ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 01.03.2019
Просмотров: 1772
Скачиваний: 1
Черты американской Конституции, описанные выше, продолжают характеризовать Конституцию и в конце двадцатого столетия. В то же время, с 1787 года произошли серьезные перемены из-за формальных изменений в ней, а также из-за эволюции в интерпретации и применении документа. Это сочетание преемственности и перемен лучше всего продемонстрировано в федеральной системе, созданной Конституцией.
С одной стороны, местные правительства и правительства штатов продолжают играть значительную роль в американской политической системе и берут на себя довольно широкий спектр задач, в то время как центральной прерогативой федерального правительства остаются вопросы международной политики и дел общенациональной важности.
С другой стороны, в нашем веке полномочия федеральной власти интерпретируются настолько широко, что Конгресс в принципе может регулировать все, что он считает проблематичным для всей нации. Хотя и ясно, что идея законной проверки национальной власти значительно уменьшилась, все же в 1994 году Верховный Суд США объявил один федеральный закон неконституционным, так как тот вторгался в сферу полномочия штатов.
Система сдержек и противовесов властей продолжает эффективно действовать, проверять и разделять власть. А Конституция продолжает содержать смешение демократических и антидемократических черт, чтобы установить, а также ограничить народный авторитет. В течение двух веков широко развернулась практика голосований, хотя и претерпела некоторые изменения по сравнению с 1787 годом.
Удивительным образом Конституция США, старейшая и кратчайшая (содержит 4400 слов, не считая текста поправок) из всех писаных конституций правительств, вот уже на протяжении более 200 лет продолжает эффективно действовать. Комментаторы утверждают, что ее секрет – в гибкости и возможности по-разному трактовать различные положения. Но в то же время она является самым стабильным законом, так как формально внести в нее изменения очень сложно. Конституция также необходима для контроля власти правительства, так как эта власть «происходит» от людей. Это представляет контраст с остальными формами права, созданными правительством для контроля за людьми.
Таким образом, творцы конституции явно опасались тирании со стороны большинства, которое бы передало бразды правления в руки правящего меньшинства, как это часто случалось в европейских странах. Поэтому и самой главной и весомой причиной обращения к разделению властей была возможность предотвращения с его помощью узурпации власти одной из ветвей и установления диктаторского режима.
Сами создатели и разработчики конституции, несмотря на различия в политических взглядах, симпатиях и пристрастиях, были последователями, а порой и знатоками концепций общественного договора и разделения властей. Им особенно были близки Дж. Локка и Ш. Монтескье. На их правовые взгляды и позиции значительное влияние оказали также государственно-правовые установления Великобритании, её правовая доктрина и практика. (Вспомним, что даже Монтескье в качестве образца реального разделения властей называл Великобританию.) Теория Ж.-,Ж. Руссо об Общественном договоре, так же так же как и теория Дж. Локка о сущности представительного правления нашли своё отражение в тексте Конституции, в преамбуле которой утверждается принцип, что законность правления зиждется на согласии управляемых.
Превращение теории Общественного договора в реальность потребовало создания представительных институтов и такой политической системы, при которой эти институты действительно отражают интересы и мнения народа. В начале существования республики избирательное право жёстко ограничивалось. Поправки к Конституции и решения судебных органов постепенно расширяли и гарантировали равные права, отменяя ограничения, обусловленные расой, полом или собственностью.
Федеральная модель конституционной системы была списана с конституции штата Массачусетс; она в наибольшей мере импонировала как самой идее народовластия, так и рациональному распределению бремени власти между тремя её ветвями. Как отмечал Ш. Монтескье, это задача трудная, ибо «чтобы образовать умеренное правление, надо уметь комбинировать власти, регулировать их, приводить их в действие, подбавлять, так сказать, балласту одной, чтобы она могла уравновешивать другую; это такой шедевр законодательства, который редко удаётся выполнить случаю и который редко позволяют выполнить благоразумно».
