Файл: Социальная психология Дэвид Майерс.doc

(Источник : Martin E. P. Seligman. What You Can Change and What You Can't: The Complete Guide to Successful Self-improvement , Alfred A. Knopf, 1994, p. 238–239.)

-
«В США массовые волнения 1967 и 1968 гг. произошли в тот самый момент, когда стал очевидным разрыв между растущими ожиданиями и возрастающими, но неадекватными расходами богатого общества на социальные нужды.

Джесси Джексон , 1981»
Нечто подобное вам уже приходилось слышать, не так ли? Вспомните главу 4: проявления жестокости формируют установки на жестокость. Более того, как нам известно из анализа экспериментов Стэнли Милгрэма, в которых он изучал подчинение, незначительные проявления агрессивности способны порождать самооправдание. Люди умаляют достоинства своих жертв, оправдывая тем самым дальнейшие агрессивные действия в отношении них. Даже если иногда месть (на какое-то короткое время) и снимает напряжение, в конечном счете она «повышает порог дозволенности». Даже когда люди, которых провоцируют на агрессию, в ярости молотят боксерскую грушу, полагая , что наступит катарсис, реальный результат диаметрально противоположен ожидаемому: их агрессивность возрастает (Bushman et al., 1999, 2000). «На память приходит старый анекдот, — пишет Бушман (Bushman, 1999). — “Как вам удалось попасть на сцену Карнеги Холла?” — “Практика, практика, практика”. — “Как вас угораздило стать таким злюкой?” Ответ точно такой же: “Практика, практика, практика”«.

Значит ли это, что мы должны копить гнев и подавлять вспышки агрессивности? Вряд ли, потому что молчаливая угрюмость неэффективна, ибо она позволяет нам в мыслях продолжать неприятный для нас разговор и возвращаться к своим обидам. К счастью, существуют неагрессивные способы выражения наших чувств и информирования окружающих о том, как влияет на нас их поведение. Представители разных культур имеют возможность так выражать свое неудовольствие, что акцент приходится не на порицание окружающих за их действие, а на отношение к ним самого говорящего: «Я сержусь» или «Меня раздражает, что ты оставляешь грязную посуду». Такой способ информирования о собственных чувствах лучше, потому что он позволяет тому, кому адресовано сообщение, позитивно отреагировать на него (Kubany et al., 1995). Настаивать на своем можно и не прибегая к агрессии.

---

Подход, основанный на социальном научении

Если агрессивное поведение — результат научения, значит, есть надежда на то, что его можно контролировать. Давайте, не вдаваясь в подробности, рассмотрим факторы, влияющие на агрессию, и подумаем о том, можно ли их нейтрализовать.

Такие аверсивные переживания, как фрустрация вследствие неоправдавшихся ожиданий и личные оскорбления словом или действием, создают предрасположенность к враждебной агрессии. Следовательно, мудро поступает тот, кто воздерживается от внушения людям таких ожиданий, которые, скорее всего, никогда не реализуются. На инструментальную агрессию влияют ожидания определенных вознаграждений и выгод. А это значит, что следует вознаграждать неагрессивное поведение и сотрудничество. В лабораторных условиях дети тогда начинают вести себя менее агрессивно, когда наблюдавшие за ними взрослые игнорировали агрессивные и подкрепляли неагрессивные поступки (Hamblin et al., 1969). Наказание агрессоров в большинстве случаев менее эффективно. Угроза наказания предотвращает агрессию только в идеальных условиях, когда наказание является сильным, незамедлительным и соразмерным проступку, когда оно сочетается с вознаграждением за желательное поведение и когда тот, кого наказывают, не злится (R. A. Baron, 1977). Если эти условия не соблюдены, агрессия может проявиться. Это наглядно проявилось в 1969 г., когда полицейские Монреаля устроили 16-часовую забастовку, и в 1992 г., когда во время беспорядков в Лос-Анджелесе телекамеры, установленные на борту вертолета, показали кварталы, покинутые полицейскими. В обоих случаях бесчинства продолжались до тех пор, пока полиция не вернулась к исполнению своих обязанностей.

