Файл: Реферат История овд охрана общественного порядка в Древнерусском государстве (ixxi в).doc
Добавлен: 10.01.2024
Просмотров: 40
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
, академик М. Н. Тихомиров пишет: «Классовый характер этой статьи ясен из противоположения княжего мужа «людину», то есть горожанину или крестьянину (смерду)-простолюдину» .
В научной литературе долгое время ведется спор: охранялась ли жизнь смерда обычной 40-гривенной вирой или же за убийство его, как и за убийство холопа, платился урок (возмещение убытков) в размере 5 гривен. Среди феодальнозависимых крестьян особое место занимали закупы. Это были смерды, утратившие хозяйственную самостоятельность, потерявшие возможность без чужой поддержки вести собственное хозяйство и закабаленные феодалом путем выдачи ссуды («купы»). Вплоть до полного возврата ссуды закуп был обязан работать в хозяйстве заимодавца-феодала, давшего «купу», хотя, очевидно, отпускался для работы на себя, а по соглашению с феодалом - и на сторону для того, чтобы добыть средства на возврат «купы».
Закуп не был еще превращен в крепостного. Побои его (без его вины) карались так же, как и побои свободного. «Русская Правда» признавала за закупом право обращаться к судьям с жалобой на обиды от своего хозяина, суд был обязан «дати ему правду». Если господин посягал на выданную закупу ссуду, на его собственное имущество и хозяйство или брал лишнее при возврате купы, тo помимо возмещения убытков он должен был платить Таково было правовое положение закупа по «Русской Правде».
На практике попавший в долговую кабалу к феодалу закуп, работая в хозяйстве своего господина, вместо платы процентов по займу имел мало возможности вырваться из кабалы. Формой эксплуатации закупа была отработочная рента. Добиться правосудия у феодалов ему было фактически невозможно. Среди зависимых крестьян большую группу составляли посаженные на землю холопы. Правовое положение этой группы населения было такое же, как и других холопов, но входившие в нее люди имели хозяйственную самостоятельность и подвергались феодальной эксплуатации (отработочная и продуктовая рента)8.
Холопы (рабы) были совершенно бесправной частью населения. Господа могли продавать, наносить побои и даже безнаказанно убивать своих холопов. За убийство чужого холопа взимался «урок» - возмещение его стоимости господину - и «продажа» (штраф) за самовольное истребление чужой собственности. (Эти взыскания накладывались только в том случае, если чужой холоп был «убиен без вины» с его стороны.)
Источниками холопства были плен, продажа себя в рабство, женитьба на рабыне без предварительного договора, оговаривающего свободу вступающего в брак, поступление в услужение также без особого договора. В холопов превращали закупов, совершивших кражу или пытавшихся убежать от господина. Рабом становился и злостный неплательщик долга. Холоп не имел собственности.
Он сам был собственностью господина. Раб не имел права заключать от своего имени сделки. Если он обманным лутем вступал в какую-либо сделку, то имущественную ответственность нес его господин. При отказе господина отвечать за сделки своего холопа последний переходил в собственность пострадавшего. Если посторонний человек вступал в гражданскоправовые отношения с холопом, зная, что он холоп, то закон отказывал такому человеку в защите.
Холоп не подвергался ответственности за преступления. В случае кражи, совершенной им, господин его платил двойное возмещение похищенного. «Русская Правда» предусматривает казус, когда холоп нанесет побои свободному человеку. В этом случае пострадавший мог убить холопа «в пса место», как собаку. Если же раб успевал укрыться в хоромах своего господина, то последний мог не выдать его на расправу, а заплатить 12 гривен «продажи». Всякий, давший «беглому» челядину хлеба или указавший ему путь, должен был заплатить стоимость рядового холопа (5 гривен)9.
За поимку беглого холопа выдавалось вознаграждение в одну гривну. Если поймавший холопа потом упускал его, то должен был уплатить его стоимость за вычетом гривны, полагающейся ему за поимку. В случае обнаружения беглого челядина в городе посадник по требованию его хозяина должен был дать вооруженную стражу (отроков), которая обязана была схватить и связать беглеца10.
