Файл: С. И. Дьяков, С. Ю. Добряк, В. Е. Ванягин, Д. Н. Соловьев, В. В. Горохов, А. С. Фадеев, А. А. Бакарюкин, С. Л. Павлович, С. О. Фомичев, А..docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 03.02.2024
Просмотров: 753
Скачиваний: 8
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
, а также в университеты, «дабы дух единомыслия оживотворял всю армию». «По величию империи и по количеству бедных дворян, существующие кадетские корпуса, конечно, недостаточны, да и по силе войск число офицеров, хорошо воспитанных и наилучше подготовленных к службе военной, далеко не достигло до той степени совершенства, до которой требуют польза отечества и слава его»680.
Положительные моменты, которые указал П.А. Зубов явились следующие:
– дети оставались ближе к родителям, что весьма важно, учитывая возраст воспитанников, когда они особенно нуждаются в родителях;
– связанный с определением детей в учебное заведение переезд в губернский город предоставил бы гораздо меньше затруднений, нежели поездка в столицу;
– содержание губернских училищ обошлось бы казне значительно дешевле по сравнению со столичными заведениями;
– столичные корпуса получили бы для дальнейшего обучения только тех воспитанников губернских военно-учебных заведений, которые окажутся наилучшими по подготовке.
Продолжительность обучения была рассчитана на пять лет, по окончании 16 лучших учеников каждого училища направлялись в столичные корпуса для продолжения обучения (это была вторая ступень военного образования). После пятилетнего обучения в столичных корпусах молодые люди по окончании его, в возрасте 17-20 лет, могли быть выпущены офицерами во всевиды оружия (за исключением кавалерии).
Что касается тех воспитанников, которые по окончании губернских училищ не будут переведены в столичные корпуса, то все они могли, согласно проекту, поступать для окончания образования в университеты: Московский, Казанский, Виленский и Дерптский, и уже оттуда выходить в гражданскую службу, «где множество нижних мест лучше бы заняты были дворянами, чем безграмотными разночинцами, которые механическими упражнениями для общества полезнее бы заняты, быть могли»681.
Вместе с проектом П.А. Зубова комиссия, начавшая свою работу 15 октября 1803 г. под председательством великого князя Константина Павловича, рассматривала также и проект создания военных училищ, предложенный генерал-майором Клингером. Проект Клингера предусматривал также учреждение в Петербурге высшего военного училища, которое должно было заменить собой все существовавшие в столице кадетские корпуса и воспитывать в своих стенах будущих офицеров для всех родов оружия.
21 марта 1805 г. комиссия представила окончательный вариант плана, который несколько отличался от проекта П.А. Зубова. Во-первых, вместо 17 училищ было решено открыть только 10, также было решено оставить без изменения Первый и Второй столичные корпуса.
В диссертации Уварова И.А. рассмотрен «План военного воспитания», который определял состав «Непременного совета о военных училищах», был утвержден 21 марта 1805 г. В общих чертах этот план сводился к следующему. Военное воспитание юношества начинается в губернских военных училищах и оканчивается в двух «высших» кадетских корпусах в Санкт-Петербурге. Число воспитанников, обучающихся во всех губернских военных училищах, должно было составлять не более трех тысяч человек, разделенных на 25 рот.
Воспитание в училищах разграничивается на часть учебную и часть военных упражнений. Обучение воспитанников проводится в местных губернских гимназиях, а военные упражнения выполняются в самих военных училищах. Продолжительность обучения в классах гимназий была установлена в 5 лет. Воспитанники обучаются всем положенным в гимназиях предметам, кроме латинского языка, взамен которого им преподаются начальные основания фортификации. По окончании обучения в гимназии после публичных испытаний воспитанники, признанные во всех отношениях годными к продолжению военной службы, отправляются в столичные корпуса для продолжения военного образования. Все же остальные, т.е. признанные «по слабости здоровья или другим причинам» неспособными к военной службе, направляются в университеты.
В столичных корпусах обучение продолжалось три года и включало в себя «все те науки и практические занятия, которые необходимы будущим офицерам всех частей, армию составляющих, так, чтобы каждый воспитанник мог приобрести общие познания военного искусства, как-то: инженерного, со включением генерал-штаба, и артиллерийского, совокупно с познаниями пехотной и кавалерийской службы».