В конституции нашли своё воплощение взгляды А. Гамильтона на устройство государственного аппарата. Сильную исполнительную власть, во главе которой стоит один человек, А. Гамильтон считал залогом стабильности в государстве. Стремление Гамильтона расширить полномочия президента, что в его время было расценено как наступление на основы демократии, в ХХ веке стало свершившимся фактом. С 50-х годов власть президента Соединённых Штатов приобрела размеры, сравнимые с властью ряда монархов Европы. Разделение ветвей власти как гарантия предупреждения узурпации власти в стране небольшой группой лиц – один из основных столпов конституции США – является заслугой Гамильтона как одного из соавторов главного закона Соединённых Штатов Америки. Ещё одним вкладом А. Гамильтона стало декларирование приоритета федеральных законов над законами штатов. Включение этого положения в конституцию стало залогом пресечения сепаратизма штатов – того, с чем молодому американскому государству пришлось столкнуться в первые десятилетия своего существования. Роль Александра Гамильтона в разработке конституции США не вызывает сомнения. Это, безусловно, – чрезвычайно важная роль.
Американский опыт доказывает, что теория разделения властей отнюдь не плод досужей фантазии юристов; она итог многовекового развития государственности, неустанного поиска механизмов, способных обуздывать наиболее вопиющие злоупотребления властью, когда она сосредотачивается в одном органе, становясь бесконтрольной и деспотичной.
Под крышей Конституции 1787 года развивались и совершенствовались и само законодательство, и законодательная техника, и вся система правозащитных механизмов, что позволило американцам преуспеть во многих отношениях, а главное, обеспечить стабильность и правопреемственность в своём экономическом и социальном развитии. В силу гибкости конституционного механизма, обеспечивающего законность, серьёзных попыток скомпрометировать существовавшие правовые механизмы не предпринималось в течение двух веков.
Однако, когда речь идёт о влиянии конституции, то следует помнить, что в её словах и фразах нет ничего магического. Могущественна не сама конституция, а конституционная система. Эта система складывается, во-первых, из отношения общества к Конституции, а во-вторых, из образцов поведения и институтов, взращённых вокруг Конституции.
Опыт других стран подтверждает основательность этой точки зрения. Десятки стран писали конституции, но некоторые из них оказывались либо декларативными, либо неэффективными, либо ущербными для граждан.61
Что бы ни было в других странах, в США конституционное правление является могущественной силой, с которой необходимо считаться.
|
Если вам нужна помощь в написании студенческих работ – вам помогут на сайте REFERAT.ML
|
Для американцев Конституция – это больше, чем просто свод законов. Это символ, мирская библия. В ней отражены все ценности общества, все приоритеты и формы этих приоритетов. Этот документ является для американца чем-то гораздо большим, чем просто гарантией демократии его страны, Соединённых Штатов Америки. Для многих политиков в мире государственное устройство США служит примером для построения стабильного демократического общества. Но путь к своему нынешнему положению в мире, как примеру демократического общества был тернист.
Положение Соединённых Штатов, победивших в войне, – хрестоматийный пример того, к чему приводит «парад суверенитетов». Профессор Н. Н. Яковлев пишет:
«Патриоты по инерции твердили, что «дух 76-го года» вызвал к жизни великую нацию; они с большими основаниями могли бы заявить: тот самый дух породил целый выводок – тринадцать крошечных враждующих наций, готовых вцепиться друг другу в глотки».62
Отцы-основатели нашли выход из создавшегося положения. Конституция США закрепляла централизацию американского государства, которая, будучи подчинённой, прежде всего, защите интересов «имущих верхов», отражала и общенациональные интересы и пользовалась весьма обширной поддержкой. Централизация объективно способствовала укреплению североамериканских штатов, являясь условием сохранения и развития их экономической независимости, политического престижа на международной арене, где властвовали европейские монархи. К осознанию необходимости централизации стали подходить и простые граждане. Таким образом, за усиление централизованного правительства ратовали как «имущие верхи», так и «низы» – рабочие, ремесленники, фермеры.
