Файл: DIPLOM_33333333333333__33.docx

В десятых числах мая в газетах и на телевидении появляются первые репортажи о ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Главной темой этих материалов становятся героизм советских специалистов и добровольцев, всенародная помощь пострадавшим, рекордная быстрота ликвидации последствий. 8 мая в газетах печатается отчет о пресс-конференции в МИДе, а 14 мая (через полмесяца после аварии) по центральному телевидению выступает Горбачев. Население Украины и Белоруссии желает знать, насколько опасна авария, однако советские чиновники старательно утаивают эту информацию. В статье от 10 мая "Известия" цитируют профессора академика АМН СССР, директора Киевского НИИ общей и коммунальной гигиены Михаила Шандалу, который обещает, что уже к 19 мая радиационный фон в Киеве вернется к норме. Разумеется, этот прогноз не оправдался. 16 мая "Медицинская газета" писала, что в Киеве и Киевской области уровень радиации в 10 раз превышает норму. Радиационный фон в Киеве вернулся к обычным значениям только год спустя. Подрывала доверие граждан к информации советских СМИ и царящая там разноголосица. "В городе Киеве нет предпосылок для того, чтобы предпринимать какие-либо особые меры... Вызывает удивление желание некоторых женщин прервать свою беременность. Не имеет под собой реальной почвы и желание некоторых из них выехать на период беременности и родов за пределы Киева и даже нашей республики... Ныне здоровью детей ничто не угрожает... Нет оснований отказываться от употребления малины, клубники, черники... ", - уверял 1 июля со страниц "Вечернего Киева" заместитель министра здравоохранения УССР Анатолий Касьяненко. Неделей ранее заместитель директора Института ядерных исследований АН УССР Александр Ключников говорил "Известиям", что от "даров леса... киевлянам лучше воздержаться". А заместитель главного санитарного врача Киева Л. И. Коваленко даже спустя четыре месяца после аварии просил воздержаться от лесных прогулок, поскольку "процесс очищения лесных массивов происходит медленно" ("Вечерний Киев", 5 сентября 1986 года).

Куда больше о последствиях катастрофы знали обыватели за рубежом. Уже 5 мая газета International Herald Tribune опубликовала карту распространения радиоактивных осадков с подробными сведениями об уровнях в СССР и Европе. Катастрофа вызвала общественную дискуссию. Разумеется, больше всего претензий было к Советскому Союзу. Политики и журналисты упрекали Москву в том, что они скрывает правду об аварии. США "знают об аварии гораздо больше, чем русские говорят нам и собственному народу", писала 3 мая Washington Post. Впрочем были и те, кто считал, что чернобыльская катастрофа высветила в дурном свете не только Советский Союз. Так, бывший директор ЦРУ Стэнсфилд Тэрнер в комментарии в газете New York Times в номере от 23 мая обвинял Вашингтон в том, что он "не выполнил свои обязанности так, как это следовало сделать". "Администрация Рейгана заявляет, что наши разведывательные ведомства узнали об этой аварии только из сделанного русскими сообщения. Но потом наше правительство, безусловно, располагало гораздо более подробными сведениями, которые оно могло бы сообщить не только американцам, но и миллионам других людей, подвергавшихся облучению", - писал Тэрнер (цитируется по книге Юрия Щербака "Чернобыль"). По мнению экс-главы спецслужбы, благодаря современным спутникам американцы располагали достаточно подробной информацией о Чернобыле.

Страдавшие от нехватки информации из "первых рук", западные СМИ распространяли не только достоверные сведения, но и слухи. В мае западная пресса активно обсуждала сообщения о тысячах погибших, взрыве двух блоков АЭС, отсутствии систем защиты реакторов. Газеты и журналы печатали прогнозы о смерти в ближайшем будущем половины населения города Припяти, гибели всех малых городов и деревень Украины и Белоруссии, постепенном вымирании Киева. "Если я не могу получить информацию от официальных лиц, то я ее получаю на Бессарабском рынке", - объяснял корреспондент журнала Stern Марио Рене Дедерикс, как работал в те дни.

Известный советский внешнеполитический обозреватель Александр Бовин в номере "Известий" от 14 мая не без оснований полагал, что некоторые западные политики используют аварию в собственных интересах. "Бестактные рассуждения и заявления" на Западе по поводу чернобыльской катастрофы имели цель "вызвать ненависть" к Советскому Союзу, был уверен Бовин. В тот же день Горбачев, выступая по телевидению с обращением к советскому народу по поводу чернобыльской аварии, обвинил страны НАТО, в первую очередь США, в том, что они, якобы, ухватились за Чернобыль в качестве "повода" для того, чтобы "дискредитировать" Советский Союз, "посеять недоверие и подозрительность" по отношению к нему и "отвлечь внимание мировой общественности" от советских предложений по разоружению.

