Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и Орден Феникса.doc

Глава 26
Новые неожиданности

Полумна уклончиво сказала, что не знает, скоро ли интервью Риты с Гарри появится в «Придире»: её отец рассчитывает получить шикарную большую статью о недавних наблюдениях за морщерогими кизляками. «Конечно, это очень важная статья, так что Гарри, скорее всего, придётся подождать до следующего выпуска», – пояснила Полумна.

Гарри обнаружил, что ему очень нелегко рассказывать о дне возвращения Волан-де-Морта. Рита заставляла его вспоминать малейшие подробности тех событий, и он, понимая, что ему наконец представился отличный шанс поведать миру правду, рассказал ей всё, что смог вспомнить. Он не знал, как люди воспримут его историю. Наверное, большинство из них утвердится во мнении, что он законченный безумец, – в немалой степени потому, что его интервью появится вслед за бредовой статьёй о морщерогих кизляках. Но побег Беллатрисы Лестрейндж и других Пожирателей смерти вызвал у Гарри жгучее желание сделать хоть что-то – неважно, подействует это или нет…

– Интересно, как Амбридж отнесётся к твоему публичному выступлению, – сказал Дин за ужином в понедельник. В его голосе звучал благоговейный страх. Симус по другую сторону от него за обе щеки уплетал курицу и пирог с ветчиной, однако Гарри знал, что он прислушивается к их разговору.

– Ты правильно сделал, Гарри, – сказал Невилл, сидевший напротив. Он побледнел, но всё же спросил, понизив голос: – Наверно, трудно было… говорить об этом, да?

– Трудно, – тихо откликнулся Гарри. – Но люди должны знать, на что способен Волан-де-Морт, разве не так?

– Так, – кивнул Невилл, – и его Пожиратели смерти тоже… люди должны знать…

Невилл не закончил фразы и вернулся к своей печёной картошке. Симус поднял глаза, но, встретившись взглядом с Гарри, тут же снова уткнулся в тарелку. Вскоре Дин, Симус и Невилл отправились в гостиную, а Гарри с Гермионой остались за столом ждать Рона, который ещё не успел поужинать из-за тренировки по квиддичу.

В зал вошла Чжоу Чанг со своей подружкой Мариэттой. У Гарри в животе что-то нехорошо повернулось, но Чжоу даже не взглянула на гриффиндорский стол и села спиной к нему.

– Кстати, я забыла спросить, – жизнерадостно сказала Гермиона, покосившись на стол когтевранцев, – как прошло твоё свидание с Чжоу? Почему ты вернулся так рано?

– Э… ну, я… – пробормотал Гарри, подвигая к себе пирог с ревенем и беря второй кусок – В общем, всё прошло хуже некуда.

---

И он рассказал ей, что случилось в кафе мадам Паддифут.

– И тут, – закончил он несколько минут спустя, когда с блюда исчезли последние крошки пирога, – она вскакивает на ноги, заявляет: «Всего хорошего, Гарри» – и убегает сломя голову! – Он положил ложку и посмотрел на Гермиону. – Растолкуй мне, пожалуйста, что всё это значит? Что с ней стряслось?

Гермиона поглядела на затылок Чжоу и вздохнула.

– Ах, Гарри, – грустно сказала она. – Прости, но тебе немного не хватило такта.

– Мне не хватило такта? – возмутился Гарри. – Сначала всё шло замечательно, а потом она вдруг начинает рассказывать мне, как Роджер Дэвис приглашал её на прогулку и как она таскала Седрика целоваться в это идиотское кафе, – по-твоему, мне это приятно?

– Понимаешь, – сказала Гермиона с терпеливым видом человека, пытающегося втолковать излишне эмоциональному малышу, что один плюс один равняется двум, – тебе не надо было говорить ей посреди свидания, что ты должен встретиться со мной.

– Но… – захлебнулся Гарри, – но ты же просила меня встретиться с тобой в двенадцать и привести её с собой – и как я, по-твоему, мог это сделать, если бы ничего ей не сказал?

– Надо было сказать по-другому, – пояснила Гермиона с тем же раздражающе терпеливым видом. – Ты должен был сказать, что это ужасно досадно, но я заставила тебя пообещать, что ты явишься в «Три метлы», и хотя ты совсем не хочешь туда идти и мечтал провести целый день с ней, похоже, что тебе, к несчастью, всё-таки придётся со мной встретиться, и не составит ли она тебе компанию – тогда, может быть, удастся отделаться от меня поскорее. А ещё, пожалуй, было бы неплохо упомянуть, что ты считаешь меня уродиной, – поразмыслив, добавила Гермиона.

– Но я не считаю тебя уродиной, – опешил Гарри. Гермиона усмехнулась.

