ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 30.11.2023
Просмотров: 69
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Гортинские законы обнаружены в городе Гортине (на острове Крит) итальянским археологом Федерико Хальберром в 1884 году. Ученый нашел надписи, вырезанные на каменной стене круглого в плане здания, над которым в римское время был сооружен театр. Вероятно, древнейшее строение представляло собой гортинский дикастерий, то есть общественный суд.
Первоначально были найдены только 4 столбца. Дальнейшие раскопки, сделанные совместно с немецким археологом Фабрициусом, вскрыли остальные 8 столбцов, на которых вырезаны законы. Эти 12 Гортинских таблиц сделались достоянием ученого мира, одним из важнейших и наиболее полных памятников древнегреческого законодательства. Филологов они обогатили огромным материалом для изучения одного из древнейших дорических диалектов древнегреческого языка.
Эти законы были не первыми в Гортине. Вблизи того же здания найдены незначительные фрагменты других надписей с текстами законодательного характера. Эти надписи могут быть отнесены к концу VII - началу VI вв. до н. э. Их сличение с надписью V в. до н. э. показывает, что позднейшая надпись повторяет многие положения древнейших законов, представляя собою, видимо, расширенный и несколько переработанный вариант законодательства, восходящего к архаическому периоду.5
Античные авторы отмечали, что Крит с древнейших времен был известен своими законами. О древности критских законов сообщает Аристотель. По его словам, дорийцы, пришедшие на остров из Лаконики, нашли на Крите уже сложившуюся систему законодательства и переняли ее у местного населения, а спартанский законодатель Ликург позднее заимствовал ее для Спарты:
«Лакедемонское (Спартанское) законодательство, как говорят, и вероятно так и есть, в большой степени повторяет Критское.(...) Ликт (город на Крите) - колония лакедемонян, и колонисты, когда они пришли на Крит, переняли законодательство, которое нашли у местных жителей. Даже до этих дней периэки, или подчиненное население Крита, управляются первоначальными законами, которые Минос, предположительно, ввел в действие».6
Древнегреческий историк Эфор, на которого ссылается Страбон (10.4.8, 10.4.17), особо выделяет два критских города - Ликт и Гортину - где в наиболее чистом виде сохранились древние законы, восходящие, возможно, еще к Миносу. Аристотель проводит аналогию между периэками на Крите и гелотами в Спарте (но не с лично свободными периеками Спарты), таким образом Гортинские законы позволяют лучше понять положение илотов в общественном устройстве Спарты.
Многие характерные черты Гортинских законов свойственны также ряду других сводов древнегреческого законодательства архаического периода. Так, в гортинском законодательстве детально разработаны нормы частного права, но при этом нет никаких установлений конституционного характера - законодатель не пытался пересмотреть существовавшую систему государственного управления, рассматривая прежде всего нормы семейного, наследственного и некоторые вопросы имущественного права. Интересны архаическая организация семьи, брака и наследования, совмещающаяся со сравнительно развитыми имущественными отношениями. Законы направлены на сохранение имущества внутри семьи, из-за этого стимулируются браки между родственниками.
Уголовное право разработано слабо: в частности, отсутствуют статьи о наказании за убийство. В этом можно усмотреть один из пережитков родового строя, когда убийство считалось делом, касающимся, прежде всего родственников убитого.
Еще одной характерной чертой гортинского законодательства является конкретность в определении наказания за каждое правонарушение. Постановления различают 4 категории участников процесса: свободных граждан гетерии; апетайров - не членов гетерии;крепостных войкеев (периэков у Аристотеля); рабов.
Рабы и крепостные также защищаются законом как имущество, принадлежащее их хозяевам.
Решение судьи в спорных ситуациях зависит от показаний свидетелей, причем количество последних зависит от тяжести преступления. Если свидетели отсутствуют, то судья опирается на показания сторон, заверенные клятвой.