Однако эффективность наказания небеспредельна. В большинстве случаев агрессивные действия, которые могут стоить жизни тому, против кого направлены, импульсивны, это так называемая «горячая агрессия» — результат ссоры, оскорбления или нападения. Следовательно, наш долг — предупредить агрессивные действия, предотвратить их. Необходимо учить людей неагрессивным способам разрешения конфликтных ситуаций. Если бы «смертельная агрессия» была исключительно спланированной и инструментальной, можно было бы надеяться на то, что мы избавим себя от повторения подобных проявлений, сурово наказав совершившего её преступника. Если бы это было так, то в тех штатах, где существует смертная казнь, уровень преступности был бы ниже, чем в штатах, где её нет. Но в нашем мире «горячих» убийств это не так (Costanzo, 1998).

---

Родительские наказания тоже могут иметь негативные побочные эффекты. Наказание — это аверсивная стимуляция, оно моделирует именно то поведение, которое пытается предотвратить. Оно также и принудительно по своей сути (вспомните, что мы редко соглашаемся с навязанными нам действиями, даже если объективно они вполне оправданны). Именно поэтому агрессивные подростки и родители, склонные к жестокому обращению с собственными детьми, так часто оказываются выходцами из семей, в которых дисциплину поддерживали с помощью суровых физических наказаний.

Чтобы мир, в котором мы живем, стал добрее, с ранних лет нужно демонстрировать людям образцы гуманного поведения и сотрудничества и вознаграждать за подобные проявления, а начать, возможно, следует с того, чтобы научить родителей воспитывать дисциплинированность, не прибегая к насилию. Специальные обучающие программы учат родителей подкреплять желательные поступки детей и формулировать свои обращения к ним не в отрицательной, а в утвердительной форме (Чем говорить: «Пока не уберешь свою комнату, ни о каких играх не может быть и речи», лучше сказать: «Когда уберешь свою комнату, сможешь пойти играть»). Реализация одной такой «программы замещения агрессии» снизила количество повторных арестов малолетних правонарушителей и членов молодежных банд. Участников этой программы — подростков и их родителей — обучали навыкам межличностного общения, методам контролирования гнева и одновременно стремились повысить уровень их моральной аргументации (Goldstein & Glick, 1994).

Если зрелище агрессивных действий снижает уровень торможения и вызывает желание подражать им, значит, нужно уменьшить количество примеров жестокости и негуманного поведения в кинофильмах и на телеэкране, т. е. предпринять действия, сравнимые с теми, которые уже были предприняты для уменьшения количества примеров расистского и сексистского поведения. Мы также можем сделать детей невосприимчивыми к влиянию масс-медиа. Потеряв всякую надежду на то, что телеканалы когда-нибудь «признают очевидные факты и изменят свою программную политику», Ирон и Хьюсманн поделились со 170 детьми из города Ок-Парк (штат Иллинойс) своими соображениями о том, что телевидение нереалистично отражает наш мир, что агрессии в нем меньше и она менее действенна, чем это следует из телепрограмм, и что агрессивное поведение нежелательно (Eron & Huesmann, 1984). (В соответствии с задачами исследования Ирон и Хьюсманн подталкивали детей к тому, чтобы те сами делали подобные выводы, а их критические замечания в адрес телевидения выражали их собственные убеждения.) Спустя два года, когда исследователи вновь встретились с этими детьми, оказалось, что «телевизионное насилие» повлияло на них значительно меньше, чем на их сверстников, не прошедших подобной «школы». В более позднее время психологи из Стэндфордского университета провели в классах 18 уроков, на которых убеждали детей всего лишь уменьшить количество просматриваемых телепередач и поменьше играть в видеоигры (Robinson et al., 2001). И они добились своей цели: количество передач уменьшилось на треть, а количество совершаемых детьми в школе агрессивных поступков — на 25 % (по сравнению с детьми из контрольной школы).

---

Механизм агрессии «запускают» и агрессивные стимулы. А это значит, что доступ к огнестрельному оружию должен быть ограничен. В 1974 г. Ямайка ввела у себя широкоформатную программу борьбы с преступностью, включавшую, помимо строгого контроля за оборотом огнестрельного оружия, цензуру за содержанием в фильмах и телепрограммах сцен с его «участием» (Diener & Crandall, 1979). В течение последующего года количество ограблений уменьшилось на 25 %, а количество случаев использования огнестрельного ранения без фатального исхода — на 37 %. В Швеции прекращен выпуск игрушек милитаристского толка. Шведская Служба информации так сформулировала позицию своей страны: «Играть в войну — значит учиться решать все разногласия с помощью насилия». (Swedish Information Service, 1980).

