Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и Орден Феникса.doc

– Благодарю вас, профессор! – послышался тонкий, скрипучий голосок Флитвика. – Конечно, я и сам мог бы загасить все эти ракеты, но у меня не было уверенности, что я имею на это право.

И он с лучезарной улыбкой закрыл дверь за Амбридж, чьё лицо исказилось от злобы.

Вечером Фреда и Джорджа чествовали в гриффиндорской гостиной как героев. Даже Гермиона пробилась через возбуждённую толпу, чтобы их поздравить.

– Очень качественная работа, – восхищённо сказала она.

– Спасибо, – ответил Джордж. Он выглядел удивлённым и польщённым одновременно. – Это Фантастический фейерверк «Фокус-покус». Жаль только, что мы израсходовали весь свой запас, – теперь всё снова придётся начинать с нуля.

– Но дело того стоило, – сказал Фред, который принимал заказы от гомонящих однокашников. – Если хочешь занять очередь, Гермиона, имей в виду: пять галеонов за Набор начинающего негодяя и двадцать – за порцию Великолепной взрывчатки…

Гермиона вернулась к столу – Гарри и Рон уже седели там и гипнотизировали взглядом свои сумки, точно надеясь, что домашнее задание выскочит оттуда и начнёт выполняться само.

– А почему бы нам сегодня не отдохнуть? – весело сказала Гермиона, глядя, как за окном с визгом проносится одна из хвостатых серебряных ракет Уизли. – В пятницу начинаются пасхальные каникулы – тогда времени у нас будет навалом…

– Ты хорошо себя чувствуешь? – недоверчиво спросил Рон, уставившись на неё.

– Раз уж ты спросил, – жизнерадостно сказала Гермиона, – я, так и быть, признаюсь, что чувствую себя немножко… непокорной.

Часом позже, когда они с Роном отправились в спальню, Гарри ещё слышал где-то вдалеке грохот взрывающихся хлопушек, а когда он разделся, мимо башни пролетела шутиха, упрямо выписывая в темноте слово «ТРАХ-ТАРАРАХ».

Зевая, он улёгся в постель. Без очков яркие вспышки за окном казались ему смазанными пятнами, похожими на сверкающие, прекрасные и таинственные облака в ночном небе. Он повернулся на бок, гадая, как чувствует себя Амбридж после первого дня на посту Дамблдора, и какова будет реакция Фаджа, когда он узнает, что школа сегодня чуть не развалилась на куски. Улыбаясь себе под нос, Гарри смежил веки. Хлопки и взрывы ракет на территории школы словно отодвинулись куда-то… а может быть, это он уносился от них в неведомую даль…

Он очутился в знакомом коридоре Отдела тайн. Он летел к простой чёрной двери… «Откройся… откройся…»

---

И она послушалась. Он оказался в круглой комнате с многочисленными дверями, пересёк её, коснулся ручки такой же двери напротив, и она отворилась внутрь…

Теперь он был в длинной прямоугольной комнате, наполненной странным механическим тиканьем. На стенах плясали световые зайчики, но он не стал разбираться, откуда они взялись… ему нужно было двигаться дальше…

В дальнем конце комнаты была дверь… она тоже открылась, стоило ему коснуться её…

И тут он очутился в слабо освещённом зале, просторном и высоком, точно храм, и весь его сплошь занимали ряды бесконечных стеллажей, на которых тесно лежали маленькие, покрытые пылью стеклянные шарики… Сердце Гарри быстро забилось от возбуждения… теперь он знал, куда идти… он побежал вперёд, но его шагов не было слышно в этом гигантском безлюдном помещении…

Здесь, в этом зале, хранилась вещь, которая была ему очень-очень нужна…

Эта вещь была нужна ему… или кому-то другому…

Его шрам болел…

БА-БАХ!

Гарри проснулся мигом, растерянный и рассерженный. В тёмной спальне смеялись сразу несколько человек.

– Класс! – сказал Симус, чей силуэт вырисовывался на фоне окна. – По-моему, вон то огненное колесо столкнулось с ракетой – похоже, они сцепились друг с другом, ух ты!

Гарри слышал, как Рон с Дином вылезли из постелей, чтобы тоже насладиться интересным зрелищем. Он лежал неподвижно и тихо, пока боль в шраме не отпустила, и тогда на него волной накатило разочарование. Он чувствовал себя так, словно у него в самый последний момент отняли чудесное лакомство: ведь на этот раз он подошёл так близко к цели!

