ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 13.12.2020
Просмотров: 2843
Скачиваний: 2
Важное место в системе революционной диктатуры занимали различные народные общества и клубы, прежде всего Якобинский клуб в Париже, выполнявший роль своеобразного политического штаба революции, и многочисленные его отделения по всей стране (свыше 40 тыс.).
Одной из существенных особенностей якобинской диктатуры было создание специальных органов, предназначенных для борьбы с внешними врагами и внутренней контрреволюцией. В своей деятельности, направленной на защиту республики и завоеваний революции, они использовали методы революционного террора.
В организации разгрома войск феодально-монархической коалиции, вторгшихся в республиканскую Францию, решающую роль сыграла преобразованная якобинцами армия. В августе 1793 г. Конвент издал декрет о всеобщем ополчении, согласно которому осуществлялся переход от добровольческого принципа к обязательному набору, т. е. созданию массовой народной армии. В ст. 1 декрета говорилось: “С настоящего времени впредь до изгнания врагов с территории Республики все французы должны находиться в постоянной готовности к службе в армии. Молодые люди должны отправиться воевать, женатые будут изготовлять оружие и перевозить продовольствие, женщины будут шить палатки и одежду и служить в госпиталях, дети будут щипать корпию из старого белья, старики будут в общественных местах возбуждать мужество воинов, ненависть к королям и взывать к единству Республики”. Батальоны новобранцев, слитые с кадровыми частями (так называемая амальгама армии), привносили в армейскую среду революционный дух и укрепляли боеспособность воинских подразделений. На командные посты, в том числе и генеральские, выдвигались молодые, способные и волевые люди, многие из которых были выходцами из народа. Революционная армия не только очистила к началу 1794 г. территорию Франции от войск коалиции, но и принимала участие в подавлении контрреволюционных мятежей в Лионе, Вандее и других городах.
Важную роль в организации борьбы с контрреволюцией сыграл Комитет общественной безопасности. На него законом 4 декабря 1793 г. был возложен “особый надзор” за всем тем, что касалось “личности и полиции”. Он не был подчинен Комитету общественного спасения и должен был
ежемесячно представлять свои отчеты непосредственно в Конвент. Наделенный правом расследования контрреволюционной деятельности, ареста и предания суду врагов республики, этот комитет, нередко злоупотреблявший своей властью, стал одним из важнейших карательных органов в системе якобинской диктатуры. Особую роль в проведении карательной политики в дистриктах и коммунах играли упомянутые выше революционные комитеты. Их функции были существенно расширены законом 17 сентября 1973 г. о подозрительных. Эти комитеты имели непосредственную связь с Комитетом общественной безопасности, пересылали ему списки арестованных и изъятые у них документы. Круг лиц, считавшихся подозрительными и подлежащих аресту, был весьма широким и неопределенным. Это лица, которые своим поведением, связями, речами, сочинениями “проявляют себя сторонниками тирании, федерализма и врагами свободы”, члены дворянских семей, которые “не проявляли постоянно своей преданности революции”, лица, которым было отказано в выдаче “свидетельств о благонадежности”, и т. д. Революционные комитеты, тесно связанные с народными обществами, местными отделениями Якобинского клуба, нередко проявляли политическую нетерпимость. Они развернули энергичную деятельность по выявлению и разоблачению контрреволюционеров, не очень беспокоясь о том, что во многих случаях они преследовали и “обезвреживали” ни в чем не повинных людей.
В системе органов якобинской диктатуры чрезвычайно активную роль играл также Революционный трибунал. Он был создан по требованию якобинцев еще жирондистским Конвентом, но превратился в постоянно действующее орудие революционного террора лишь после его реорганизации 5 сентября 1793 г.
Судьи, присяжные заседатели, общественные обвинители и их помощники назначались Конвентом. Вся процедура в Революционном трибунале характеризовалась упрощенностью и быстротой, что позволяло ему вести целенаправленную, но в то же время и жестокую борьбу с политическими противниками революционного правительства — роялистами, жирондистами, агентами иностранных держав. До 10 июня 1794 г. по приговору Революционного трибунала было казнено 2607 человек. Военные победы революционной армии и упрочение республики с неизбежностью противников режима и против “новых богачей”, но он повлек за собой и рост казней невинных и оклеветанных людей (за 43 дней было казнено 1350 человек).
К лету 1794 г., когда в результате побед революционной армии исчезла военная опасность и новый республиканский строй стал политической реальностью, внутренние противоречия, присущие якобинскому режиму, стали более острыми и неразрешимыми.
Новую денежную аристократию раздражали введенные якобинцами ограничения предпринимательства. Она не желала более мириться с террором, с ограничениями элементарных демократических прав, с фактическим разрушением созданного революцией конституционного механизма.