– Гарри, ты хуже Рона… впрочем, нет, – вздохнула она, поскольку в этот момент в зал ввалился сам Рон, забрызганный грязью и явно очень недовольный. – Пойми: ты расстроил Чжоу, когда сказал про нашу с тобой встречу, и она пыталась заставить тебя ревновать. Таким образом она хотела выяснить, насколько ты к ней неравнодушен.

– Ах вот оно что! – сказал Гарри, когда Рон плюхнулся на скамью напротив и стал придвигать к себе все блюда, до которых мог дотянуться. – А разве не легче было бы просто спросить меня, кто мне больше нравится – она или ты?

– Девочки не часто задают такие вопросы…

– Ну и напрасно! Тогда я просто сказал бы, что мне нравится она, и ей не пришлось бы снова лить слёзы из-за Седрика!

---

– Я и не говорю, что она вела себя разумно, – сказала Гермиона, когда к ним присоединилась Джинни, такая грязная, как Рон, и такая же насупленная. – Я только пытаюсь объяснить тебе, что она чувствовала.

– Напиши книжку, – посоветовал Гермионе Рон, разрезая картофелину, – и растолкуй в ней, что чувствуют девочки, когда делают глупости. Тогда мальчики наконец смогут их понимать!

– Точно, – с жаром сказал Гарри, посмотрев на когтевранский стол. Чжоу только что поднялась с места и, по-прежнему не глядя на него, вышла из Большого зала. Гарри уныло повернулся обратно к Рону и Джинни. – Ну, как тренировка?

– Кошмар, – буркнул Рон.

– Перестань, – сказала Гермиона, взглянув на Джинни. – Я уверена, что всё не так уж…

– Именно так, – вздохнула Джинни. – Это было ужасно. Анджелина под конец чуть не расплакалась.

После ужина Рон с Джинни отправились в душ, а Гарри и Гермиона вернулись в гостиную Гриффиндора к своей обычной горе домашних заданий. Через полчаса, убитых Гарри на борьбу с новой звёздной картой для урока астрономии, на пороге комнаты возникли Фред и Джордж.

– Рона с Джинни нету? – спросил Фред, озираясь и придвигая к себе стул. Гарри покачал головой. – Вот и хорошо. Мы смотрели, как они тренируются. На матче их разнесут в пух и прах. Без нас они ровным счётом никуда не годятся.

– Брось, Джинни не так уж плоха, – великодушно заметил Джордж, садясь рядом с ним. – Честно говоря, я вообще не понимаю, где она научилась так играть, – ведь мы никогда не брали её с собой на тренировки.

– Да она с шести лет лазит в сарай у вас в саду и таскает оттуда ваши мётлы по очереди, стоит вам только зазеваться, – сказала Гермиона из-за шаткого штабеля учебников по древним рунам.

– Правда? – с невольным уважением сказал Джордж. – Ну, тогда всё понятно.

– А Рон? Взял он хоть один мяч? – поинтересовалась Гермиона, глядя на близнецов поверх «Магических иероглифов и логограмм».

– Он способен на это лишь в тех случаях, когда думает, что никто на него не смотрит, – сказал Фред, закатывая глаза. – Поэтому нам нужно попросить зрителей, чтобы в субботу они отворачивались и начинали беседовать между собой, как только квоффл полетит в его сторону.

Ему не сиделось на месте; он подошёл к окну и вгляделся в сумерки.

– По мне, квиддич был единственным, ради чего стоило торчать в этой школе.

Гермиона бросила на него суровый взор.

– У вас же скоро аттестация!

– Я ведь тебе говорил

---

, аттестация нас мало волнует, – сказал Фред. – А вот Забастовочные завтраки пора выпускать в продажу: мы выяснили, как избавиться от этих фурункулов. Достаточно нескольких капель настойки растопырника – спасибо Ли за идею…

Джордж широко зевнул и вперил мрачный взгляд в затянутое облаками ночное небо.

– Даже не знаю, хочу ли я идти на этот матч. Если Захария Смит нас побьёт, как бы мне не пришлось наложить на себя руки.

– Лучше уж на него, – твёрдо сказал Фред.

– Вот чем плох квиддич, – рассеянно произнесла Гермиона, уткнувшись в рунический текст. – Он сеет вражду и непонимание между нашими факультетами.

Она оторвалась от перевода, чтобы заглянуть в «Словник чародея», и увидела, что Гарри, Фред и Джордж смотрят на неё с одинаковой гримасой отвращения, смешанного с недоверием.

– А что? – с вызовом сказала она. – В конце концов, это только игра!

