Файл: Урок 1 Вступительное занятие Искусство чтения (2 часа).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 11.01.2024
Просмотров: 1008
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
2 (см. Примечание), – писал А. Л. Гришунин, исследователь творчества Твардовского.
IV. Подведение итогов урока.
1. Заключительное слово учителя.
«Книга про бойца» адресовалась солдату в такой же «просоленной гимнастерке», что и у героя. Она писалась и доходила до читателя отдельными главками «с листка армейской маленькой газетки». Заканчивая ее после Победы, поэт признавался:
Я мечтал о сущем чуде:
Чтоб от выдумки моей
На войне живущим людям
Было, может быть, теплей...
И чудо свершилось: книга Твардовского вошла в быт войны, и вовсе не похвальбой были сказанные в ней слова, что «Теркина» читали на досуге». Ее герой пришелся по нраву миллионам. Он жил той же жизнью, теми же заботами, что и весь окопный народ, – от самых заурядных житейских («Потерял боец кисет...») до глубоко личных, сокровенных, таких, как неотступные мысли о доме, близких, погибших товарищах и собственной участи:
Ветер злой навстречу пышет,
Жизнь, как веточку, колышет,
Каждый день и час грозя.
Кто доскажет, кто дослышит –
Угадать вперед нельзя.
Чудо этой книги еще и в том, что в непритязательной вроде бы форме солдатских «баек» («без начала, без конца, без особого сюжета») воплотились самые высокие человеческие чувства: непоказной патриотизм, способность к подвигу, сострадание чужому горю. Словом, все лучшее, что есть в народном характере. Своим искрящимся, заразительным юмором Теркин скрашивал солдатские невзгоды. А рядом с «прибауткой, шуткой самой немудрой возникают и проникновенные лирические картины природы, и неприкрашенная правда жесточайших боев, невозвратимых потерь («Люди теплые, живые / Шли на дно, на дно, на дно»). Подлинная вершина книги – разговор Теркина со Смертью. Вот с какими словами обращается к ней боец:
– Я не худший и не лучший,
Что погибну на войне,
Но в конце ее, послушай,
Дашь ты на день отпуск мне?
Дашь ты мне в тот день последний,
В праздник славы мировой,
Услыхать салют победный,
Что раздастся над Москвой?
Дашь ты мне в тот день немножко
Погулять среди живых?
Дашь ты мне в одно окошко
Постучать в краях родных?
И как выйдут на крылечко, –
Смерть, а Смерть, еще мне там
Дашь сказать одно словечко?
Полсловечка?
– Нет. Не дам.
Здесь вся сила духа и, если воспользоваться выражением Салтыкова-Щедрина, «нравственное изящество» героя.
«Полная свобода обращения со стихом и словом», которую ощутил Твардовский при работе над этой книгой, выразилась и в ее жанровом богатстве, и в разнообразии строф – то коротких, то длинных. Сам автор именовал «Теркина» «моей лирикой, моей публицистикой, песней и поучением, анекдотом и присказкой, разговором по душам и репликой к случаю».
2. Чтение отрывка «О родине большой и малой» А. Т. Твардовского (проецируется на экран).
«У большинства людей чувство родины в обширном смысле – родной страны, отчизны – дополняется еще чувством родины малой, первоначальной, родины в смысле родных мест, отчих краев, района, города или деревушки. Эта малая родина со своим особым обликом, со своей – пусть самой скромной и непритязательной – красотой предстает человеку в детстве, в пору памятных на всю жизнь впечатлений ребяческой души, и с нею, этой отдельной и личной родиной, он приходит с годами к той большой родине, что обнимает все малые и – в великом целом своем – для всех одна.