В программу преподавания входили следующие предметы: языки – русский, французский и немецкий; алгебра, геометрия, тригонометрия, начала дифференциального и интегрального исчислений, физика, механика, естественная история, всеобщая история, география, право естественное, народное и военное, мораль, статистика, логика, общая энциклопедия, красноречие и рисование. Из военных наук – тактика, фортификация, стратегия, военная история, артиллерия, ситуация. Для инженеров, помимо этого, преподавалась гидротехническая архитектура, а для кавалеристов предназначался «курс скотолечебной науки». Набор предметов, изучаемых в корпусах, впечатляет. Но непонятно, как все это можно изучить всего за три года – только при условии весьма поверхностного знакомства с заявленными предметами.
По окончании курса воспитанники из отделений «пехоты и конницы» выпускались в действительную службу прапорщиками и корнетами в армию, а лучшие по успехам – в гвардию. Что касается воспитанников, посвятивших себя изучению инженерных и артиллерийских наук, то они после завершения трехлетнего курса оставались еще на год в корпусе, для совершенствования своей подготовки. Для этой цели при каждом корпусе были введены два специальных курса – один для артиллеристов, другой – для инженеров. Воспитанники, прошедшие эти дополнительные курсы, выпускались в специальные рода войск подпоручиками и поручиками.
Все губернские военные училища, а также столичные корпуса управлялись «Советом о военных училищах». В его состав входили директора Первого и Второго корпусов и «другие особы по высочайшему повелению». По всем проблемам директора губернских военных училищ должны были обращаться в Совет, который должен посылать «визитаторов (инспектирующих) для свидетельствования состояния корпусов и успехов воспитанников в учении». Для составления учебных планов по всем преподаваемым курсам и для составления устава учебной части при Совете учреждался особый Комитет, который начал свои заседания 8 мая 1805 г. Уже в конце мая он представил на рассмотрение Совета проекты Устава, штатов и табелей губернских военных училищ682.
Интересно познакомиться с кругом тех проблем устройства военных училищ в губерниях, которые, по мнению Совета, были наиболее актуальны: «1) вопрос о пожертвованных дворянами суммах на учреждение училищ; 2) вопрос о гимнастических классах при губернских училищах; 3) вопрос о телесных наказаниях и 4) вопрос о визитаторах»683. Рассматривая первый вопрос, члены Совета договорились «испросить высочайшее соизволение» войти в сношение с руководством тех губерний, где были собраны деньги для открытия военных училищ.
По второму вопросу Совет опять же испрашивал разрешения монарха «самим военным училищам каждый раз с особого высочайшего соизволения, устраивать у себя гимназические классы, если то будет признано необходимым и если окажутся на то средства». Дело в том, что далеко не всегда гимназии, где проходили учебные занятия, были близки к военным училищам, в которых проводились военные занятия.
Только при обсуждении вопроса о наказании розгами мнения в Совете разделились. Противники этого рода наказания утверждали
, что наказание розгами можно заменить другим, менее унижающим «благородство» воспитанников. Такое наказание возможно только для самых малолетних, между тем как среди воспитанников училищ будут находиться и великовозрастные. Благоразумный отец, место которого занимает директор, «старается вести дитя свое на путь чести и благонравия исправлением слабостей его другими мерами», высказывалось опасение, что начальники заведений легко могут злоупотреблять такой мерой, если она будет указана в уставе. Наконец, телесное наказание должно касаться самой малой части воспитанников. Некоторые члены Совета считали, что упоминание о телесном наказании в уставе устрашит тех «родителей, которые воспитывали детей своих только приемами нравственного на них воздействия».
Но «Августейший председатель Совета цесаревич Константин Павлович» был за телесные наказания. В спор вмешали самого императора, который поддержал точку зрения брата – розги стали средством воспитания.
Наконец, по последнему вопросу – о визитаторах – Совет детально рассмотрел права и обязанности контролеров и степень их ответственности за свои рекомендации.
Труды Совета по выработке устава, штатов и табелей для военных училищ 8 марта 1806 г. были закончены и представлены на «Высочайшее утверждение». Не внесли на утверждение лишь штат с табелью для пяти училищ одноротного состава (Тверского, Ярославского, Нижегородского, Казанского и Тобольского). Однако на этом история документов по военным училищам не закончилась. Бюрократия опять взяла верх. Пролежав в канцелярии Совета целых 5 лет, до 1811 г., они были снова подготовлены и представлены царю, но уже в измененном виде. По объяснению самого Совета, это было нужно потому, что «некоторые вещи, в штатах показанные, вышли из употребления». Александр I поручает генерал-лейтенанту Клингеру пересмотреть устав военных училищ. Но и в пересмотренном и окончательно отредактированном виде устав все-таки остался в делах Совета и дальнейшего движения в царствование Александра I не получил. Война 1812 г. лишь отчасти объясняет столь длительную волокиту по созданию военных училищ. Ведь вся нормативная работа была закончена задолго до войны, еще в 1806 г. Среди причин столь длительной истории создания военных училищ в губерниях историограф военного образования в конце ХIХ в. П.В. Петров называет следующие: «1) военные события и отсутствие цесаревича, жившего в Варшаве; 2) недостаток денежных средств и затруднения, которые встретились в сборе обещанных дворянством пожертвований»
684.
