Файл: Театр билеты 1-22 внятно.docx

В том же Первом рабочем театре Пролеткульта СМ. Эйзен­штейн к торжествам по поводу Октябрьской революции 7 ноября 1923 года показал пьесу С. М. Третьякова "Слышишь, Москва?!". В газете "Известия" критик Садко писал: ""Слышишь, Моск­ва?" — уже несомненный новый театр, тот самый, может быть, какого мы ждем от Мейерхольда: это на другой день после "Зем­ли дыбом" и на третий день после "Рогоносца"". Пусть это не "большая" форма — не симфония, а этюд, не картина, а набросок, не трагедия, "агит-гиньоль", — элементы нового театра пригнаны здесь друг к другу с исчерпывающей точностью"18. Спектакль имел большой успех.

Премьера спектакля "Противогазы" по пьесе С. М. Третья­кова состоялась 29 февраля 1924 года. Первые три спектакля бы­ли показаны на настоящем газовом заводе, но даже это не помог­ло. Спектакль прошел пять раз и был снят с репертуара.

Во главе революции стояли люди умные, на первых порах они умели оценить и охранить искусство настолько, насколько этого потребовала революция. Комиссар Наркомата просвещения (Наркомпроса) А. В. Луначарский (1875—1933), человек образо­ванный, дипломат, знающий несколько языков, драматург и ли­тератор, хорошо представлял, как надо управлять людьми искус­ства и что необходимо для них сделать, чтобы получить от них то, что потребовала революция. Зная общую безграмотность по­бедившего в революции народа, Луначарский понимал, что ни музыка, ни литература, ни живопись не помогут образовать мас­сы. Поэтому он выдвинул важный лозунг: "Революция сказала театру— Театр, ты мне нужен. <...> Ты мне нужен как помощ­ник, как прожектор, как советник" .

В 1917 году деятели искусств были приглашены в Смольный на совещание, которое организовал М. Горький. И хотя на это совещание пришли только пятеро: А. Блок, В. Маяковский, Вс. Мейерхольд, художник Н. Альтман, поэт Р. Ивнев, — первый шаг к сближению новой власти и искусства был сделан.

Театр оказался под наиболее пристальным вниманием вла­сти. В 1919 году был обнародован Декрет "Об объединении те­атрального дела". Семь театров были объявлены академически­ми. В их число всшли: в Москве— Большой и Малый, а также МХАТ и Камерный театр, в Петрограде — Александрийский, Мариинский, Михайловский, получившие иные названия. Част­ным театрам была предоставлена свобода — с условием, что из их репертуара уйдут пошлые и антиреволюционные пьесы. Отношение власти к театру на первых порах было лояльным, деятели искусств получали различные преимущества, бытовые и профессиональные.

Люди искусства разделились на "левых" и "правых". "Левые" бурно развивали новое искусство и были представителями рево­люционного авангарда. Среди них были: Маяковский, Мейер­хольд, Вахтангов, Таиров, Марджанов, Малевич, Радлов, Ферди­нандов, Фореггер, Эйзенштейн, Экстер, Ильинский, Гарин, Бабанова и многие другие. Многочисленная группа не была монолит­на. И, скажем, за Таировым закрепилась репутация "самого пра­вого среди левых". В целом же "правые" сохраняли и развивали традиции и были представлены коллективами — Большой, Ма­лый театры, МХАТ, петроградские театры. Луначарский их охра­нял. В пору, когда Мейерхольд был назначен председателем Те­атрального отдела Наркомпроса (ТЕО Наркомпроса, 1920), Луна­чарский лишил его права управления академическими театрами,

боясь, что он их разрушит.

Первой задачей новой власти стало укрепление своих пози­ций. Власть необходимо было удержать. Поэтому за нее нужно агитировать. Агитация должна была быть интересной, художест­венной и просвещающей массы. И вот, помимо театральных представлений, которые не прекращались в государственных те­атрах, были придуманы новые формы агитации: антирелигиозные карнавалы, демонстрации, политические акции и развлекатель­ные представления на площадях городов. Насыщенные элемен­тами игры, все эти виды представлений соблюдали интерес рево­люционной власти.

