ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 04.12.2023
Просмотров: 228
Скачиваний: 3
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Так какая цель у Министерства Обороны?! Развалить саму себя?! Как я позже узнал, командование части быстро состряпало разбирательство, где выставило меня как регулярно нарушающего дисциплину и как худшего военнослужащего в части. Даже в личном деле, не найдя мои фотографии в форме, они просто состряпали на фотошопе, вставив мои глаза, нос и рот из фотографии в интернете, другому человеку в форме, на той фотографии не я!
С другой стороны, я думал, что сейчас, когда что‑то назревает, отказаться будет постыдно, равносильно тому что струсил. Слухи и информация ходила разная, от того что Украина и НАТО нападет на Крым, и мы просто должны собраться у границ чтобы этого не допустить и заканчивая тем что Украина нападет на ДНР и ЛНР, хоть я и не сторонник всего этого, но отказаться ехать на полигон, побоявшись возможного конфликта, мне было постыдно, не знаю, что мой руководило, патриотизм или не желание дать заднюю. Тем более увольнения ждать долго, а прямо сейчас меня никто не уволит. Тогда я не верил, в то что действительно Украина или НАТО нападет, но если бы все‑таки так произошло, то выглядело бы так что я струсил. Мне казалось, что скорее всего, нас всех перекинут в ДНР и ЛНР, мы встанем на их территории, под российскими флагами объявим о референдуме, присоединив горемычный Донбасс таким способом, думал о том, что возможны бои, но только в виде того что мы их поведём в обороне, стоя на границе Украины и Донбасса, либо на границе Крыма. Мне казалось логичным, что проведут операцию под видом миротворцев...
Прибыл на полигон, где‑то 15 февраля, придя к замполиту, батальона, который отвечал за то, что отправить туда всех и заявив, что мне надо на полигон, что что‑то назревает, тот выкатив на меня шары как на сумасшедшего, несколько раз спрашивал с чего это я взял, но в итоге отправил меня туда, забив на то что у меня стояла тогда, категория «Г», что означает временно не годен к службе. Прибыв на полигон, я продолжил охреневать от того как все устроено. Наша рота жила вся одной палатке, человек 40, (срочники все оставались в гарнизоне) в палатке нары, печка буржуйка, к слову даже в Чечне, где мы тогда жили только в палатках либо землянках, быт был организован лучше. Питание в столовой ещё хуже, чем в гарнизоне, хотя на полигонах ещё по срочке, в далеком 2007, питание всегда было лучше в полевой кухне. Мыться там было негде. Ещё в нашей роте, было так что комплект Ратника, вещмешка, спальника, тебе выдаётся только когда решит командир роты, например, на смотр или полигон. Я уже давно слышал, что в роте их не хватает, из‑за чего были у него суды. Ну и соответственно, те кто приехали позже остальных, как я, таких было человек 5, не
имели ни спальника, ни маскхалата, брони, каски и т.д. Получалось так что мы ими менялись поочередно. Приехав в палатку, где у моих сослуживцев был уже довольно одичавший вид от такой прекрасной жизни и поняв, что спальника и места для сна у меня нет (они там были уже две недели), я улегся на место командира роты. Как я узнал, коллектив роты стал прямо высказывать тому своё недовольство бытом, питанием и тем что у роты нет бани, из‑за чего тот в палатке почти не ночевал. Потом от многих подразделений согнанных в Крым на «учения», я слышал, что условия были и похуже, например, кому‑то было нечем топить в феврале печки, негде было мыться, из‑за чего люди ходили на море зимой, в итоге госпиталя уже в феврале были забиты больными и даже пришёл приказ на запрет ложиться в госпиталь. Как только вечером я увидел своего командира, а тот точно был не рад ещё и моему присутствию вдобавок к другим недовольным, задаю ему вопрос где мой спальник и комплект Ратника, на что тот ответил, что его нет и в общем где спать и где брать амуницию это моя проблема. В общем с самого начала, я заметил такую атмосферу в роте, что командир пытается всячески выставить молодых командиров взводов и старшину не в лучшем свете, те в свою очередь пытаются что‑то предъявить личному составу, личный состав начинает предъявлять что у них нет того то или какие‑то ещё проблемы, в итоге все проблемы повисают в воздухе т.к. проблемы личного состава, это только их проблемы, из‑за чего все сходится к тому что каждый сам за себя. Следующие несколько дней, мы ходили на стрельбище, тупо высаживая боекомплект, там я наконец‑то впервые взял свой автомат, который был судорожно закреплён за мной командиром роты только с 1 декабря, прямо на плацу, во время проверки генералом, до этого четыре месяца у меня вообще не было закреплённого оружия! К слову, даже во время моей службы в 2007‑2010 такое вообще было невозможно представить.