Так «Русская Правда» охраняла интересы холоповладельцев, феодальной верхушки общества, широко использовавших наряду с эксплуатацией феодально-зависимых крестьян труд холопов. Закабаление экономически несостоятельных смердов, превращение свободных прежде общинников в феодально-зависимых, обязанных нести повинности в пользу боярина, выколачивание разорительных процентов с низов городского населения проходили в условиях ожесточенного сопротивления масс, непрерывной классовой борьбы их со своими угнетателями.
Летопись говорит о восстаниях киевлян в 1068 и 1113 гг., о восстании ростовских и новгородских смердов в 70-х годах XI в. Это заставляло феодалов иногда идти на отдельные уступки, прокламировать защиту и покровительство закрепощенному населению.
Такие уступки нашли свое выражение, в частности, в разрешении убивать «в пса место» княжеских слуг, застигнутых на месте преступления при попытке увода коней или рогатого скота у населения, в установлении максимальных размеров процентов взимаемых ростовщиками, в провозглашении права закупа искать защиты от обид его господина в княжеском суде и т. д.
3. Особенности охраны общественного порядка
Борьбой с преступностью на территории княжества занимался сам князь и по его поручению – дружинники и слуги (вирники, мечники), а также свободные люди – общинники.
В качестве приемов изобличения преступников использовались «заклич», «свод», «гонение следа». «Заклич» представлял собой публичное объявление потерпевшего о пропаже вещи в надежде, что кто-нибудь опознает ее у другого лица11.
К «своду» приступали, когда человек, у которого находили чужое имущество, заявлял о приобретении его законным способом. Новый владелец собственности доказывал добросовестность ее приобретения, представляя потерпевшему человека, у которого она была куплена. В случае подтверждения этого «свод» продолжался дальше до тех пор, пока не находили человека, не способного обосновать законность приобретения имущества. Он признавался вором и наказывался штрафом. Если «свод» выходил за пределы общины, города, то он продолжался до третьего лица, которое возмещало ущерб потерпевшему и продолжало дальнейший поиск злоумышленника.
«Гонение следа» заключалось в поиске потерпевшим преступника, говоря современным языком, по «горячим» следам. Если они приводил к конкретному человеку, то он считался преступником; если к общине, то «вервь» должна была выдать или найти злоумышленника, либо указать направление дальнейших поисков. В случае отказа это сделать, все общинники объявлялись виновными. Розыск прекращался только тогда, когда «след» терялся на большой дороге12.
Древнерусское право предусматривало определенную систему доказательств. Среди них важное место занимают показания свидетелей: видаков и послухов. Видаки – это очевидцы факта. Послухи – более сложная категория: ими являлись лица, которые или слышали о случившемся от кого-либо, или могли дать положительную характеристику ответчику или истцу (выступить свидетелями их «доброй славы»). Кроме того, для изобличения преступников в Киевской Руси использовался Божий суд («поле», ордалий и пр.). «Поле» представляло собой вооруженное противоборство сторон.
Правым в споре признавался победитель (истец, насмерть поразивший ответчика, терял право на адекватное удовлетворение своих имущественных претензий и ограничивался присвоением его вооружения и одежды).
Другим видом суда Божьего было испытание железом и водой, проходившее по следующей процедуре: обвиняемый держал раскаленное железо или вынимал из кипящей воды металлическое кольцо, после чего судья обвязывал и запечатывал его руку. Если через три дня на ней не
оставалось следов ожога, то невиновность считалась доказанной. Перед проведением ордалия железо и вода освящались, поскольку считалось, что Бог не позволит покарать невиновного13.