Для всякого художника, в особенности художника слова, писателя, наличие этой малой, отдельной и личной родины имеет огромное значение. <...> В творениях подлинных художников – и самых больших, и более скромных по своему значению – мы безошибочно распознаем предметы их малой родины. Они принесли с собой в литературу свои донские, орловско-курские, тульские, приднепровские, волжские и заволжские, степные и лесостепные, уральские и сибирские родные места. Они утвердили в нашем читательском представлении особый облик этих мест и краев, цвета и запахи их лесов и полей, их весны и зимы, жары и метели, отголоски их исторических судеб, отзвуки их песен, своеобычную прелесть иного местного словечка, звучащего отнюдь не в разладе с законами единого великого языка...»
Пользуясь текстом «Василия Теркина», ответьте, чем мила поэту его «малая родина»?
Домашнее задание: домашнее сочинение по одной из тем: «Теркин – кто же он такой? », «Поэма "Василий Теркин" – энциклопедия Великой Отечественной войны».
Урок 61
А. П. ПЛАТОНОВ. «ВОЗВРАЩЕНИЕ»
Цели урока: вспомнить с учащимися произведения А. П. Платонова, которые читали в 5–7 классах; пробудить ощущение новой встречи с писателями; помочь учащимся постичь гуманистический смысл повести.
Ход урока
I. Организационный момент.
II. Сообщение темы и целей урока.
III. Викторина по произведениям Платонова.
Назвать произведение, имена героев, основные события.
1) «Я понимал, что в природе не существует такого расчета в нашем человеческом, математическом смысле, но я видел, что происходят факты, доказывающие существование враждебных для человеческой жизни гибельных обстоятельств, и эти гибельные силы сокрушают избранных, возвышенных людей. Я решил не сдаваться, потому что чувствовал в себе нечто такое, чего не могло быть во внешних силах природы и в нашей судьбе, – я чувствовал свою особенность человека. И я пришел в ожесточение и решил воспротивиться, сам еще не зная, как это нужно сделать».
(«В прекрасном и яростном мире», 6 кл.)
2) «Дедушка-солнце показался из-за облака, будто дед сразу отвел от своего лица темную тень, чтобы видеть своего ослабевшего внука, ползшего по земле. Дед теперь смотрел на него; мальчик подумал, что дед видит его, поднялся на ноги и побежал к матери.
Он бежал долго. Он пробежал по пыльной пустой дороге всю деревенскую улицу, потом уморился и сел в тени овина на околице».
(«Никита», 5 кл., имя Никита в тексте заменено на слово «мальчик».)
3) «С тех пор прошло много времени. Девушка-врач осталась навсегда в нашем городе. Она стала работать в больнице для чахоточных, она ходила по домам, где были туберкулезные больные, и ни с кого не брала платы за свой труд. Теперь она сама уже состарилась, однако по-прежнему весь день она лечит и утешает больных людей, не утомляясь утолять страдание и отдалять смерть от ослабевших».
(«Юшка», 7 кл.)
4) «В середине лета цветок распустил венчик сверху. До этого он был похож на травку, а теперь стал настоящим цветком. Венчик у него был составлен из лепестков простого светлого цвета, ясного и сильного, как у звезды. И, как звезда, он светился живым мерцающим огнем, и его видно было даже в темную ночь. А когда ветер приходил на пустырь, он всегда касался цветка и уносил его запах с собой».
(«Неизвестный цветок», сказка-быль, 7 кл.)
IV. Работа по новой теме.
1. Слово учителя.
Андрей Платонов владел редким художественным даром – проникать в «вещество существования», то есть в неприметные заботы, беды и радости, из которых состоит повседневная жизнь, он умел передавать атмосферу семейного быта, неуловимые оттенки отношений в кругу самых близких людей.
Он любил слово «сокровенный», в котором одновременно слышатся и «кров», и «кровь», и «откровенность», и «покров», и «сокровище». О сокровенных силах, управляющих душевной жизнью людей, – о любви, семье и счастье – многие рассказы Платонова 30-х годов. А в 1946 году после того, как сам писатель вернулся с фронта, был написан рассказ (повесть) «Возвращение» («Семья Ивановых») – о солдате, пришедшем с войны. Долгожданная встреча с семьей, казалось бы, должна нести с собой только радость. Однако герой не может примириться с тем, что в его отсутствие близким помогал другой человек; ревнует жену. И вот Иванов решает снова уехать из дома – на этот раз навсегда.
