ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.09.2019
Просмотров: 7184
Скачиваний: 5
Из Екатеринбурга на конкурс «Вся Россия» было прислано ток-шоу Евгения Енина (телекомпания «Четвертый канал»). Рубрика «Стенд», тема «Погорельцы». На стенд, как известно, можно вывесить объявление или плакат. На стендах испытывают приборы. Но как же надо не чувствовать смысл слов, чтобы приглашать на стенд живых людей, да еще несчастных погорельцев, потерявших жилье?! Хотя задача, в общем, благородная: Евг. Енин обсуждал с позвонившими в студию зрителями, как можно было бы погорельцам помочь. Назвать это развлекательно-воспитательным зрелищем никак нельзя. И вот на Евразийском Телефоруме вновь фигурирует его «Стенд». «Сегодня у нас на стенде директор департамента здравоохранения Руслан Хальфин». Да что он, в самом деле, экспонат, что ли? Стенд бывает выставочный. Бывает еще стрелковый – стендовая стрельба.
Мишень на сей раз, оказалась крупной: новый областной закон о частичном переводе здравоохранения на коммерческие рельсы. Минут двадцать шло обычное интервью, потом была включена телефонная линия. Зрителям – не до веселья. Они сообщили начальнику, что уже давно вынуждены платить деньги за лечение детей. А он: не хотите платить – стойте в очереди на бесплатное лечение. Двое, правда, умерли, не дождавшись. Весело? Еще как! Енин вообще-то неплохой интервьюер, за последние слова «зацепился», начальник утратил лоск. Все правильно, но при чем тут ток-шоу? Перед нами давно знакомое проблемное интервью.
Другая екатеринбургская телекомпания, на сей раз государственная, прислала на фестиваль «Вся Россия» в номинацию «ток-шоу» весьма странную передачу «Электрический стульчик» – монолог «нового русского».
Еще более «безразмерным» вышло так называемое ток-шоу «У костра» – у самого натурального костра, зажженного на Театральной площади. Заранее объявили: в таком-то часу костер, приходите, кто хочет. И пришли. Журналистка Е. Апарина задавала вопросы: с каким цветком, временем года или зверем ассоциируется подросток, ученик? Какие вы любите слова?
Кто-то пришел к телекамерам, чтобы поздравить родственников с годовщиной свадьбы. Кто-то просто «потусоваться». Забавно, конечно. Поток жизни. Но никак не представление. Оно ведь всегда готовится заранее и потому имеет зачин, развитие, кульминацию и развязку. Возможны заготовленные сюрпризы для героев – как в передачах «От всей души» и «Старая квартира». Вот где драматургия, вот где выстроенность – и при том простор для самовыражения участников!
Конечно, Валентина Леонтьева не была автором программы «От всей души» (как и ведущие «Старой квартиры»). Она – диктор, народная артистка СССР. Готовили сценарий, разрабатывали ситуации совсем другие люди, как «команда» Фила Донахью или Владимира Познера – безымянные герои, журналисты за кадром. Однако в жанре ток-шоу актерское мастерство, умение общаться выходит на первое место. Недаром имя ведущего во всем мире давно выносится в название передачи.
Сценарная разработка «разговорного представления» – некое русло, приготовленное для того, чтобы точно направить поток мыслей приглашенных людей, обозначить постановку проблемы и линию поведения ведущего, продумать возможные выводы. Чем серьезнее тема – тем труднее обеспечить легкость, популярность да и логическое развитие действия. Мне даже представляется, что не всякая тема годится для этого жанра. Вот Кира Прошутинская в своем «Пресс-клубе», возродившемся на канале «ТВ-центр», ставит на обсуждение «судьбоносные» вопросы. И что из этого получается? Как говаривали раньше, «сумбур вместо музыки». Расчет на то, что соберем, мол, в студии три десятка умных людей, дадим каждому по минуте – авось да что-нибудь получится – такой «расчет», увы, не оправдывается.