Божий суд мог ограничиться клятвой («ротой») обвиняемого именем Господа в истинности своих показаний. Наши предки не сомневались, что за ложь под присягой последует неминуемое наказание Всевышнего. Данный порядок разрешения конфликтов в историко-правовой науке получил название состязательного процесса, предполагавшего активное непосредственное участие потерпевшего в розыске виновного и предъявлении ему обвинения. Сторонам в этом процессе принадлежала инициатива проведения всех процессуальных действий, а суд преимущественно выступал в роли посредника.
Тогда же начинает складываться и такая форма расследования преступлений как розыскной или инквизиционный процесс. Применялся он, как полагают ученые, в церковном суде14.
Дальнейшее развитие органов, осуществлявших охрану общественного порядка, происходит в период дробления Руси, характеризующийся существованием, одновременно с княжеской, власти бояр-землевладельцев и монастырских владык. Они обладали правом разбирать различные тяжбы находившихся под их управлением людей и осуществлять над ними суд.
На княжеских землях в уезде полицейские функции осуществлял наместник, на остальной территории, в волостях – волостели. Каждый из них располагал собственным штатом сотрудников: тиунов, доводчиков и праветчиков. Тиуны производили суд. Доводчики призывали к суду участников процесса. Праветчики исполняли судебные решения.15
По мере развития русского феодального государства розыскной процесс существенно потеснил состязательный. Розыск отличался тем, что государственные органы сами возбуждали, вели и завершали дело по собственной инициативе и усмотрению. К концу XV века в системе доказательств сформировался институт «облихования». При отсутствии доказательств закон обязывал «добрых» людей оговаривать подозреваемого для получения признания с помощью пытки («опыта»). Тогда же в качестве доказательства закрепляется судебный поединок – «поле». Его организацией ведали окольничий, дьяк и недельщик. В обязанности недельщика входили вызов сторон в суд, производство ареста и проведение пытки. Поединку предшествовало крестное целование, проходил он в присутствии доброжелателей и друзей обеих сторон, которые при оружии наблюдали за его ходом. В итоге «поле» зачастую превращалось в потасовку.
В Новгороде князь являлся высшей управленческой и судебной властью, руководил администрацией и судом, определял частные гражданские отношения (согласуясь с местными обычаями и законами), скреплял сделки и утверждал в правах. Однако все эти административные и судебные полномочия он осуществлял не единолично, а по согласованию (и в присутствии) выборного новгородского посадника: «...без посадника ти, княже, суда не судити, ни волостей раздавати, ни грамот ти даяти»6. На низшие должности, замещаемые по княжескому назначению, а не посредством вечевых выборов, князь избирал людей, как правило, из новгородского общества, а не из своей дружины.
Все эти должности он раздавал также с согласия посадника. Князь был не вправе без решения суда отстранить от должности как выборное, так и назначенное на нее лицо. Все судебные и исполнительные полномочия осуществлялись им лично.16
Тем не менее, вся эта деятельность князя также находилась под надзором новгородского представителя – посадника. Характерно, что князь должен был осуществлять все свои полномочия, непосредственно находясь в Новгороде, а не в своей вотчине, из которой он был приглашен на новгородский стол. Например, в летописи записано по этому поводу следующее: «А из Суздальской та земли Новгорода не рядити, ни волостей та не раздавати».
Князь обязан был обеспечивать на всей территории Новгородской земли свободное и безопасное передвижение новгородским купцам и возможность беспрепятственно пересекать рубежи, то есть «гостить без рубежа», без задержки. При этом было точно определено, какие пошлины взимать князю с каждой новгородской ладьи или торгового воза, прибывавшего в Новгород.
Основой, сначала военного, а затем и административного устройства Новгорода была тысяча – вооруженный полк (ополчение) под командой тысяцкого. Эта тысяча делилась на сотни – военные, а затем административные части города.
Каждая сотня со своим выборным главой – сотским представляла свое общество, пользовавшееся известной долей самоуправления, имевшей свой сход, свое вече. В военное время это был рекрутский округ, в мирное – округ полицейский. Сотни подразделялись на еще более мелкие административные самоуправляющиеся части города – улицы, каждая из которых возглавлялась выборным улицким старостой и составляла также особый местный «мир», пользовавшийся самоуправлением.