Впрочем, не только Запад действовал по принципу "все средства хороши". Как следует из доклада об активных мероприятиях и пропаганде, опубликованного Госдепартаментом США в августе 1987 года, после аварии на Чернобыльской АЭС в мировые СМИ было вброшено фальшивое письмо, якобы написанное Информационным агентством Соединенных Штатов (USIA) сенатору Дэвиду Дюренбергеру. В послании предлагается распространить в европейских средствах массовой информации преувеличенные данные о количестве жертв аварии (2-3 тысячи человек). Впервые это послание было опубликовано газетой Washington Post 19 августа 1986 года. В докладе Госдепа США утверждалось, что нити тянутся к советскому блоку. "Шапка" письма и оттиск подписи на фальшивке взяты с копии действительного письма, написанного сотрудником USIA, но не имеющего никакого отношения к чернобыльской аварии. Копия письма, была передана чехословацкому дипломату.

Анализируя итоги чернобыльского кризиса, эксперты настаивали на том, что Советский Союз проиграл это информационное противостояние. Профессор Нью-йоркского университета Дэвид Рубин, опубликовавший осенью 1986 года брошюру "Уроки Тримайл-Айленда и Чернобыля", выделяет несколько причин поражения. Во-первых, представители Советского Союза слишком мало выступали, и это позволило Западу взять информационные потоки из Чернобыля под свой контроль. Во-вторых, в течение более чем двух недель после аварии новости из зоны подавались исключительно в оптимистических тонах, что снижало доверие к ним. И наконец, отсутствие информации об уровне радиации в советских источниках. В итоге обыватели и западные журналисты были вынуждены черпать ее из альтернативных источников. Остановить поток недостоверной информации Москве удалось лишь после того, как Советский Союз стал передавать информацию в МАГАТЭ, которое среди журналистов пользовалось репутацией надежного источника.

Цензура в СССР – это контроль советских партийных органов СССР, контроль содержания и подачи информации, контроль музыкальной и театральной сферы, изобразительное искусство, кино, фотосьёмка, теле-радиопередачи все под контролем с целью подавления всех источников информации. Ограничение и недопущения распространения идей и сведений считавшихся вредными и нежелательными.

Система всеобщей политической цензуры включала различные формы и методы идеологического и политического контроля — наряду с прямыми (запрет публикации, цензорское вмешательство, отклонение рукописей) применялись самые разнообразные косвенные методы, относящиеся к кадровой, издательской, гонорарной политике.⁷

Цензура контролировала все внутренние официальные каналы распространения информации: книги, периодические издания, радио, телевидение, кино, театр и т. д., информацию, поступающую извне (глушение зарубежных радиостанций, вещающих на языках народов СССР, скрупулёзный контроль печатной продукции зарубежных СМИ на предмет «антисоветчины»).

Цензура в СССР носила в первую очередь идеологический характер. Исследователи отмечают, что советская цензура, в частности, не препятствовала показу сцен насилия, если они соответствовали текущим идеологическим установкам — например, демонстрировали уничтожение врагов советской власти или обличали зверство врага. Основными объектами цензуры были так называемая «антисоветская пропаганда» (в которую включалось всё, что не соответствовало текущим идеологическим установкам), военные и экономические секреты (например, информация о местах заключения и географические карты), негативная информация о состоянии дел в стране (катастрофы, экономические проблемы, межнациональные конфликты, отрицательные социальные явления и т. д.), любая информация, которая могла вызвать нежелательные аллюзии.

Цензура эпохи застоя вновь стала неотъемлемым элементом советской пропагандистской машины, теперь игравшей в большей степени консервативно-охранительные функции. Состоялся приход в цензуру новых кадров, в большинстве с высшим гуманитарным образованием. Всё это время (1957—1986) Главлит возглавлял Павел Романов.

В связи с усилением идеологического контроля Главлит вновь вернули под начало Совета Министров — постановлением от 18 августа 1966 года. Изменились принципы взаимодействия Главлита с подведомственными организациями: деятели искусства представляли свои произведения в профильные организации — союзы писателей, художников, скульпторов, редакции газет и журналов. Оттуда произведения поступали на согласование в Главлит. Самим цензорам контактировать с авторами строго запрещала ведомственная инструкция. Цензоры превратились в мифические законспирированные фигуры, на которых можно было ссылаться (да и то лишь устно, а не письменно), но которых никто не видел. Развернулась активная цензурная борьба, и прочими формами иносказаний. Цензурировалось фактически не то, что было написано, сказано и показано, а то, что могли об этом подумать читатели, слушатели и зрители. В работе со средствами массовой информации цензурная практика выглядела следующим образом. Вначале редактор представлял в Главлит вёрстку подготовленного им к печати материала в двух экземплярах. Работник Главлита изучал материал на предмет поиска информации, подпадающей под обширный «Перечень сведений, запрещенных к опубликованию в открытой печати». Запреты делились на две части: безусловные и условные. Безусловные запрещались автоматически, а по условным следовало получить предварительное разрешение соответствующего министерства. Замечания оформлялись цензором на специальном бланке «Вмешательство», где указывались издающая организация, точный текст, потребовавшиеся вмешательства, их характер и обоснование.

