Файл: Микросоциология семьи М.,1998.doc

Разумеется, многое из сказанного относится и к рассказам членов семьи о семьях, в которых им приходилось существовать, — о родитель­ской семье, о своей репродуктивной семье и о семьях своих детей. Интерпретация возникающих в жизненных историях образов семьи

⁶⁹ Бургос М. История жизни. Рассказывание и поиск себя // Вопросы социологии. Том 1. 1992 № 2. С 124-129.

2U

целиком зависит от содержательных теорий, применяемых исследова­телями. Различие концептуальных парадигм в полной мере проявится при альтернативных интерпретациях материалов одних и тех же исто­рий семей (кстати говоря, это хороший способ сопоставления проти­воположных теорий — взять и посмотреть взаимоисключающие объяс­нения одних и тех же жизненных биографий семей).

В последние годы заметен подъем интереса к биографическому методу, и не только со стороны тех, кому не мила социология, опери­рующая цифрами. «В настоящее время, — отмечают авторы «Введе­ния» к книге «Судьбы людей», — он используется везде, где исследова­теля интересует субъективный опыт переживания социально-истори­ческих процессов (войны, революции, кризисы, миграция) и опреде­ленных фаз человеческой жизни (детство, болезнь и смерть)»⁷⁰.

Метод жизненных историй людей оказывается одновременно сред­ством изучения семейных биографий.

«Одной из разновидностей биографического метода, — говорится в книге, — является реконструкция истории семьи на протяжении не­скольких поколении в рамках меняющегося социального контекста. Этот способ был назван методом социальных генеалогий в коммента­риях и сравнениях. Данная техника состоит во включении в поле оп­роса нескольких поколений родственников, в том числе пожилых лю­дей, открывших благодаря их семейной памяти доступ к истории своих родителей, рожденных в начале века. Информация о родственниках позволяет наблюдать историю параллельных и перекрещивающихся линий родства. Основанный на анализе биографических текстов, ме­тод социальных генеалогий впервые был применен в 80-е годы во Фран­ции, Англии и Квебеке (Канада), где дал интересные результаты Ис­следования продемонстрировали богатство жизни простых людей, их надежды, поступки, особенности вербального взаимодействия, т. е. раскрыли малоизвестную повседневную историю народной жизни. Результаты исследования показали, что не столько правительства уп­равляют страной, сколько жизненные стратегии обывателей, форми­рующиеся в рамках определенной свободы выбора и характера ее ис­пользования. Такие стратегии способны перекраивать общество. Так, например, переход от сословного к буржуазному обществу в Англии на рубеже XIX—XX веков был подготовлен в том числе и изменениями в воспитательной стратегии родителей, ориентировавших следующее поколение совсем на другие ценности, отличные от ценностей викто­рианского периода»⁷¹.

Судьбы людей Россия XX век С. 5 Там же С 9.

21S

Названная книга представляет собой применение метода реконст­рукции истории семьи в России. Цель проекта состояла в том, чтобы на основании реконструкции истории семей, представляющих разные социальные страты, выяснить, чем определялась жизнь советского человека, какие стратегии вели к жизненному успеху и восхождению по социальной лестнице, а какие, напротив, имели своим результатом нисходящую социальную мобильность. «Мы пытались, — отмечают авторы, — определить ожидания родителей по отношению к детям, социальные возможности семей и ограничения при выборе их члена­ми определенных жизненных стратегий ...Для биографического анали­за... было отобрано 68 семей, в каждой проинтервьюировано 2-3 члена семьи, в том числе молодой респондент (поколение детей), а также один или два представителя старших поколений... Младшее поколение ро­дилось в 1965—1967 годах. Их родители — в основном в 30-е — 40-е годы. Дедушки и бабушки, как правило. 1900—1920 гг. рождения, а их родите­ли в свою очередь встретили революцию, уже будучи взрослыми людь­ми... Каждый рассказ о семье содержал сведения не только о самом респонденте и ближайших родственниках, но и информацию о «боль­шом семейном клане», куда включались также тети и дяди, их мужья и жены, двоюродные сестры и братья, племянники и другие родствен­ники. Поэтому каждая история описывает траектории жизни 20—30 чле- ' нов семьи. В общей сложности мы получили данные о 2000 человек. \ Факты биографий этих людей в качестве информационной базы зане­сены на компьютер»⁷².