В научной литературе долгое время ведется спор: охранялась ли жизнь смерда обычной 40-гривенной вирой или же за убийство его, как и за убийство холопа, платился урок (возмещение убытков) в размере 5 гривен. Среди феодальнозависимых крестьян особое место занимали закупы. Это были смерды, утратившие хозяйственную самостоятельность, потерявшие возможность без чужой поддержки вести собственное хозяйство и закабаленные феодалом путем выдачи ссуды («купы»). Вплоть до полного возврата ссуды закуп был обязан работать в хозяйстве заимодавца-феодала, давшего «купу», хотя, очевидно, отпускался для работы на себя, а по соглашению с феодалом - и на сторону для того, чтобы добыть средства на возврат «купы».
Закуп не был еще превращен в крепостного. Побои его (без его вины) карались так же, как и побои свободного. «Русская Правда» признавала за закупом право обращаться к судьям с жалобой на обиды от своего хозяина, суд был обязан «дати ему правду». Если господин посягал на выданную закупу ссуду, на его собственное имущество и хозяйство или брал лишнее при возврате купы, тo помимо возмещения убытков он должен был платить Таково было правовое положение закупа по «Русской Правде».
На практике попавший в долговую кабалу к феодалу закуп, работая в хозяйстве своего господина, вместо платы процентов по займу имел мало возможности вырваться из кабалы. Формой эксплуатации закупа была отработочная рента. Добиться правосудия у феодалов ему было фактически невозможно. Среди зависимых крестьян большую группу составляли посаженные на землю холопы. Правовое положение этой группы населения было такое же, как и других холопов, но входившие в нее люди имели хозяйственную самостоятельность и подвергались феодальной эксплуатации (отработочная и продуктовая рента)8.
Холопы (рабы) были совершенно бесправной частью населения. Господа могли продавать, наносить побои и даже безнаказанно убивать своих холопов. За убийство чужого холопа взимался «урок» - возмещение его стоимости господину - и «продажа» (штраф) за самовольное истребление чужой собственности. (Эти взыскания накладывались только в том случае, если чужой холоп был «убиен без вины» с его стороны.)
Источниками холопства были плен, продажа себя в рабство, женитьба на рабыне без предварительного договора, оговаривающего свободу вступающего в брак, поступление в услужение также без особого договора. В холопов превращали закупов, совершивших кражу или пытавшихся убежать от господина. Рабом становился и злостный неплательщик долга. Холоп не имел собственности.
Он сам был собственностью господина. Раб не имел права заключать от своего имени сделки. Если он обманным лутем вступал в какую-либо сделку, то имущественную ответственность нес его господин. При отказе господина отвечать за сделки своего холопа последний переходил в собственность пострадавшего. Если посторонний человек вступал в гражданскоправовые отношения с холопом, зная, что он холоп, то закон отказывал такому человеку в защите.
Холоп не подвергался ответственности за преступления. В случае кражи, совершенной им, господин его платил двойное возмещение похищенного. «Русская Правда» предусматривает казус, когда холоп нанесет побои свободному человеку. В этом случае пострадавший мог убить холопа «в пса место», как собаку. Если же раб успевал укрыться в хоромах своего господина, то последний мог не выдать его на расправу, а заплатить 12 гривен «продажи». Всякий, давший «беглому» челядину хлеба или указавший ему путь, должен был заплатить стоимость рядового холопа (5 гривен)9.
За поимку беглого холопа выдавалось вознаграждение в одну гривну. Если поймавший холопа потом упускал его, то должен был уплатить его стоимость за вычетом гривны, полагающейся ему за поимку. В случае обнаружения беглого челядина в городе посадник по требованию его хозяина должен был дать вооруженную стражу (отроков), которая обязана была схватить и связать беглеца10.