Меры, подобные перечисленным выше, способны помочь нам минимизировать агрессию. Но если учесть, сколь сложны вызывающие её причины и как непросто их контролировать, трудно признать обоснованным оптимизм Эндрю Карнеги, который сказал, что в XXI в. «убийство человека будет считаться таким же отвратительным деянием, каким сегодня считается каннибализм». Карнеги произнес это в 1900 г.; с тех пор было убито 200 миллионов человек. Хотя сегодня мы понимаем природу агрессивности людей лучше, чем когда бы то ни было раньше, человечество не стало от этого гуманнее, и мысль об этом способна вызвать лишь горькую усмешку.

Резюме

Как можно минимизировать агрессию? Вопреки тому, что утверждает теория катарсиса, частое проявление агрессивности скорее усиливает, нежели ослабляет её последующие проявления. Подход, основанный на социальном научении, позволяет предположить, что агрессию можно контролировать, если нейтрализовать благоприятствующие ей факторы — ослабить аверсивную стимуляцию, пропагандировать образцы неагрессивного поведения и вознаграждать за него и побуждать людей к действиям, несовместимым с агрессией.

Постскриптум автора

Реформирование культуры, проповедующей насилие

В 1960 г. в США (приношу извинения своим читателям в других странах, но для нас, американцев, на самом деле проблема насилия — это особая проблема) на каждое зарегистрированное преступление приходилось в среднем 3,3 полицейского. В 1993 г. на каждого офицера полиции приходилось 3,5 преступления (Walinsky, 1995). С тех пор количество преступлений несколько уменьшилось, отчасти благодаря тому, что в тюрьмах сейчас содержится в 6 раз больше человек, чем в 1960 г., а отчасти — благодаря временному уменьшению общего количества мужчин в возрасте от 15 до 25 лет. Тем не менее в моем небольшом кампусе, которому в 1960 г. не требовалось никакой полиции, сегодня работают «на ставке» 6 полицейских и неполную рабочую неделю — ещё 7 офицеров, а ночью студентов развозит по кампусу специальный автобус-челнок.

---

Идей относительно того, как защитить себя, множество:

— Покупать оружие для самообороны. (На руках у населения… 211 миллионов единиц огнестрельного оружия, что в 3 раза повышает риск быть убитым (нередко — кем-нибудь из членов семьи) и в 5 раз — риск самоубийства (Taubes, 1992). Не лучше ли брать пример с тех стран, которые придерживаются более безопасной политики «домашнего разоружения»?)

— Строить больше тюрем. (Мы строим, но до самого последнего времени криминальная ситуация продолжала ухудшаться. Не говоря уже о том, какие огромные потери — социальную и финансовые — несет общество, вынужденное держать в заключении 2 миллиона человек, большинство из которых — мужчины.)

— Принять закон, согласно которому человек, совершивший третье уголовное преступление, приговаривается к пожизненному тюремному заключению. (Но можно ли сказать, что мы действительно готовы к тому, чтобы оплатить строительство новых тюрем, тюремных больниц и специальных учреждений, которые понадобятся для размещения и лечения стареющих людей с бандитским прошлым?)

— Выявлять жестокие преступления и уничтожать самых страшных преступников так, как это делают в Иране и в Ираке, где их казнят. Хотите продемонстрировать, что убивать людей — это зло, убейте тех, кто совершил убийство. (Но едва ли не все города и штаты с самым высоким уровнем преступности уже имеют в своем законодательстве смертную казнь. Поскольку большинство убийств совершаются в состоянии аффекта либо под влиянием алкоголя и наркотиков, убийцы редко принимают в расчет последствия своих злодеяний.)

Более важное значение, чем ужесточение наказания, имеет его неотвратимость. По данным Национального исследовательского совета (National Research Council ), увеличение на 50 % осознания потенциальной возможности оказаться в тюрьме является в 2 раза более эффективным средством снижения уровня преступности, чем удвоение срока тюремного заключения (National Research Council, 1993). Тем не менее директор ФБР Луис Фри сомневается в том, что более продолжительное наказание или его неотвратимость вообще способны решить проблему: «Беззаконие, уровень которого ужасает и которое захлестывает нас, подобно эпидемии чумы, — нечто большее, чем проблема укрепления законодательства. Преступность и беспорядки — следствия безнадежной бедности, появления нежеланных детей и наркомании — не могут быть искоренены только лишь с помощью бездонных тюрем, неотвратимости наказания и увеличения количества полицейских» (Freeh, 1993). Реакция на свершившееся преступление — это социальный эквивалент накладывания пластыря на раковую опухоль.

---