ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.07.2024
Просмотров: 86
Скачиваний: 2
В 1909 г., когда обстановка в стране коренным образом изменилась, Столыпин вновь коснулся этого вопроса — не в беседе с дочерью и не в случайном разговоре с графом, а в интервью корреспонденту газеты «Волга»: «Вероятно, крупные земельные собственности несколько сократятся, вокруг нынешних помещичьих усадеб начнут возникать многочисленные средние и мелкие культурные хозяйства, столь необходимые как оплот государственности на местах»3.
В конце 1905 г., когда дела у царского правительства были из рук вон плохи, главноуправляющий землеустройством и земледелием Н.Н. Кутлер поставил вопрос о частичном отчуждении помещичьих земель. И даже Д.Ф. Трепов тогда вроде бы сочувственно отнесся к этому плану. Но царь после недолгого колебания решительно отверг кутлеровский проект, а сам Кутлер с треском вылетел в отставку. Впоследствии никто из министров и мысли не допускал о том, чтобы явиться к царю с подобным предложением.
Столыпин, как видно, считал, что в таком проекте нет надобности. Частичное отчуждение помещичьей земли фактически уже идет. Многие помещики, напуганные революцией, продают имения.
Важно, чтобы Крестьянский банк скупал все эти земли, разбивал на участки и продавал крестьянам. Из перенаселенной общины лишние работники уйдут на банковские земли. Идет переселение в Сибирь. Под воздействием определенных правительственных мер, община прекратит эти свои бесконечные земельные переделы. Надельная земля перейдет в личную собственность. Некоторые крепкие хозяева станут заводить хутора и отруба на общинных землях. Правда, это довольно трудно: если закончились переделы, а некоторые полосы стали личной собственностью, то, как передвинуть наделы всех крестьян, чтобы выкроить хутор? Но над этим вопросом работает А.А. Кофод, главный теоретик из Главного управления землеустройства и земледелия. Примерно так сложилась у Столыпина общая концепция реформы. В этих рамках он смирился с проектом Гурко и даже как бы «усыновил» его. Правда, это был не тот случай, когда приемное чадо становится похожим на отца. Скорее, происходило обратное.
«Надо вбить клин в общину»,— говорил Столыпин своим сподвижникам. «Вбить клин», заставить прекратить переделы, наделать хуторов и отрубов на общинных землях — все эти идеи подспудно или открыто были выражены в проекте Гурко. Оттуда Столыпин их и почерпнул.
10 октября 1906 г., когда этот проект рассматривался в Совете министров, Столыпин сам, без помощи Гурко, его докладывал и защищал. Все члены правительства находили, что «община не заслуживает далее покровительства закона». Разногласия возникли лишь насчет того, надо ли проводить этот проект по 87-й статье или следует дождаться Думы. Меньшинство членов Совета министров ссылалось на то, что «отрицательный взгляд самих крестьян на общину еще не доказан». Следовательно, не исключено массовое недовольство. Между тем правительство, издав этот указ по 87-й статье, будет лишено возможности сослаться на мнение народного представительства и вряд ли сможет «отразить обвинения в некоторой узурпации законодательных прав».
Главной фигурой среди меньшинства был министр финансов В.Н. Коковцов. Его поддержали два князя: Б.А. Васильчиков, главноуправляющий землеустройством и земледелием, и Н.Д. Оболенский, управляющий Кабинетом его величества (тот самый Котя Оболенский, который всего лишь несколько месяцев тому назад проталкивал Столыпина на пост министра).
9 ноября 1906 г. проект «Особого журнала» Совета министров был доложен царю, который написал резолюцию: «Согласен с мнением председателя и 7 членов». Столыпинской аграрной; реформе был дан зеленый свет. Первая статья указа 9 ноября 1906 г., наиболее известная и часто цитируемая, устанавливала, что «каждый домохозяин, владеющий надельною землею на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собою в личную собственность причитающейся ему части из Означенной земли». Поскольку крестьяне владели землей чересполосно (у каждого домохозяина бывало по 8—10 и более полос, в разных местах), то законодательный акт 9 ноября 1906 г. короче, и правильнее было бы назвать «указом о чересполосном укреплении».