Так «Русская Правда» охраняла интересы холоповладельцев, феодальной верхушки общества, широко использовавших наряду с эксплуатацией феодально-зависимых крестьян труд холопов. Закабаление экономически несостоятельных смердов, превращение свободных прежде общинников в феодально-зависимых, обязанных нести повинности в пользу боярина, выколачивание разорительных процентов с низов городского населения проходили в условиях ожесточенного сопротивления масс, непрерывной классовой борьбы их со своими угнетателями.
Летопись говорит о восстаниях киевлян в 1068 и 1113 гг., о восстании ростовских и новгородских смердов в 70-х годах XI в. Это заставляло феодалов иногда идти на отдельные уступки, прокламировать защиту и покровительство закрепощенному населению.
Такие уступки нашли свое выражение, в частности, в разрешении убивать «в пса место» княжеских слуг, застигнутых на месте преступления при попытке увода коней или рогатого скота у населения, в установлении максимальных размеров процентов взимаемых ростовщиками, в провозглашении права закупа искать защиты от обид его господина в княжеском суде и т. д.
3. Особенности охраны общественного порядка
Борьбой с преступностью на территории княжества занимался сам князь и по его поручению – дружинники и слуги (вирники, мечники), а также свободные люди – общинники.
В качестве приемов изобличения преступников использовались «заклич», «свод», «гонение следа». «Заклич» представлял собой публичное объявление потерпевшего о пропаже вещи в надежде, что кто-нибудь опознает ее у другого лица11.
К «своду» приступали, когда человек, у которого находили чужое имущество, заявлял о приобретении его законным способом. Новый владелец собственности доказывал добросовестность ее приобретения, представляя потерпевшему человека, у которого она была куплена. В случае подтверждения этого «свод» продолжался дальше до тех пор, пока не находили человека, не способного обосновать законность приобретения имущества. Он признавался вором и наказывался штрафом. Если «свод» выходил за пределы общины, города, то он продолжался до третьего лица, которое возмещало ущерб потерпевшему и продолжало дальнейший поиск злоумышленника.
«Гонение следа» заключалось в поиске потерпевшим преступника, говоря современным языком, по «горячим» следам. Если они приводил к конкретному человеку, то он считался преступником; если к общине, то «вервь» должна была выдать или найти злоумышленника, либо указать направление дальнейших поисков. В случае отказа это сделать, все общинники объявлялись виновными. Розыск прекращался только тогда, когда «след» терялся на большой дороге12.
Древнерусское право предусматривало определенную систему доказательств. Среди них важное место занимают показания свидетелей: видаков и послухов. Видаки – это очевидцы факта. Послухи – более сложная категория: ими являлись лица, которые или слышали о случившемся от кого-либо, или могли дать положительную характеристику ответчику или истцу (выступить свидетелями их «доброй славы»). Кроме того, для изобличения преступников в Киевской Руси использовался Божий суд («поле», ордалий и пр.). «Поле» представляло собой вооруженное противоборство сторон.
Правым в споре признавался победитель (истец, насмерть поразивший ответчика, терял право на адекватное удовлетворение своих имущественных претензий и ограничивался присвоением его вооружения и одежды).
Другим видом суда Божьего было испытание железом и водой, проходившее по следующей процедуре: обвиняемый держал раскаленное железо или вынимал из кипящей воды металлическое кольцо, после чего судья обвязывал и запечатывал его руку. Если через три дня на ней не
оставалось следов ожога, то невиновность считалась доказанной. Перед проведением ордалия железо и вода освящались, поскольку считалось, что Бог не позволит покарать невиновного13.
Божий суд мог ограничиться клятвой («ротой») обвиняемого именем Господа в истинности своих показаний. Наши предки не сомневались, что за ложь под присягой последует неминуемое наказание Всевышнего. Данный порядок разрешения конфликтов в историко-правовой науке получил название состязательного процесса, предполагавшего активное непосредственное участие потерпевшего в розыске виновного и предъявлении ему обвинения. Сторонам в этом процессе принадлежала инициатива проведения всех процессуальных действий, а суд преимущественно выступал в роли посредника.
