Файл: «Сущность и содержание основных проблем психологии эмоций»..pdf

Сохраняя исходную тенденцию Декарта, Спиноза, однако, острее чувствует двойственную природу страсти. Он выделяет в качестве положительного её ядра стремление, желание, самоутверждение как основу, как сущность индивидуальности. Эта активность (actiones) души для Спинозы, как и для Декарта, никогда не может быть чрезмерной; она всегда благо, всегда источник самоутверждающейся радостной действенности. Но собственно страсти (passiones), как состояния страдательные, означают всё же пленение души чуждой силой, рабство её, и задача разума — в освобождении человека от этого рабства страстей. Таким образом, в «Этике» Спинозы отчасти снова восстанавливается противопоставление, антагонизм разума и страсти.

Французские материалисты-просветители воспринимают и поддерживают антихристианский взгляд на страсть. К. А. Гельвеций в своей книге «О духе» посвящает особую главу вопросу о «превосходстве человека, охваченного страстью, над человеком холодным». [«De l’Esprit», Disc. III, ch. VI; К. А. Гельвеций, Об уме. М.-Пг., 1917. Рассуждение III. Гл. VII.] Эта точка зрения получает отражение во французском романе. О. Бальзак, в частности, начинающий с открыто декларируемых им традиционных взглядов на страсть, затем радикально меняет позицию. «Я изображаю действительность, — пишет он, — какова она есть, со страстью, которая является основной составной её частью» (из предисловия к «Человеческой комедии»). И в другом месте: «Страсть — это всё человечество». К. Маркс и Ф. Энгельс в ряде высказываний отчётливо сформулировали точку зрения, преодолевающую противопоставление страсти и разума, как внешних, друг друга исключающих противоположностей, и подчеркнули значение страсти. «Страсть, — пишет К. Маркс, — это есть энергично стремящаяся к своему предмету существенная сила человека». [К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. III. стр. 644; К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч. Т. 42. С. 164.]

Страсть — большая сила, поэтому так важно, на что она направляется. Увлечение страсти может исходить из неосознанных телесных влечений, и оно может быть проникнуто величайшей сознательностью и идейностью. Страсть означает по существу порыв, увлечение, ориентацию всех устремлений и сил личности в едином направлении, сосредоточение их на единой цели. Именно потому, что страсть собирает, поглощает и бросает все силы на что-то одно, она может быть пагубной и даже роковой, но именно поэтому же она может быть и великой. Ничто великое на свете ещё никогда не совершалось без великой страсти.

Говоря о различных видах эмоциональных образований и состояний, нужно ещё отметить настроение.

6.3. Настроения

Под настроением разумеют общее эмоциональное состояние личности, выражающееся в «строе» всех её проявлений. Две основные черты характеризуют настроение в отличие от других эмоциональных образований. Эмоции, чувства связаны с каким-нибудь объектом и направлены на него: мы радуемся чему-то, огорчаемся чем-то, тревожимся из-за чего-то; но когда у человека радостное настроение, он не просто рад чему-то, а ему радостно — иногда, особенно в молодости, так, что всё на свете представляется радостным и прекрасным. Настроение не предметно, а личностно, — это, во-первых, и, во-вторых, — оно не специальное переживание, приуроченное к какому-то частному событию, а разлитое общее состояние.

Порождаясь как бы диффузной иррадиацией или «обобщением» какого- нибудь эмоционального впечатления, настроение часто характеризуется как радостное или грустное, унылое или бодрое, насмешливое или ироническое — по тому эмоциональному состоянию, которое является в нём господствующим. Но настроение отчасти более сложно и, главное, более переливчато-многообразно и по большей части расплывчато, более богато мало уловимыми оттенками, чем более чётко очерченное чувство. Оно поэтому иногда характеризуется, например, как праздничное или будничное — своим соответствием определённой ситуации, или как поэтическое — своим соответствием определённой области творчества. В настроении отражаются также интеллектуальные, волевые проявления: мы говорим, например, о задумчивом и о решительном настроении. Вследствие своей «беспредметности» настроение возникает часто вне сознательного контроля: мы далеко не всегда в состоянии сказать, отчего у нас то или иное настроение.

