Файл: «Современные проблемы недействительности сделок».pdf

Если речь идет о недвижимости, то с момента внесения в соответствующий государственный реестр прав сведений об аресте имущества признается, что приобретатель должен был знать о наложенном запрете (ст. 8.1 ГК).

Осведомленность должника об аресте отчужденного имущества не является обстоятельством, которое имеет значение для решения вопроса об истребовании имущества у приобретателя.

2. ХАРАКТЕРИСТИКА СОВРЕМЕННЫХ ПРОБЛЕМ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ СДЕЛОК

2.1. Проблема конфискационных последствий недействительности сделок

До внесения изменений в статью 169 ГК РФ Федеральным законом от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ при наличии умысла у обеих сторон антисоциальной сделки все полученное или причитающееся им по сделке взыскивалось в доход Российской Федерации. Если умышленно действовала одна из сторон, то соответствующее имущество взыскивалось в доход государства только с этой стороны. Согласно же статье 179 ГК РФ в прежней редакции, в доход государства могло быть взыскано все имущество, причитающееся стороне, действовавшей недобросовестно, то есть стороне, которая угрожала другой стороне, обманывала ее, применяла насилие и т.д. Последствия, предусмотренные ранее статьями 169 и 179 ГК РФ, в литературе назывались конфискационными^[6]1.

В Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации еще в 2009 г. (далее также - Концепция) было высказано предложение об отказе от санкции конфискационного характера, содержащейся в статье 179 ГК РФ, и об ограничении сферы применения аналогичной санкции для сделок, противоречащих нравственности (статья 169 ГК РФ)^[7]2. Данное предложение было воспринято законодателем: из статьи 179 ГК РФ конфискационная санкция исключена, а в статье 169 ГК РФ на этот счет говорится, что взыскание в доход Российской Федерации всего полученного по сделке со стороны, действовавшей умышленно, допустимо в случаях, предусмотренных законом.

В связи с изложенным представляет интерес вопрос о практическом применении правил названных статей ГК РФ. Так, в части применения статьи 169 ГК РФ Л.Ю. Михеева отмечает, что возможность взыскания в доход государства полученного по сделке вытекает, например, из статьи 51 Федерального закона от 26 июля 2006 г. N 135-ФЗ "О защите конкуренции". В силу этой статьи лицо, чьи действия (бездействие) признаны монополистической деятельностью или недобросовестной конкуренцией и являются недопустимыми в соответствии с антимонопольным законодательством, по предписанию антимонопольного органа обязано перечислить в федеральный бюджет доход, полученный от таких действий (бездействия)^[8]1. Однако пример, предложенный Л.Ю. Михеевой, не касается применения статьи 169 ГК РФ. Данной нормой регулируются последствия спора, вытекающего из гражданско-правовых, а не административно-правовых или уголовно-правовых отношений. Таким образом, закон, указанный в статье 169 ГК РФ, должен иметь гражданско-правовую, а не административно-правовую или уголовно-правовую природу.

Следует отметить, что действующее административное и уголовно-правовое законодательство предусматривают возможность конфискации в некоторых случаях имущества правонарушителей. Однако уголовно-правовую или административно-правовую конфискацию не следует смешивать с гражданско-правовой. Основанием применения уголовно-правовой или административно-правовой конфискации является преступление или административное правонарушение, тогда как гражданско-правовая конфискация должна применяться в связи с гражданским правонарушением, являющимся нежелательным явлением для общества, но не представляющим общественной опасности. Она направлена на утверждение в гражданском обороте добросовестного осуществления субъектами своих прав и исполнения обязанностей, на исключение сделок, совершенных с нарушением основ правопорядка или нравственности, под влиянием угроз, насилия, обмана и др., то есть сделок, отличающихся особо злостной недобросовестностью субъектов гражданского оборота.

Как уже отмечалось, в ныне действующей редакции статьи 179 ГК РФ нет указаний на конфискационные последствия недействительности сделок, подпадающих под сферу действия данной нормы. Комментируя названную статью ГК РФ, О.А. Рузакова отмечает, что положения о конфискационных последствиях из нее исключены, но обращает внимание на то, что некоторые из указанных в настоящей статье действий виновного в совершении сделки лица согласно статье 179 УК РФ рассматриваются как преступные деяния.

Действительно, согласно статье 179 УК РФ преступными являются следующие действия: принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения под угрозой применения насилия, уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких, при отсутствии признаков вымогательства.