Ниже приводятся некоторые статьи Гортинских законов в переводе Л. Н. Казамановой.7
Относительно рабов:
-
Если спор идет о том, был ли он свободным или рабом, пусть будут иметь силу те, кто выскажется за то, что он был свободным. -
Если судятся из-за раба, и каждый утверждает, что раб принадлежит ему, то, если выскажется свидетель, решать согласно показанию свидетеля. -
Если кто изнасилует рабыню, живущую в доме, то пусть уплатит два статера. -
Если (раб), придя к свободной, женится на ней, то дети пусть будут свободными. -
Если свободная придет к рабу, то пусть дети будут рабами. -
Если купивший на рынке раба не отвергнет его в течение 60 дней, то, если раб оскорбил кого-либо раньше или потом, пусть купивший отвечает за него перед судом. -
Относительно уголовных преступлений: -
Если кто-либо (из свободных) изнасилует свободного или свободную, то пусть заплатит сто статеров. -
Если (кто-либо из свободных изнасилует) сына или дочь апетайра (чужеземца), то десять (статеров). -
Если раб свободного или свободную, то пусть уплатит вдвое (20 статеров). -
Если свободный войкея или войкею (крепостных), то пять драхм (два с половиной статера). -
Если войкей (изнасилует) войкея или войкею, то пять статеров -
Если кто-либо захватит (человека) в прелюбодеянии со свободной в доме отца или брата, или мужа, пусть заплатит сто статеров, если в другом месте - пятьдесят. -
Если (кто-либо захватит человека в прелюбодеянии) с женой апетайра - десять (статеров). -
Семейные отношения: -
Если муж и жена разводятся, то жена пусть имеет свое (имущество), которое имела, когда пришла к мужу, и половину дохода, если он будет от ее имущества, и половину из того, что наткала, если будет, и пять статеров в том случае, если муж будет виновником развода. -
Если родит разведенная женщина, то пусть она принесет (ребенка) в дом мужа при трех свидетелях. -
Если он не примет, то пусть у матери будет (право) воспитывать ребенка или подкинуть. Пусть будет иметь силу клятва родственников и свидетелей, которые принесли (ребенка). -
Если родит разведенная войкея, то пусть она принесет (ребенка) хозяину человека, который был на ней женат, при двух свидетелях. -
Если он не примет, то пусть (ребенок) будет у хозяина войкеи. -
Если разведенная женщина подбросит ребенка до того, как принесет его (мужу), как предписано, то пусть заплатит за свободного пятьдесят статеров, за раба - двадцать пять, если проиграет дело. -
Дочь-наследница пусть выходит замуж за старшего брата отца. -
Если совершеннолетний родственник, имеющий право жениться на дочери-наследнице, не захочет жениться на желающей выйти замуж совершеннолетней (дочери-наследнице), то пусть родственники дочери-наследницы подают в суд, а судья пусть присудит (его жениться в течение двух месяцев). -
Если (девушка), выданная замуж отцом или братом, окажется дочерью-наследницей и не захочет быть замужем за тем, за кого ее выдали при его желании быть женатым, то, если у нее есть дети, пусть, получив из имущества согласно предписанию (законов), выходит замуж за другого из филы. -
Если у нее нет детей, то пусть она, получив все имущество, выходит замуж за родственника, имеющего право на ней жениться, в том случае, если он есть. -
Выходить замуж (дочери-наследнице) двенадцати лет или старше. -
Имущественные права: -
Если кто-либо умрет, то постройки, которые в городе и то, что в них, в которых не живет войкей, живущий в деревне, и мелкий скот, и крупный рогатый скот, который не принадлежит войкею, пусть принадлежат сыновьям. -
Если кто-либо имеет сношение с заграницей или не отдает взявшему в залог иностранцу, то когда подтвердят взрослые свидетели относительно дела о ста статерах и больше, - в количестве трех человек, если меньше, до десяти статеров - то двое, если меньше - один (свидетель), пусть рассудят согласно показанию свидетелей. -
Если кто-либо с согласия того, в чьей власти он находится, обрабатывает участок земли и уносит плоды, то пусть будет безнаказанным. -
Если же тот покажет, что это было без его согласия, то пусть судья решит на основании присяги, если не выскажутся свидетели.8
Делая вывод, можно сказать, что в гортинском законодательном кодексе детально разработаны нормы частного права, и в то же время нет никаких установлений конституционного характера. Обращает на себя внимание слабая разработанность уголовного законодательства, в частности, отсутствие статей наказания за убийство, что можно рассматривать как один из пережитков родового строя, когда убийство рассматривалось как дело, интересующее прежде всего родственников убитого, а не общество в целом.