Платонов показывает солдата-победителя с сочувствием, но видит и его эгоизм, боязнь потерять свое превосходство перед домочадцами. «У нас дело есть, жить надо, а вы ругаетесь, как глупые какие...» – упрекает отца с матерью 11-летний Петрушка.
Сын, рано повзрослевший в войну и смешной в непрестанной хозяйственной озабоченности, вызывает у Иванова смешанные чувства. «Рассуждает, как дед, а читать небось забыл», – говорит отец с неприязнью. Еще немного, и кажется, что неуступчивость героя навсегда разобьет эту рядовую (что подчеркнуто самой распространенной русской фамилией) семью. Но когда поезд увозит Иванова вдаль от дома, он вдруг видит двух торопливо и неуклюже бегущих за составом маленьких людей. Не сразу он понимает, что это его дети. «Иванов ... чувствовал, как жарко у него стало в груди, будто сердце, заключенное и томившееся в нем, билось долго и напрасно всю его жизнь и лишь теперь оно пробилось на свободу, заполнив все его существо теплом и содроганьем... Прежде он чувствовал другую жизнь через преграду самолюбия и собственного интереса, а теперь внезапно коснулся ее обнажившимся сердцем».
Рассказ сразу после появления был жестоко осужден: автора обвинили в клевете на действительность – в искажении образа бойца, воина. Такая убийственная официальная реакция лишила Платонова надежды на признание. Подобно другим «опальным» авторам, в конце 40-х годов он писал для детских журналов и издательств рассказы, переложения народных сказок, опубликовал пьесу «Пушкин в лицее».
С войны Платонов вернулся тяжелобольным, в конце 40-х гг. он уже редко выходил из дома.
«Вторая жизнь» Андрея Платонова началась через семь лет после его кончины. В 1964 году автор разгромной рецензии на рассказ «Возвращение» (она называлась «Клеветнический рассказ А. Платонова») критик В. Ермилов признал в печати, что ошибся в оценке произведения. Однако по цензурным соображениям многие главные произведения писателя не печатались до конца 80-х гг., и только в эпоху «перестройки» в связи с острым общественным интересом к политической истории страны, к событиям 20–30-х гг. вновь вспомнили Платонова.
В 1989 г. в Москве состоялась первая международная конференция, посвященная творчеству писателя. В доме на Тверском бульваре в Москве, где жил Платонов, была наконец установлена мемориальная доска.
2. Комментированное чтение рассказа «Возвращение» с выделением ключевых образов и понятий.
По всему рассказу отмечаем запахи, употребление слов «сердце», «добрый», «добро», «радость», «душа», «привыкнуть».
«Это постоянство и терпение означали верность и неизменность женского сердца, – по крайней мере, в отношении вещей и своего дома, куда эта женщина, вероятно, возвращалась» (учебник).
Ключевая фраза: «Единственное, что могло утешить и развлечь сердце человека, было сердце другого человека».
Отмечаем, что девушку называют «Маша-дочь пространщика». Пространщик – служитель бани, но само звучание слова никак не ассоциируется с баней. Это словосочетание, несколько раз повторяемое в тексте, перекликается с другим образом: «Поезд, который должен увезти отсюда домой и Машу, и Иванова, находился неизвестно где в сером пространстве». Платонов усиливает образ простора – пространства, называя девушку «просторной Машей», употребляя слова с сочетанием стр-:
«А теперь Маше непривычно, странно и даже боязно было ехать домой к родственникам, от которых она уже отвыкла».
Образ пространства соединяется со словами «привыкла» – к летчикам, кочевой жизни военного аэродрома, «отвыкла» – от домашней жизни, от родных.
«Иванов и Маша чувствовали себя сейчас осиротевшими без армии», но Иванов привык находить себе «простую подручную радость», – он обратился к Маше с просьбой поцеловать ее.
