Файл: Товстоногов_Репетирует и учит.pdf

АКСЕНОВ. Но в зал же они не вошли?

МАРЛАТОВА. А Кирилл Николаевич, кроме парных боев, на сцену никого не вызывал. Если бы вы сказали...

АКСЕНОВ. В следующий раз, независимо от того, кто репетирует на сцене, все остальные, занятые в бою, должны сидеть в зале.

Остановились, друзья! Когда вы выходите, мы даем свет на перестановку. Поэтому знайте, что вы видны, сейчас ваше появление — формально актерский выход на эпизод. А должны быть обстоятельства ожидания расправы. Уже в темноте живите в предчувствии прихода на майдан. Иначе свет, и мы видим закулисье, а не процесс жизни. Бабы увидели приближающийся конвой — заволновались. Стоп! Некоторые женские фразы, как, например, у Тарасовой, звучат хорошо, а некоторые бутафорски. Мне не нужна информация! Дайте текст, наполненный предвкушением расправы!

Вводят Котлярова. Ведут в глубину, за телегу, потом толкают его на авансцену. (Медведеву.) Вадим, сейчас вас как-то нарочно ведут вокруг телеги, вам не кажется? МЕДВЕДЕВ. Я подневольный. Как ведут, так и иду.

ТОВСТОНОГОВ. Искусственный проход получается.

МЕДВЕДЕВ. А если такой проход традиционен? Ведут традиционно через строй баб. Они ругаются, плюют, вопят, пытаются избить? Тогда такой проход вокруг телеги будет оправдан.

ТОВСТОНОГОВ. Давайте попробуем осуществить ваше предложение. (Женскому составу.) Как только Котляров, выйдя, упал, набросьтесь на него... А почему Тамару Коновалову это не касается?

КОНОВАЛОВА. Так я же потом в сцене с Григорием говорю, что Дашка — собака, убила

его?!

ТОВСТОНОГОВ. Ну и что? Вы его не убили бы, но относитесь к Котлярову так же, как и все. (Иллжу.) Напрасно вы говорите текст, склонившись над Котляровым. Сядьте, Виктор Николаевич, на край телеги и, сворачивая самокрутку, скажите: «Вот, вашего хуторца прислали». Вадим Александрович, взгляните, кто с вами говорит?

МЕДВЕДЕВ. А что смотреть? Я по голосу узнаю. ТОВСТОНОГОВ. По голосу узнали? Нет, Вадим, это не читается. МЕДВЕДЕВ. А удары будут или нет?

ТОВСТОНОГОВ. Будут, будут удары. МЕДВЕДЕВ. Давайте их технически пройдем.

ТОВСТОНОГОВ (Лебедевой). Тамарочка, Вадим Александрович прав: давайте сначала тех-

нически пройдите сцену, чтобы не было каши. (Аксенову.) Ну, знаете, Лебедева первый раз на сцене, а репетирует уже гораздо лучше, чем Алина Немченко. Проконтролируйте построение драки, пожалуйста.

553 ¶Техническая репетиция драки. Медведев договорился с Лебедевой, чтобы во время удара

каждый раз она старалась перекрывать Вадима Александровича. Тогда можно пластически органично отыграть удар. Ю. Е. Аксенов согласен. Но эффект получался только в том случае, если Тамара выкрикивала текст спиной к залу, что для нее было и невыгодно, и неудобно. Аксенов согласен и с Лебедевой. Но к построению компромиссного варианта его не допускал Медведев. Он занервничал: «Тамара! Что с тобой? Ты никак не можешь усвоить правило!»

ТОВСТОНОГОВ. Получится, как вы хотите, Вадим, но дайте Тамаре возможность перекрыть вас не сразу, а в последнюю секунду! Отойдите, Тамара! Говорите текст издалека, как бы не Котлярову, а бабам. А перед самым ударом к Вадиму Александровичу! Перекройте его! Во-от! После удара отступите в другую сторону. Схватите за волосы, ищите глаза Котлярова, добивайтесь ответа... А теперь надо выхватить винтовку у Толи Подшивалова.

ПОДШИВАЛОВ. Когда Тамара выхватила у меня винтовку и выстрелила, могу я, забирая винтовку, немножко ее оттолкнуть?

ТОВСТОНОГОВ. Конечно, Толя. Вы ответственный за использование личного оружия чужими руками. {Лебедевой.) После выстрела, шатаясь, как пьяная, идите к пушке и повисните там между колесом и дулом. Пока Тамара виснет, Подшивалов снимет с Котлярова сапоги. Только шапку не снимайте! В каждом спектакле вы это делаете! И посмотрите у сапогов подошвы!