К числу наиболее ранних проектов, направленных на создание на новых началах стройной системы подготовительного образования, как офицеров, так и нижних чинов, относится проект военного министра генерала С.К. Вязмитинова, выработанный им еще до создания Совета о военных училищах и представленный на его рассмотрение в 1806 г. по указанию императора. По этому проекту надлежало учредить: 1) частные училища военных воспитанников для образования солдатских детей во всех городах, где расположены гарнизонные полки и батальоны и 2) главное училище военных воспитанников для 300 благородных кадетов и 700 солдатских детей. Предлагая учредить частные училища, автор проекта имел в виду заменить ими многочисленные отделения Военно-сиротского дома, а основанием главного училища сделать императорский Военно-сиротский дом. Для этого требовалась сумма в 830 тыс. руб., в том числе около 6 тыс. – на формирование особой экспедиции при военной коллегии, на которую должно быть возложено управление этими училищами.
Совет о военных училищах, рассмотрев проект генерала С.К. Вязмитинова, отклонил выработанный им план, заменив его «уставом солдатских школ». Этот устав в 1807 г. был представлен на утверждение императора, причем Совет обратил внимание императора на то, что на содержание солдатских школ потребуется миллион рублей, поэтому Совет спрашивал императора, «не благоугодно ли будет Его Императорскому Величеству, по настоящему военному времени, учреждение устава отложить. На этом дело и закончилось»685.
Почти одновременно с проектом генерала С.К. Вязмитинова сенатором Марковым был составлен проект об учреждении училища для высшего образования молодых людей, готовящихся поступить на военную службу. В 1809 г. в Военном министерстве рассматривалось дело по «исследованию познаний, нужных для офицеров; об общем их образовании и пользе заведения при каждом корпусе военно-учительского института для офицеров»686.
В 1814 г. офицер французской службы Жульен представил проект учреждения теоретического и практического военного училища под названием критическими замечаниями Лагарпа. Проект принят не был, вероятно, по причине критики Лагарпа. В 1818 г. Военное министерство официально возбудило вопрос о необходимости «улучшения познаний юнкеров в армии». В результате в 1821 г. было представлено одновременно три проекта. Один – об учреждении «военного лицея» при главной квартире 2-й армии – принадлежал генерал-адъютанту П.Д. Киселеву. Однако ни один из представленных проектов не был утвержден.
Положительные моменты, которые указал П.А. Зубов явились следующие:
– дети оставались ближе к родителям, что весьма важно, учитывая возраст воспитанников, когда они особенно нуждаются в родителях;
– связанный с определением детей в учебное заведение переезд в губернский город предоставил бы гораздо меньше затруднений, нежели поездка в столицу;
– содержание губернских училищ обошлось бы казне значительно дешевле по сравнению со столичными заведениями;
– столичные корпуса получили бы для дальнейшего обучения только тех воспитанников губернских военно-учебных заведений, которые окажутся наилучшими по подготовке.
Продолжительность обучения была рассчитана на пять лет, по окончании 16 лучших учеников каждого училища направлялись в столичные корпуса для продолжения обучения (это была вторая ступень военного образования). После пятилетнего обучения в столичных корпусах молодые люди по окончании его, в возрасте 17-20 лет, могли быть выпущены офицерами во всевиды оружия (за исключением кавалерии).
Что касается тех воспитанников, которые по окончании губернских училищ не будут переведены в столичные корпуса, то все они могли, согласно проекту, поступать для окончания образования в университеты: Московский, Казанский, Виленский и Дерптский, и уже оттуда выходить в гражданскую службу, «где множество нижних мест лучше бы заняты были дворянами, чем безграмотными разночинцами, которые механическими упражнениями для общества полезнее бы заняты, быть могли»681.
Вместе с проектом П.А. Зубова комиссия, начавшая свою работу 15 октября 1803 г. под председательством великого князя Константина Павловича, рассматривала также и проект создания военных училищ, предложенный генерал-майором Клингером. Проект Клингера предусматривал также учреждение в Петербурге высшего военного училища, которое должно было заменить собой все существовавшие в столице кадетские корпуса и воспитывать в своих стенах будущих офицеров для всех родов оружия.
21 марта 1805 г. комиссия представила окончательный вариант плана, который несколько отличался от проекта П.А. Зубова. Во-первых, вместо 17 училищ было решено открыть только 10, также было решено оставить без изменения Первый и Второй столичные корпуса.
