самых ворот. Гарри только удивлялся, до чего легко с ней разговаривать – не труднее, чем с Роном и Гермионой, и уже успокоился, повеселел, как вдруг их обогнала целая стайка слизеринских девочек, среди них – Пэнси Паркинсон.

– Поттер и Чанг, – завопила Пэнси, и в ответ раздался издевательский смех остальных. – Фу, Чанг, я думала, ты разборчивее… Диггори хотя бы выглядел ничего себе!

Они промчались дальше, преувеличенно громко болтая и вскрикивая, и всё время оглядывались на Гарри и Чжоу, которые смущённо замолчали. Гарри не знал, что бы ещё сказать о квиддиче, а Чжоу, слегка покраснев, смотрела под ноги.

– Куда ты хочешь пойти? – спросил Гарри, когда они миновали ворота.

По Верхней улице прогуливались ученики, заглядывали в витрины, кучками собирались на тротуарах. Чжоу пожала плечами.

– Не знаю… Может, походим по магазинам?

---

Они дошли до «Дэрвиша и Бэнгса». В витрине был вывешен большой плакат, и его разглядывали несколько местных жителей. Когда подошли Гарри и Чжоу, они отодвинулись в сторону, и Гарри снова увидел портреты десяти беглых Пожирателей смерти. На плакате «Приказом Министерства магии» назначалось вознаграждение в тысячу галеонов волшебнику или волшебнице, давшим сведения, ведущие к поимке любого из разыскиваемых преступников.

– Странно, – тихим голосом сказала Чжоу, глядя на портреты Пожирателей смерти, – помнишь, когда сбежал Сириус Блэк, его по всему Хогсмиду искали дементоры? А теперь на волю вырвались десять Пожирателей смерти, и никаких дементоров в помине нет…

– Да, – сказал Гарри, с трудом оторвав взгляд от лица Беллатрисы Лестрейндж и озирая Верхнюю улицу. – Да, чудно́.

Он не жалел, что дементоров рядом нет, но их отсутствие, если подумать, было весьма знаменательно. Пожирателей смерти не только упустили, но и разыскивают не слишком рьяно… Похоже, дементоры уже не подчиняются Министерству.

Десять беглых Пожирателей смерти глядели из каждой витрины на их пути. Когда Гарри и Чжоу поравнялись с магазином Писарро, пошёл дождь, холодные тяжёлые капли зашлёпали по лицу и затылку. Дождь усиливался, и Чжоу неуверенно спросила:

– Не хочешь выпить кофе?

– Давай, – сказал Гарри и огляделся. – А где?

– Тут подальше есть славное место. Ты никогда не был у мадам Паддифут?

По переулку Чжоу привела его к маленькому кафе – раньше Гарри его не замечал. Оно оказалось тесным и полным пара, и всё было украшено какими-то оборочками и бантиками. Это неприятно напомнило ему кабинет Амбридж.

– Правда, мило? – сказала радостная Чжоу.

– А… да, – неискренне согласился Гарри.

– Видишь, она украсила его к Валентинову дню! – Чжоу показала на золотых херувимчиков, паривших над каждым круглым столиком и время от времени сыпавших на посетителей конфетти.

– О-о-о…

Они заняли последний свободный столик возле запотевшего окна. В каком-нибудь шаге от них сидел с хорошенькой блондинкой Роджер Дэвис, капитан когтевранской команды по квиддичу. Они держались за руки. При виде их Гарри почувствовал себя неловко, тем более когда, оглядевшись кругом, увидел, что всё кафе занято только парочками – и все держатся за руки. Может быть, и Чжоу ждёт, чтобы он взял её за руку?

---

– Чем мне вас угостить, мои дорогие? – с трудом протиснувшись между их столиком и столиком Роджера Дэвиса, спросила миссис Паддифут, очень полная женщина с чёрными блестящими волосами, собранными в узел.

– Два кофе, пожалуйста, – сказала Чжоу.

Пока им готовили кофе, Роджер Дэвис и его девушка начали целоваться над сахарницей. Гарри предпочёл бы, чтобы они обошлись без этого: получалось так, что Дэвис подаёт пример, и Чжоу, вероятно, ждёт, когда Гарри ему последует. Он почувствовал, что в лицо ему бросилась кровь, и попробовал смотреть в окно, но сквозь запотевшее стекло улицу не было видно. Чтобы оттянуть момент, когда придётся посмотреть на Чжоу, он уставился на потолок, как бы изучая качество окраски, и получил в лицо заряд конфетти от херувима.

Так прошло несколько мучительных минут, и наконец Чжоу сказала что-то об Амбридж. Гарри с облегчением ухватился за эту тему, и они с удовольствием поругали профессора, но длилось это недолго – тема была исхожена вдоль и поперёк на собраниях ОД. Снова наступило молчание. Чмоканье за соседним столом очень беспокоило слух Гарри, и он лихорадочно придумывал, что бы ещё сказать.