ПОДШИВАЛОВ. А можно мне сапоги кинуть на плечо?

ТОВСТОНОГОВ. Можно, Толя. Это и будет, Евсей Маркович, репликой на смену света. (Лебедевой.) Ну, как, Тамара, усвоили?

ЛЕБЕДЕВА. По-моему, да. Можно еще раз?

ТОВСТОНОГОВ. Просто непременно! Надо сыграть, что Дарья просто опоздала, понимаете? Опоздала к началу. Поэтому должен быть выбег, а не медленный выход. Дыхание тяжелое.

МЕДВЕДЕВ. Нет, так ничего не получится. Давайте еще раз пройдем драку. Медленно, но чисто. Ты меня просто по носу бьешь. А надо: перекрыла — и тогда взмах ногой мимо лица! Р- раз! Ну, почему ты во время удара меня не перекрываешь?

ЛЕБЕДЕВА. Я стараюсь.

МЕДВЕДЕВ. Говори, откуда хочешь, но в момент удара это должно получаться абсолютно точно. Ну, вот, и мне теперь легко. Еще раз!

ТОВСТОНОГОВ. Бабам обязательно озвучивать каждый удар.

МЕДВЕДЕВ. Нет! Киндершпиль! {Ударил кулаком по полу.) Иди сюда! Встань! Да не вертись! Замри! Вот здесь! Нет — здесь! И бей ногой мимо лица! Ты сможешь запомнить точку, в которую сейчас встала?

ЛЕБЕДЕВА. Постараюсь. МЕДВЕДЕВ. Еще раз!

Вторую бабу, которая бьет Котлярова, репетировала Татьяна Тарасова. Импровизация драки.

МЕДВЕДЕВ. Нет, так ты меня ударишь, Таня, ударишь! ТАРАСОВА. Вадим, милый! Я хоть раз тебя задела? МЕДВЕДЕВ. Ударишь!

ТАРАСОВА. Но я же еще ни разу тебя не коснулась! МЕДВЕДЕВ. Ну, в общем, делай, как хочешь.

Перестановка.

ТОВСТОНОГОВ. Никому не уходить в портал. Только назад по правому лемеху.

Актеры взмолились: «Узенькая дорожка, не уйти». Медведев попросил три секунды темноты: «Иначе я, мертвый, останусь лежать».

Полная темнота не в приеме спектакля. Обязательно включение чахоточного света. И светлый луч будет держать Дарью.

МЕДВЕДЕВ. А как мне уйти?

ТОВСТОНОГОВ. Столько женщин! Неужели не придумать, как вас перекрыть? И луч, но тогда не на Дарью, а на Дуняшу. У нее текст от автора. Делаем переход. (Коноваловой.) Почему,

говоря: «Через час в Татарское прискакал Григорий», — вы делаете ударение на «Через час»?

МЕДВЕДЕВ. С балкона видно будет, с ярусов. Смешно же будет, надо что-то придумать. ТОВСТОНОГОВ. Согласен, Вадим, пока оставим эту проблему. Надо с Эдуардом Степано-

вичем посоветоваться. Может, черной материей вас женщины перекроют, но свет на перестановки должен быть в одном приеме. К следующей репетиции решим.

Эпизод «Дуняша и Григорий».

ТОВСТОНОГОВ (Коноваловой). В лице от автора опускайте лампу, когда вы — Дуняша, подымайте ее. Тогда будет какое-то разграничение. И перед уходом погасите лампу.

Эпизод «У тетки Аксиньи». Григорий пришел в гости к Аксинье. Но застал ее тетку и Степана.

(Борисову.) «Степан?» Вроде бы не ожидал его здесь увидеть. А то просто факт констатируете. Снимите текст «дневалите», а то получается день, а не вечер.

(Адашевской.) Возьмите тоже горящую лампу, когда встречаете Григория. Предложите Григорию сесть. Поставьте лампу на стол. Выставьте табуретку. Но на «где жена» — остановилась.

(Пустохину.) Когда Григорий оборвал: «Не жалься, сытый голодного не разумеет», — ударьте, Толя, кулаком по столу, чтоб бутылки зазвенели. Но все-таки взял себя в руки.

