Файл: Женщина.docx

– А вы уже позавтракали? – спросила я. Сойла вела себя совсем не так, как накануне ночью.

– Да, еще перед рассветом. Сорви с деревьев каких-ни будь фруктов, а в доме есть тортилья.

Я сорвала авокадо и манго и вошла в дом. Здесь было тихо, никаких привычных звуков семейной жизни. Старый коричневый пес спал на крыльце. Я споткнулась об угол индейского ковра, покрывавшего твердый земляной пол. Набирая себе лепешек, я обожгла палец о сковородку. Вскрикнув, я стала его облизывать и дуть на него.

Сойла рассмеялась.

– Получила? – Она постучала по полу своей бамбуко вой тростью.

Я спросила, можно ли мне посмотреть на жезл, который она держит в левой руке.

– Посмотри, – ответила она, протянув мне его. – Это чиман, знак женщины-шамана.

– Что означают эти линии? – спросила я, проводя указательным пальцем по желобкам, которыми был испещрена трость.

– Все это не так просто, как кажется на первый взгляд. Верхние линии символизируют семь небесных слоев, или граней. Нижние – пять слоев нашего мира. По древним представлениям, бог-творец живет на седьмом слое и держит солнце. Солнце – не божество. Бог смерти обитает на пятом слое нижнего мира.

Я протянула трость Сойле, отметив мастерство, с которым были вырезаны символы.

– Это я вырезала их, – сказала она. – Ешь быстрей. У нас еще будет время поговорить об этой трости. А сейчас мы должны идти с солнцем на запад, к кальдере.

– «Кальдера» – это такая котлообразная воронка?

– Да, это котел Матери-Земли.

Я съела лепешки и, держа в руке плод, последовала за Сойлой наружу. Она направилась точно на запад. Ее быстрые широкие шаги напомнили мне походку Агнес. Я всегда предпочитала ходить не торопясь, так что мне стоило больших усилий от нее не отставать. Тропа вела сквозь низкорослые джунгли и густой подлесок. Пробирались мы с трудом.

Трость Сойлы двигалась в такт ее правой ноге, словно третья нога. Одета Сойла была в тонкую белую уипиль и синюю вязаную юбку. Шла она молча, даже не оглядываясь.

Временами тропа оказывалась совершенно заросшей, и тогда Сойла ловко орудовала мачете. Когда мы начали подниматься в гору, солнце было уже довольно высоко. Сверху Юкатан казался таким плоским и заросшим густой зеленью, что я быстро перестала понимать, на какой высоте мы находимся. До меня донесся отдаленный шум мчащейся воды. Деревья стали выше, и вскоре мы оказались в высоком лесу, наполненном криками желто-зеленыхптиц и гуденьем насекомых. Стволы и ветви сплошь обросли разноцветными надземными растениями. С высоких деревьев свисали длинные лианы. Сквозь качающиеся ветки далеко внизу мне были видны пурпурные холмы. Они, казалось, только что выглянули наружу из зеленой равнины леса. Я начала уставать. Вдалеке по-прежнему был слышен шум воды.

Сойла остановилась и указала на скальный выступ прямо перед нами. Мы взобрались уже довольно-таки высоко. Протянув свою трость, Сойла сказала:

– Вон там мы встретим стража кальдеры. Мы подходим к ее восточному краю. Это место называется Местом Признания, или Местом Первого Обряда. Тебе предстоит пройти обряд представления Тласольтеотль, богине женщин-шаманок и ведуний. Она покажет тебе священную спираль и множество своих обличий. Идем, я проведу тебя по тропе.

Я последовала за Сойлой, и мы выбрались на ровную площадку. Сойла указала тростью вниз. У меня захватило дух. Раскинувшиеся под нами джунгли образовывали огромный кратер, и мы стояли на самом его краю. Провал был таким глубоким, что дна не было видно, оно было скрыто в дымке. Справа от меня проходила выщербленная дорожка – тонкий желоб, высеченный в скале. Я проследила взглядом за ее изгибами, пока она не исчезла из виду. Узкая тропка накручивала витки, спускаясь в кальдеру, прямо к центру. Я попыталась рассмеяться, но меня едва не стошнило. Широко раскрыв глаза, я взяла Сойлу за руку.

– Сойла, у меня неполучится спуститься по этой тропе. Я боюсь высоты. Вряд ли у меня хватит сил.

К моим глазам подступили слезы.