В диссертации Уварова И.А. рассмотрен «План военного воспитания», который определял состав «Непременного совета о военных училищах», был утвержден 21 марта 1805 г. В общих чертах этот план сводился к следующему. Военное воспитание юношества начинается в губернских военных училищах и оканчивается в двух «высших» кадетских корпусах в Санкт-Петербурге. Число воспитанников, обучающихся во всех губернских военных училищах, должно было составлять не более трех тысяч человек, разделенных на 25 рот.
Воспитание в училищах разграничивается на часть учебную и часть военных упражнений. Обучение воспитанников проводится в местных губернских гимназиях, а военные упражнения выполняются в самих военных училищах. Продолжительность обучения в классах гимназий была установлена в 5 лет. Воспитанники обучаются всем положенным в гимназиях предметам, кроме латинского языка, взамен которого им преподаются начальные основания фортификации. По окончании обучения в гимназии после публичных испытаний воспитанники, признанные во всех отношениях годными к продолжению военной службы, отправляются в столичные корпуса для продолжения военного образования. Все же остальные, т.е. признанные «по слабости здоровья или другим причинам» неспособными к военной службе, направляются в университеты.
В столичных корпусах обучение продолжалось три года и включало в себя «все те науки и практические занятия, которые необходимы будущим офицерам всех частей, армию составляющих, так, чтобы каждый воспитанник мог приобрести общие познания военного искусства, как-то: инженерного, со включением генерал-штаба, и артиллерийского, совокупно с познаниями пехотной и кавалерийской службы».
В программу преподавания входили следующие предметы: языки – русский, французский и немецкий; алгебра, геометрия, тригонометрия, начала дифференциального и интегрального исчислений, физика, механика, естественная история, всеобщая история, география, право естественное, народное и военное, мораль, статистика, логика, общая энциклопедия, красноречие и рисование. Из военных наук – тактика, фортификация, стратегия, военная история, артиллерия, ситуация. Для инженеров, помимо этого, преподавалась гидротехническая архитектура, а для кавалеристов предназначался «курс скотолечебной науки». Набор предметов, изучаемых в корпусах, впечатляет. Но непонятно, как все это можно изучить всего за три года – только при условии весьма поверхностного знакомства с заявленными предметами.
По окончании курса воспитанники из отделений «пехоты и конницы» выпускались в действительную службу прапорщиками и корнетами в армию, а лучшие по успехам – в гвардию. Что касается воспитанников, посвятивших себя изучению инженерных и артиллерийских наук, то они после завершения трехлетнего курса оставались еще на год в корпусе, для совершенствования своей подготовки. Для этой цели при каждом корпусе были введены два специальных курса – один для артиллеристов, другой – для инженеров. Воспитанники, прошедшие эти дополнительные курсы, выпускались в специальные рода войск подпоручиками и поручиками.
Все губернские военные училища, а также столичные корпуса управлялись «Советом о военных училищах». В его состав входили директора Первого и Второго корпусов и «другие особы по высочайшему повелению». По всем проблемам директора губернских военных училищ должны были обращаться в Совет, который должен посылать «визитаторов (инспектирующих) для свидетельствования состояния корпусов и успехов воспитанников в учении». Для составления учебных планов по всем преподаваемым курсам и для составления устава учебной части при Совете учреждался особый Комитет, который начал свои заседания 8 мая 1805 г. Уже в конце мая он представил на рассмотрение Совета проекты Устава, штатов и табелей губернских военных училищ682.
Интересно познакомиться с кругом тех проблем устройства военных училищ в губерниях, которые, по мнению Совета, были наиболее актуальны: «1) вопрос о пожертвованных дворянами суммах на учреждение училищ; 2) вопрос о гимнастических классах при губернских училищах; 3) вопрос о телесных наказаниях и 4) вопрос о визитаторах»683. Рассматривая первый вопрос, члены Совета договорились «испросить высочайшее соизволение» войти в сношение с руководством тех губерний, где были собраны деньги для открытия военных училищ.
По второму вопросу Совет опять же испрашивал разрешения монарха «самим военным училищам каждый раз с особого высочайшего соизволения, устраивать у себя гимназические классы, если то будет признано необходимым и если окажутся на то средства». Дело в том, что далеко не всегда гимназии, где проходили учебные занятия, были близки к военным училищам, в которых проводились военные занятия.