Для иллюстрации аналитической работы с историями семей при- ^! ведем фрагменты статьи В. Семеновой «Бабушки: семейные и соци­альные функции прародительского поколения», в которой проверялась гипотеза о принятии в советский период бабушками на себя воспита­тельной роли матери, поскольку профессиональная занятость их до­черей исключала материнство. При этом также выяснялось, какой культурный капитал и каким способом транслировали бабушки вну­кам и в какой мере эта передача способствовала выживанию законсер- ₍ вированного дореволюционного слоя российской культуры. Семейные связи играют большую роль в российской и европейской моделях под­держки жизненного старта новых поколений. «В социологии этот ме­ханизм, — пишет Семенова, — традиционно носит название «семей­ного капитала», куда относят финансовое положение семьи (доходы, условия жизни, систему обеспечения), систему социальных связей и культурный статус семьи (система ценностей, семейных отношений и

⁷² Судьбы людей: Россия XX век. С. 8—10. См. подробнее о формализа­ции базы данных об историях семей гл. 9. С. 419.

216

эмоциональных связей), которые предопределяют социальный статус выходцев из данной семьи. Накопленный семейный капитал как бы символизирует планку, с которой начинают последующие поколения свой жизненный старт, наращивая или, наоборот, преуменьшая дос­тижения предыдущих поколений. Однако в ситуации советской России, в течение нескольких десятилетий отсутствия частной собственности, размер финансового капитала у семей был малодифференцированным и приближался к уровню нищенского состояния для большинства се­мей. Несмотря на это, выходцы из различных семей все равно начина­ли свою жизнь с разным стартовым капиталом и в зависимости от него продвигались на разные этажи социальной иерархии и попадали в раз­ные социальные ниши»⁷³.

Среди расширенных семей были взяты 30 семей, где внуки 1965—67 годов рождения находились в течение 70-х годов в непосредственном контакте с прародителями 1900—1915 годов рождения, причем выделя­лись две категории семей: 8 семей, где прародители происходили из бывших образованных слоев, и 22 семьи, где прародители были из нео­бразованных рабоче-крестьянских семей. Крупнейший отечественный социолог Ю. А. Левада, подвергшийся гонениям за свои «Лекции по социологии», считает, что советская история знала лишь одно поко­ление вполне советских людей, вступивших в активную социальную жизнь в 30—50-е годы⁷⁴. Это как раз поколение матерей в данном ис­следовании, вовлеченных поголовно в общественное, точнее, государ­ственное производство и потому подвергшихся депривации, изоляции от собственных детей. Демографическое вымирание поколений совет­ских людей (рожденных в десятые — двадцатые годы и ликвидировав­ших безграмотность по большевистским азбукам) привело и к в общем-то тихому уходу советского строя.

Поколение прародителей в рассматриваемом исследовании семей­ных историй жизни несло в себе отголоски дореволюционной куль­туры и следы культурной революции. Бабушки — выходцы из кресть­янских семей в большинстве своем имели образование до 6 классов и не обладали детальной памятью о своих предках, чему способствова­ли многочисленные факты фальсификации семейных документов в послереволюционное время (замена имен, подтасовка метрик о рож­дении, ликвидация семьей фотоальбомов и т. п. в связи с необходи­мостью скрывать принадлежность к «кулакам», репрессированным, церкви, службу в белой армии и т. п.). Вот иллюстрация этого из рас-

⁷³ Судьбы людей Россия XX зек. С. 8-10 См. подробнее о формализа­ ции базы данных об историях семей гл. 9 С. 326—327.

⁷⁴ См.: Советский простой человек / Отв. ред. М , 1993. С. 28.