Перед началом репетиции к Георгию Александровичу подошла Светлана Крючкова: «У меня к вам огромная просьба: можно я сегодня не буду падать с табуретки? У нас во дворе меняют водопроводную систему, и я вчера упала. Вся в синяках». Ничего не ответил Георгий Александрович: ни «да», ни «нет». Крючкова перекрестилась. И вот подошла сцена избиения. «И возникло прошлое», — сказал Степан (Пустохин). Получив удар, Аксинья упала на пол, но Степан ударил ее еще раз, и еще, и еще. Видимо, на Светлану Крючкову подействовал пример Вадима Медведева, который с больной ногой падал, репетируя сцену убийства Котлярова.

ТОВСТОНОГОВ (Пустохину). Дайте ей встать, Толя. Посмотрите ей в глаза. Больно? А ты думаешь, мне не больно? «Молодец, люблю тебя за смелость», — зная текст, не слышу его в пятом ряду. И ошибка, мне кажется, заключается не просто в громкости произношения. Вся сцена сыграет, когда она будет на мнимом покое, а не на подлинном, понимаете, Толя?

ПУСТОХИН. Да, но мне казалось: я так и делаю.

ТОВСТОНОГОВ. Нет, к сожалению. Скучная, длинная, разговорная сцена. В воздухе должно висеть смертоубийство! После наплыва — взрыв, Света, но не в крик! Кричать не надо! Внутренне предельно наполненно скажите: «Выхолостил ты меня». Это значит: не может так дальше продолжаться.

¶554

¶555

БОРИСОВ. И я прекрасно понимаю, что сейчас должна родиться моя жизнь, и иду на конфликт?!

ТОВСТОНОГОВ. Конечно! Если бы Прохор Зыков не прорвался тогда к генералу, если бы не возник отпуск, черт его знает, чем бы все кончилось.

БОРИСОВ. Еще раз давайте. Можно повторить сцену? ТОВСТОНОГОВ. Очень бы хотелось.

БОРИСОВ. Свет во время наплыва все время будет мор-

гать?

ТОВСТОНОГОВ. Посмотрим. Может быть, мы будем задавать прием только в начале и конце наплывов, а в середине оставим нормальный свет. А что смущает?

БОРИСОВ. Темновато.

ТОВСТОНОГОВ. Нет, вы хорошо освещены. БОРИСОВ. Вам-то из зала виднее, а нам темновато.

¶ ТОВСТОНОГОВ. Проверим, проверим, Олег.

Прогон предыдущей сцены и переход на эпизод «У генерала Фицхелаурова».

Как только поставили стол, свет на Владислава Игнатьевича (Стржельчика). Кстати, на столе должна быть карта военных действий, подсвечник, стакан чая в подстаканнике и стаканчик с цветными карандашами.

Сцена дневная, дайте процентовку света, а то устаешь: большая часть спектакля идет в полутьме. Принесли карту мира. Обещали к завтрашнему дню сделать настоящую. Вопрос:

как

постелить? Одна половина стола — свешивающаяся карта, вторая — чай и подсвечник. Стаканчик с карандашами поставьте на карту.

БОРИСОВ. Мне надо снимать фуражку у генерала? ТОВСТОНОГОВ. Не надо, вы не подчиняетесь дисциплине. БАСИЛАШВИЛИ. А я когда сяду — сниму.

Стржельчик и Борисов в сапогах со шпорами. Стржельчик попросил Товстоногова обратить внимание на то, что шпоры надеты на сапоги неверно. Но Борисов не согласен: «Можно и

так».

СТРЖЕЛЬЧИК. Смотри, видишь, они поставлены для красоты. А надо так, чтобы шпорами можно было бить по крупу лошади. БОРИСОВ {смеется). Можно и так. СТРЖЕЛЬЧИК. Ни в коем случае!

БОРИСОВ {смеется). Могут быть и так поставлены шпоры. СТРЖЕЛЬЧИК. Только в театре, но не в жизни... БОРИСОВ {смеется). У меня второй разряд по конному спорту.

Эпизод «Пьянка». Телега. На телеге пьяный Копылов. У колес Григорий и Прохор Зыков.

ТОВСТОНОГОВ. Тоже яркий солнечный свет. Только центр сцены засвечивать не надо. Он пустой.

КУТИКОВ. Будет ковер, он поглотит этот свет.

ТОВСТОНОГОВ. Может быть. {Басилашвили.) Монолог должен расти, Олег Валерьянович! Копылов спьяну порет антибелогвардейщину: «Аминь Донской Армии!.. Босыми казаками штурмовать Россию! Ну, не идиоты ли?» Я не в претензии, вы мало репетировали, поэтому пробуйте, пробуйте!

Прибывающего с пакетом Бориса Лескина в этом эпизоде поменяли на Изиля Заблудовского.