Однако в статье 179 ГК РФ указываются и такие действия, которые не охватываются диспозицией статьи 179 УК РФ, например злонамеренное соглашение представителя одной стороны с другой стороной сделки; использование стороной сделки стечения тяжелых обстоятельств у другой стороны для совершения сделки на крайне невыгодных для нее условиях (кабальной сделки); совершение сделки под влиянием обмана. Таким образом, во-первых, не все виды недобросовестных действий, допускаемых участниками гражданского оборота при совершении сделок, могут преследоваться в уголовно-правовом порядке, а во-вторых, совсем необязательно, что лица, совершившие подобные действия, будут осуждены. Например, сделка совершена под угрозой распространения сведений, которые не могли причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего. В этом случае нет состава преступления, предусмотренного статьей 179 УК РФ, и соответствующее лицо не подлежит уголовной ответственности. Наконец, в связи с актом амнистии данное лицо может быть и освобождено от уголовной ответственности. Какие же в этих случаях гражданско-правовые последствия ожидают лиц, которые угрожали, обманывали, применяли насилие в отношении своих контрагентов? Предположим, что сделка будет признана недействительной и каждая из сторон обязана будет возвратить другой стороне все полученное по сделке (пункт 2 статьи 167 ГК РФ). Вполне возможно, что потерпевшему удастся получить возмещение причиненных ему убытков. Однако что может помешать недобросовестному субъекту вновь использовать возвращенное ему имущество для продолжения своей недобросовестной деятельности? Более или менее серьезным последствием при двусторонней реституции в данном случае является возмещение убытков потерпевшему, однако необходимо еще доказать их размер, причинную связь, а это совсем непросто. В результате недобросовестный субъект как бы получает приглашение на продолжение своей недобросовестной деятельности с использованием возвращенного ему имущества.

Комментируя статью 179 ГК РФ, О.А. Рузакова не отметила, что данная норма распространяет свое действие не только на сделки, совершенные физическими лицами, но и на отношения юридических лиц. Однако юридические лица по своей сущности вообще не могут быть привлечены к уголовной ответственности^[9]1. И потому правовым средством воздействия на юридических лиц, которые порой пользуются всем арсеналом недобросовестных действий, указанных в статье 179 ГК РФ, могли быть конфискационные последствия. В настоящее время не является редкостью продажа гражданам фальсифицированных продуктов питания, лекарственных средств и т.д. К уголовной ответственности соответствующее розничное торговое предприятие привлечь нельзя. Его можно привлечь к административной ответственности согласно статье 14.7 КоАП РФ, но санкция невелика: от двадцати тысяч до сорока тысяч рублей. А каковы гражданско-правовые последствия с учетом того, что между торговым предприятием и гражданином был заключен договор розничной купли-продажи: признать сделку недействительной и возвратить стороны в первоначальное состояние? Но соответствующие товары уже использованы. Если сделку в этой ситуации признать недействительной (для чего имеются все основания), то покупатель должен будет возвратить купленные товары продавцу, а продавец - соответствующие денежные средства покупателю. Поскольку же продукты и лекарства не сохранились, то покупатель будет обязан возвратить стоимость соответствующих товаров, но, видимо, уже исходя из цены не натуральных, а фальсифицированных товаров. Если, конечно, фальсифицированные лекарства и иные товары могут иметь какую-либо самостоятельную цену. А если такой цены нет? Как быть с двусторонней реституцией?

Кроме того, покупателю в этом случае необходимо доказать факт приобретения товара именно у этого продавца, а не у другого, то есть при таком подходе покупатели в связи с недобросовестностью продавцов будут поставлены в условия, когда они будут вынуждены сохранять в течение длительных сроков чеки и прочие документы, подтверждающие совершение всех покупок. Как показывает практика, в таких ситуациях обращаются с требованиями к продавцам единицы, а продаются фальсифицированные товары большими партиями. При этом стоимость товаров будет возвращаться только установленным покупателям, а вот денежные средства, полученные продавцом от продажи товаров неустановленным покупателям, останутся у продавца. В этой связи можно сделать вывод, что продажа фальсифицированных товаров может быть источником обогащения для недобросовестных участников гражданского оборота без риска неблагоприятных последствий в смысле статьи 179 ГК РФ, и это также является еще одним "приглашением" к недобросовестной деятельности.

В связи с изложенным напрашивается вывод, что статьи 169 и 179 ГК РФ в новой редакции не только не способствуют соблюдению принципа добросовестности, а фактически являются своего рода "призывом" к наиболее циничным участникам гражданского оборота (прежде всего предпринимателям) игнорировать данный основополагающий принцип (презумпцию) гражданского права. Последствия в виде двусторонней реституции и весьма проблематичной возможности взыскать убытки с недобросовестного субъекта явно недостаточны для эффективности норм названных статей. Не будем забывать и о том, что согласно пункту 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

В Концепции отмечается, что принцип добросовестности вводится в гражданское законодательство с целью укрепления нравственных начал гражданско-правового регулирования. Как подчеркивает В.Ф. Яковлев, принцип добросовестности поведения участников гражданских правоотношений должен быть сквозным, то есть присутствовать во всех основных институтах гражданского права. Принцип добросовестности должен реализовываться на всех стадиях развития гражданских правоотношений: в совершении сделок, установлении прав и обязанностей, осуществлении прав и т.д^[10]1. Е.Е. Богданова, отмечая важность принципа добросовестности для укрепления нравственных начал гражданского оборота, обосновывает вывод о его сверхимперативном характере^[11]2.

Однако проведенный анализ статей 169 и 179 ГК РФ показал, что в действующей редакции данные нормы не способствуют внедрению принципа добросовестности в гражданский оборот. Более того, они фактически поощряют недобросовестное поведение, и потому, на наш взгляд, статьи 169 и 179 ГК РФ в вопросе о последствиях недействительности сделок следует изложить в прежней редакции.