Файл: Микросоциология семьи М.,1998.doc

Следует отметить еще один аспект применения системного анали­за семьи — познавательный. Признавая множество семейных систем в универсуме семейности, нельзя не признать и множества путей изуче­ния этого мира семьи, множества конструкций семейной реальности. Но именно системный подход облегчает синтез и интеграцию этих различных интерпретаций благодаря присущей ему диалектике — уме­нию «соединять несоединимое». Соединение разных взглядов воедино, но без единообразия (коллапса научного поиска) достижимо при обес­печении взаимодействия разнообразных перспектив. Системный под­ход дает возможность реализации принципа взаимной дополнительно­сти научных школ и мнений, в том числе и реализации феноменоло­гического анализа семьи.

Здесь опять же выручает понимание диалектической взаимосвязи между онтологической реальностью семьи и ее одновременным кон­струированием как существующей реально. Экосистемный и одновре­менно диалектический подход избегает крайностей: он не трактует знание о социальной реальности семьи как «объективную истину» и

98

²Антонов А. И , Мед ведков В М. Второй ребенок. М : Мысль, 1987.

как якобы «чисто субъективную» реальность. Просто между структу­рами познавательных актов и структурами реальности имеются кор­реляции. Задавая вопросы о семейной реальности и отвечая на них, ученые (впрочем, как и обыватели) объединяют эти структуры в еди­ной перспективе взаимоотношения значений.

Онтологический статус, таким образом, придается значению, что создает возможность диалога между разумом и реальностью. Содержа­ние различных «субъективных» интерпретаций, оказывающееся обще­значимым, может рассматриваться (до очередной смены парадигм) в качестве истины, т. е. конвенциально, по некоему подразумеваемому согласию.

Системное исследование семьи претендует на изучение нелиней­ных взаимодействий, на учет целостных параметров семьи как инсти­тута и группы. До сих пор остаются справедливыми сетования зарубеж­ных и отечественных специалистов на бедность понятийного аппара­та, описывающего семью как социальный институт, на нехватку поня­тий-связок, описывающих связи семьи с обществом. Термины «функ­ция», «норма», «ценность» перегружены частым использованием, но их явно недостаточно. Получше обстоит дело с понятиями, описыва­ющими семейные процессы на уровне группы, поскольку исследова­ния такого рода сейчас составляют свыше двух третей всех работ. Од­нако столь же мало понятий, относящихся к семье как единству, це­лостности, как подлинно групповому феномену, не сводимому к свой­ствам индивидов. Поэтому большинство ученых вынуждены исполь­зовать при анализе семьи понятийный аппарат, предназначенный для характеристики поведения личности.

Недостаточно разработаны термины, способные охватить дина­мику семьи по стадиям жизненного цикла (здесь также заметна ре­дукция к возрастному циклу индивида). Нет концептуальных средств, отличающих распад семьи из-за смерти ее членов от распада, выз­ванного социальной гибелью семейной целостности Лучше обсто­ит дело с понятиями, очерчивающими семейные взаимоотношения как таковые в связи, по-видимому, с практикой групповой психоте­рапии и семейной психодрамой. Однако зачастую термины парного взаимодействия применяются для описания семейно-групповых ин­теракций.

Разумеется, системный подход в рамках какой-либо интегральной науки о семье (будь то фамилистика или иная дисциплина) не снимает сразу всех проблем, но он предоставляет возможность для творчества в данном отношении. С точки зрения экзистенциальной, т. е. при анали­зе жизнеспособности экосистемы, важно определить «единицу выжива­ния». Таковой может быть не сам по себе организм, изолированный ин-

99

дивид, а лишь некая система, обладающая силой и влиянием. Если это семья, внутри которой «борются за выживание» ее члены, тогда, разру­шая свою среду существования (семейную целостность), они тем самым разрушают самих себя. Вместе с тем семья борется за свое сохранение в социуме и должна обладать потенциалом сопротивления вмешатель­ству государства и других институтов. Семья как автономная система не может не характеризоваться средствами противодействия таким внешним влияниям, которые угрожают ее существованию.

Дихотомия понятий «власти» и «контроля», понимаемых как спо­собность оказывать влияние (власть) и способность ограничивать это влияние (контроль), служит отражению отношений между системой и ее средой³. Семья как субсистема ограничивает влияние экосистемы общества на свое существование в качестве специфического институ­та, т. е. стремится к сохранению своей автономии, суверенности.