Одной из интереснейших форм искусства стали массовые те­атральные зрелища. Это были чисто пропагандистские действия, организованные театрально, поставленные профессиональными режиссерами, оформленные профессиональными художниками, но сыгранные солдатами или матросами. Эти зрелища, приуро­ченные к торжественным датам революции, готовились заранее и постепенно развивались во все более сложные представления. Большинство массовых зрелищ игралось в Петрограде.

7 ноября 1918 года Театрально-драматургическая мастерская Красной Армии показала "Действо о III Интернационале". В 1920 году спектакль "Мистерия освобожденного труда", поставленный Ю. Анненковым, А. Кугелем и С. Масловским, был сыгран на ступеньках Фондовой биржи на Васильевском острове. Это удоб­ное место, где зрители располагались возле Ростральных колонн, было использовано несколько раз.

В "Мистерии освобожденного труда" две тысячи солдат по­казывали попытки рабов освободиться от зависимости, начиная с восстания гладиаторов до революции 1917 года. В следующем зрелище "К Мировой коммуне" (1920), поставленном Н. Петровым, С. Радловым и А. Пиотровским под общим руководством К. Марджанова, участвовало уже четыре тысячи солдат.

В спектакле "Взятие Зимнего дворца" режиссера Н. Еврей-нова (при участии Н. Петрова и А. Кугеля), сыгранном на Двор­цовой площади в 1920 году, было задействовано восемь тысяч участников. Это массовое зрелище—одно из самых сложных по постановке— игралось на двух площадках, выстроенных с двух сторон арки Генерального штаба,— белой и красной. На белой площадке приемами балагана разыгрывались сцены из жизни Временного правительства во главе с Керенским, на красной пло­щадке— показывалась жизнь угнетенного народа, и то, как заро­ждалось революционное движение, которое расширялось и под­нимало народ на борьбу. На мостике, расположенном на уровне арки, соединяющем две площадки, встречались противники в битве, которая разыгрывалась условно. Первую битву народ про­игрывал, во второй — побеждал. Победивший народ садился в грузовики, бежал через площадь к Зимнему дворцу. Зрители, стоящие вокруг Александрийского столпа, поворачивались ли­цом к Зимнему и досматривали зрелище, которое доигрывалось внутри Зимнего дворца, отражаясь тенями в дворцовых окнах.

Эта игра теней была задумана Н. Н. Евреиновым, он долго вынашивал эту идею, которую, наконец, осуществил в своем спектакле. Евреинов так описывал это зрелище: "Грянул пушеч­ный выстрел. На белой платформе вспыхнул свет и озарил об­ветшалые стены старинного зала. На возвышении Временное правительство с Керенским во главе принимает под звуки фаль­шивой Марсельезы знаки доверия со стороны бывших сановни­ков, генералов и финансистов.

На красной платформе, на фоне кирпичных фабрик, еще не сорганизовавшийся пролетариат напряженно прислушивается. Неуверенно звучит "Интернационал", и вот под его музыку раз­даются крики из толпы, сначала единичные, потом уже из сотен грудей: "Ленин! Ленин!.." В то время, как на белой платформе течет время во всевозможных заседаниях, на красной пролетари­ат объединяется вокруг своих вожаков. <...> Следует изображе­ние июльских дней и корниловщины.

После этого Временное правительство, охраняемое лишь юн­керами да женским батальоном, бежит в Зимний дворец. Вот озарились окна этой последней цитадели Керенского. Красные, по­строившись в боевые дружины, указывают друг другу в сторону Зимнего дворца. Из-под арки Главного штаба ринулись броневи­ки и вся красная гвардия тогдашнего Петрограда. С Мойки — павловцы. С Адмиралтейского проезда— вооруженные матросы. Их общая цель—Зимний дворец. Из-под ворот этой осажденной кре­пости слышится гул выдвигаемых орудий. Юнкера маскируют их огромной поленницей, и начинается исторический бой, в котором I принимает участие и виднеющийся вдали крейсер "Аврора". В освещенных окнах Зимнего дворца силуэты сражающихся... Трес­котня пулеметов, выстрелы винтовок, грохот артиллерийских орудий... Две-три минуты сплошного грохота... Но вот взвилась ракета— и все мигом стихает, чтобы наполниться новыми звука-I ми "Интернационала", исполняемого сорокатысячным хором. Над погасшими окнами дворца засветились красные пятиконеч­ные звезды, а над самим дворцом взвивается огромный красный ■ стяг... Спектакль окончен. Начинается парад красных войск..."