Вот взялись недавно в «Пресс-клубе» обсуждать проблему, нужна ли России сильная рука. Хоть обозначили бы вначале, что значит эта самая рука. А то половина передачи ушла на выяснение: диктатура это или авторитарный режим? А чем, собственно, отличается одно от другого? Кого-то на месте будем расстреливать или все-таки судить какой-нибудь чрезвычайной тройкой?
Как быть с парламентом? Так и ставили все новые вопросы. Сама ведущая, кажется, не очень понимала, за какую про6лему взялась. Вывод сделали осторожный: нужна не столько сильная рука, сколько умная голова. Одна, что ли, на всю Россию? Сколько можно надеяться на умного царя или генерального секретаря? Участники передачи расходились недовольные; каждого оборвали на полуслове, время – минута – истекло. Иногда ведущая ставила человека в полный тупик таким, к примеру, милым вопросом: «А у вас рука сильная?»
Нет, дамы и господа. Такое содержание в форму ток-шоу никак не укладывается. Образ Киры давно ассоциируется у меня с пионервожатой. Надо бы и темы выбирать, соответственно, полегче.
Для серьезных проблем и форма есть серьезная: теледебаты или дискуссия. Ведущий такой программы – уже не искрометный шоумен, а вдумчивый модератор. Наиболее ответственные дебаты – конечно же, перед президентскими выборами в США или у нас. Кое-что общее с ток-шоу тут имеется – например, наличие аудитории, создающей некий наэлектризованный воздух, атмосферу публичности. Наш видный публицист Станислав Кондрашов недаром называл американские выборы одним большим шоу: тут все подготовлено и рассчитано на публику.
У меня есть видеозапись двух передач с участием Рональда Рейгана, в обоих принимает участие знаменитая журналистка Барбара Уолтерс. В одном случае она интервьюер, в другом – модератор. Это роли совершенно разные. Модератор следит за справедливым распределением времени. Если один кандидат в чем-то обвиняет другого, тут же модератор дает слово для возражений. Ну, а если высокий гость уклоняется от ответа – модератор может напомнить ему о вопросе, заданном интервьюером. Одного только не может модератор: выразить свое мнение по существу обсуждаемых проблем. Главное правило, принятое в мире: ведущий дискуссии не является ее участником. И это относится не только к предвыборным передачам, а и к самым обыкновенным, будничным дебатам, коих на телеэкранах мира великое множество.
◙
«Вот за этим порогом я оставляю свое мнение», – сказал входя в павильон французского телевидения, наш гид. Сказал по-русски, поскольку до того работал корреспондентом в Москве. Мы, советские журналисты-пропагандисты (была поездка по линии Союза журналистов СССР), откровенно посмеялись. Нас в те годы приучили к тому, что надо, просто необходимо говорить в эфире от первого лица, высказывать собственное мнение. Например, так: «Лично я считаю, что наша родная партия есть ум, честь и, не побоюсь этого слова, совесть всей нынешней эпохи». То есть такое мнение, которое странным образом совпадает с мнением Старой площади.
И никуда мы от этой привычки не делись. Мнение товарища Доренко совпадает с мнением господина Березовского... ну и так далее.
Вот поэтому и не дается нам профессия модератора.
Потому что модератор оставил свое мнение за порогом студии, но остался живым, энергичным, интересным – распорядителем дебатов. Арбитр, как известно, в споре не участвует. У него задачи другие. Модератор превращает дебаты в динамичное зрелище – хотя выполняет, вроде бы, чисто диспетчерские функции. В роли модератора на Западе выступают самые известные телевизионные журналисты.
Первый блин – комом. Ни в малой степени не хочу бросать камешек в Савика Шустера, этот человек глубоко симпатичен мне, мил в общении, хотя мог бы важничать – возглавляет ведь в Москве солидную службу «Радио Свобода». Я переживал за него, когда Савик оказался в большом зале Президент-отеля перед десятком телекамер и двумя сотнями журналистов в роли модератора президентских теледебатов.