(С. 167, учебник.)
IV. Подведение итогов урока.
1. Заключительное слово учителя.
«Книга про бойца» адресовалась солдату в такой же «просоленной гимнастерке», что и у героя. Она писалась и доходила до читателя отдельными главками «с листка армейской маленькой газетки». Заканчивая ее после Победы, поэт признавался:
Я мечтал о сущем чуде:
Чтоб от выдумки моей
На войне живущим людям
Было, может быть, теплей...
И чудо свершилось: книга Твардовского вошла в быт войны, и вовсе не похвальбой были сказанные в ней слова, что «Теркина» читали на досуге». Ее герой пришелся по нраву миллионам. Он жил той же жизнью, теми же заботами, что и весь окопный народ, – от самых заурядных житейских («Потерял боец кисет...») до глубоко личных, сокровенных, таких, как неотступные мысли о доме, близких, погибших товарищах и собственной участи:
Ветер злой навстречу пышет,
Жизнь, как веточку, колышет,
Каждый день и час грозя.
Кто доскажет, кто дослышит –
Угадать вперед нельзя.
Чудо этой книги еще и в том, что в непритязательной вроде бы форме солдатских «баек» («без начала, без конца, без особого сюжета») воплотились самые высокие человеческие чувства: непоказной патриотизм, способность к подвигу, сострадание чужому горю. Словом, все лучшее, что есть в народном характере. Своим искрящимся, заразительным юмором Теркин скрашивал солдатские невзгоды. А рядом с «прибауткой, шуткой самой немудрой возникают и проникновенные лирические картины природы, и неприкрашенная правда жесточайших боев, невозвратимых потерь («Люди теплые, живые / Шли на дно, на дно, на дно»). Подлинная вершина книги – разговор Теркина со Смертью. Вот с какими словами обращается к ней боец:
– Я не худший и не лучший,
Что погибну на войне,
Но в конце ее, послушай,
Дашь ты на день отпуск мне?
Дашь ты мне в тот день последний,
В праздник славы мировой,
Услыхать салют победный,
Что раздастся над Москвой?
Дашь ты мне в тот день немножко
Погулять среди живых?
Дашь ты мне в одно окошко
Постучать в краях родных?
И как выйдут на крылечко, –
Смерть, а Смерть, еще мне там
Дашь сказать одно словечко?
Полсловечка?
– Нет. Не дам.
Здесь вся сила духа и, если воспользоваться выражением Салтыкова-Щедрина, «нравственное изящество» героя.
«Полная свобода обращения со стихом и словом», которую ощутил Твардовский при работе над этой книгой, выразилась и в ее жанровом богатстве, и в разнообразии строф – то коротких, то длинных. Сам автор именовал «Теркина» «моей лирикой, моей публицистикой, песней и поучением, анекдотом и присказкой, разговором по душам и репликой к случаю».
2. Чтение отрывка «О родине большой и малой» А. Т. Твардовского (проецируется на экран).
«У большинства людей чувство родины в обширном смысле – родной страны, отчизны – дополняется еще чувством родины малой, первоначальной, родины в смысле родных мест, отчих краев, района, города или деревушки. Эта малая родина со своим особым обликом, со своей – пусть самой скромной и непритязательной – красотой предстает человеку в детстве, в пору памятных на всю жизнь впечатлений ребяческой души, и с нею, этой отдельной и личной родиной, он приходит с годами к той большой родине, что обнимает все малые и – в великом целом своем – для всех одна.
Для всякого художника, в особенности художника слова, писателя, наличие этой малой, отдельной и личной родины имеет огромное значение. <...> В творениях подлинных художников – и самых больших, и более скромных по своему значению – мы безошибочно распознаем предметы их малой родины. Они принесли с собой в литературу свои донские, орловско-курские, тульские, приднепровские, волжские и заволжские, степные и лесостепные, уральские и сибирские родные места. Они утвердили в нашем читательском представлении особый облик этих мест и краев, цвета и запахи их лесов и полей, их весны и зимы, жары и метели, отголоски их исторических судеб, отзвуки их песен, своеобычную прелесть иного местного словечка, звучащего отнюдь не в разладе с законами единого великого языка...»