– Пойдем. – Сойла ринулась вниз, оставив меня стоять. Мною овладел испуг. Ступить на эту нависшую над обрывом узенькую полочку было выше моих сил. Я не сдвинулась с места.

– К черту все это, Сойла! – завопила я. – Не оставляй меня здесь! Мне страшно, разве ты не видишь? Я не могу, не могу!

– Агнес говорила, что ты смелая. Боюсь, что она ошиблась. Так ты не увидишь то, что находится внизу.

У меня не оставалось особого выбора. Сойла уже почти скрылась из виду. Я должна была спуститься за ней, чтобы чему-то научиться, и – нравилось мне это или нет – мне приходилось ей довериться.

– Подожди немного! – крикнула я.

Опираясь одной ногой о выступ, я протянула другую вперед, нащупала тропу и двинулась. Я знала, что мне нужно контролировать свои мысли, а лучше не думать вообще. Я поняла, что если буду думать о спуске, страх парализует меня. Я пошла за Сойлой. Куски породы крошились под моими сандалиями, и мелкие камешки скатывались с тропы и, подпрыгивая, улетали вниз, пока не скрывались из виду. Я старалась не смотреть вниз. Слезы щипали мне глаза. Мне было страшно, я знала, что я не такой уж ловкий скалолаз, чтобы двигаться по этой тропе. Я была уверена, что моментально соскользну и разобьюсь насмерть.

Скальная полка становилась все уже, теперь она была разве что чуть шире моей стопы. Я глотнула воздуха, пытаясь отдышаться и восстановить силы. Останавливаться я не решалась и напрягала всю свою волю, чтобы заставить тело двигаться вперед. Обогнув выступ скалы, я увидела Сойлу. Она двигалась медленно и осторожно, как горная коза. Однако, когда тропа позволяла, Сойла ускоряла шаг.

Из-за боязни высоты мое сознание противилось тому, чтобы тело продолжало движение, но какой-то внутренний порыв устремлял меня вслед за Сойлой. Все составляющие моего «Я» словно бы разом взорвались в моей голове, уцелела лишь воля к жизни. На этой коварной тропе мой разум со всеми его страхами был совершенно бесполезен. В сущности, я сражалась со своими представлениями о том, что я есть и что могу. Зная о том, что то-то и то-то мне не под силу, я все же делала это. Это парализовало мои мысли, так что страх не мог овладеть мной. Так мы круг за кругом спускались вниз, и я стала чувствовать себя более уверенно, первая волна страха понемногу отступила. Вскоре меня стали покидать и другие, более глубинные страхи, пока наконец все мое существо не переполнило чувство радостного возбуждения.

Только-только я обрела некоторую уверенность, как тропа оборвалась на краю четырехфутовой расселины, вертикально уходившей вниз. Юбка Сойлы взметнулась синим колоколом, и она легко перепрыгнула на другую сторону, где тропа продолжалась. Отойдя на несколько шагов, Сойла обернулась и посмотрела на меня.

– Ну? – спросила она повелительно.

– Боже мой, Сойла, я не смогу! Вот этого уж точно не смогу!

– Тогда нам придется расстаться, – сказала она. – Счастливо тебе выбраться наверх. Собирается дождь, и здесь будет скользко.

В голосе Сойлы сквозило презрение. Она развернулась и зашагала прочь.

– Сойла, пожалуйста! – завопила я. – Не бросай меня! У меня снова потекли слезы, и я невольно начала всхли пывать.

Простояв так несколько минут, я перестала плакать и успокоилась. Оценив расстояние и ширину своего шага, я прыгнула. В моем мозгу колотилась одна мысль: «Если я не допрыгну, то упаду». Было в ней что-то от Гертруды Стайн. «Чертовски оригинально, Линн, – подумала я. – Если не допрыгну, то упаду!»

Когда я очутилась на той стороне, мои колени дрожали, как ленточки на ветру. Унять эту дрожь было невозможно, но я двинулась вперед. Шедшая впереди Сойла обернулась ко мне. Я ожидала, что она похлопает меня по плечу и похвалит за смелость.

– Идем. Это было трогательно. И как ты только не улетела вниз и не разбилась в лепешку?

Сойла ткнула пальцем в направлении дна провала, развернулась и продолжила движение.