⁽ 217

сказа, приведенного в исследовании: «В свое время гражданская вой­на перемешала очень много людей, семей, люди не то чтобы стыди­лись своих родственников, а боялись, что эти родственники, кото­рые сами погибли или умерли, приведут за собой, как тень, в семью дополнительные несчастья, и поэтому проблема родственников не обсуждалась никогда. А теперь как следствие этого очень многие люди, за редким исключением, знают своих родственников дальше родите­лей». Но главное, что все эти факты связаны с разрушением семей­ного капитала и заменой культурного механизма семейно-корпора-тивной поддержки механизмом индивидуальной карьеры, — каждое новое семейное поколение как бы начинало жизнь с нуля. Бабушки этой категории мало что рассказывали внукам о прошлом, в случае их религиозности общение специально ограничивалось родителями. В итоге формировался образ бабушки-няни, эмоционально сопере­живавшей внукам, и эта их экспрессивная роль как бы компенсиро-р,ала отсутствие информационной роли. Бабушка готовила еду, ходи­ла по магазинам, ухаживала за внуками во время болезни, рассказы­вала сказки, никогда не наказывала, утешала и прощала все обиды, понимала детские проблемы Таким образом, матери переадресовы-u¹ it воспитательные функции бабушкам, а те оказывались неопла­чиваемыми нянями и домработницами, так что воспитание старших сводилось к наставлениям по поводу школьных успехов детей и упор­ства в труде ради будущего продвижения на работе.

Другая категория бабушек из образованных слоев смогла сохранить и передать внукам элементы дореволюционной семейной культуры. Они учили внуков грамоте еще до школы, прививали любовь к рус­ской литературе, практиковали домашнее чтение вслух, устраивали домашние театры, служили образцом манер и правил поведения. Ко­нечно, и эти бабушки не могли избежать также роли няни, но это со­вмещалось с приобщением детей к семейным традициям через домаш­нее воспитание (иностранные языки, музыка и художественное воспи­тание). Школьное влияние накладывалось на базу домашнего, бабуш­киного, которое вряд ли можно считать дополнительным. В таких се­мьях складывались высокие ожидания, так сказать, элитарного свой­ства, которые, как правило, реализовывались. Хотя внуки не повторя­ли жизненные стратегии предыдущих поколений, тем не менее семей­ный багаж расширял возможности жизненного выбора.

В заключение В. Семенова приходит к выводу, что «функции об­разованных бабушек сводились к семейным ролям воспитателей вну­ков, но и к социальной роли ретранслятора семейно-сословной куль­туры дореволюционной России. В условиях подавления и противодей­ствия со стороны господствующей «советской культуры» они были

218

важным каналом выживания и передачи дореволюционной культуры своим потомкам, ориентировали их на статус интеллектуальной эли­ты в рамках советской системы. Функции необразованных бабушек сводились в основном к семейным ролям эмоциональной защиты внуков от враждебного внешнего социального воздействия; другими словами, к «смягчению ударов судьбы» и эмоциональному воспита­нию внуков. Социальной роли ретранслятора они, скорее всего, не выполняли»⁷⁵.

Анализ историй семьи может отличаться от того, что описан выше. В зависимости от целей исследования и теоретических предпосылок могут применяться различные средства и методы. Важно другое — про­водить четкое различие между инструментальным и социально-симво­лическим подходом к биографиям семей, изложенным ее членами. Дальнейшее развитие терминологии и процедур биографического ме­тода, видимо, будет успешнее всего в рамках феноменологической перспективы.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ГЛАВЫ 4

1. В микросоциологии семьи центральным направлением является изучение семейного цикла жизни, объясняющее особенности возник­ новения, функционирования и распада отдельных семей. В общенацио­ нальном масштабе с помощью статистического наблюдения можно установить наиболее распространенные или типические траектории жизненного движения семей, а также оценить вероятность любых ли­ ний семейного движения (развития).

2. Статистическое знание о стадиях семейного цикла помогает сфор­ мулировать законы микросемейных изменений, делая будущее брачных когорт в значительной мере предрешенным. Семейный цикл жизни не совпадает с жизненным циклом личности, но в случае редуцирования к нему свидетельствует о дезорганизации семейного образа жизни и крахе семьи.

3. Термин «семейный цикл» позволяет подчеркнуть повторяемость последовательных стадий и событий, которая налицо в расширенной семье при кругообороте ориентационных — репродуктивных семей и не наблюдается в нуклеарной семье, где можно говорить лишь о последо­ вательности стадий, о смене одних этапов семейного цикла другими.

4. Статистическое изучение жизненного цикла семьи имеет в Рос­ сии богатую историю, связанную с типологизаиией семей по составу при