Пользуясь текстом «Василия Теркина», ответьте, чем мила поэту его «малая родина»?
Домашнее задание: домашнее сочинение по одной из тем: «Теркин – кто же он такой? », «Поэма "Василий Теркин" – энциклопедия Великой Отечественной войны».
Урок 61
А. П. ПЛАТОНОВ. «ВОЗВРАЩЕНИЕ»
Цели урока: вспомнить с учащимися произведения А. П. Платонова, которые читали в 5–7 классах; пробудить ощущение новой встречи с писателями; помочь учащимся постичь гуманистический смысл повести.
Ход урока
I. Организационный момент.
II. Сообщение темы и целей урока.
III. Викторина по произведениям Платонова.
Назвать произведение, имена героев, основные события.
1) «Я понимал, что в природе не существует такого расчета в нашем человеческом, математическом смысле, но я видел, что происходят факты, доказывающие существование враждебных для человеческой жизни гибельных обстоятельств, и эти гибельные силы сокрушают избранных, возвышенных людей. Я решил не сдаваться, потому что чувствовал в себе нечто такое, чего не могло быть во внешних силах природы и в нашей судьбе, – я чувствовал свою особенность человека. И я пришел в ожесточение и решил воспротивиться, сам еще не зная, как это нужно сделать».
(«В прекрасном и яростном мире», 6 кл.)
2) «Дедушка-солнце показался из-за облака, будто дед сразу отвел от своего лица темную тень, чтобы видеть своего ослабевшего внука, ползшего по земле. Дед теперь смотрел на него; мальчик подумал, что дед видит его, поднялся на ноги и побежал к матери.
Он бежал долго. Он пробежал по пыльной пустой дороге всю деревенскую улицу, потом уморился и сел в тени овина на околице».
(«Никита», 5 кл., имя Никита в тексте заменено на слово «мальчик».)
3) «С тех пор прошло много времени. Девушка-врач осталась навсегда в нашем городе. Она стала работать в больнице для чахоточных, она ходила по домам, где были туберкулезные больные, и ни с кого не брала платы за свой труд. Теперь она сама уже состарилась, однако по-прежнему весь день она лечит и утешает больных людей, не утомляясь утолять страдание и отдалять смерть от ослабевших».
(«Юшка», 7 кл.)
4) «В середине лета цветок распустил венчик сверху. До этого он был похож на травку, а теперь стал настоящим цветком. Венчик у него был составлен из лепестков простого светлого цвета, ясного и сильного, как у звезды. И, как звезда, он светился живым мерцающим огнем, и его видно было даже в темную ночь. А когда ветер приходил на пустырь, он всегда касался цветка и уносил его запах с собой».
(«Неизвестный цветок», сказка-быль, 7 кл.)
IV. Работа по новой теме.
1. Слово учителя.
Андрей Платонов владел редким художественным даром – проникать в «вещество существования», то есть в неприметные заботы, беды и радости, из которых состоит повседневная жизнь, он умел передавать атмосферу семейного быта, неуловимые оттенки отношений в кругу самых близких людей.
Он любил слово «сокровенный», в котором одновременно слышатся и «кров», и «кровь», и «откровенность», и «покров», и «сокровище». О сокровенных силах, управляющих душевной жизнью людей, – о любви, семье и счастье – многие рассказы Платонова 30-х годов. А в 1946 году после того, как сам писатель вернулся с фронта, был написан рассказ (повесть) «Возвращение» («Семья Ивановых») – о солдате, пришедшем с войны. Долгожданная встреча с семьей, казалось бы, должна нести с собой только радость. Однако герой не может примириться с тем, что в его отсутствие близким помогал другой человек; ревнует жену. И вот Иванов решает снова уехать из дома – на этот раз навсегда.