Дебаты были, понятное дело, учебными. Президентская предвыборная кампания еще не началась. Но кандидаты сидели на сцене самые настоящие: Геннадий Зюганов и Григорий Явлинский. Они пришли по приглашению Мананы Асламазян, руководительницы «Интерньюса», на учебное мероприятие, приуроченное, как уже было сказано, к финалу телеконкурса «Новости – время местное». В Москву съехались победители восьми зональных конкурсов (Екатеринбург, Орел, Иркутск, Владивосток, Казань и т.д.) – региональные телезвезды, действующие журналисты.
Учимся, значит, на ошибках. Да простит меня Савик Шустер, взявшийся за роль модератора.
При капитализме, как говорили раньше, существует эксплуатация человека человеком. А при социализме все наоборот.
В США два участника теле дебатов непременно стоят. А модератор сидит в кресле за пультом. Кресло удобное, стол-пульт широкий. Иногда модератор один управляется с кандидатами (за его спиной, правда, зал в тысячу человек, которые дышат, реагируют – создают обстановку публичности). Иногда модератор сидит на сцене слева, вполоборота к кандидатам, и «дирижирует» сидящими справа журналистами-интервьюерами в количестве трех-четырех. Без его разрешения они не вправе задавать вопросы. Есть разные форматы дебатов (формат – не хронометраж, как полагают у нас, а набор постоянных признаков и правил телепередачи). Но в любом случае кандидаты в президенты или в вице-президенты США стоят. Все 90 минут передачи. Стоял перед сидящим модератором Барбарой Уолтерс президент Рейган и его соперник Мондейл. Перед ней, перед сидящими интервьюерами (их называют «панелисты»), перед зрительным залом и перед страной. Президентские дебаты транслируются одновременно всеми национальными телесетями.
А у нас все наоборот. Савик Шустер стоял в центре сцены, чуть сзади столов и кресел, в которых вальяжно расположились Явлинский и Зюганов. На первых американских дебатах в 1960 г. Джон Кеннеди и Ричард Никсон тоже сидели, по воспоминаниям очевидцев. Вроде бы Никсон ерзал ногами, поправлял носки, смотрел мимо партнера, а Кеннеди своим лучистым взглядом «пробивал» экраны телевизоров и сердца зрительниц. Те, кто слушал тогда эти дебаты по радио, голосовали за Никсона – как-никак он был вице-президентом США, опытным политиком: его речь казалась более серьезной и аргументированной. А телезрители «голосовали сердцем», уж больно хорош был молодой Кеннеди. Так телезрители победили радиослушателей.
Но с той поры сложился стиль, когда политик говорит стоя. Это считается уважением к нации, да и голос звучит темпераментней. И нет соблазна носки поправлять – нижняя часть тела прикрыта изящной трибункой с лампочками сигнализации, видными только кандидату. Модератор нажимает кнопочку, намекает: время кончается. С самого начала модератор вслух, для всех, объявляет условия: скажем, 90 секунд ответ на вопрос, 60 секунд – ответная реакция соперника, еще 30 – дополнения. Темп, ритм! Зрелище.
У нас же кандидаты не спеша разглагольствовали, сидя в своих креслах, а Савик переминался с ноги на ногу, не решаясь их прерывать. Потому что с самого начала он допустил роковую ошибку: не сказал о регламенте.
Приведу выдержки из стенограммы.
Шустер: Перед вами два лидера, которые, вполне возможно, летом следующего года будут конкурировать в борьбе за пост президента Российской Федерации. Насколько он важен – мы все убедились, особенно в последнее время. Эти люди могут оказаться наделенными огромной ответственностью перед страной и перед нами. Мы, журналисты, посредники между властью и обществом. Мы защищаем общество от власти – возможно, от этих людей. Геннадий Зюганов – лидер КПРФ. У этой партии есть прошлое, есть позиция и есть особое отношение к информации, это мы знаем из истории. Геннадий Зюганов должен нас убедить, что свобода слова останется в этом государстве, что мы не станем безработными. Григорий Явлинский должен доказать, что в случае его победы капитал и власть не будут нагло навязывать нам их желания. Способен ли он добиться этого?