Так вот, оказалось, что мой автомат со сломанным ремнём и просто ржавый, на первых же ночных стрельбах произошло затыкание после нескольких выстрелов, после чего долго чистил его в масле пытаясь привести в порядок. Каждую ночь патрулировали палаточный городок, в одну из ночей мы с товарищем, заступили в патруль примерно в 1:00 ночи, дежурный по части, дал нам радиостанцию и сказал останавливать всех и докладывать ему о прибывших, мы пошли в патруль на указанную нам дорогу на въезде в лагерь. Примерно через полчаса, вдалеке увидели, что по дороге к нам едет машина, мы встали поперёк дороги с намерением ее остановить и доложить дежурному по части, как тот и приказал, машина приближалась все ближе слепя фарами, мы стояли расставив руки, стало очевидно то что автомобиль не остановится и в последний момент мы сошли с дороги, в моей руке была радиостанция, отходя в строну и недоумевая от наглости неизвестного водителя, я черканул по кузову антенной и тут уже рассмотрел что это военный УАЗ Патриот, тот остановился метров через 20 и оттуда донёсся истошный вопль с матом что мы охуели, что за долбоебы и какой урод приказал останавливать машины, потом мне дали замечание что шапка у меня не уставная и командир полка поехал дальше... желание выполнять приказы командования отпадает сразу.
Где‑то 20 февраля, пришёл приказ всем срочно собраться и выдвигаться налегке, предстоял марш‑бросок неизвестно куда, тогда большинство надеялось, что этот марш‑бросок означает окончание учений, некоторые прикалывались что сейчас мы нападем на Украину и захватим Киев за 3 дня, мне уже тогда было не до смеха и я говорил, что если такое что‑то будет, ничего за три дня мы не захватим и выдвигал свои догадки, что нас отправят на Донбасс...
Собирались мы весь день, большинство подразделений оставили свои мобильники там, все оружие было загружено с собой, часам к 17:00, собрался наш полк, состоящий из моего штурмового батальона на УАЗ, минометной батареей 82 мм, парашютного батальона на БМД2, сокращённой разведроты, артдивизиона с минометами 120 мм и гаубицами д30 и отдельных взводов.
По моим впечатлениям там было 500‑600 человек.
И снова каждый добывал еду и воду как хотел, наше командование это не заботит.
Оружия на роту было масса, НСВ Утёсы, АГСы, РПГ‑7, ПТУРы Фагот, пулеметы Печенег и АК 74 м «обвес» с подствольниками. Только проблема оказалась в том, что с ПТУРов никто стрелять не умел. Или, например, у меня был закреплён АК74м «Обвес» с подствольного, а у товарища с больными ногами, которого из‑за запрета не отправляли в госпиталь был ПКП, так вдобавок нам достался ещё и внезапно НСВ Утёс, а у гранатомётчика вдобавок к РПГ 7 появился АГС, ну что же, надо так надо.
Примерно в 20:00, когда стемнело, колонна начала выдвигаться на трассу, кроме нас, с разных направлений выдвигались и другие колонны, на трассе появились Машины ГАИ и ВАИ с мигалками, огромные колонны начали ползти, всю дорогу мы гадали куда едим, водители ехали за впереди идущими, не зная конечной точки.
В итоге мы приехали в поля, где‑то возле Красного Перекопа, примерно к 3:00 ночи.
Во многих УАЗах даже не работали печки.
Утром мы получили сухпаи.
Уже тогда все были грязные и измотанные, некоторые почти месяц жили на полигоне без каких‑либо условий, нервы у всех были на пределе от этого, тем более что атмосфера становилась все серьезнее и не понятнее.
Связи у большинства уже не было и все питались слухами о том, что атмосфера накаляется. Предполагаю, что на уровне командиров полков, уже тогда знали, что будет. Через двое суток мы снова, ночью колонной переехали на новое место, ближе к границе, где‑то возле Армянска.
Спали в машинах, усиленно патрулируя по ночам. В ночь с 22 на 23 февраля прошла информация от командования что через границу к нам прошли диверсионные группы с целью диверсий, ночь была уже у всех напряженной, но весь прикол был в том, что боеприпасы нам так и не выдали, а некоторые, как и я были без Ратника. Один из моих товарищей, отнесясь очень серьезно к этому, предложил всем замотать руки для обозначения свой‑чужой и со смехом предложил пароль на ночь ‑ «Херсон‑наш» (фраза оказалась пророческой). В темноте, каждая рота стояла на расстоянии друг от друга, в ту ночь был дождь и туман.
Никто толком не понимал, что происходит, все гадали.
23 февраля прибыл командир дивизии и на построении поздравив нас с праздником, объявил, что с завтрашнего дня, зарплата в сутки составит 69$, курс тогда был больше ста рублей и по нашим прикидкам это составляло больше двухсот тысяч в месяц, плюс обычная зарплата, это был четкий знак, что будет что‑то серьёзное. После построения, началась суета с выдачей боеприпасов, гранат и промедола, поползли слухи что поедим на штурм Херсона, мне это казалось бредом.
