ВУЗ: Вологодский институт права и экономики Минюста России
Категория: Учебное пособие
Дисциплина: Культурология
Добавлен: 06.02.2019
Просмотров: 5066
Скачиваний: 7
Зачем же знать дао, если мир не подвластен человеку и обладание знанием ничего не меняет ни в мире, ни в положении самого человека в нем? Есть ли человек, нет ли его – мир равнодушен, все идет и будет идти своим чередом. «Я подобен ребенку, который не явился в мир» (§ 20) – спокойно и мудро замечает Лао-цзы. Но может быть в стремлении к знанию, практическая бесполезность которого столь очевидна, проявляется высшая сила духа мыслителя, для которого истина сама по себе, какой бы она ни была, имеет абсолютную ценность.
§ 2. Конфуций о человеке и обществе
И
Личность Конфуция
Влияние Конфуция на всю последующую китайскую культуру огромно. Его учение, по сути своей этико-политическое, было превращено в философско-теологическую систему и в I в. н. э. получило статус государственной идеологии Китая, просуществовав в таком качестве более двух тысяч лет. Конфуцианские заповеди были включены даже в уголовное законодательство Китая и их нарушение каралось вплоть до смертной казни как наитягчайшее преступление. На протяжении многих веков «Лунь юй» являлся своего рода катехизисом1 конфуцианства и вплоть до XX в. составлял основу обучения в китайских школах, где от учащихся требовалось его заучивание наизусть. Сам Конфуций был обожествлен. В I в. н. э. был учрежден его государственный культ с официальным ритуалом жертвоприношений, который просуществовал в Китае вплоть до 1928 г.
У
Учение Конфуция
Идеальное состояние человеческой личности Конфуций выражает в понятии цзюнь-цзы – «благородный муж». В «Лунь юй» раскрываются качества, которыми должен обладать благородный муж, и способы формирования этих качеств. Характерно, что все свойства, которые, в понимании Конфуция необходимо должны быть присущи благородному мужу, характеризуют духовную составляющую человека. Природные различия не имеют значения: в разряд «благородных» человека определяют не физическая сила и не красота тела. Не столь существенна и его сословная принадлежность и уж тем более материальное благосостояние3. Следуя Конфуцию, невозможно составить исчерпывающий список качеств, наличие которых у человека свидетельствовало бы о его соответствии идеалу благородного мужа. В разных жизненных ситуациях они различны. Благородный человек с родителями заботлив и почтителен, в делах расторопен и серьезен, в обучении настойчив и пытлив, в речах точен и сдержан, в сражении смел, но осторожен, в отношениях с людьми правдив и искренен, в поступках не ищет выгоды, но следует долгу, в самооценке скромен и постоянно себя совершенствует и т. д. Главное – благородный человек всегда идет по правильному пути, следует дао, т.е. закону, который в понимании Конфуция проявляется как моральный закон. «Благородный муж думает о морали; низкий человек думает о том, как бы получше устроиться» (гл.4, § 11). Неизменное следование высшему моральному закону – вот главное качество благородного человека. Но закон этот не врожден человеку от природы, не действует естественно равным образом для всех людей, как и для всего мира, на чем настаивал Лао-цзы. Моральный закон постигается человеком в процессе длительного воспитания и образования, но не так, как это обычно принято, когда обучение сводится к заучиванию готовых норм и истин. В конфуцианском смысле формирование личности есть процесс самосовершенствования, в котором ученик, с помощью учителя, осознанно усваивает знания и приучает себя к исполнению законов. В этом процессе формируется внутренняя личная самодисциплина, проявляющаяся как в поступках, так и в мышлении. Человек, познавший моральный закон и следующий ему во всех жизненных ситуациях, и есть благородный муж.