Сложившееся в ходе революции многомиллионное мелкособственническое крестьянство утратило свой революционно-демократический настрой, отвернулось от якобинцев. Как отмечалось выше, вожди якобинцев оттолкнули от себя в конечном счете и низы городского и сельского населения.
В условиях, когда правящий блок быстро разваливался, в Конвенте созрел заговор группы монтаньяров, выступивших, в том числе с целью самосохранения, против беспредела и вакханалии якобинского террора (Тальен, Баррас и др.). Поскольку вожди якобинцев исчерпали резервы своей революционной активности, а потому не могли вновь опереться на народные массы, их правление все более приобретало черты политического самоубийства. Планы заговорщиков, к которым примкнул ряд членов обоих правительственных комитетов, сравнительно легко осуществились 27 июля 1794 г. (9 термидора — по республиканскому календарю).
-
Консульство и империя Наполеона Бонапарта: государственный строй и политический режим.
Переворот генерала Бонапарта и Конституция 1799 г. Государственный переворот, совершенный 9 ноября 1799 г. (18 брюмера VIII года республики — по новому календарю) группой заговорщиков, объединившихся вокруг генерала Бонапарта, привел к упразднению Директории и устранению других конституционных органов.
Власть во Французской республике перешла к коллегии из трех консулов — генерала Бонапарта и двух бывших
членов Директории, участвовавших в заговоре, — Сиейеса и Роже Дюко. Фактически же контроль за политическими событиями в стране все более оказывался в руках генерала Бонапарта, проявившего себя энергичным, прозорливым и властолюбивым государственным деятелем.
Печальный финал Конституции III года республики, которая была объявлена причиной всех бедствий во Франции, стал своего рода неизбежностью. Политика “качелей”, проводимая Директорией, ставшая символом непрочности и порочности правящего режима, в результате потеряла своих последних сторонников.
К осени 1799 г. Директория окончательно утратила свой авторитет как у демократически настроенных республиканцев, так и у новой буржуазной аристократии, мечтавшей о создании устойчивой власти, способной искоренить революционные настроения во французском обществе. Демократические силы Франции, ослабленные предшествующими репрессиями, не выступили в защиту конституционного правительства, деятельность которого отличалась открытой враждебностью по отношению к народным массам.
Особенность нового государственного переворота состояла в том, что он был осуществлен не только посредством верхушечного антиправительственного заговора, но и при прямой поддержке заговорщиков армией, сыгравшей благодаря авторитету генерала Бонапарта роль своеобразного политического арбитра. В условиях политической неустойчивости и неэффективности системы конституционных органов армия становилась стержневым элементом и опорой государственной власти. За годы, прошедшие после революции, в заграничных завоевательных походах армия утратила свой революционный дух и охотно приняла политику цезаризма.
По методам осуществления власти и по своей социальной базе диктатура Наполеона существенно отличалась от правления Директории. Это была новая форма политической консолидации французского общества, осуществленной путем установления авторитарного, откровенно антидемократического режима. Генерал Бонапарт, стремившийся к установлению личной власти, лишь отразил готовность консервативно настроенных кругов французского общества к уничтожению остатков революционных идей и учреждений. Он уловил их желание создать стабильную государственную систему, не связанную идеологическими догматами, но обеспечивающую простор для развития предпринимательской деятельности. Именно поэтому политика бонапартизма получила поддержку не только со стороны буржуазных кругов, но и французских крестьян-собственников, опасавшихся в равной мере феодально-монархической реставрации и новой волны революционного экстремизма.
Будучи достаточно трезвым политическим деятелем, генерал Бонапарт ясно представлял, что создаваемый им и опирающийся на армию авторитарный режим должен быть как можно быстрее облечен в конституционные формы. Он понимал также, что переход от коллегиальных республиканских учреждений к личной власти требует промежуточных ступеней и политико-юридического камуфляжа. Взяв в свои руки инициативу в составлении новой конституции, он оттеснил при этом Сиейеса, претендовавшего на роль “отца” французских конституционалистов, но проявившего со своим проектом непоследовательность и медлительность.
Генерал Бонапарт, он же первый консул, предложил такую организацию “республиканской” государственной власти, которая открывала простор для его честолюбивых политических замыслов. Новая конституция (Конституция VIII года республики) отличалась от своих предшественниц прежде всего тем, что не утверждалась представительным органом. Подписанная лишь членами узкой конституционной комиссии, она по воле первого консула была вынесена “на одобрение французского народа”. Таким образом, новая республиканская конституция была утверждена 13 декабря 1799 г. по итогам плебисцита, который проводился под жестким государственным контролем. Волеизъявление “французского народа” осуществлялось не путем голосования в первичных собраниях избирателей, а посредством сбора подписей в реестрах, которые вели мировые судьи, нотариусы и т. д. В Конституции при внешнем сохранении республиканского строя закреплялась диктатура генерала Бонапарта, принявшая лишь гражданские очертания.
