Файл: Успенский. Новая модель Вселенной.doc

(Матф. VII, 6)

И тут же Иисус показывает, что эзотеризм не скрыт от тех, кто по-настоящему ищет его:

Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам;

Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.

Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень?

И когда попросит рыбы, подал бы ему змею?

Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него.

(Матф. VII, 7-11)

Далее следует весьма знаменательное предостережение. В нем заключена та мысль, что лучше не вступать на путь эзотеризма, не начинать труд внутреннего очищения, нежели начать и бросить, выйти в путь и вернуться, отправиться по верному пути, а затем испортить все дело.

Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находя говорит: возвращусь в дом мой, откуда вышел.

И пришед находит его выметенным и убранным;

Тогда идет и берет с собой семь других духов, злейших себя, и вошедши живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого.

(Лука, XI, 24-26)

Это опять-таки можно отнести к церковному христианству, так похожему на выметенный и убранный дом.

Иисус говорит и о трудностях на пути, о возможных ошибках:

Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими;

Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их...

Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!", войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного.

(Матф. VII, 13, 14, 21)

Эзотеризм здесь назван "жизнью". Это особенно интересно в сравнении с другими местами, где обычная жизнь названа "смертью", а люди – "мертвецами". В этих местах Евангелия можно усмотреть и указания на взаимоотношения между внутренним кругом и кругом внешним – насколько широк один из них, внешний, и насколько узок другой, внутренний. Иисус в одном из мест указывает, однако, что "малое" может оказаться больше "обширного".

И сказал: чему уподобим Царствие Божие? или какою притчею изобразим его?

Оно – как зерно горчичное, которое когда сеется в землю, есть меньше всех семян на земле;

А когда посеяно, всходит и становится больше всех злаков, и пускает большие ветви, так что под тенью его могут укрываться птицы небесные.

(Марк, IV, 30-32)

В следующей главе говорится о том, как трудно приблизиться к эзотеризму, о том, что эзотеризм не дает земных благ, а иногда даже противоречит земным формам и обязанностям.

Тогда один книжник подошел сказал Ему: Учитель! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел.

И говорит ему Иисус: лисицы имеют норы, и птицы небесные – гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову.

Другой же из учеников Его сказал Ему: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего.

Но Иисус сказал ему: иди за Мною и предоставь мертвым погребать своих мертвецов.

(Матф. VIII, 19-22)

В конце следующей главы есть упоминание о том, как сильно нуждаются люди, в помощи со стороны внутреннего круга и как трудно им помочь:

Видя толпы народа, Он сжалился над ними, что они были изнурены и рассеяны, как овцы, не имеющие пастыря.

Тогда говорит ученикам Своим: жатвы много, а делателей мало.

Итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою.

(Матф. IX, 36-38)

В следующей главе собраны наставления ученикам, в чем должна заключаться их работа:

Ходя же проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное;

Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях.

(Матф. X, 7, 27)

Но тут же Иисус добавляет, что проповедь эзотеризма приносит результаты, прямо противоположные тем, какие могут ожидать ученики с точки зрения обыденной жизни. Иисус разъясняет, что, проповедуя эзотерическую доктрину, он принес людям все, что угодно, кроме мира и спокойствия, что истина разделяет людей более, чем что-либо иное, – опять-таки вследствие того, что лишь немногие способны ее воспринять:

Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч;

Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невесту со свекровью ее.

И враги человеку – домашние его.

Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня.

(Матф. X, 34-37)

Последний стих вновь содержит буддийскую идею: человеку не следует "привязываться" к кому бы то ни было и к чему бы то ни было. "Привязанность" в данном случае, конечно, не означает симпатии или доброты в том смысле, в каком эти слова употребляются в современных языках. "Привязанность" в буддийском и евангельском смысле слова означает мелкое, эгоистическое, рабское чувство; это вовсе не "любовь", поскольку человек может ненавидеть то, к чему он привязан, может стремиться к освобождению, но не иметь силы освободиться. "Привязанность" к вещам, к людям, даже к отцу и матери – главное препятствие на пути к эзотеризму.

Далее эта идея подчеркнута еще более резко:

И пришли к Нему Матерь и братья Его, и не могли подойти к Нему по причине народа.

И дали знать Ему: Матерь и братья Твои стоят вне, желая видеть Тебя.

Он сказал им в ответ: "матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его.

(Лука, VIII, 19-21)

Затем Иисус начинает притчами говорить о Царстве Небесном. Первая из них – о сеятеле.

И поучал их много притчами, говоря: вот, вышел сеятель сеять;

И когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то;

Иное упало на места каменистые, где не много было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока;

Когда же взошло солнце, увяло и, как не имело корней, засохло;

Иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его;

Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать.

Кто имеет уши слышать, да слышит!

(Матф. XIII, 3-9)

Эта притча содержит полное и точное описание проповеди эзотеризма и ее возможных последствий; она имеет прямое отношение к проповеди Христа и занимает важное место среди остальных притчей.

Смысл ее совершенно ясен. Разумеется, она относится к идеям эзотеризма, к идеям "Царства Небесного", которые способны воспринять и уяснить лишь немногие; для огромного большинства они проходят совершенно бесследно.

