Добавлен: 04.12.2023
Просмотров: 103
Скачиваний: 6
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
4 сентября 1965 года поселковая коношская газета «Призыв» опубликовала стихотворение Бродского «Осеннее»; гонорар ссыльного поэта составил два рубля с мелочью.
Осеннее
Скрип телег тем сильней,
Чем больше вокруг теней,
Сильней, чем дальше они
От колючей стерни.
Из колеи в колею
Дерут они глотку свою.
Тем громче, чем дальше луг,
Чем гуще листва вокруг.
Вершина голой ольхи
И жёлтых берёз верхи
Видят, уняв озноб,
Как смотрит связанный сноп
В чистый небесный свод.
Опять коряга, и вот
Деревья слышат не птиц,
А скрип деревянных спиц
И громкую брань возниц.
Во время ссылки его навестили друзья. Е.Рейн и А.Найман. Они привезли поэту письмо от Анны Ахматовой и сделали снимки опального поэта. Год спустя в интервью Майклу Скаммелю на вопрос «Как на вашу работу повлияли суд и заключение?» Бродский ответил: «Вы знаете, я думаю, что даже пошло мне на пользу, потому что те два года, которые я провёл в деревне, - самое лучшее время в моей жизни. Я работал тогда больше,
чем когда бы то ни было. Днём мне приходилось выполнять физическую работу, но поскольку это был труд в сельском хозяйстве, а не работа на заводе, существовало много периодов отдыха, когда делать нам было нечего». В период ссылки им были написаны такие стихотворения, как «Одной поэтессе», «Два часа в резервуаре», «Новые стансы к Августе», «Северная почта», «Письмо в бутылке», «Брожу в редеющем саду...», «Гвоздика», «Пророчество», «24.5.65. КПЗ», «В деревне Бог живёт не по углам...» и другие.
В 1965 году под давлением мировой общественности решением Верховного суда РСФСР срок высылки поэта сокращён до фактически отбытого (1 год 5 месяцев). В этом же 1965 году в Нью-Йорке вышла первая книга Иосифа Бродского на русском языке «Стихотворения и поэмы». Поэт отзывается об этом событии так: «Я очень хорошо помню свои ощущения от моей первой книги, вышедшей по-русски в Ню - Йорке. У меня было ощущение какой-то смехотворности произошедшего. До меня никак не доходило, что же произошло и что это за книга». В 1966 году, во время похорон Анны Ахматовой Бродскому было поручено найти место на кладбище, и он сумел «выбить» большую площадь на кладбище в Комарове. 10 марта 1966 года поэт навсегда простился со своим старшим другом. Анне Ахматовой были
посвящены стихи «Утренняя почта для А.А.Ахматовой из г. Сестрорецка», «Закричат и захлопочут петухи...», «Сретенье», «На столетие Анны Ахматовой» и эссе «Муза плача» (1982).
Вернувшись из ссылки, Бродский много читает, анализирует стихи других поэтов, осваивает новые ритмы и строфику. Очень много пишет оригинальных стихов. Иосиф продолжает жить с родителями в большой коммунальной квартире. Позже в Америке он пишет книгу, одну из глав которых он назовёт «Полторы комнаты». Именно сюда, в его клетушку, отгороженную шкафами, приходили друзья. Он угощал их картошкой с селёдкой и водкой, читая им свои стихи, и они были счастливы. Бродский пытался публиковать свои стихи, но сталкивался с жёстким давлением
цензуры, уничтожавшим всё своеобразие его стихов и всю проделанную работу; все попытки цензурного вмешательства поэт не принимал ни в каких формах. Тем временем российские спецорганы ускоренно готовили высылку неудобного, несломленного, бескомпромиссного поэта Иосифа Бродского за рубеж. Для ОВИ РА была представлена унижающая человеческое достоинство характеристика. Рано утром 4 июня 1972 года, покидая страну, как оказалось навсегда, Иосиф Бродский написал письмо Генеральному секретарю КПСС Леониду Ильичу Брежневу, в котором выразил надежду, что ему разрешат публиковаться в русских журналах и книгах: «Мне горько уезжать из России... переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть
