Файл: Лекция5 Немецкая история повседневности. Изучение повседневной жизни и социальной культуры трудящихся Рурской области.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 07.11.2023
Просмотров: 50
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Лекция№5 «Немецкая «история повседневности».
1. Изучение повседневной жизни и социальной культуры трудящихся Рурской области.
2. Повседневная история женщин в годы фашисткой диктатуры.
В 1960 – 1980 – е гг. стали временем торжества «новой научной истории», в которой хронологическое изложение событий оказалось оттесненным на задний план. В ответ зазвучало немало упреков в том, что из истории исчез человек – например, в таких направлениях, как глобальная история в духе Ф. Броделя или клиометрия; было выдвинуто требование обратного порядка- обратиться к повседневной жизни обыкновенных людей. На этой волне в исторической науке Германии возникло интересное направление - история повседневности или «история снизу». Объектами исследования в истории повседневности стали не ключевые исторические события и великие личности, но жизнь простых людей.
1. Одной из самых распространенных тем в немецкой «истории снизу» стало изучение повседневной жизни и социальной культуры трудящихся масс. В ФРГ вышло в свет немало работ по этой теме, созданных историками – непрофессионалами, любителями на основе материалов «устной истории». Образцом подобного исследования является книга, написанная коллективом историков-любителей и рабочих из Рурской области. В течение нескольких лет они изучали историю старейшего квартала Хохлармарк небольшого города Ройхлингсхаузена. Участники проекта каждую неделю встречались с жителями квартала, слушая и записывая их рассказы о прошлой жизни, о работе, о чем думали, спорили, чему радовались или огорчались. В результате было собрано множество устных рассказов, а также фотографий, дневников, писем, стихов, песен; многие материалы полностью были опубликованы. В книге, получившей название «Хохлармаркская книга для чтения: уголь не был всем: 100 лет истории Рурской области» ()1981, затрагиваются такие темы, как возникновение поселка, миграции населения, занятия, семейная жизнь, участие в революции 1918г., сопротивление фашизму, «экономическое чудо» 1950-х гг. и его влияние на жизнь квартала, современная ситуация. Издание богато иллюстрировано факсимиде документов, фотографиями, рисунками, карикатурами и пр. создание подобных работ, как утверждают «историки повседневности», доступно практически всем.
На материалах устных опросов создаются и серьезные профессиональные исследования. Одно из них, подготовленное группой молодых ученых из городов Эссена и Хагена под руководством профессора эссенского университета Луца Нитхаммера (род. В 1939г.) получило название «Повседневная история и социальная культура в Рурской области, 1930-1960» (1983-1985). Исследователи взяли 200 многочасовых интервью у пожилых людей (рабочих, служащих, домохозяек) об их жизни в 1930-1960-е гг. опрашивающих интересовала повседневная жизнь трудящихся, отношения в семье, между поколениями. Восприятие происходивших в стране событий: фашизма, войны, лагерей смерти, пленных, рабочих других национальностей, пригнанных во время войны, и пр. была поставлена цель проследить преемственность и разрыв в сознании и поведении рурских рабочих в годы фашизма и в послевоенные годы. Интересно, что большинство опрошенных называли 1930-е гг. по сравнении. С 1920-ми нормальными, поскольку им были присущи устойчивость быта, постоянная работа, уверенность в завтрашнем дне -в отличие от Веймарской республики, когда развернулся социально-экономический кризис,
которому способствовали инфляция, банкротство, неудовлетворенность и, как следствие, рост самоубийств. Опросы показали, что разрыв в сознании связан с войной и возращением в 1950-е гг. к нормальной жизни; причем гранью становится не 1945г., а 1948г., когда была осуществлена денежная реформа и началась стабилизация жизни.
Основываясь на этих и других примерах исследовательской практики по «истории повседневности», следует отметить, что они не только позволяют увидеть новые ракурсы и грани прошлого, но нередко и пересмотреть многие устоявшиеся положения.
2. Обширная часть исследований по истории повседневности посвящена истории женщин, ведь именно они традиционно обеспечивают стабильность быта, домашней жизни. Был создан целый ряд исследовательских центров, изучающих историю женского труда, роль женщин в семейной и общественной жизни в разные исторические эпохи, но особенно в годы Второй мировой войны и послевоенный период.
В качестве примера одной из исследовательских программ можно назвать проект под названием «Положение женщин в мире труда и в семье в Германии в 1945-1949гг.», в рамках которого были подготовлены и вышли в свет в 1984-1986гг. два тома документов, характеризующих жизнь женщин в послевоенной Германии. Материалы показали, что в те годы женщины трудились на производстве наравне с мужчинами, более того, они обеспечивали более или менее стабильную повседневную жизнь, не говоря уже о том, что именно женщины по преимуществу разгребали развалы и приводили в порядок улицы. Но как только оживилось производство, и появилась мужская рабочая сила, общество опять оттеснило женщин к знаменитой триаде трех «К»: кухня, церковь, дети. Были проанализированы и формы участия женщин в политической жизни в повседневный период.
В 1980-е гг. вышло в свет большое количество публикаций по истории повседневности эпохи фашисткой диктатуры. В их рамках изучалось восприятие фашизма в германском обществе 1930-1940-х гг.; интерес оказался обращен главным образом к социально-психологическому плану. Целью стало воссоздание жизни «маленьких людей» в период нацизма; национал-социализм получил освещение как бы «снизу», «изнутри».