Учение о принципах морали, таким образом, составляет центральное ядро конфуцианской доктрины. Высшее правило морали Конфуций выражает в понятии «жэнь». В русском, как впрочем и в других европейских языках, нет точного языкового аналога, адекватно передающего смысл этого понятия. Чаще всего «жэнь» переводят как «человеколюбие», «гуманность». Но смысл этих понятий всегда относителен и раскрывается в контексте определенной культуры. Так, христианская религиозная культура трактует человеколюбие в универсальном смысле в духе заповедей Христа: любовь есть всеобщая связь между людьми, любви заслуживает каждый человек. Исторически следующая за ней рационалистическая культура Нового времени провозглашает человека как высшую ценность бытия, как носителя Разума, как абсолютную цель мирового развития. Понимание конфуцианского «жэнь» в духе христианской любви или всеобщего принципа гуманизма является недопустимой модернизацией. Жэнь скорее выражает принцип внимательного отношения к человеку, уважения к нему, причем, с определенными ограничениями. Во-первых, этническими, поскольку дао царит в Поднебесной, а Поднебесная – это Китай. Но это не главное, истинное значение великих идей в ходе развития общечеловеческой культуры преодолевает этнические рамки. Важно другое. Говоря о «человеколюбии», Конфуций рассматривает человека, включенного в социальную иерархию и проявляющего себя сообразно месту, занимаемому им в обществе. Жэнь не означает любви к человеку как таковому, но требует от человека не замыкаться на себе, преодолеть свой эгоизм, думать о других людях и относиться к ним сообразно тому, чего они заслуживают согласно определенным правилам, причем в разных случаях – разным. К родителям надо относиться почтительно, по отношению к правителю соблюдать преданность, по отношению к друзьям правдивость и т. д. Даже люди, совершающие зло, достойны внимания, и отношение к ним также должно соответствовать правилам уважительности (человеколюбия). «Кто-то спросил: «Правильно ли отвечать добром на зло?» Учитель ответил: «Как можно отвечать добром? На зло отвечают справедливостью» (гл.14, § 34). Не всеобщая любовь связывает людей, но уважительность, которая проявляется и как мера любви, и как мера ненависти. «Только обладающий человеколюбием может любить людей и ненавидеть людей» (гл.4, § 8). Мера отношения к другому человеку на основе принципа уважительности (человеколюбия) определяется в каждой конкретной социальной ситуации особыми правилами, для обозначения которых Конфуций вводит понятие «ли» – «ритуал». Позже европейцы, открывшие для себя Китай и пораженные детальнейшей регламентацией отношений внутри китайского общества, увидят в ритуале прежде всего внешнюю форму и сведут его к скрупулезному исполнению сложившихся церемоний (отсюда выражение – «китайские церемонии»). Для Конфуция же ритуал есть основа общественной жизни. Каждый член общества с рождения до смерти в своей повседневной жизни должен был руководствоваться этими правилами. Ритуал (ли) настолько важен, что Конфуций даже отождествляет его соблюдение с основным принципом морали, принципом уважительности (человеколюбия). «Сдерживать себя, с тем чтобы во всем соответствовать требованиям ритуала, – это и есть человеколюбие» (гл.12, § 1).