Главное управление по делам литературы и издательств (аббр. офиц. Главлит) — орган государственного управления Союза Советских Социалистических Республик, осуществлявший цензуру печатных произведений и защиту государственных секретов в средствах массовой информации в период с 1922 по 1991 годы.

Структура Главлита следующая: Начальник Главлита, он же Уполномоченный Совета Министров СССР по охране военных и государственных тайн в печати, Заместители Уполномоченного (по общим вопросам, по вопросам информации иностранных корреспондентов за границу, по местным органам цензуры, по кадрам).

Отделы:

1-й отдел (военный) — ведает вопросами Перечня сведений, составляющих военные и государственные тайны в печати и радиовещании. Разрабатывает совместно или по согласованию с соответствующими министерствами СССР «Перечень сведений, составляющих военные и государственные тайны» на мирное время и отдельно на военное время. Разрабатывает совместно с Министерством государственной безопасности СССР сводку секретных и совершенно секретных вопросов для руководства в служебной переписке, телеграммах и радиограммах, обязательную для исполнения всеми министерствами и подчиненными им учреждениями.

Личный состав 1-го отдела должен комплектоваться из офицеров, состоящих в кадрах Вооруженных сил.

2-й отдел — осуществляет цензорский контроль над иностранной литературой, поступающей в СССР.

3-й отдел — контролирует информацию иностранных корреспондентов из СССР за границу.

4-й отдел — осуществляет предварительный цензорский контроль над выпуском книг и журналов центральных издательств.

5-й отдел — осуществляет последующий контроль над издающимися на периферии произведениями печати и осуществляет руководство местными органами цензуры (Главлиты союзных и автономных республик, краевые и областные управления по делам литературы и издательств).

6-й отдел — осуществляет предварительный контроль центральных газет, центрального радиовещания, материалов ТАСС и Совинформбюро.

7-й отдел — ведает вопросами изъятия политически вредной литературы, контролем исполнения полиграфическими предприятиями «Правил производства и выпуска в свет произведений печати» и контролем вывоза советской литературы за границу.

В каждом крае — Крайлит и в области — Обллит (Краевые и Областные управления по делам литературы и издательств).Главлиты союзных республик, главлиты автономных республик, Крайлиты и Обллиты РСФСР — подчинены непосредственно Уполномоченному Совета Министров СССР по охране военных и государственных тайн в печати.

В районах и уездах имеются районные уполномоченные (цензоры), подчиненные соответствующему Обллиту или Главлиту.⁸

Главлит выдавал разрешения на открытие издательств и утверждал кандидатуры руководства, разрешения на выпуск периодических изданий, утверждал редакционные коллегии и ответственных редакторов. Под контролем этого органа находились также радиовещание, выставки и публичные лекции. Главлит ограничивал и контролировал приём печатных изданий от населения букинистическими магазинами.

В журналистике техногенные катастрофы глобального масштаба имеют огромное влияние на организационные, административные, гуманитарные аспекты, но до Чернобыльской катастрофы никто и не знал, как взаимодействовать с властью и народам, как надо работать в данной ситуации, должны ли пострадавшие знать правду? В каком количестве должна поступать информация об аварии, должен ли быть контроль над прессой? Есть ли выбор между правдой и идеологической цензурой? Наверное, тогда все журналисты задавались похожими вопросами, но выбора особо и не было.

Советская журналистика зачастую не может адекватно освещать техногенные катастрофы, и сформировать правильную подачу информации, для общественного мнения, что может привести к потери доверия граждан к СМИ. Власть во время чрезвычайных ситуаций пытается по минимуму информировать людей и предостеречь общество и СМИ, от реальных факторов полагая на то, что ученые, военные и специалисты справиться с последствиями катастрофы.

Журналистику использует власть, только для того что бы успокоить граждан, показывая репортажи с места события с позитивной точки зрения, что работы идут, последствия катастрофы устраняются, и все будет исправлено.

При исследовании СМИ был проведен анализ средств массовых коммуникаций и метод моделирования журналистского текста, позволяющий выявить в сути самих публикаций обращения к ментальным структурам аудитории и соотнести их с постановлениями администрации. Исследуя базу информации на основе печатных СМИ на примере газет «Известия», «Комсомольская, правда», «Правда». Эти издания имели большие тиражи, профессиональных журналистов и большую информационную базу. Региональная Печать СССР представлена газетами периода с 1986 -2014 годов. За основу анализа данного периода войдет: первое освящение техногенной катастрофы на Чернобыльской АЭС в печатных СМИ, затем подача информации в современных печатных изданиях. Как менялась подача информации спустя время.