Проект основного закона США, одобренного участниками конвента в Филадельфии, содержал широкое определение прав централизованного правительства и, что очень важно, провозгласил супремацию федерального права над правом штатов. Среди прерогатив национального правительства США особое значение имели введение и сбор любых – как прямых, так и косвенных налогов и регулирование торговых и коммерческих отношений между штатами. Федеральное правительство в полной мере наделялось «властью меча и кошелька», о которой так долго мечтали Мэдисон и Гамильтон и их единомышленники. Конституция, законы и договоры США объявлялись верховным правом страны, обязательными для исполнения даже в том случае, если они противоречили законам отдельных штатов.
Государственный суверенитет штатов не устраивал участников филадельфийского конвента не в последнюю очередь и по той причине, что сохранял влияние сохранял влияние конституций штатов на политический процесс в Северной Америке. По убеждению федералистов, преодоление «пороков» этих конституций могло быть достигнуто только с помощью возвышения над ними «добропорядочной», т. е. общеамериканской конституции. По общему убеждению лидеров буржуазно-плантаторского блока, государственное устройство американских штатов, как оно сложилось в революционный период, привело к перерождению народного суверенитета в анархию и даже в систему демократического деспотизма, направленную, по мнению Дж. Мэдисона, на подчинение «имущих верхов» «неимущему большинству».
Соотнесение конституции с разными течениями Просвещения обнаруживает, что авторы основного закона США решительно отмели радикальные доктрины этой идеологии и восприняли только её умеренные принципы. Кроме того, некоторые положения конституции находились в вопиющем противоречии с заветами Просвещения. Она сохраняла рабство негров, что шло в разрез с первой заповедью просветителей – о юридическом равенстве людей. Конституция США воплотила в себе компромисс двух господствовавших тогда групп – северо-восточной буржуазии и плантаторов-рабовладельцев Юга.
Вожди конвента были признанными лидерами умеренно-консервативного крыла Американской революции, среди их имён мы не найдём видных демократов. Участник конвента просветитель-демократ Б. Франклин в силу возраста и плохого самочувствия не смог занять в конвенте активной позиции. Воплощением коллективной воли федералистов стала конституция 1787 года, а развёрнутым её философским выражением признаны 85 статей «Федералиста», опубликованных совместно А. Гамильтоном, Дж. Мэдисоном и Дж. Джеем в 1787 – 1788 годах. Особое значение при этом имело достижение единства между Гамильтоном, духовным вождём северо-восточной буржуазии, и Дж. Мэдисоном, политическим лидером южных плантаторов.
В США федеральной конституции посвящено большое количество работ, в частности, исторических исследований. Большинство работ носит апологетический характер, но есть и критические исследования, стиль которых не вписывается в эту традицию. Ч. Бирд охарактеризовал конституцию Соединённых Штатов как воплощение правовых гарантий собственнических интересов американских верхов. По мнению А. Шлезингера старшего, конвент 1787 года утвердил господство новой торгово-финансовой аристократии. Г. А. Фолкнер писал:
«Премудрые отцы-основатели ни мало не заботились о так называемых «правах человека» но права частной собственности, конечно не были упущены из виду, а наиболее важным дополнением власти федерального правительства стали прерогативы, означающие сбор налогов, регулирование торговли, защиту промышленности и чеканку монет».63
В молодости Авраама Линкольна беспокоило, что отцы-основатели, создавая впервые в истории систему, «позволявшую людям управлять самими собой», уже «сняли урожай» с американского «поля славы», оставив своим политическим наследникам лишь жалкие остатки былого. Но он недооценивал усилий, которые потребуются для продолжения американского эксперимента с самоуправлением. Дело в том, что ему постоянно угрожали возвеличивание руководства и принижение сообщества рядовых граждан. Он ещё более недооценивал усилия, необходимые для продолжения и завершения этого эксперимента. Линкольн был прав, заявляя, что американские политические лидеры всегда будут жить под сенью отцов-основателей. Однако, потребовалось очень много демократических достижений, чтобы трансформировать этот, в сущности аристократический, порядок в более эгалитарную всеобъемлющую демократическую систему.