В 1921 году в Иркутске молодым Н.П.Охлопковым было поставлено массовое театральное зрелище, которое называлось "Борьба труда и капитала". Охлопков принимал участие в этом зрелище и как актер. Массовые сцены исполнялись войсками. Когда же побежденный Капитал заковывался в цепи и Труд вел его в городскую тюрьму, зрители становились участниками спек­такля, так как сопровождали Капитал до тюрьмы.

Все эти спектакли, как правило, шли один раз, собирая мно­жество зрителей, стоили больших усилий организаторам, но име­ли смысл, так как давали массам увлекательный урок истории в интерпретации власти. Это была наглядная театральная агитация. Другой формой агитации были многочисленные праздники улиц и площадей, которые объявлялись заранее и собирали большое количество любопытных. Сохранилось интересное опи­сание праздника, устроенного в Летнем саду: "Центром всех этих выступлений в этом году являлся район Летнего сада и примы­кающие сады. Сюда была брошена целая армия артистов всех родов искусств, заполнившая каждый удобный и неудобный кло­чок земли. Вот выдержка из официальной "дислокации", утвер­жденной центральной комиссией. "На верхней террасе Инженер­ного замка, лицом к Летнему саду, военный комиссариат ставит фанфарный хор трубачей. На лестнице под террасой, силами по­литотдела военного комиссариата под режиссерством Арбатова, исполняется трагедия Еврипида "Ипполит". На полукруглом пруду Летнего сада, на особо сооруженном плоту — хор Архан­гельского. Над Лебяжьей канавкой, у площадки "спящей Пси­хеи" — опера Глюка "Королева Мая" в исполнении Академиче­ского театра оперы и балета. Площадка освещается прожектором через Неву из Петропавловской крепости. Направо от главного входа — спектакль труппы Всеобуча, налево — оркестр военного комиссариата. На площадке со стороны Фонтанки — раешник, на центральной площадке у Малого павильона— труппа политот­дела ставит "Петрушку". В Большом шоколадном павильоне — на берегу Фонтанки — кукольный театр. На перекрестках ал­лей — граммофоны с речами революционных ораторов. По всему саду ставятся оркестры военного комиссариата. На набережной Невы — хор Певческой капеллы. На Неве перед садом с трех во­енных кораблей сжигается фейерверк. По Неве, Фонтанке, Мой­ке, Лебяжьей канавке (рекам, обтекающим сад) плавают лодки с певцами и гитаристами".

В выходные дни по трамвайным маршрутам отправлялись празднично украшенные трамваи, которые везли актеров, высту­павших на заранее обозначенных пунктах, где собирались зрите­ли. Выступления эти носили концертный характер, но направ­ленность их была революционной.

Когда началась Гражданская война, на фронт потянулись агитационные поезда— поддержать дух революционной армии. В этих агитационных выступлениях были задействованы все ви­ды искусства — театр, живопись, музыка, но жанры, в которых они работали, были доступны зрителям: фельетон или скетч, ка­рикатура, известные мелодии, исполняемые чаще всего в сопро­вождении баяна. Все эти новые формы потребовали притока ог­ромного количества людей в искусство. Искусство стало массо­вым. Появились различные самодеятельные агитационные кол­лективы.

Одним из таких коллективов была "Синяя блуза", названная так по нейтральной синей одежде, которая во время выступления быстро преображалась то в костюм матроса, то в костюм летчи­ков. Актеры "Синей блузы" разъезжали со своими концертами по разным городам. Их выступления были примитивно-наглядны. При помощи движения создавались несложные физкультурные пирамиды. В выступлениях изображали "мортиру", "звезду", та­нец моряков, полет самолетов и т.д.

Век развивающейся техники толкал деятелей театра на изо­бретение новых форм. Н. Фореггером были придуманы и постав­лены "Танцы машин". Исполненные актерами, имитировавшими движение машин, танцы эти пользовались большим успехом у зрителей.

Востребованность искусства привела в ряды профессионалов большое количество любителей. Возникали и исчезали новые те­атры, студии, кружки, общества. Из любительских кружков роди­лись театры рабочей молодежи, ТРАМы, были созданы детские театры, аналогов которым не было нигде в мире. Все это отвечало потребности власти, потребности времени. Время отражалось в работах всех этих коллективов и порождало иногда странные и примитивные произведения.