В возникновении настроения участвует обычно множество факторов. Чувственную основу его часто образует органическое самочувствие, тонус жизнедеятельности организма и те разлитые, слабо локализованные органические ощущения (интроцептивной чувствительности), которые исходят от внутренних органов. Однако это лишь чувственный фон, который редко у человека имеет самодовлеющее значение. Скорее даже и само органическое, физическое самочувствие человека зависит, за исключением резко выраженных патологических случаев, в значительной мере от того, как складываются взаимоотношения человека с окружающим, как он осознаёт и расценивает происходящее в его личной и общественной жизни. Поэтому то положение, что настроение часто возникает вне контроля сознания — бессознательно, — не означает, конечно, что настроение человека не зависит от его сознательной деятельности, от того, что и как он осознаёт; оно означает лишь, что он часто не осознаёт именно этой зависимости, она как раз не попадает в поле его сознания. Настроение — в этом смысле бессознательная, эмоциональная «оценка» личностью того, как на данный момент складываются для неё обстоятельства.

То или иное настроение может как будто иногда возникнуть у человека под влиянием отдельного впечатления (от яркого солнечного дня, унылого пейзажа и т. д.); его может вызвать неожиданно всплывшее из прошлого воспоминание, внезапно мелькнувшая мысль. Но всё это обычно лишь повод, лишь толчок. Для того чтобы это единичное впечатление, воспоминание, мысль определили настроение, нужно, чтобы их эмоциональный эффект нашёл подготовленную почву и созвучные мотивы и распространился, чтобы он «обобщился».

Мотивация настроения, её характер и глубина у разных людей бывает весьма различной. «Обобщение» эмоционального впечатления в настроении приобретает различный и даже почти противоположный характер в зависимости от общего строения личности. У маленьких детей и у некоторых взрослых — больших детей — чуть ли не каждое эмоциональное впечатление, не встречая собственно никакой устойчивой организации и иерархии мотивов, никаких барьеров, беспрепятственно иррадиирует и диффузно распространяется, порождая чрезвычайно неустойчивые, переменчивые, капризные настроения, которые быстро сменяют друг друга; и каждый раз субъект легко поддаётся этой смене настроения, не способный совладать с первым падающим на него впечатлением и как бы локализовать его эмоциональный эффект.

По мере того как складываются и оформляются взаимоотношения личности с окружающим и в связи с этим, в самой личности выделяются определённые сферы особой значимости и устойчивости. Уже не всякое впечатление оказывается властным изменить общее настроение личности; оно должно для этого иметь отношение к особо значимой для личности сфере, по отношению к которой она особенно чувствительна. Проникая в личность, впечатление подвергается как бы определённой фильтровке; область, в которой происходит формирование настроения, таким образом ограничивается; человек становится менее зависимым от случайных впечатлений; вследствие этого настроение его становится значительно более устойчивым.

Настроение в конечном счёте оказывается теснейшим образом связанным с тем, как складываются для личности наиболее жизненно важные для неё отношения с окружающими и с ходом её собственной деятельности. Проявляясь в «строе» этой деятельности, вплетённой в действенные взаимоотношения с окружающими, настроение в ней же и формируется. При этом существенным для настроения является, конечно, не сам по себе объективный ход событий, независимо от отношения к нему личности, а также и то, как человек расценивает происходящее и относится к нему. Поэтому настроение человека очень существенно зависит от его индивидуальных характерологических особенностей, в частности от того, как он относится к трудностям, — склонен ли он их переоценивать и падать духом, легко поддаваясь демобилизационным настроениям, либо перед лицом трудностей он, не склоняясь к их недооценке, питающей беспечное настроение, умеет сохранить бодрую уверенность в том, что он с ними справится.

7. Развитие эмоций у детей

Эмоциональная сфера, жизнь чувств проходит у ребёнка длинный путь развития, прежде чем достигнет той сложности и многообразия, которые доступны взрослому человеку.

На основании наблюдений, проведённых над эмоциональными реакциями новорождённых, Уотсон утверждает, что реакция гнева, страха и любви у детей врождённы. Однако целый ряд последующих более тщательных исследований показал, что реакции страха и гнева в первое время после рождения неразличимы; они дифференцируются позже. Повторив опыты Уотсона, Шерман установил — путём опроса многих лиц, в числе которых были также лица, специализировавшиеся на уходе за детьми, — что определение характера эмоциональной реакции младенцев основывалось по преимуществу на знании ситуации, стимула; в тех случаях, когда эти последние были неизвестны, определение эмоциональной реакции становилось очень шатким, недостоверным.