– Гермиона, – сказал Гарри, покачав головой, – тебе, конечно, виднее, что к чему, когда речь идёт о всяких там чувствах, но ты просто не понимаешь, что такое квиддич.

– Возможно, – сердито ответила она, возвращаясь к своему переводу, – но моё счастье, по крайней мере, не зависит от умения Рона ловить мяч.

И хотя Гарри скорее спрыгнул бы с Астрономической башни, чем признался в этом Гермионе, в следующую субботу наблюдая за игрой, он готов был отдать целую гору галеонов за то, чтобы тоже сделаться равнодушным к квиддичу.

Единственным достоинством матча оказалась его краткость – мучения гриффиндорских зрителей длились всего двадцать две минуты. На звание худшего игрока, по мнению Гарри, с равным правом претендовали трое: Рон, пропустивший четырнадцать мячей, Слоупер, который целился в бладжер, но врезал Анджелине битой по лицу, и Керк, который завопил и свалился с метлы, когда на него понёсся Захария Смит с квоффлом в руках. Каким-то чудом Пуффендуй победил с перевесом всего лишь в десять очков: Джинни изловчилась выхватить снитч прямо из-под носа у пуффендуйского ловца Саммерби, так что конечный счёт составил двести сорок против двухсот тридцати.

– Отличный рывок, – сказал Гарри своей рыжеволосой преемнице в гостиной, где царила такая унылая атмосфера, какая бывает разве что на похоронах.

– Повезло. – Джинни пожала плечами. – Снитч летел не очень быстро, а у Саммерби простуда: он чихнул и зажмурился в самый неподходящий момент. В любом случае, когда ты вернёшься в команду…

– Джинни, мне запретили играть навсегда.

– Ты не будешь играть, пока в школе остаётся Амбридж, – поправила его Джинни. – Есть разница. В любом случае, когда ты вернёшься, я попробую себя в охотниках. И Анджелина, и Алисия учатся последний год, а мне больше нравится забивать голы, чем ловить снитч.

---

Гарри посмотрел на Рона, который сгорбился в углу, уставившись на свои колени и сжимая в руке бутылку сливочного пива.

– Анджелина всё равно не хочет его отпускать, – сказала Джинни, словно прочитав мысли Гарри. – Она уверена, что у него есть потенциал.

Гарри был благодарен Анджелине за такую стойкую веру в Рона, но в то же время считал, что милосерднее было бы разрешить ему уйти из команды. Рон покинул поле под очередной куплет песни «Уизли – наш король», которую с большим подъёмом распевали слизеринцы, ставшие теперь фаворитами в борьбе за Кубок. Приблизились Фред и Джордж.

– У меня даже не хватило духу над ним подшутить, – сказал Фред, глядя на скорбную фигуру Рона. – Знаете, когда он пропустил четырнадцатый… – Он отчаянно заболтал руками, изображая тонущего щенка. – Ладно, оставим это для вечеринок.

Вскоре Рон потащился в спальню. Из уважения к его чувствам Гарри не сразу пошёл за ним следом, чтобы Рон, если захочет, мог притвориться спящим. И действительно, когда Гарри поднялся в комнату, Рон храпел чуть громче, чем надо; если бы не это, и впрямь можно было бы подумать, что он спит.

Гарри лёг в постель, размышляя о матче. Смотреть его с трибуны было ужасно. Ему очень понравилась игра Джинни, но он знал, что мог бы поймать снитч быстрее… был момент, когда крохотный мяч порхал около лодыжки Керка; если бы Джинни не промедлила, она могла бы выцарапать для Гриффиндора победу.

Амбридж сидела несколькими рядами ниже Гарри и Гермионы. Раз-другой она грузно повернулась, чтобы посмотреть на него; её широкий жабий рот был растянут, как ему показалось, в злорадной торжествующей усмешке. Едва вспомнив об этом сейчас, в темноте, он загорелся гневом. Но уже спустя несколько минут спохватился, что перед сном ему следует освобождать сознание от всего лишнего: Снегг не уставал повторять это в конце каждого урока окклюменции.

Он попытался успокоиться, но мысль о Снегге вдобавок к воспоминанию об Амбридж только усилила снедавшее его негодование, и через некоторое время Гарри обнаружил, что думает только о том, как он ненавидит их обоих. Храп Рона постепенно сошёл на нет, сменившись глубоким, медленным дыханием спящего. Гарри не мог заснуть гораздо дольше товарища; его тело устало, но мозг никак не хотел отключаться.

Ему приснилось, что Невилл с профессором Стебль кружат в вальсе по Выручай-комнате, а профессор МакГонагалл играет им на волынке. Сначала он с удовольствием наблюдал за ними, а потом решил отправиться на поиски других членов ОД.

---