Политическая доктрина, или учение о государстве, Конфуция базируется на трех принципах. Во-первых, государственная жизнь предполагает строгую общественную иерархию: каждый, имея определенный общественный статус, должен заниматься своим делом. «Государь должен быть государем, сановник – сановником, отец – отцом, сын – сыном» (гл.12, § 11). Во-вторых, управление государством должны осуществлять люди, соответствующие идеалу «благородного мужа» (цзюнь-цзы). В-третьих, во всех областях государственной жизни должен строго соблюдаться ритуал (ли). Такое общественное устройство, по мысли Конфуция, соответствует дао, и это обеспечивает стабильность существования государства.1
§ 3. Учение о начале сущего и человеке в Упанишадах
У
Общая характеристика
Упанишад
В
Учение Упанишад
Вопрос о первооснове бытия ставился уже в Самхитах, но здесь эта первооснова отождествляется с той или иной природной стихией – сознание авторов древнейших частей Вед мифологично и погружено в природу. Отход от обожествления сил природы намечается в ранних ведических комментариях – Брахманах, в которых ставится вопрос о том, что стоит за явлениями природы, и развивается в Упанишадах, выдвинувших категорию Брахмана в качестве понятия, обозначающего искомую первооснову мира. Брахман в Упанишадах – безличное абсолютное начало, пронизывающее всю Вселенную и порождающее все сущее в ней. «Невидимое, неосязаемое, не имеющее ни рода, ни варны, ни слуха, ни рук, ни ног, вечное, всепроникающее, вездесущее, тончайшее – все это есть непреходящее, в коем мудрецы видят источник [всех] существ» (с. 239)1. При этом, будучи началом всего, Брахман не совпадает ни с чем из существующего. «Он – выше древа [жизни], времени и сотворенного и отличен от них» (с. 255). В Упанишадах, правда, встречаются и тексты, где Брахман рассматривается как производное от материального начала, например – воды, или выделяются два вида Брахмана – телесный и бестелесный, смертный и бессмертный, что свидетельствует о генетической связи Упанишад с древнеарийскими Ведами. Однако развитие этого понятия как в самих Упанишадах, так и в последующей древнеиндийской мыслительной традиции, позволяет, при всей его противоречивости, отдать предпочтение пониманию Брахмана как высшего духовного абсолюта. Это же подкрепляется и другим разрабатываемым в Упанишадах понятием – атман, смысл которого раскрывается только в паре Брахман – атман.
Понятие атман не менее многозначно, чем Брахман. В наиболее общем смысле атман понимается как сущность всякого имеющего бытие в мире объекта, как проявление единого Брахмана в многообразии мира. Если Брахман есть абстрактно понимаемая духовная сущность мира, мировая мысль как таковая, то атман выступает как мыслимое в конкретном проявлении, как конкретная мысль, обнаруживающая себя в сущем. Высшее проявление атмана в таком качестве есть душа отдельного человека. В форме человеческой души атман может осознать себя, помыслить себя. Но, помыслив себя таким образом, он обнаруживает свое единство с Брахманом, узнает себя как Брахман. Но это означает, что атман сливается с Брахманом. Великий атман, помысливший себя и раскрывший свою сущность, тождественен Брахману.
Человек, таким образом, в Упанишадах рассматривается как существо, которое может выйти из пределов, поставленных ему природным бытием. Круговорот конечного бытия можно преодолеть. Именно человек может разорвать череду рождений и смертей, в которых душа многократно меняет свою телесную оболочку, – сансару – и обрести вечное бытие. Но выход из сансары требует от человека определенных усилий. Человек не может произвольно распорядиться собственной судьбой. Его жизнь подчинена закону кармы, определяющему меру воздаяния за совершенные при жизни поступки. Кроме того у каждого человека есть своя дхарма, определяющая его образ жизни в соответствии с кастовой принадлежностью. Чтобы осуществилась благоприятная карма, человек должен строго следовать дхарме, в противном случае он может возродиться либо в телесной оболочке человека, принадлежащего низшей касте, либо, что того хуже, в животном. Но выход из сансары возможен только для человека высшей касты брахманов. Поэтому смысл самой сансары для человека состоит в том, чтобы с каждым перерождением получать все более «престижное» воплощение. Но и возрождение в облике брахмана не гарантирует после смерти переход в вечность. Это становится возможным только тогда, когда душа – атман – брахмана познает вечное, т. е. Брахман. Тогда атман человека, преодолев свою индивидуальность, станет великим атманом, а значит, отождествится с Брахманом. «Поистине тот, кто знает высшего Брахмана, сам становится Брахманом» (с. 244). Путь постижения Брахмана – это путь отказа от земных удовольствий, от всех преходящих ценностей конечного мира, путь самоуглубления и служения истине1.