556 ¶Не потому, что вы играете плохо. Творческих претензий к вам нет. Просто не может адъютант Фицхелаурова снимать Мелехова с должности. Григорий не послушается адъютанта, как и

самого Фицхелаурова. Должен приехать человек из ставки Кудинова, которому Мелехов подчинится. Более того, Рябчикову (Козлову) перед появлением Изиля — надо сказать: «Григорий Пантелеевич, к вам представитель штаба повстанческой армии генерала Кудинова». Весть о смерти Натальи. «Да, не уберегли/ Осиротели, детушки».

Давайте уточним переход на «Эвакуацию». Начнем и закончим наплыв фразой Мелехова:

«Как же это так, маманя? Как же так?» (Марлатовой.) А где тот беспрерывный поток беженцев, который был организован в репети-

ционном классе?

МАРЛАТОВА. Все готовы, Георгий Александрович. Но мы ни разу не распределялись на большой сцене. Когда кому выходить и куда?

ТОВСТОНОГОВ. Пленная музыкантская команда в глубине у телеги. Там же белогвардейский полковник (Рыжухин). Сначала эвакуируются военные. Затем бесконечная вереница гражданского населения. Готовы? Давайте попробуем... Нет, не получается ощущения бегства, паники. Давайте еще раз.

Расстрел полковником оркестра.

«Революционные марши все больше играем». В середине фразы осекся... Когда полковник приказал играть «Интернационал» — не будьте дураками, заподозрили недоброе. Вам же надо...

выжить.

После расстрела музыкантов вбежал Григорий.

(Рыжухину.) Хорошо бы в момент выстрела Григория оказаться у пушки. Тут вас и убьют.

Рыжухин упал, пушка сломалась. Рыжухин, извинившись, заново рассчитывает падение. Пушку

починили.

БОРИСОВ. Где должна быть буденовка?

ТОВСТОНОГОВ. Близ барабанщика — Андрюши Толубеева.

Мелехов поднял буденовку, вышел на авансцену.

(Изотову.) Юра, а где запись трубы? ИЗОТОВ. Есть запись. Я не знаю, где ее давать. ТОВСТОНОГОВ. Здесь, здесь, голубчик. Сейчас или никогда. Пока Юра ищет запись, по-

вторите сцену.

После репетиции актеры, Изотов и Товстоногов занялись поиском натуральных звуков выстрелов: ленфильмовские пистолеты, ящик с резонатором и так далее.

11 мая 1977 года, среда

Рядом с Г. А. Товстоноговым О. И. Борисов. Сделан пробный грим Григория Мелехова.

БОРИСОВ. Я бы горбинку убрал, у меня и так нос — вооооо! ТОВСТОНОГОВ. Смущает, что вы сусальный какой-то, Олег.

БОРИСОВ. Я — сусальный? Это меня-то в сусальности обвинять? Тон наложили, горбинку на нос, накладку и все.

ТОВСТОНОГОВ. Может быть, дело в накладке? БОРИСОВ. А что мне делать? Лысый я уже. Лысенький.

ТОВСТОНОГОВ. Может быть, потому что у других нет грима, отсюда такое впечатление? БОРИСОВ. Завтра горбинку не буду делать.

ТОВСТОНОГОВ. Завтра не делайте, но потом — обязательно: горбинка как раз мне нравит-

ся.

557 ¶ШВАРЦ. Мелеховское что-то, казацкое сразу.

ТОВСТОНОГОВ. Давайте начнем (Аксенову.) В военную эвакуацию введем рабочих с пулеметами.

АКСЕНОВ. Двух пулеметов будет достаточно?

ТОВСТОНОГОВ. Да, прорепетируйте с рабочими. (Толубееву.) Можно вас попросить спуститься в зал ко мне? Что сейчас не понятно? Почему оркестранты, когда их расстреливает полковник, продолжают играть «Интернационал»? Почему они не останавливаются, не бросают инструменты, если надо спасти свою жизнь? У меня к вам предложение. Давайте внесем в сцену расстрела один очень важный акцент. Полковник приказывает вам сыграть «Интернационал». Замешательство. Заподозрили что-то недоброе. Полковник повторяет приказ. И поняли — конец. Конец? Ладно, тогда умрем достойно. И вот тут, Андрей, вам нужно вставить фразу: «Давай, ребята!». И заиграли.

ТОЛУБЕЕВ. Может быть: «Давай, ребята», — и я сорвал буденовку? А потом ее поднимет Григорий?

ТОВСТОНОГОВ. Хорошо!