Характерной чертой гортинских законов является конкретность в определении наказания за каждое правонарушение. Что опять-таки можно рассматривать как шаг вперед по сравнению с обычным правом. Таким образом гортинские законы по ряду существенных признаков примыкают к одному из направлений в раннем греческом законодательстве, сохраняя при этом некоторые своеобразные черты, обусловленные спецификой социально-экономического уклада критского общества.
Страница 13. Законы Драконта
Важным событием в истории Афин VII в. до н. э. стала запись законов архонтом Драконтом предположительно в 621 г. до н. э.1Аристотелевское описание его «конституции» по своему содержанию соответствует олигархическим проектам V- IV вв. до н. э. и однозначно признается сегодня литературной фикцией, не имеющей отношения к действительности. Аутентичный текст законодательства Драконта восстанавливается частично по одной надписи 409/408 г. до н. э., представляющей собой вторичное издание этих законов, а также по упоминаниям в речах Демосфена и у Плутарха. Данные этих источников практически совпадают и дают хорошее представление об общем содержании законов.
Что же представляли собой законы Драконта? Прежде всего, очевидно, что это была не политическая реформа, а запись обычного уголовного права с внесением в него некоторых изменений. Аристотель в «Политике» говорит, что законы Драконта были изданы для уже существующего государственного строя и не представляли ничего нового. Действительно, в этих законах шла речь только об уголовных преступлениях, судимых на основе обычая. Поэтому в самом тексте законов они названы словом «обычаи», «установления». Эти слова предполагают наличие какого-либо внешнего агента или внешней силы, со стороны которой эти нормы порядка были «даны» или «учреждены». Такими агентами - учредителями общественной жизни у греков были боги. У Гомера и Гесиода эти функции выполнял Зевс, а у Тиртея - Аполлон. Согласно мифологической модели, даже в том случае, когда законы устанавливает конкретный законодатель, он является не автором, но лишь инструментом, посредством которого действует божество. Так было, например, с Ликургом в Спарте: он получил свои законы в Дельфах от Аполлона. Поэтому автором спартанского государственного устройства считали не Ликурга, а самого Аполлона. Такие представления были естественны для той древней эпохи, ведь если у Гомера даже простые поступки внушаются божеством, то в еще большей мере это должно было относиться к обычаям и нормам, регулирующим социальную жизнь людей. Следовательно, от Зевса происходили не только цари, но также обычаи и законы. Это значит, что первая фундаментальная политическая концепция греков рассматривала власть и право как божественный дар. Это была иерархическая модель власти, ориентированная по вертикали божество - человек. Основу ее составляла религия и только в условиях веры она и могла существовать. Как видим, законы Драконта по своей самодефиниции вполне вписываются в схему этой модели.
Что же касается содержания законов, то, насколько можно судить по источникам, большая часть их была посвящена делам об убийствах. Во всяком случае, до нас дошла только эта часть. Возможно, это и было основной целью законодательства. Плутарх сообщает, что после подавления заговора Килона афинское общество раздирали смуты: оставшиеся в живых сторонники Килона враждовали с партией Мегакла. Несмотря на то, что здесь у Плутарха заметна явная хронологическая путаница, нет ничего невозможного в том, что как до, так и после изгнания Алкмеонидов могли происходить многочисленные акты кровавой мести. Как известно, кровная месть и родовая вражда имеют тенденцию к наследственной передаче и сохранению. Поэтому в интересах общественного порядка было необходимо ограничить произвол и законодательно урегулировать проблему наказания виновных. Так или иначе, но именно это и сделал Драконт.