Когда в системном взаимодействии общества и семьи начинают преобладать власть, стремление лишить семью ее своеобразия (про­цесс перехвата функций семьи другими институтами), баланс наруша­ется, так как отсутствует взаимный договор между сторонами взаимо­действия. Однажды возникшее системное напряжение усиливает кон­фликты и конкуренцию. Чрезмерное вмешательство в семейную сис­тему внешних систем ведет к возникновению нового образца интерак­ции между ними, что может привести в конечном счете к угрозе суще­ствованию самого социума, к разрушению общества. Этот итог возмо­жен и при усилении контроля над семьей со стороны отдельного со­циального института, например государства, присваивающего себе вла­стные полномочия всего общества. При разработке программ фунда­ментальных социологических исследований институциональных изме­нений семьи системный подход незаменим.

Проведение социологического исследования является трудоемкой и дорогостоящей разновидностью научной и социальной деятельнос­ти Поэтому столь редки фундаментальные исследования семьи, а в прикладных исследованиях, ориентированных на выполнение какого-либо социального заказа, тем более нечасто встретишь теоретические предпосылки решения поставленной заказчиком практической задачи. Это не значит, что они отсутствуют вообще, — так не бывает, просто не считается нужным выделять специальный раздел для формулиро­вания исходных теоретических положений.

Обязательное требование составления программы проектируемо­го исследования, где неотъемлемой частью наряду с «анкетой», инст-

³ Mad dock I. W. Integrating dialectical and systemic approaches to family theory // Family Process, 1988.

100

рументарием, т. е. методическим разделом, должен присутствовать те­оретический раздел, часто нарушается. Но даже простое перечисление исповедуемых автором исходных положений дает многое —тем самым очерчивается круг вопросов и ответов на них, как бы проясняется на­правленность поиска, и контурно намечается возможный результат.

Одновременно становится ясной и родовая принадлежность дан­ного исследования: относится ли оно к социологическим либо к соци­альным исследованиям. Вообще различие между этими типами иссле­дований относительно.

Отнесение к социальным любых видов деятельности, где исполь-з>ется высказывание мнений, вполне допустимо, но как тогда квали­фицировать суждения о холодильниках, космических ракетах или фут­боле? Статус социального исследования приобретает только тот опрос людей, когда определяется отношение к собственно социальным сфе­рам деятельности и когда выясняется система ценностей и установок самих респондентов. Социологический опрос отличается при этом от криминологического, этнографического, экономического и т. д. соглас­но различию предметов социологии и этих социальных наук. Точно так же опросы в социологии семьи разнятся от опросов в юриспруденции, экономике и др. Таким образом, социологическое исследование семьи в целом (использующее не только опрос) отличается от социальных исследований семьи, проводимых в социальных науках, по своему пред­мету, а не по каким-либо специфическим методам.

В данном учебном пособии обсуждаются особенности применения социологических методов к исследованию семьи, особенности исследо­вательской деятельности, нацеленной на поиск ответов в связи с возник­шими вопросами, на решение различных головоломок теоретического и методического планов. В рамках полевых (т. е. некабинетных) исследо­ваний трудно провести границу между теоретиками и эмпириками, при­кладниками-экспериментаторами, особенно когда от начала до конца все исследование осуществляется одним коллективом. Поэтому ниже будет употребляться слово «исследователь» для обозначения всех видов деятель­ности, практикуемых в социологическом исследовании. При этом словом «социолог» можно пользоваться как синонимом слова «социолог-иссле­дователь», хотя первое шире по объему — к социологам относятся также исследователи-методологи, анализирующие познавательную деятельность исследователей-теоретиков и прикладников. Социологи — это и препода­ватели, и социальные менеджеры, и эксперты разного рода, не только уча­ствующие в осуществлении специальной экспертизы, например, в связи с чернобыльской аварией, но также использующие свой профессиональный °пыт исследования какой-либо проблемы для оценки каких-либо акту­альных ситуаций или будущего хода событий.

101

Однако для специалистов, не занимающихся непосредственно ис­следованием социологических (социальных) проблем, слово «иссле­дователь» (и в этом смысле «социолог») неуместно. Для них больше подходит — и здесь нельзя не согласиться с известным демографом В. А. Борисовым — слово «ученый», «научный сотрудник» либо «сци­ентист», «публицист» и т. п. Разумеется, специалисты по истории со­циологии, посвятившие себя вторичному анализу или комментирова­нию теорий и результатов исследований, в большей мере социологи, чем ученые — администраторы или юристы, физики и т. п., но в мень­шей мере, чем те, из чьих рук они получают первичную информацию.