Теперь напротив окон гриффиндорской башни парили розовые крылатые поросята в серебряных блёстках. Гарри лежал и слушал восторженные крики гриффиндорцев с других этажей. Внезапно, с приливом тошнотворного ужаса, он вспомнил, что завтра у него урок окклюменции.
* * *
Весь следующий день Гарри боялся, что Снегг поймёт, как глубоко в недра Отдела тайн ему удалось пробраться накануне. Его мучил стыд, поскольку со времени их последнего урока он ни разу не практиковался в окклюменции: слишком уж много событий произошло со дня побега Дамблдора, и он был уверен, что не сможет освободить сознание от посторонних мыслей, даже если будет стараться изо всех сил. Однако он сомневался, что Снегг сочтёт это достаточным оправданием.

Для облегчения совести он пытался наверстать упущенное, сидя на других занятиях, но у него ничего не получалось. Стоило ему затихнуть, чтобы изгнать из сознания все мысли и чувства, как Гермиона сразу же спрашивала, что с ним такое, да и вообще – попробуй тут отключись, когда преподаватели то и дело бомбардируют учеников контрольными вопросами!

---

После ужина, готовый к самому худшему, он отправился в кабинет Снегга. Однако посреди вестибюля его нагнала Чжоу.

– Пойдём туда, – сказал Гарри, обрадовавшись поводу хоть ненамного отодвинуть встречу со Снеггом, и поманил её в угол, где стояли огромные песочные часы. В гриффиндорских уже почти ничего не осталось. – Ну как ты? Амбридж не пытала тебя насчёт ОД?

– Нет-нет, – поспешно ответила Чжоу. – Нет, я только… ну, я просто хотела сказать… Гарри, мне и во сне не могло присниться, что Мариэтта нас выдаст…

– Понятно, – хмуро сказал Гарри. Он и вправду хотел бы, чтобы Чжоу более придирчиво выбирала себе друзей. По его сведениям, Мариэтта до сих пор находилась в больничном крыле и мадам Помфри пока не удалось сделать с её прыщами ровным счётом ничего, но это было слабым утешением.

– На самом деле она очень славная, – сказала Чжоу. – Она просто совершила ошибку…

Гарри изумлённо воззрился на неё.

– Славная? Ошибку? Да она продала всех нас, включая тебя!

– Но… мы же все вывернулись, правда? – умоляюще сказала Чжоу. – Ты ведь знаешь, у неё мама работает в Министерстве, и ей по-настоящему трудно…

– Отец Рона тоже работает в Министерстве! – отрубил Гарри. – А у него на лице, если ты ещё не заметила, почему-то нет надписи «ябеда»…

– Со стороны Гермионы Грейнджер это просто свинство! – вспыхнула Чжоу. – Она должна была сказать нам, что заколдовала список…

– По-моему, это была замечательная идея, – холодно сказал Гарри.

Чжоу залилась румянцем, и её глаза заблестели ярче.

– Ну конечно, я забыла – это ведь придумала твоя драгоценная Гермиона…

– Только не надо опять реветь, – предостерегающе сказал Гарри.

– Я и не собираюсь! – выкрикнула она.

– Вот и отлично, – сказал он. – У меня сейчас и без того хватает проблем.

– Тогда иди и разбирайся со своими проблемами! – разъярённо воскликнула Чжоу, круто развернулась и гордо зашагала прочь.

Кипя от злости, Гарри спустился по лестнице в подземелье Снегга. Хотя он знал, что Снеггу гораздо проще будет проникнуть в его сознание, если он придёт к нему раздражённым и негодующим, ему ничего не удалось с собой поделать – по дороге к кабинету Снегга он продолжал придумывать, что ещё стоило бы сказать Чжоу насчёт Мариэтты.

– Вы опоздали, Поттер, – холодно сказал Снегг, когда Гарри затворил за собой дверь.

---

Снегг стоял спиной к Гарри, вынимая, как обычно, пряди своих мыслей и бережно опуская их в одолженный у Дамблдора Омут памяти. Положив в каменную чашу последнюю серебристую прядь, он повернулся к вошедшему лицом.

– Итак, – сказал он, – вы упражнялись самостоятельно?

– Да, – соврал Гарри, на всякий случай не сводя глаз с ножки письменного стола.

– Ну что ж, скоро мы это проверим, – спокойно заметил Снегг. – Вынимайте палочку, Поттер.

Гарри занял свою обычную позицию – по другую сторону стола, лицом к Снеггу. Его сердце сильно стучало – он всё ещё был сердит на Чжоу и вдобавок боялся, что Снеггу удастся извлечь у него из памяти слишком многое.

– Итак, на счёт три, – лениво сказал Снегг. – Раз… два…

Дверь кабинета со стуком распахнулась, и внутрь влетел Драко Малфой.

– Профессор Снегг, сэр… ох, извините…

Малфой с удивлением переводил взгляд со Снегга на Гарри.

– Ничего, Драко, – сказал Снегг, опуская палочку. – Поттер здесь, чтобы освоить приготовление кое-каких целебных зелий.