Платонов показывает солдата-победителя с сочувствием, но видит и его эгоизм, боязнь потерять свое превосходство перед домочадцами. «У нас дело есть, жить надо, а вы ругаетесь, как глупые какие...» – упрекает отца с матерью 11-летний Петрушка.
Сын, рано повзрослевший в войну и смешной в непрестанной хозяйственной озабоченности, вызывает у Иванова смешанные чувства. «Рассуждает, как дед, а читать небось забыл», – говорит отец с неприязнью. Еще немного, и кажется, что неуступчивость героя навсегда разобьет эту рядовую (что подчеркнуто самой распространенной русской фамилией) семью. Но когда поезд увозит Иванова вдаль от дома, он вдруг видит двух торопливо и неуклюже бегущих за составом маленьких людей. Не сразу он понимает, что это его дети. «Иванов ... чувствовал, как жарко у него стало в груди, будто сердце, заключенное и томившееся в нем, билось долго и напрасно всю его жизнь и лишь теперь оно пробилось на свободу, заполнив все его существо теплом и содроганьем... Прежде он чувствовал другую жизнь через преграду самолюбия и собственного интереса, а теперь внезапно коснулся ее обнажившимся сердцем».
Рассказ сразу после появления был жестоко осужден: автора обвинили в клевете на действительность – в искажении образа бойца, воина. Такая убийственная официальная реакция лишила Платонова надежды на признание. Подобно другим «опальным» авторам, в конце 40-х годов он писал для детских журналов и издательств рассказы, переложения народных сказок, опубликовал пьесу «Пушкин в лицее».
С войны Платонов вернулся тяжелобольным, в конце 40-х гг. он уже редко выходил из дома.
«Вторая жизнь» Андрея Платонова началась через семь лет после его кончины. В 1964 году автор разгромной рецензии на рассказ «Возвращение» (она называлась «Клеветнический рассказ А. Платонова») критик В. Ермилов признал в печати, что ошибся в оценке произведения. Однако по цензурным соображениям многие главные произведения писателя не печатались до конца 80-х гг., и только в эпоху «перестройки» в связи с острым общественным интересом к политической истории страны, к событиям 20–30-х гг. вновь вспомнили Платонова.
В 1989 г. в Москве состоялась первая международная конференция, посвященная творчеству писателя. В доме на Тверском бульваре в Москве, где жил Платонов, была наконец установлена мемориальная доска.
2. Комментированное чтение рассказа «Возвращение» с выделением ключевых образов и понятий.
По всему рассказу отмечаем запахи, употребление слов «сердце», «добрый», «добро», «радость», «душа», «привыкнуть».
«Это постоянство и терпение означали верность и неизменность женского сердца, – по крайней мере, в отношении вещей и своего дома, куда эта женщина, вероятно, возвращалась» (учебник).
Ключевая фраза: «Единственное, что могло утешить и развлечь сердце человека, было сердце другого человека».
Отмечаем, что девушку называют «Маша-дочь пространщика». Пространщик – служитель бани, но само звучание слова никак не ассоциируется с баней. Это словосочетание, несколько раз повторяемое в тексте, перекликается с другим образом: «Поезд, который должен увезти отсюда домой и Машу, и Иванова, находился неизвестно где в сером пространстве». Платонов усиливает образ простора – пространства, называя девушку «просторной Машей», употребляя слова с сочетанием стр-:
«А теперь Маше непривычно, странно и даже боязно было ехать домой к родственникам, от которых она уже отвыкла».
Образ пространства соединяется со словами «привыкла» – к летчикам, кочевой жизни военного аэродрома, «отвыкла» – от домашней жизни, от родных.
«Иванов и Маша чувствовали себя сейчас осиротевшими без армии», но Иванов привык находить себе «простую подручную радость», – он обратился к Маше с просьбой поцеловать ее.
(С. 167, учебник.)