В отличие от предшествующих основных законов, Конституция 1799 г. уже не содержала Декларации прав человека и гражданина, ибо “гражданин Бонапарт” не считал уместным само напоминание в этом документе о свободе и братстве. Гарантируя буржуазии и крестьянству собственность, полученную в годы революции в результате конфискаций и разделов дворянских имуществ, Конституция 1799 г. заявила, что “после совершения законной продажи национального имущества независимо от его происхождения” приобретатель такого имущества не может быть его лишен (ст. 94). В Конституции нашли свое отражение и цезаризм, и опора на армию, которой отводилась важная роль в осуществлении внутренней и внешней политики. Бонапарт в конституции особо предусмотрел установление пенсий для раненых воинов, а также для вдов и детей военных, умерших на поле битв и вследствие ранений (ст. 86).
Сохранив формально идею национального суверенитета, конституция 1799 г. ввела запутанную и псевдодемократическую систему “участия” граждан в государственных делах. С чисто популистскими. целями Бонапарт отменил явно антинародный и откровенно плутократический имущественный ценз и тем самым ввел во Франции своеобразное “всеобщее” избирательное право. По Конституции все граждане (мужчины), достигшие 21 года и проживавшие не менее года в определенном округе, могли участвовать в избрании так называемого коммунального списка (1/10 часть от состава граждан в округе).
Лица, внесенные в коммунальные списки, в свою очередь в той же пропорции составляли департаментские списки. Наконец, третья ступень выборов проводилась на департаментском уровне, где избиралась 1/10 часть граждан “для осуществления национальных функций”. Однако члены этого национального списка не наделялись по Конституции правом проводить выборы в высшие государственные органы, а рассматривались лишь как кандидаты на государственные должности.
Само комплектование государственных органов проходило на основе сложной системы кооптации, назначения и выборов. Таким образом, с помощью хитроумной процедуры Бонапарт по существу ликвидировал характерную для республиканского строя выборность государственных органов.
Основным стержнем всей конституционной системы являлось правительство, которое выступало в виде коллегии из трех консулов. Фактически правительство не было коллегиальным органом, поскольку первый консул обладал особым статусом. Конституция содержала общее положение о выборах консулов на 10 лет (с правом переизбрания), но она непосредственно определяла, что первым консулом является “гражданин Бонапарт”. Последний был наделен особыми функциями (промульгация законов и т. д.). Первому консулу принадлежало право назначения и смещения членов Государственного совета, министров, послов, офицеров. Он же назначал (правда, без права на смещение) судей, начиная от мировых и кончая членами кассационного суда.
Согласно Конституции, он мог осуществлять свои полномочия “в случае необходимости, при помощи своих коллег” — второго и третьего консулов. Таким образом, конституция практически отказалась от концепции разделения властей, легально установив на республиканской почве режим личной власти.
Для ослабления возможной оппозиции со стороны законодательной власти Наполеон предусмотрел в Конституции своеобразное расщепление законодательного процесса, который осуществлялся рядом органов.Государственный совет по указанию и под руководством правительства составлял и предлагал законопроекты, которые затем поступали в Трибунат.Трибуны имели право обсуждать законопроекты, а после обсуждения вместе со своим мнением вносить их в Законодательный корпус. Члены Законодательного корпуса уже не могли обсуждать законопроект (за что получили название “трехсот немых”), а лишь принимали его или отвергали. Утвержденный закон мог быть направлен первым консулом вОхранительный сенат, который одобрял его или отменял как неконституционный. Наконец, закон вновь возвращался к первому консулу, который подписывал и обнародовал его. Вся эта сложная процедура порождала фактически политическое бессилие законодательных органов и их большую зависимость от первого консула.
С другой стороны, превратив законодательную власть в придаток авторитарной системы, Конституция 1799 г. создала для первого консула возможность активно воздействовать на процесс законотворчества. Бонапарт со свойственной ему энергией незамедлительно развернул широкие законодательные и кодификационные работы, нередко принимал в них непосредственное участие. Во многом благодаря деятельности Бонапарта, выступавшего фактически в качестве законодателя, Франция в короткий срок получила новую правовую систему, ставшую фундаментом для экономических и социальных преобразований, начало которым было положено еще революцией 1789—1794 гг.