Так, например, в исследовании М. Клауса «Девушки в третьем Рейхе: Союз немецких девушек (BDM)» (1983) рассмотрена история фашисткой женской молодежной организации. Но внимание автора сконцентрировано не на деятельности самого союза, а на субъективных переживаниях и поведении его членов. Исследователь предпринял попытку объяснить кажущиеся сегодня несколько странными высказываниями пожилых женщин, знающих преступлениях фашистов и переживших ужасы войны, что время, проведенное в рядах девичьего аналога «Гитлерюгенда», было для них прекрасным периодом. Анализ этого феномена делает более понятным, как фашизм «обретал власть над сердцами».
В качестве источников были использованы архивные документы, пресса, документы союза, но главное – материалы многочасовых бесед. Всего было опрошено 49 женщин, лично или по телефону (при этом делались магнитофонные или письменные записи).
Осторожно направляя разговор, М. Клаус стремился добиться максимальной самостоятельности собеседниц — так, чтобы они сами выделили та, что считают главным в своем мировосприятии и самосознании юношеских лет. С другой стороны, он проанализировал документы «Союза немецких девушек», стремясь выяснить точку зрения его руководителей на задачи воспитания молодежи, представление об идеальном образе немецкой девушки. Сопоставляя эти документы и материалы опроса женщин, Клаус выявляет совпадения и несовпадения в этих двух рядах представлений и приходит к следующим выводам. Идеалы «трех К» были чужды замыслам руководителей «Союза немецких девушек». Они хотели сделать его политической организацией, воспитывающей «политически сознательных» подданных государства. Но в субъективных переживаниях членов союза эта идея не находила никакого отзвука. Все опрошенные женщины — тогда девочки 11 — 14 лет — вступали в союз отнюдь не по убеждению и не по политическим соображениям, а вследствие чисто эмоциональных переживаний: иногда в поисках подруг для общих игр, чаще — в поисках групповой солидарности, групповой защищенности («Мы были теперь „мы"», — сказала одна из женщин) 38. Национал-социалистская расовая идеология, которую руководители гитлерюгенд хотели сделать основой мировоззрения девушек, не проникла в их умы. Воспоминания о вере в фюрера и любви к нему, о любви к родине, к Германии звучат в рассказах женщин. Находили понимание и переживались как радость требования верности фюреру, готовности к самопожертвованию. Быть нужными обществу и готовыми ему служить — одна из главных добродетелей гитлерюгенд; она вызывала воодушевление 39. Но убежденными националсоциалистками девушки явно не стали. Многие испытывали безотчетный страх перед евреями, коммунистами или чернокожими американцами, но вовсе не все и не всегда, как повелевал долг, рассматривали евреев как врагов народа и, случалось, не выдавали спрятавшихся, как было предписано. Нарушая строжайшие запреты, они беседовали с работницами, пригнанными из оккупированных стран. Несмотря на все усилия союза предельно идеологизировать сознание девушек, идеология не срабатывала до конца на уровне повседневной жизни и обыденного сознания. Чувство долга, восторг перед фюрером, как вспоминают женщины, часто отступали перед простой человечностью.
Однако другие предписания национал-социалистского руководства девушки воспринимали охотно и сознательно. Идеи о физическом воспитании, о крайней, почти аскетической, простоте в одежде и вообще во внешности, о рациональном питании, вообще о «простой и естественной жизни» они принимали с доверием, и аскетизм становился частью их существа. Сексуальность была здесь табуирована, чувственные радости трактовались как «еврейская и большевистская похотливость». Девушки охотно воспринимали идею о простых и чисто дружеских отношениях с мужчинами, без примеси секса, который, как они вспоминают, казался им чем-то таинственным, низменным и излишним. Представление о «чистоте», «расовой избранности» связывалось с отдаленной перспективой материнства — исключительно в браке — и воспитании здоровых детей ради будущего великой Германии.
В заключение М. Клаус пришел к выводу, что девушки бессознательно добровольно подчинялись давлению союза, что и позволяло интегрировать их в национал-социализм. За это они получали призрачное счастье единства. Не было истеричного поклонения; они поступали, как представлялось нудным, разумным ради обретения уверенности в себе и удовлетворения своих жизненных потребностей. Девушки были действующими лицами и объектами действий других, одновременно преступницами и жертвами.
Таким образом, при обращении к «истории повседневности» картины периода фашизма перестают быть черно-белыми и обретают цвет. С одной стороны, Клаус сделал вывод, что в сознании человека в эпоху Третьего рейха присутствовал конформизм. Однако исследователь показал, что система фашизма не создала тоталитарного общества в полном смысле слова. Жизнь оказалась более сложной и многогранной. Возможности нонконформистского поведения существовали, несмотря на слежку, преследования, террор.
Заключение.
На первое место в «истории повседневности» вышла социальная практика людей. Повседневные события стали рассматриваться, во-первых, как составляющая глобально-исторических событий и процессов. Помимо истории рабочих, «истории женщин», истории фашистского времени, среди наиболее популярных тем в немецкой «истории повседневности» можно назвать также «историю старости», историю школы и молодежной субкультуры и др. общей характерной чертой этого направления являются то, что большое значение в нем отведено не
только собственно исследовательской практике, но и сбору и публикации документов и воспоминаний.