Тогда же, в ноябре 1906 г., у Гурко произошли крупные неприятности. Он был уличен в некорректных действиях по закупке продовольствия для голодающих (через шведского торговца Лидваля, который не выполнил контракт). Скандальная история стала достоянием прессы. Дело Гурко рассматривалось в Сенате. По-видимому, Гурко удалось отвести обвинения в мздоимстве, но со службы он был уволен. Это вызвало недовольство царя, который ценил Гурко. Столыпин же, судя по всему, довольно спокойно отнесся к судьбе своего товарища.
3.Основные цели и задачи реформы Столыпина.
В это время едва ли не главной заботой председателя Совета министров стало положение, в которое попал Крестьянский поземельный банк. Масштаб его операций по закупке земли в это время возрос почти в три раза. Многие помещики спешили расстаться со своими имениями. В 1905—1907 гг. банк скупил свыше 2,7 млн. дес. земли. В его распоряжение перешли государственные и удельные земли. Между тем крестьяне, рассчитывая на ликвидацию помещичьего землевладения в ближайшем будущем, не очень охотно делали покупки. С ноября 1905 г. по начало мая 1907 г. Банк продал всего около 170 тыс. дес. В его руках оказалось очень много земли, к хозяйственному управлению которой он не был приспособлен, и мало денег. Для поддержки его правительство использовало даже накопления пенсионных касс.
Деятельность Крестьянского банка вызывала растущее раздражение среди помещиков. Это проявилось в резких выпадах против него на III съезде уполномоченных дворянских обществ в марте— апреле 1907 г. Делегаты были недовольны тем, что банк продает землю только крестьянам, которые помещики были непрочь воспользоваться его услугами как покупатели. Их беспокоило также то, что банк не совсем еще отказался от продаж земли сельским обществам (хотя он старался продавать землю в основном отдельным крестьянам цельными участками). Общее настроение дворянских депутатов выразил А.Д. Кашкаров: «Я полагаю, что Крестьянский банк не должен заниматься разрешением так называемого аграрного вопроса... аграрный вопрос должен быть прекращен силой власти»4.
В это же время крестьяне весьма неохотно выходили из общины и укрепляли свои наделы. Ходил слух, будто тем, кто выйдет из общины, не будет прирезки земли от помещиков.
Только после окончания революции аграрная реформа пошла быстрее. Прежде всего, правительство предприняло энергичные действия по ликвидации земельных запасов Крестьянского банка. 13 июня 1907 г. этот вопрос разбирался в Совете министров, было решено образовать на местах временные отделения Совета банка, передав им ряд важных полномочий. В длительную командировку, для участия в работе этих отделений, отправили многие видные чиновники Министерства финансов, МВД и Главного управления землеустройства и земледелия.
С некоторой обидой А.А. Кофод позднее вспоминал, что «весной 1907 г. даже Столыпин считал землеустройство побочным вопросом в сравнении с громадной работой, которую требовалось провести для распределения огромных земельных площадей, купленных Крестьянским банком». До Кофода дошла весть, что и его собираются заслать в одно из временных отделений. Сослуживцы советовали не сопротивляться, поскольку «Петр Аркадьевич не любит, когда противоречат его планам, даже в деталях». Но Кофод был занят составлением инструкции по землеустройству и считал себя «единственным человеком, который имеет ясное представление о том, как правильно должна быть сделана эта работа». Исполненный собственного достоинства как истинный европеец, он явился к Столыпину и сумел себя отстоять.
Отчасти в результате принятых мер, а больше того — вследствие изменения общей обстановки в стране дела у Крестьянского банка пошли лучше. Всего за 1907—1915 гг. из фонда банка было продано 3909 тыс. дес., разделенных примерно на 280 тыс. хуторских и отрубных участков5. До 1911 г. объем продаж ежегодно возрастал, а затем начал снижаться. Это объяснялось, во-первых, тем, что в ходе реализации указа 9 ноября 1906 г. на рынок было выкинуто большое количество дешевой надельной (крестьянской) земли, а во-вторых, тем, что с окончанием революции помещики резко сократили продажу своих земель. Оказалось, что подавление революции, в конце концов, не пошло на пользу созданию хуторов и отрубов на банковских землях, а реализация проекта Гурко сильно подрезала это дело. Оно заняло видное, но все же второстепенное место в аграрной политике правительства. Между тем именно это направление политики было наиболее близко Столыпину.