Эта притча тоже заканчивается словами:

Кто имеет уши слышать, да слышит!

В последующей беседе с учениками Иисус указывает на разницу между учениками и прочими людьми:

И приступивши ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им?

Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано.

(Матф. XIII, 10-11)

Это – начало объяснений, касающихся "школы" и "методов школы". Как будет видно, многое из того, что сказано в Евангелии, было предназначено исключительно для учеников и имело смысл только в школе – в связи с другими методами школы и ее требованиями.

В этой связи Иисус упоминает о психологическом и, возможно, даже космическом законе, который без объяснений кажется непостижимым; но в Евангелии объяснения не приведены, хотя, конечно, ученикам они были даны:

Ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится; а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет.

(Матф. XIII, 12)

Затем Иисус возвращается к притчам, т.е. к самой их идее:

Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют.

(Матф. XIII, 13)

То же самое сказано в Евангелии св. Луки:

Вам дано знать тайны Царства Божия, а прочим в притчах, так что они видя не видят и слыша не разумеют.

(Лука, VIII, 10)

Народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое, да не видят глазами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтоб Я исцелил их.

(Исайя, VI, 10; Иоанн, XII, 40)

Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули...

Ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат;

Ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали.

(Матф. XIII, 15-17)

Поучения притчами были характернейшей чертой проповеди Христа. Ренан находит, что в иудейской литературе не было ничего, способного послужить образцом для такой формы изложения. В "Жизни Иисуса":

Учитель с особым блеском проявлял себя в притчах. В иудаизме не существовало ничего, что дало бы ему образец этого восхитительного жанра. Именно он создал его.

А дальше, с той поражающей непоследовательностью, которая характерна для всей "позитивной" мысли XIX века и, в особенности, для самого Ренана, он пишет:

Верно, что в буддийских книгах находятся притчи совершенно такого же рода и такой же композиции, что и евангельские притчи. Однако трудно допустить, чтобы сюда дошло буддийское влияние.

На деле же буддийское влияние в притчах не вызывает никаких сомнений. И притчи больше, чем что-либо иное, доказывают знакомство Христа с учениями Востока, особенно с буддизмом. Ренан вообще пытается представить Иисуса очень наивным человеком, который много чувствовал, но мало думал и знал. В этом Ренан оказался выразителем взглядов своего времени, своей эпохи. Ибо характерной чертой европейской мысли является то, что мы мыслим только крайностями: Христос – или Бог, или наивный человек. По этой же причине нам не удается уловить те тонкие психологические различия, которые Христос вводит в притчи. Объяснения притчей, которые дает Христос, не менее интересны, чем сами притчи.

Вы же выслушайте значение притчи о сеятеле:

Ко всякому, слушающему слово о Царствии и не разумеющему, приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его: вот кого означает посеянное при дороге.

А посеянное на каменистых местах означает того, кто слышит слово и тотчас с радостью принимает его;

Но не имеет в себе корня и непостоянен: когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняется.

А посеянное в тернии означает того, кто слышит слово, но забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно.

(Матф. XIII, 18-22)

Далее идет притча о плевелах:

Другую притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем;

Когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел;

Когда взошла зелень и показался плод, когда явились и плевелы.

Пришедши же рабы домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы?

Он же сказал им: враг человек сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их?

Но он сказал: нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы;

Оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их; а пшеницу уберите в житницу мою.

(Матф. XIII, 24-30)

У притчи о сеятеле и притчи о плевелах много разных смыслов. Прежде всего, конечно, в них выражен контраст между чистыми идеями эзотеризма и идеями, смешанными с "плевелами", которые посеял дьявол. В этом случае зерна, или семена, означают идеи.

В одном месте Христос говорит прямо:

Сеятель слово сеет.

(Марк, IV, 14)

В других же случаях семя, или зерно, символизирует человека.

"Зерно" играло очень важную роль в древних мистериях. "Погребение" зерна в земле, его "смерть" и "воскресение" в виде зеленого побега символизировали всю идею мистерий. Существует немало наивных, псевдо-научных попыток истолковать мистерии как "земледельческий миф", т.е. как пережиток древних языческих обрядов. В действительности, эта идея, несомненно, бесконечно шире и глубже; и конечно же, она задумана не первобытным народом, а одной из давно исчезнувших доисторических цивилизаций. Зерно аллегорически изображало "человека". В елевсинских мистериях каждый кандидат в посвящение нес в особой процессии зерно пшеницы в маленькой глиняной чаше. Тайна, которую открывали человеку при посвящении, заключалась в том, что он может просто умереть, а может, как зерно, восстать к какой-то иной жизни. Такова главная суть мистерий, которую выражали разнообразными символами. Часто образом зерна пользуется и Христос, и в этом образе скрыта огромная сила. Идея заключает в себе и биологическое объяснение целой серии тонких и сложных проблем жизни. Природа необыкновенно щедра, почти расточительна. Она создает колоссальное количество семян, чтобы немногие из них могли прорасти и нести жизнь дальше. Если смотреть на человека, как на "зерно", становится понятным "жестокий" закон, который постоянно подчеркивается в Евангелии: значительное большинство человечества – не более, чем "мякина", которая подлежит сожжению.