Ее поведение глубоко уязвило меня. Я поняла, как ошибалась, ожидая ее одобрения. Да, она была права, я со своими слезами являла собой жалкое зрелище. Вдобавок ко всему, тропа стала еще хуже. Мы цеплялись за кусты и скальные выступы. Иногда мне приходилось удерживаться на, казалось, обрывавшейся в вечность скале на цыпочках.

Мыподошли к небо лынойпещереи сели. Я едва дышала, с меня катился пот. Я все еще дулась на Сойлу и не сказала ни слова. Она выглядела невозмутимой, пожалуй, даже слегка скучающей. Я осознала вдруг всю свою неуклюжесть и то, сколько синяков и шишек мне выпало на этом пути. Я залюбовалась фантастическим видом провала. Небо отливало золотом. Взглянув на уходившую вверх спираль тропы, я подивилась тому, что смогла одолеть ее. Вдруг я заметила, как рядом со мной что-то блеснуло на солнце. Я поднялась и увидела на скальном уступе золотую майянскую маску, инкрустированную бирюзой, изумрудами и нефритами. Камни были покрыты искусными резными рисунками, изображавшими змей и ягуаров.

– Сойла, взгляни на эти камни и эту маску! Она ведь наверняка из чистого золота! Откуда она здесь?

– Красивая безделушка, – бесстрастно проговорила Сойла. – Возьми ее себе. Это подарок духов кальдеры.

Я вскарабкалась по почти отвесному склону и провела ладонями по блестящей поверхности маски, очищая ее от пыли.

– Она стоит целое состояние!

– Возьми ее.

– Но, Сойла, я не могу взять ее. Она, наверное, лежит здесь не просто так.

– Можешь, почему не можешь? Ты ведь нашла ее.

– Но я просто не могу. Сама не знаю почему, но не могу. Я в последний раз посмотрела на великолепную маску,

сверкавшую на солнце. Ее яркие камни заманчиво мерцали. Я развернулась и стала осторожно спускаться. От этой находки мне почему-то стало грустно.

– Сойла, возьми ее, я не могу.

– Ни за что, – ответила она. – Сокровища принадле жат тем, кто первым их увидит.

Я покачала головой.

– Тогда идем, – сказала Сойла, двинувшись вперед.

Я последовала за ней, удивляясь тому, что оставила такое сокровище. Вскоре, однако, даже эта мысль улетучилась из моей головы. Ко мне вернулась усталость, я стала поскальзываться, едва не сваливаясь вниз. При этом я умудрилась потянуть себе спину. Вдоль позвоночника пробежала острая боль.

– Сойла, моя спина! Я повредила спину!

Сойла остановилась и посмотрела на меня в торжественной тишине.

– На вид тебе еще жить и жить, – сказала она цинично.

– Спасибо, – выдавила я. В моей спине как будто засел кинжал, но я продолжала идти. Теперь провал возвышался над нами со всех четырех сторон. Он был похож теперь на огромную вымоину в лесной глади, проделанную водой за много столетий. Ветер доносил пряный запах джунглей и чернозема. Низкий туман окружал водопад на дне провала и вздымался над верхушками деревьев. Мы приближались к нижней точке. Воздух стал еще более влажным, а тропа еще более скользкой. Мы шли, аккуратно ступая, и вскоре оказались укрыты туманом. Я с трудом различала очертания шедшей впереди Сойлы, а звук падающей воды стал совсем гром-ким. У меня возникло желание чихнуть, и я на миг остановилась. Открыв глаза, я увидела, что туман спиралью уходит в воронку, будто его втягивает туда некая сверхъестественная сила. Казалось, он исчезает в центре огромного вихря, созданного водоворотом на поверхности реки уподножия водопада. Сойла успокаивающе обняла меня.

– Сойла, – спросила я, – мы только что вошли в спираль кальдеры, правда?

– Да.

– Откуда здесь река, на дне этого кратера?

– Она уходит под землю поблизости от того места, где мы начали спускаться, и здесь – Сойла указала тростью – выходит на поверхность.

– А куда она течет дальше?

– Она входит в стену провала и много миль течет под землей. Она выходит изо рта земли. Я как-нибудь свожу тебя туда, если хочешь.

Мы спустились ниже, и я с благоговейным трепетом смотрела на взлетающие хлопья пены и бревна, силой водоворота увлекаемые вниз и исчезающие в глубине.

– Отсюда мы вышли, – сказала Сойла мн е прямо в ухо, указав тростью в центр водоворота, – и к этой тайне пыта емся вернуться.