Тогда же начинает складываться и такая форма расследования преступлений как розыскной или инквизиционный процесс. Применялся он, как полагают ученые, в церковном суде14.
Дальнейшее развитие органов, осуществлявших охрану общественного порядка, происходит в период дробления Руси, характеризующийся существованием, одновременно с княжеской, власти бояр-землевладельцев и монастырских владык. Они обладали правом разбирать различные тяжбы находившихся под их управлением людей и осуществлять над ними суд.
На княжеских землях в уезде полицейские функции осуществлял наместник, на остальной территории, в волостях – волостели. Каждый из них располагал собственным штатом сотрудников: тиунов, доводчиков и праветчиков. Тиуны производили суд. Доводчики призывали к суду участников процесса. Праветчики исполняли судебные решения.15
По мере развития русского феодального государства розыскной процесс существенно потеснил состязательный. Розыск отличался тем, что государственные органы сами возбуждали, вели и завершали дело по собственной инициативе и усмотрению. К концу XV века в системе доказательств сформировался институт «облихования». При отсутствии доказательств закон обязывал «добрых» людей оговаривать подозреваемого для получения признания с помощью пытки («опыта»). Тогда же в качестве доказательства закрепляется судебный поединок – «поле». Его организацией ведали окольничий, дьяк и недельщик. В обязанности недельщика входили вызов сторон в суд, производство ареста и проведение пытки. Поединку предшествовало крестное целование, проходил он в присутствии доброжелателей и друзей обеих сторон, которые при оружии наблюдали за его ходом. В итоге «поле» зачастую превращалось в потасовку.
В Новгороде князь являлся высшей управленческой и судебной властью, руководил администрацией и судом, определял частные гражданские отношения (согласуясь с местными обычаями и законами), скреплял сделки и утверждал в правах. Однако все эти административные и судебные полномочия он осуществлял не единолично, а по согласованию (и в присутствии) выборного новгородского посадника: «...без посадника ти, княже, суда не судити, ни волостей раздавати, ни грамот ти даяти»6. На низшие должности, замещаемые по княжескому назначению, а не посредством вечевых выборов, князь избирал людей, как правило, из новгородского общества, а не из своей дружины.
Все эти должности он раздавал также с согласия посадника. Князь был не вправе без решения суда отстранить от должности как выборное, так и назначенное на нее лицо. Все судебные и исполнительные полномочия осуществлялись им лично.16
Тем не менее, вся эта деятельность князя также находилась под надзором новгородского представителя – посадника. Характерно, что князь должен был осуществлять все свои полномочия, непосредственно находясь в Новгороде, а не в своей вотчине, из которой он был приглашен на новгородский стол. Например, в летописи записано по этому поводу следующее: «А из Суздальской та земли Новгорода не рядити, ни волостей та не раздавати».
Князь обязан был обеспечивать на всей территории Новгородской земли свободное и безопасное передвижение новгородским купцам и возможность беспрепятственно пересекать рубежи, то есть «гостить без рубежа», без задержки. При этом было точно определено, какие пошлины взимать князю с каждой новгородской ладьи или торгового воза, прибывавшего в Новгород.
Основой, сначала военного, а затем и административного устройства Новгорода была тысяча – вооруженный полк (ополчение) под командой тысяцкого. Эта тысяча делилась на сотни – военные, а затем административные части города.
Каждая сотня со своим выборным главой – сотским представляла свое общество, пользовавшееся известной долей самоуправления, имевшей свой сход, свое вече. В военное время это был рекрутский округ, в мирное – округ полицейский. Сотни подразделялись на еще более мелкие административные самоуправляющиеся части города – улицы, каждая из которых возглавлялась выборным улицким старостой и составляла также особый местный «мир», пользовавшийся самоуправлением.