Подход Драконта отмечен все же некоторой новизной: он впервые стал различать умышленные и неумышленные убийства, а право преследования убийцы ограничил родственниками убитого или членами его фратрии. Однако все это не было чем-то принципиально новым, ведь, по сути дела, законы Драконта не отменили кровную месть, а просто ввели ее законодательное регулирование. Если раньше преследование и наказание убийц осуществлялось в частном порядке, то теперь это попало под надзор должностных лиц. Отныне родственники убитого должны были добиваться отмщения в судебном порядке, причем инициатива исходила не от государства, а от них самих. Государство только устанавливало правила возмездия и норму наказания. Чаще всего применялось изгнание, издревле практиковавшееся в таких случаях. Изгнание как норма наказания часто встречается как в истории (судьба Алкмеонидов), так и в мифологии греков (например, мифы о Геракле, убившем Ифита, или Пелее, убившем Фока). Показательно, что в случае отсутствия прямых родственников убитого право преследования по закону получали члены его фратрии. Тем самым культовое родство членов религиозного объединения приравнивалось кровному родству. Это говорит в пользу древности и аутентичности данного закона, так как именно на такой идее культового родства строилось, как мы видели, древнейшее политическое единство Аттики.
Кроме того, Драконт ввел практику взимания пени, т. е. прощение виновного за выкуп. Но и это не было чем-то новым
, так как взимание пени существовало уже в гомеровские времена. Драконт только придал ему силу закона, что вообще было типично для ранних законодательств, будь то варварские «правды» раннего средневековья или ранний закон в Шумере.2 Все это говорит о глубокой традиционной ориентации Драконта.
Наряду с законами об убийствах античная традиция приписывала Драконту еще и законы против праздности и воровства. К сожалению, эта группа законов не сохранилась, но из ее тематики можно предполагать, что в ней шла речь о защите частной собственности. Эти законы прославились жестокостью наказаний за малейшее правонарушение. За все проступки они предусматривали смертную казнь и потому были названы «кровавыми».
Иногда отмечается, что такая суровость свидетельствует о примитивности законов и сближает их с другими ранними законодательствами. Их содержание утрачено, потому что позднее они были отменены Солоном, за исключением законов об убийствах, которые оставались в силе и были переизданы в конце V в. до н. э. Здравая логика подсказывает, что законы об охране собственности должны были появиться уже в VII в. до н. э., так как в них назрела острая необходимость. Как уже говорилось, в гомеровскую эпоху имущественные и наследственные отношения находились в довольно неразвитом состоянии; право собственности не было защищено, и это вело к насилию, захватам чужого имущества и всякого рода несправедливостям. Показательно, что Одиссей обвинял женихов не в покушении на его власть - это был вопрос харизмы, - а в том, что они разоряли его имущество. Конфликт Одиссея с женихами был разрешен судом Линча и при вмешательстве божества. Личная расправа вместо суда - таковы были реалии гомеровской эпохи. Во времена Гесиода частная собственность давно уже была нормой жизни, но все еще не была достаточно защищена. Сам Гесиод стал жертвой царей - «дароядцев», которые за мзду вершили неправый суд и отняли у него часть наследства. Отсутствие фиксированного законодательства открывало широкий простор подобного рода произволу. Поэтому со временем неизбежно должна была наступить стадия правового регулирования отношений собственности, и тогда появился Драконт со своими законами.3
Законодательство Драконта стало началом радикальной перестройки мышления и всего образа жизни афинян. Под влиянием новых социально-экономических процессов стала сказываться недостаточность традиционного уклада. Раньше, на более примитивной стадии развития с простейшими формами организации и хозяйственной деятельности, вполне хватало простого обычая, т. е. неписаного устного права. Священные установления, доставшиеся от предков, регулировали тогда всю общественную жизнь. Эти нормы имели божественное происхождение, а религиозный страх служил гарантом их соблюдения, охранял договоры и клятвы.