Что будет завтра никто не знал, кто‑то говорил, что будем защищать границу Крыма. Кто‑то что пойдём на Киев и возьмём его за три дня, с такими я сразу вступал в спор о том, что за три дня мы ничего не возьмём и что это будет просто жопа, мне казалось, что такого приказа даже никто попросту не отдаст и мне не нравилось такое легкомысленное отношение к этом от сослуживцев. У меня складывалось впечатление, будто толи на нас нападут, а вся суета чтобы показать нашу готовность, толи каким‑то образом, нас погрузят на вертушки и перебросят в ЛДНР, то ли нас оставят на границе в усилении, а с востока войдут войска в ЛДНР на референдум. Уже было точно ясно, что что‑то назревает, но связи и доступа в интернет уже давно не было. В этот день я поругался и с командиром взвода и командиром роты, ситуация нагнеталась, а у меня не было даже бронежилета.
Я пошел искать комбата (царствие ему небесное). Подполковник обладал сочетанием командирских качеств того что мог и рявкнуть как батя и вникнуть в проблему как мать.
Найдя его возле минометной батареи, он как‑то по‑отечески поздоровался за руку, сказал, что я молодец что все‑таки поехал, выслушал мою проблему о том, что нет Ратника и сказал, что уже распорядился чтобы вечером с полка, привезли их тем, у кого их не было. Он давно знал про мои конфликты с ротным и предложил прикомандировать меня пока в минометную батарею, там почему‑то вечно также, вечно не хватало людей, с командиром минометной батареи я несколько раз пересекался в спортзале, и он мне казался не плохим офицером, я согласился, уставши от конфликтов, смирившись что изменить ничего не смогу и желая, чтобы это все быстрее закончилось, чтобы по скорее уволится. Получив к вечеру, когда стало темнеть бронежилет, каску и рюкзак, я пошёл к КАМАЗам минометки, подошёл к ее командиру, тот уже был в курсе что я прикомандирован. Объяснил, что в минометах вообще не соображаю, но буду делать все что тот скажет, командир сказал, чтобы я был со взводом управления, показал на их КАМАЗ, я залез туда, там было человек пять, лица были знакомыми, все‑таки служили в одном батальоне, тут же темнело и колонна начала вновь выстраиваться.
Вообще в тот день все стало меняться, я заметил, как стали меняться люди, кто‑то нервничал и пытался ни с кем не общаться, у некоторых откровенно читался страх, кто‑то наоборот был необычно весел и бодр, у меня было странное чувство смирения одновременно с легким чувством задора, это адреналин.
Колонна начала движение, перестраиваясь, миномётка 82 мм из пяти орудий, состояла из трёх КАМАЗов и трех Уралов.
КАМАЗ управления, в пяти других минометы, мины к ним и примерно пять человек расчёт орудия.
На ходу, ребята стали объяснять мне, что функция взвода управления – это разведка и корректировка орудий и что если что‑то будет, то мы все равно должно быть сзади на три километра для поддержки штурмовых рот, тут я задумался что как‑то стремно выходит, моя рота будет спереди, а я сзади за ней прятаться, из‑за своих конфликтов, но тут же стал гнать эту мысль, что будет? Ничего не будет, какая война, в 21 веке, максимум будем где‑то стоять и делать грозный вид, но тут же появлялись мысли что все как‑то странно выходит, куда мы едем, последнее время все спали часов по пять, буквально живя на улице, я уснул с остальными в кузове КАМАЗа.
00:00 24 февраля
По расстоянию, наверное, мы ехали немного, какими‑то полями, был дождь и грязь ночью, проснулся, наверное, часа в два ночи, колонна выстроилась где‑то в глуши вдоль железной дороги в несколько рядов, все заглушили двигатели, фары выключены, прошла команда всем намотать белые повязки свой‑чужой, левая рука ‑правая нога, откуда‑то стали передавать друг другу внезапно появившийся малярный скотч.
Ещё выезжая 19 февраля с полигона, на машины были нанесены горизонтальные белые полосы.
Вечером с 23 февраля на выезде пришла команда водителям дорисовать полоску, получилась галочка, сейчас же стоя где‑то у железной дороги в полной темноте и заматывая левую руку и правую ногу, водителям приказали дорисовать ещё одну полоску на машинах, получилось Z.
Пока стояли мотая руки и ноги, переговариваясь и куря возле плотно стоящих машин, ребята из соседней машины с орудием стали прибалтывать меня присоединится к ним, на их орудии три человека вместо пяти, подошёл в темноте их взводник, молодой лейтенант, сказал, что там рук не хватает, давай мол к нам, я взял свой РП и каску, пошёл в соседний Урал, думая о том, что может там буду при деле, один хрен в минометах ничего не шарю. Закинув в кузов рюкзак и шлем, стал залазить через закрытый борт в полной темноте. Перелезая через борт, зацепился магазинами на бронежилете, штаны мешали задрать ногу выше, как‑то на весу, облокотившись броней на борт Урала, заваливаюсь в кузов головой вперед и тут же вырывается крик от боли, из глаза в темноте как будто свет вспыхнул.