Самым главным этапом проведения социологического изучения семьи, как уже отмечалось, является разработка его теоретического раздела, а при создании программы исследования — это уточнение те­ории вопроса и концепции. Конечно, важно определить правильно объект и единицы наблюдения, а также в соответствии с правилами процедуры собрать данные и обработать их на компьютере. Наконец, велика роль завершающего анализа информации и составления науч­ного отчета, его подготовки для публикации. Нужны все этапы, но всего нужнее самый первый по порядку и по смыслу процесс работы над концепцией, поскольку потом, после пилотажной, пробной проверки инструментария и гипотез, уже ничего нельзя будет изменить. Види­мо, при анализе данных можно о чем-то умолчать, что-то убавить, но, увы, невозможно прибавить к содержанию, заданному положенной в основу теорией, того, что отсутствовало в ней с самого начала.

Таким образом, рабочая теория задает диапазон содержательной информации и ее интерпретации, и поэтому сама работа над теорети­ческим разделом программы исследования должна рассматриваться как творческий процесс, а не как формальность, позволяющая зафикси­ровать в письменном виде известные теоретические положения, но при­менительно к конкретным условиям осуществления заданного иссле­довательского проекта.

В теоретическом разделе важно оговорить исходные предпосылки исследователя и возможные воздействия на будущие результаты усло­вий данного исследования. Другими словами, надо описать в програм­ме меры по нейтрализации возможного искажения данных в связи с типом проектируемой выборки и спецификой метода сбора материа­лов. Каждый из социологических методов (наблюдение, анализ доку­ментов и опрос) характеризуется различными свойствами неконтро­лируемого взаимодействия объекта и условий исследования.

Учет данного обстоятельства при подготовке исследования и при заданных уже целях может существенно изменить всю организацию де­ятельности по осуществлению проекта. К сожалению, в учебниках труд-

102

но дать рекомендации относительно того, как при определенной цели исследования выбрать адекватный ей метод исследования с учетом имеющихся возможностей исследователей. Для этого необходимо знать конкретно очень многое, но в том-то и польза учебных пособий по методологии социологических исследований разных сфер социальной деятельности, что знание общих принципов дает способным исследо­вателям мощное оружие — метод как искусство исследовательского «священнодействия» по решению злободневных социальных проблем средствами социологического исследования.

С точки зрения потенциальной деформации данных наиболее уяз­вимым является метод опроса, наименее — анализ документов, и сред­нее между ними положение «золотой середины» занимает метод на­блюдения. На чем основано это суждение (разумеется, речь идет об изучении семейных отношений, о сравнительной ценности трех основ­ных методов применительно к семейной сфере), что тут принимается прежде всего во внимание?

Важен учет степени «естественности» исследуемого материала в сопоставлении со степенью его «искусственности». При опросе сна­чала создается анкета или вопросник интервью, и потом эта хитрос­плетенная сеть с приманками разного рода «набрасывается» на рес­пондентов. Документы же разного рода (а в широком смысле все может именоваться документом) никогда не предназначаются для какого бы то ни было изучения, они плод спонтанных действий уча­стников социальной пьесы

В идеале социолог должен уметь так организовать свой поиск, что­бы свести к минимуму конструирование требующейся об объекте ин­формации. Например, изучая социальную структуру и социальную мо­бильность семей, можно обратиться к историям жизни, рассказанным представителями разных семейных поколений. При этом социолог свои вопросы к социальной реальности как бы переадресует выбираемым им собеседникам. Подобное перекладывание забот «на чужие плечи» заметнее всего в разного рода опросах (анкетировании, интервью, те­стировании и т. п.).

Если же воспользоваться тем материалом, который создавался в жизни, то тут, пожалуй, только в процедуре отбора скажется исследо­вательский «произвол». Можно взять для изучения семейные фотогра­фии, письма, дневники и т. д. А можно, как это сделал кто-то из зару­бежных исследователей, проследить социальную структуру семей по захоронениям на кладбище. Чем ближе семейная оградка к церкви, тем выше социальное положение семьи, чем больше мрамора, тем богаче семейный клан. Тут также уместны сомнения; насколько обоснован с точки зрения выяснения статуса семьи выбор столь необычных инди-