русским поэтом. Я верю, что я вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти или на бумаге. Я хочу верить и в то, и в другое....Я прошу дать мне возможность и дальше существовать в русской литературе, на русской земле. Я думаю, что ни в чём не виноват перед своей Родиной. Напротив, я думаю, что во многом прав... в любом случае, даже если моему народу не нужно моё тело, душа моя ему ещё пригодится». О первых днях эмиграции Иосиф Бродский вспоминал: «И меня поразила вовсе не свобода, которой лишены русские, ...но реальная материя жизни, её вещность». описываемого им общества. Я чувствовал некое преимущество в этом совпадении многих условий существования и многих занятий... Я привык жить в стороне и не хочу это менять. Я так давно живу вдали от родины, мои взгляды - это взгляд извне, и только; то, что там происходит, я кожей не чувствую... Напечатают меня - хорошо, не напечатают - тоже не плохо. Прочтёт следующее поколение. Мне это совершенно все равно... Почти всё равно». В декабре 1987 года, в возрасте 47 лет, Бродский был награждён Нобелевской премией по литературе: «за всеохватное авторство, исполненное ясности мысли и поэтической глубины». Бродский был одним из самых молодых лауреатов за все годы её присуждения. Прочитанная им «Нобелевская лекция» стала интеллектуальным и эстетическим бестселлером, трактующим проблему независимости творческой личности от социального окружения, духа преемственности и моральных обязательств, трагичность бытия и уроков
истории грядущем поколениям. 18 мая 1988 года на открытии Первой книжной ярмарки в Турине Бродский произнёс речь «Как читать книгу», легшую в основу одноименного эссе. В Париже в 1991 году Бродский познакомился с итальянской аристократкой Марией Соззани и женился на ней. В 1993 году у супругов родилась дочь Анна Александра Мария, очень похожая на мать поэта. Бродский с нежностью относился к дочери и
называл её Нюша. В 1991 году И. Бродский стал профессором литературы в колледже Маунт Холлиок в городке Саут - Хедш, штат Массачусетс.
С мая 1991 года по май 1992 года Бродский был назначен Поэтом – Лауреатом Библиотеки Конгресса США. Летом 1991 года поэт провёл в Англии, выступая с авторскими вечерами и участвуя в научных конференциях. В мае 1995 года, к пятидесятилетию поэта, в Санкт - Петербурге журнал «Звезда» организовал и провёл международную научную конференцию, посвященную творчеству И. Бродского. Тогда же был подписан указ А. Собчака о присвоении Бродскому звания почётного гражданина Санкт - Петербурга. В марте 1995 года Бродский встречался с А. Собчаком в Нью - Йорке. Собчак настойчиво приглашал поэта в Петербург. Сначала он согласился, но потом в письме отказался: «...для осуществления этого предприятия требуется внутренние и часто физические ресурсы,
которыми я в данный момент не располагаю». 9 апреля 1995 года Бродский провёл последний авторский вечер для русских эмигрантов в Морз Аудиториуме Бостонского университета, на котором он утверждал, что «его жизнь - это его жизнь литературных традиций». М. Бродский вспоминает: «... незадолго да смерти Иосиф увлекался идеей основать в Риме Русскую академию... по его замыслам такая академия дала бы русским писателям,
художникам и учёным возможность приводить какое-то время в Риме и заниматься там творчеством и исследовательскими работами». Но этому проекту не было возможности осуществиться: Иосиф Бродский умер в возрасте 55 лет, 28 января 1996 года. Известие о его смерти немедленно облетело весь мир. Русский устный телеграф уверял - «в ванной от разрыва сердца», в доступных американских некрологах с равнодушной и холодной краткостью констатируется - «во сне». Это был последний инфаркт... Своей жизнью и творчеством Бродский отрицал многие ходячие политические,
философские, художественные заблуждения своего времени. Рано осознавший свой поэтический дар и призвание, а также своё высокое предназначение, он проявил несгибаемую твердость в отстаивании своего права на свободу выражения, с честью вынеся хулу наказания, притеснение тоталитарного общества. Будучи вышвырнут за границу, лишённый встреч с родителями, вычеркнутый из литературного процесса на Родине, поэт написал выдающиеся стихотворения и поэмы на русском языке, а также полные глубокой мысли и непреходящей художественной ценности эссе на английском языке.
Нобелевская премия показала высокую прижизненную оценку мировой
общественностью творчества Бродского, сломав остатки идеологических запретов и открыв возможность широкой публикации его сочинений в России.
Особенности поэтического дарования И. Бродского. «Вот я
стою в распахнутом пальто, и мир течёт в глаза сквозь решето,
сквозь решето непониманья».