На физиономии Малфоя вспыхнуло злобное удовлетворение – в последний раз Гарри видел его таким, когда Амбридж неожиданно явилась инспектировать Хагрида.

– Я не знал, – сказал он, ядовито ухмыляясь, и Гарри почувствовал, как у него запылали щёки. Он дорого дал бы за то, чтобы выкрикнуть в лицо Малфою правду или, ещё лучше, угостить его хорошеньким заклятием.

– Ну, Драко, так в чём же дело? – спросил Снегг.

– Профессору Амбридж нужна ваша помощь, сэр, – сказал Малфой. – Они нашли Монтегю, сэр, – кто-то засунул его в туалет на пятом этаже.

– Монтегю сказал, кто это был? – осведомился Снегг.

– Нет, сэр, у него вроде как в голове помутилось.

– Ну что ж, очень жаль, Поттер, – сказал Снегг. – Придётся нам перенести занятия на завтрашний вечер.

Он повернулся и вышел из кабинета. Прежде чем двинуться следом, Малфой за его спиной беззвучно произнёс: «Целебные зелья?» – и показал Гарри язык.

Сердито засунув палочку обратно в карман, Гарри тоже направился к двери. По крайней мере, теперь он получил ещё двадцать четыре часа на то, чтобы поупражняться в окклюменции. Он понимал, что должен сказать судьбе спасибо за своё неожиданное избавление, хотя оно досталось ему дорогой ценой: ведь теперь Малфой наверняка раззвонит по всей школе, что ему назначили штрафные часы по зельеварению.

Он был уже у самого порога, когда вдруг увидел дрожащий на косяке блик света. Он остановился и загляделся на него, вспоминая что-то… потом вспомнил: этот блик был немного похож на те, которые он видел прошлой ночью во сне – во второй комнате, которую он миновал, путешествуя по Отделу тайн.

---

Он обернулся. Свет исходил из каменной чаши, стоящей на столе Снегга. Её серебристо-белое содержимое играло и переливалось внутри.

Мысли Снегга… Те, что он прятал от Гарри на случай, если тому удастся прорвать блокировку его сознания…

Гарри не сводил глаз с Омута памяти, и в нём всё сильней разгоралось любопытство… Что же именно Снегг так хотел от него скрыть?

Серебристые блики дрожали на стене… Напряжённо думая, Гарри сделал один шаг к столу, потом другой. Может быть, мысли, которые Снегг так упорно прячет, имеют какое-то отношение к Отделу тайн?

Гарри оглянулся. Теперь его сердце колотилось ещё быстрей и сильнее, чем раньше. Сколько времени понадобится Снеггу, чтобы вызволить Монтегю из туалета? Вернётся ли он после этого сразу к себе в кабинет или поведёт Монтегю в больничное крыло? Наверняка поведёт… Монтегю – капитан команды Слизерина по квиддичу, и Снегг наверняка захочет убедиться, что с ним всё в порядке.

Гарри подошёл к столу вплотную и склонился над Омутом памяти, вглядываясь в его глубины. Помедлил, прислушиваясь, затем снова вынул палочку. И в кабинете, и в коридоре царила полная тишина. Он тихонько коснулся палочкой содержимого Омута.

Серебряная субстанция внутри закружилась очень быстро. Гарри наклонился над ней и увидел, что она стала прозрачной. Он снова смотрел вниз, в какую-то комнату, словно бы через круглое окошко в потолке… Если он ничего не путал, это был Большой зал.

Его дыхание уже затуманивало поверхность мыслей Снегга… его волю будто парализовало… если он сделает то, к чему его так неодолимо тянет, это будет чистым безумием… он дрожал… Снегг мог вернуться в любой момент… Но Гарри подумал о рассерженной Чжоу, об издевательски ухмыляющемся Малфое, и в нём вспыхнула безрассудная решимость.

Он набрал полную грудь воздуха и окунул лицо в мысли Снегга. Пол кабинета тут же накренился, и Гарри полетел в Омут памяти головой вперёд.

Он падал в холодной тьме, отчаянно кувыркаясь по дороге, и вдруг…

Гарри стоял посреди Большого зала, но четыре факультетских стола куда-то пропали. Вместо них в зале было больше сотни отдельных парт, обращённых в одну сторону, и за всеми сидели ученики – низко склонив головы, они что-то писали на пергаментных свитках. Тишину нарушали только скрип перьев да редкий шелест поправляемого пергамента. Очевидно, здесь шёл экзамен.

Солнечные лучи потоками струились через высокие окна на склонённые головы, которые на ярком свету отливали золотым, медным, каштановым… Гарри осторожно огляделся вокруг. Где-то здесь должен быть Снегг… ведь это его память…

---