Шерман, Бридж, Бюлер и др. допускают поэтому в качестве первичных лишь очень недифференцированные реакции «избегания неудовольствия», на основе которых лишь впоследствии образуются относительно сложные реакции «страха» и «гнева», объединяющие в единое целое ряд компонентов, и такую же недифференцированную сначала положительную реакцию.

Самые ранние эмоциональные проявления ребёнка связаны прежде всего с органическими потребностями и ощущениями. Потребность в пище, ощущения холода и мокроты, утрата равновесия, давление и препятствие свободе движений вызывают первые отрицательные реакции ребёнка эмоционально-аффективного типа, аналогичные реакции страха, гнева и др. Ласка уже очень рано, через несколько недель после рождения, вызывает многообразные внешние проявления, обычно связанные с чувством удовольствия: общее возбуждение, потягивания, вздохи, ускорение пульса и периферического кровообращения, больший блеск глаз и пр. Аналогичное возбуждение вызывают движения. Мышечные, кинестетические ощущения очень рано порождают проявления, напоминающие выражение радости, — общее возбуждение, вздрагивание, гортанные звуки и щебетание, очень похожее на выражение удовольствия. С возрастающей лёгкостью движений сопровождающие их положительные эмоциональные проявления увеличиваются.

Внешние возбудители эмоциональных реакций сначала очень немногочисленны и ограничиваются элементарным раздражителем: реакция «гнева», например, вызывается стеснением движений при пеленании, реакция «страха» — утратой опоры и громкими звуками (Уотсон).

Важнейший этап в дальнейшем эмоциональном развитии ребёнка наступает тогда, когда не только ощущения, но уже и представления начинают вызывать всё более многообразные и сложные чувства. На этой новой основе возникают новые чувства, отражающие всё более сложную и всё более сознательную жизнь. Расширяется круг тех явлений, которые вызывают эмоции. Не только сильный шум или утрата равновесия, но и целый ряд других явлений, необычных для ребёнка или представляющихся ему на основании его расширяющегося опыта угрожающими, опасными, могут уже вызвать у него страх. Необходимым становится в связи с этим достаточно бережное и правильное обращение с ребёнком, чтобы не внедрить в него уже в ранние годы ненужного страха перед целым рядом явлений.

Заодно с расширением круга явлений, которые вызывают у ребёнка определённые, уже доступные ему эмоции, расширяется и круг эмоций или чувств, доступных ребёнку. Рано проявляется у ребёнка чувство симпатии к близким людям, непосредственно его окружающим, заботящимся о нём. Уже в раннем детстве, в преддошкольном возрасте можно наблюдать у детей более или менее ярко выраженные симпатии и предпочтения к матери или отцу, к бабушке и т. д. Это чувство симпатии постепенно начинает распространяться на более широкий круг людей, обнимая и тех, кто менее близко соприкасается с ребёнком, на животных и т. д. Оно становится вместе с тем всё более сознательным.

С этого, сначала очень несложного, чувства симпатии начинается развитие у ребёнка социальных чувств. В связи с развитием социальных чувств совершается и развитие личностных чувств — самолюбия, чувствительности к обиде, к порицанию и к похвале и т. д.

В дошкольном возрасте, а иногда и раньше можно наблюдать у детей уже и проявление эстетических чувств. Маленький Серёжа Б. мог в возрасте 2 лет часами с блаженной улыбкой и вспышками величайшего восхищения слушать музыку — Баха, Моцарта, Бетховена. В 2 года, услыхав впервые мычание коровы, он стал со страдальческой гримасой и слезами на глазах жаловаться матери — «как она некрасиво поёт» — и просил, чтобы это «пение» прекратили.

Тонкостью своего эстетического чувства некоторые дети резко выделяются среди своих сверстников. Нужно вообще сказать, что в отношении эстетических, как и вообще всех высших, более тонких чувств существуют очень значительные индивидуальные различия; индивидуальные особенности в этом отношении уже сравнительно рано начинают перевешивать возрастные.

Уже в пределах дошкольного возраста эмоциональная жизнь ребёнка может достичь относительно значительного богатства и разнообразия, в особенности если воспитание даёт для их развития достаточную пищу. При всём том эмоциональная жизнь ребёнка-дошкольника, конечно, ещё очень существенно отличается от эмоциональной жизни взрослого. И у маленького дошкольника есть свои радости и печали, и для него они такие же большие и важные, как для взрослых те, которые их волнуют, но это другие радости и другие печали, другие события их вызывают, и само содержание чувств иное.