«Независимо от того, является человек писателем или читателем, задача его состоит в том, чтобы прожить свою собственную, а не навязанную жизнь, ибо она у каждого из нас только одна, и мы хорошо знаем, что всё это кончается. Было бы досадно израсходовать этот единственный шанс чуждой внешности, чуждой опыта, на тавтологию - тем более что глашатай исторической необходимости, по чьему наущению человек на тавтологию эту готов согласиться, в гроб с ним вместе не лягут и спасибо не скажут» 12 , - писал Бродский в «Нобелевской лекции», и это было не ежеминутное умозаключение, это выстраданное, вымученное, навязанное беспринципностью мироощущение великого поэта. И. Бродский в мировой литературе - фигура уникальная. Его многие называют современным классиком, потому что поэзия его лишена очевидных примет времени. Он
свободен в выборе времени, места, жанра, свободен по отношению к словесности. Друг поэта Я. Гардин так охарактеризовал молодого Бродского: «Определяющей чертой Бродского была совершенная естественность, органичность поведения. Смею утверждать, что он был самым свободным человеком среди нас... Ему был труден даже скромный бытовой конформизм... К нему вполне применимы были слова Грибоедова: « Я пишу, как живу - свободно и свободно».
Бродский тщательно и очень прочно усвоил уроки и открытия мастеров прошлого, он отчётливо видел области российского поэтического языка, практически не разработанные и не освоенные предшественниками, и взвалил на себя огромный труд быть здесь первопроходцем. Именно это знание позволило ему творить с принципиальной установкой на новое качество стиха. «Бродский с самого начала взялся за грудные вещи.
Он принял словесность как служение - а это совсем другое дело, чем «самовыражение», охота за «удачами», более или менее регулярное производство текстов»,- так отзывалась о поэтической манере Бродского О. Седакова. Ранний период творчества Бродского характерен тем, что он, активно осваивая и усваивая лучшие образы отечественной и зарубежной поэзии, сформулировал для себя принцип необходимости своего постоянного духовного роста и рецепт лепки индивидуального, легко узнаваемого поэтического шедевра; сжатость, мощь, новизна, содержательность,
эзоповская иносказательность, афористичность, мастерство, гармония – вот основные черты его творчества. Он рано понял необходимость синтеза преемственности и реформы русского классического стиха, выявление его новых выразительных возможностей.
В ссылке он гораздо лучше осознал свои поэтические задачи и своё поэтическое кредо, не зная только, позволят ли ему реализовать свои возможности до конца: «...главное не изменяться... Я разогнался слишком далеко, и я уже никогда не остановлюсь до самой смерти. Всё это как-то мелькает по сторонам, но дело не в этом. Внутри какая — то неслыханная бесконечность и отрешенность, и я разгоняюсь всё сильней и сильней».
Большинство поэтов, писавших о Бродском, отмечали его тягу к повествовательности, виртуозность владения стихом и несколько
монотонные ритмы, а также демонстративный аполитизм, служение «поэзии ради поэзии». Его стихи пространны и являют собой редкий в русской поэзии пример монументализма, опиравшегося на традиции «латинства». Бродский находит новый жанр - большое стихотворение. Им написаны «Большая элегия Джону Донну», «Холмы», «Исаак и Авраам». По словам историка и поэта Я. Гордина, друга Бродского, «это не поэмы. Это развёрнутые на огромном пространстве стихотворения... Нужны, может быть, утомительные длинноты, завораживающие читателя. Это новая магия. Это тоже имеет
отношение к проблеме языка, к проблеме повторов, к проблеме протяжённости такого чисто языкового пространства, когда даже уже и смысл не явен, а играют роль сами по себе слова. Тут можно вспомнить одический сомнамбулизм Ломоносова...» Все исследователи поэзии Бродского отмечали у него обилие цитат, аллюзий (намёков на
известное литературное произведение или историческое событие) ассоциации, скрытые ссылки на великих предшественников (от Державина и Пушкина до Хлебникова и Пастернака), следование за Ахматовой и Мандельштамом; его стихи - это насыщенный раствор, из которого постоянно выпадают кристаллы книжной культуры. Это поэзия для
«немногих» для «избранных», по словам А.И. Солженицына. Об оценке творчества Бродского А.И. Солженицыным следует сказать отдельно. В своей статье «Иосиф Бродский - избранные стихи» он пишет: «Поэт настолько выходит из рамок силлабо-тонического стихотворения, что стихотворная форма уже как бы (или явно) мешает ему. Он всё более превращает стих в природу. Начинаешь воспринимать так: да зачем же он вставляет в природу рифмы? Бродский революционно сотрясает русское стихосложение... Он вносит сразу много резче, чем требует эволюция