Только при обсуждении вопроса о наказании розгами мнения в Совете разделились. Противники этого рода наказания утверждали
, что наказание розгами можно заменить другим, менее унижающим «благородство» воспитанников. Такое наказание возможно только для самых малолетних, между тем как среди воспитанников училищ будут находиться и великовозрастные. Благоразумный отец, место которого занимает директор, «старается вести дитя свое на путь чести и благонравия исправлением слабостей его другими мерами», высказывалось опасение, что начальники заведений легко могут злоупотреблять такой мерой, если она будет указана в уставе. Наконец, телесное наказание должно касаться самой малой части воспитанников. Некоторые члены Совета считали, что упоминание о телесном наказании в уставе устрашит тех «родителей, которые воспитывали детей своих только приемами нравственного на них воздействия».
Но «Августейший председатель Совета цесаревич Константин Павлович» был за телесные наказания. В спор вмешали самого императора, который поддержал точку зрения брата – розги стали средством воспитания.
Наконец, по последнему вопросу – о визитаторах – Совет детально рассмотрел права и обязанности контролеров и степень их ответственности за свои рекомендации.
Труды Совета по выработке устава, штатов и табелей для военных училищ 8 марта 1806 г. были закончены и представлены на «Высочайшее утверждение». Не внесли на утверждение лишь штат с табелью для пяти училищ одноротного состава (Тверского, Ярославского, Нижегородского, Казанского и Тобольского). Однако на этом история документов по военным училищам не закончилась. Бюрократия опять взяла верх. Пролежав в канцелярии Совета целых 5 лет, до 1811 г., они были снова подготовлены и представлены царю, но уже в измененном виде. По объяснению самого Совета, это было нужно потому, что «некоторые вещи, в штатах показанные, вышли из употребления». Александр I поручает генерал-лейтенанту Клингеру пересмотреть устав военных училищ. Но и в пересмотренном и окончательно отредактированном виде устав все-таки остался в делах Совета и дальнейшего движения в царствование Александра I не получил. Война 1812 г. лишь отчасти объясняет столь длительную волокиту по созданию военных училищ. Ведь вся нормативная работа была закончена задолго до войны, еще в 1806 г. Среди причин столь длительной истории создания военных училищ в губерниях историограф военного образования в конце ХIХ в. П.В. Петров называет следующие: «1) военные события и отсутствие цесаревича, жившего в Варшаве; 2) недостаток денежных средств и затруднения, которые встретились в сборе обещанных дворянством пожертвований»
684.
К числу наиболее ранних проектов, направленных на создание на новых началах стройной системы подготовительного образования, как офицеров, так и нижних чинов, относится проект военного министра генерала С.К. Вязмитинова, выработанный им еще до создания Совета о военных училищах и представленный на его рассмотрение в 1806 г. по указанию императора. По этому проекту надлежало учредить: 1) частные училища военных воспитанников для образования солдатских детей во всех городах, где расположены гарнизонные полки и батальоны и 2) главное училище военных воспитанников для 300 благородных кадетов и 700 солдатских детей. Предлагая учредить частные училища, автор проекта имел в виду заменить ими многочисленные отделения Военно-сиротского дома, а основанием главного училища сделать императорский Военно-сиротский дом. Для этого требовалась сумма в 830 тыс. руб., в том числе около 6 тыс. – на формирование особой экспедиции при военной коллегии, на которую должно быть возложено управление этими училищами.
Совет о военных училищах, рассмотрев проект генерала С.К. Вязмитинова, отклонил выработанный им план, заменив его «уставом солдатских школ». Этот устав в 1807 г. был представлен на утверждение императора, причем Совет обратил внимание императора на то, что на содержание солдатских школ потребуется миллион рублей, поэтому Совет спрашивал императора, «не благоугодно ли будет Его Императорскому Величеству, по настоящему военному времени, учреждение устава отложить. На этом дело и закончилось»685.
Почти одновременно с проектом генерала С.К. Вязмитинова сенатором Марковым был составлен проект об учреждении училища для высшего образования молодых людей, готовящихся поступить на военную службу. В 1809 г. в Военном министерстве рассматривалось дело по «исследованию познаний, нужных для офицеров; об общем их образовании и пользе заведения при каждом корпусе военно-учительского института для офицеров»686.
В 1814 г. офицер французской службы Жульен представил проект учреждения теоретического и практического военного училища под названием критическими замечаниями Лагарпа. Проект принят не был, вероятно, по причине критики Лагарпа. В 1818 г. Военное министерство официально возбудило вопрос о необходимости «улучшения познаний юнкеров в армии». В результате в 1821 г. было представлено одновременно три проекта. Один – об учреждении «военного лицея» при главной квартире 2-й армии – принадлежал генерал-адъютанту П.Д. Киселеву. Однако ни один из представленных проектов не был утвержден.