Вопрос о том, как распределялись покупки банковских хуторов и отрубов среди различных слоев крестьянства, исследован недостаточно. По некоторым прикидкам, богатая верхушка среди покупателей составляла всего 5—6 %. Остальные принадлежали к среднему крестьянству и бедноте. Ее попытки закрепиться на землях банка объяснялись довольно просто. Многие помещичьи земли, из года в год сдававшиеся в аренду одним и тем же обществам, стали как бы частью их надела. Продажа их Крестьянскому банку ударила в первую очередь по малоземельным хозяевам. Между тем банк давал ссуду в размере до 90—95 % стоимости участка. Продажа укрепленного надела обычно позволяла уплатить первый взнос. Некоторые земства оказывали помощь по обзаведению на хуторах. Все это толкало бедноту на банковские земли, а банк, имея убытки от содержания купленных земель на своем балансе, не был разборчив в выборе клиентов.
Ступив на банковскую землю, крестьянин как бы восстанавливал для себя те изнурительные и бесконечные выкупные платежи, которые под давлением революции правительство отменило с 1 января 1907 г. Вскоре появились недоимки по банковским выплатам! Как и прежде, власти вынуждены были прибегать к рассрочкам и пересрочкам. Но появилось и нечто такое, чего крестьянин раньше не знал: продажа с молотка всего хозяйства. С 1908 по 1914 г. таким путем было продано 11,4 тыс. участков. Это, по-видимому, было прежде всего мерой устрашения. И основная часть бедноты, надо думать, осталась на своих хуторах и отрубах. Для нее, однако, продолжалась та же жизнь («перебиться», «продержаться», «дотянуть»), какую она вела в общине.
Впрочем, это не исключает того, что на банковских землях появились и достаточно крепкие фермерские хозяйства. С этой точки зрения землеустройство на банковских землях было перспективнее, чем на надельных. Однако, как уже говорилось, таких хозяйств изначально было немногое.
Наладив деятельность Крестьянского банка, правительство вплотную занялось реализацией указа 9 ноября 1906 г. На места заспешили министерские ревизоры, потребовавшие от губернских и уездных чиновников, чтобы все их силы сосредоточились на проведении аграрной реформы. Земские начальники, уличенные в нерадивости, увольнялись в отставку. Это резко подхлестнуло активность тех, кто оставался на службе. Явившись в то или иное село и собрав сход, они первым делом спрашивали: «Почему не укрепляетесь? Кто вас смущает?» Печать была переполнена сообщениями о произволе администрации. Аресты сельских старост и отдельных крестьян, запрещение высказываться на сходах против указа, вызов стражников и содержание их за счет общества — таков перечень средств, наиболее широко применявшихся властями. Практиковалась и административная высылка особо активных противников реформы из числа крестьян. Сведения о таких высылках можно найти и в литературе, и в архивах6. К сожалению, общее число крестьян, высланных за агитацию против реформы, до сих пор не подсчитано.
Некоторые из соответствующих дел доходили до МВД, и вряд ли Столыпин о том не знал. Это не помешало ему 15 марта 1910 г. заявить в Государственном совете: «Не вводя, силою закона, никакого принуждения к выходу из общины, правительство считает совершенно недопустимым установление какого-либо принуждения, какого-либо насилия, какого-либо гнета чужой воли над свободной волей крестьянства в деле, устройства его судьбы, распоряжения его надельною землею»7.
Психология государственных деятелей, говорящих одно и делающее другое — явление поистине загадочное. По-видимому, редко кто из них в такие моменты сознательно лжет и лицемерит.
Благие намерения провозглашаются чаще всего вполне искренне. Тот же Столыпин, как мы помним, изначально вовсе не хотел насильственного разрушения общины. Другое дело, что не они, выступающие с высоких трибун, составляют множество тех бумаг, в которые и выливается реальная политика. Они их только подписывают, не всегда успев даже бегло просмотреть, не запомнив и, конечно же, не имея представления, какова статистика тех или иных распоряжений. Если при подписании какого-либо документа возникнет сомнение, то докладывающий его чиновник (человек, несомненно, толковый и дельный, доказавший свою преданность) тут же все объяснит или предпримет какой-либо маневр. В крайнем случае— обидится (это на начальство тоже иногда действует). После недолгих колебаний документ будет подписан. Года за три до речи в Государственном совете, 9 декабря 1906 г., за подписью Столыпина был разослан циркуляр МВД, в котором устанавливалось следующее правило: домохозяин, подавший заявление о выходе из общины после принятия на сходе приговора об очередном переделе, но до утверждения его уездным съездом, укрепляет свой надел в прежнем размере. Фактически это равнялось запрещению общих переделов, ибо всякий, теряющий часть надела,