– Слушай, хочешь сходить со мной в «Три метлы» к обеду? У меня там встреча с Гермионой Грейнджер.

Чжоу подняла брови:

– Встреча с Гермионой Грейнджер? Сегодня?

– Да. Она меня попросила, и я пообещал. Хочешь пойти со мной? Она сказала, можем прийти вместе.

– А… ну что ж… очень мило с её стороны.

Но, судя по тону, ничего милого Чжоу в этом не находила. Реплика её прозвучала холодно, и она вмиг посуровела.

Ещё несколько минут прошло в полном молчании. Гарри так быстро пил кофе, что скоро должна была потребоваться новая чашка. А рядом Роджер Дэвис и его девушка как будто склеились губами.

Рука Чжоу лежала на столе около чашки, и Гарри всё сильнее хотелось взяться за неё.

«Возьмись же, – говорил он себе, ощущая прилив возбуждения, смешанного с паникой, – протяни руку и возьмись». Удивительно, насколько труднее было протянуть руку через столик и дотронуться до её руки, чем поймать на лету стремительный снитч.

Но только его рука поползла по столу, как Чжоу убрала свою. Теперь она с вежливым интересом наблюдала за тем, как Роджер Дэвис целуется со своей подружкой.

– Знаешь, он меня приглашал, – тихо сказала она. – Недели две назад. Роджер. Но я отказалась.

Гарри, схватившись за сахарницу, чтобы как-то оправдать, продвижение своей руки вперёд, недоумевал, зачем она говорит ему об этом. Если жалеет, что сидит сейчас не за соседним столом и не её целует Роджер, почему согласилась пойти с ним?

---

Он ничего не сказал. Херувимчик бросил в них ещё горсть конфетти, и часть их попала в чашку с остатками кофе, который Гарри как раз собирался допить.

– В прошлом году я была здесь с Седриком, – сказала Чжоу.

Смысл её слов дошёл до него не сразу, а, может быть, через секунду, но за это время он весь похолодел. Невероятно: она хочет говорить о Седрике, когда вокруг целуются парочки и над головами порхают херувимы.

Чжоу снова заговорила, на этот раз громче.

– Я давно хотела тебя спросить… Седрик… он вспоминал меня перед смертью?

Меньше всего на свете хотелось ему обсуждать эту тему, в особенности с Чжоу.

– Нет… – тихо сказал он. – Там… тогда… он вообще не успел ничего сказать… А ты… в каникулы… ну… собираешься ходить на квиддич? Ты ведь болеешь за «Торнадос», да?

Он сам слышал, как фальшиво звучит его бодрый голос. И с ужасом увидел, что глаза её наполнились слезами, в точности как тогда, после собрания ОД накануне Рождества.

– Знаешь, – с отчаянием сказал он, подавшись к ней, чтобы никто не услышал, – давай не будем сейчас говорить о Седрике… давай поговорим о чём-нибудь другом.

Но это, очевидно, была неправильная просьба.

– Я думала, – сказала она, и слёзы пролились уже на стол, – ты по… поймёшь! Мне надо говорить об этом! И тебе ведь… тебе тоже надо! Ты видел, как это произошло… ведь правда?

Получался какой-то кошмар, всё шло не так, как надо. Девушка Роджера Дэвиса даже отлепилась от него, чтобы оглянуться на плачущую Чжоу.

– Ну… я говорил об этом, – шёпотом ответил Гарри, – с Роном и Гермионой говорил, но…

– Ты говоришь с Гермионой Грейнджер – ну как же! – Голос её зазвучал пронзительно, и лицо блестело от слёз.

Ещё несколько целующихся пар распались, чтобы поглядеть на них.

– А со мной не хочешь говорить! М-м… может, лучше, если мы сейчас… сейчас расплатимся и ты пойдёшь к Г-Гермионе Грейнджер, раз тебе так надо!

Гарри в полной растерянности смотрел, как она берёт оборчатую салфетку и промокает залитое слезами лицо.

– Чжоу! – сказал он умоляющим тоном. Ему очень хотелось, чтобы Роджер снова обнял и поцеловал свою девушку, и она перестала на них пялиться.

– Ну так иди! – сказала Чжоу. Теперь она плакала в салфетку. – Не понимаю, зачем ты вообще меня пригласил, если после меня назначил другим свидание… Скольким ещё после Гермионы?

– Да не в этом дело! – поняв наконец причину её обиды, он почувствовал такое облегчение, что даже рассмеялся. И уже через секунду увидел, что это тоже было ошибкой. Но поздно.

---