В этом вступительном монологе допущены по крайней мере две неточности. Никто в дебатах никому не должен. И не надо называть человека в третьем лице – «он» – в его присутствии.
Была и третья неточность – при предоставлении слова Зюганову.
Шустер: Первое слово Геннадию Андреевичу Зюганову, и вот почему – все же это партия большинства в парламенте.
Зюганов не без ехидства поправил модератора: нет, большинства в Думе у нас нету, 205 голосов – это не большинство. Если б было большинство, голосование по многим вопросам выглядело бы иначе.
Просматривая видеозаписи зарубежных дебатов, я обратил внимание на то, что журналисты – и панелисты, и модераторы – не стесняются обращаться к своим записям, к бумагам. Барбара Уолтерс, «выстреливая» глазами в объектив, то и дело опускает их к заранее написанным четким вопросам. Савик Шустер в нашей отечественной манере понадеялся на авось – на импровизацию. И напрасно. Текст в руках журналиста – свидетельство серьезности подготовки к передаче. Отсутствие текста у политиков – свидетельство их компетентности и готовности к любым неожиданностям.
Савик Шустер не объяснил «условия игры» – могут ли претенденты общаться друг с другом? В США это не положено, хотя краткими репликами это правило иногда нарушается. Зюганов квалифицированно бранил ельцинский режим, Явлинский откровенно скучал, но вдруг, вскинувшись, обратился к партнеру: вы бы хоть название партии сменили, стыдно ведь быть наследниками сталинских преступлений. Модератор не вмешался – как призывать к соблюдению правил, если они заранее не объявлены? Зато уточняющие вопросы Шустер задавал активно.
Например, так:
– Геннадий Андреевич нам сказал много, но многое и не прояснил. Я так и не понял, буду я иметь работу или нет.
– Вы сказали, что знали многое из газет при советской власти, но знали ли вы точное количество узников ГУЛАГа?
Предоставляя слово Явлинскому, модератор опять допустил неточность и получил замечание. Ох, непростая это должность!
Шустер: Григорий Алексеевич Явлинский, как вы будете гарантировать свободу слова?
Явлинский: Вы, кстати говоря, меня спрашивали не о свободе слова, вы меня спрашивали о том, как сделать так, чтобы в России не было бандитского капитализма, вот о чем вы меня спросили.
Если вернуться к началу дебатов, к постановке вопроса – легко убедиться, что и Шустер, и Явлинский существенно отошли от предлагавшейся темы. Вывод: надо точнее, ответственнее формулировать вопросы, фиксируя их на бумаге – лучше заранее, но можно и по ходу дела. У модератора должна быть не трибуна, а рабочий стол.
В одном из вопросов к Явлинскому Шустер выразил недовольство тем, что Госдума ограничила свободу журналистов ТВ, запретив им показывать интервью с Басаевым. Журналист международного класса должен был бы знать, что и в свободной Великобритании запрещают синхронные интервью с террористами.
Не хочу больше перечислять «проколы» Шустера, потому что не знаю, как я сам провел бы подобную передачу. Меня пригласили в 1995 году быть модератором платных дебатов на канале ОРТ, но ни одна из 43 партий не захотела платить деньги за риск. Риск в дебатах есть всегда – наши горе-политики предпочли заученные монологи с остекленевшим взором. Эти передачи не обсуждались в «малых группах» – в семьях, на производстве и т.п. А теледебаты могли бы стать, как в Америке, общенациональным событием. Мы с режиссерской группой разработали для ОРТ следующий формат дебатов.