ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.12.2023
Просмотров: 599
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Эту же схему цикличности воспроизводит древнегреческий историк Полибий. В своей «Всеобщей истории» он представляет шесть форм правления, круговращательно сменяющих друг друга в ходе истории. Первая форма – монархия, возникающая после очередного катаклизма, переживаемого обществом (восстания, эпидемии и др.). Уцелевшие люди собираются вокруг сильного вождя, власть которого держится на силе. Со временем между людьми устанавливаются прочные товарищеские связи, и монархия превращается в царское правление. В свою очередь царское правление переходит в тиранию. На развалинах тирании вырастает аристократия. Аристократия вырождается в олигархию. Восстание против олигархии ведет к демократии. Демократия же из-за необузданности народа и пренебрежения законами деградирует в охлократию, а затем возрождается монархия.
Выдающимся представителем циклической традиции в философии истории начала XVIII в. был итальянский философ Дж. Вико. В истории он выделяет три эпохи. Первая – «век богов» – теократическое правление; вторая – «век героев» – время аристократических республик; третья – «век людей» – наступающий тогда, когда люди признают, что они равны по человеческой природе и что жить лучше всего в народной республике. Переход от одной эпохи к другой представляет собой общественный переворот, осуществляемый в результате стихийной борьбы людей за свои ограниченные цели и идеалы. Каждый цикл из трех эпох завершается кризисом и распадом всей общественной системы. Так было всегда, так есть теперь, поскольку «данный порядок был установлен Божественным Провидением»[2]. Представителями циклической теории были также русский философ XIX в. К. Данилевский, немецкий философ ХХ в. О. Шпенглер, американский философ А. Тойнби и многие другие. Циклическая тема в философско-исторической литературе перенасыщена именами прошлых и настоящих философов. Среди современных концепций выделяются теория циклического (пассионарного) развития Л. Н. Гумилева и социально-историческое обобщение больших циклов Н. Д. Кондратьева. По теории Кондратьева, история имеет форму всеобщего колебательного развития. Она включает в себя мини-волны истории, альтернативные волны-линии, формирующие разнородную многослойность истории, и пучки разнонаправленных волн, инициируемых какими-то необычными, исторически важными событиями [3].
Продолжающаяся работа над идеей циклического развития истории, несомненно, приведет в будущем к рождению новых «циклических» теорий и концепций.
Примерно в это же время формируется линейная концепция исторического процесса. Линейная концепция истории выражает идею прямолинейного общественного развития. Сама по себе прямолинейность не указывает четкого направления; возможно развитие и вперед, и назад, и даже в сторону от наметившихся тенденций. В контексте развития, которое ассоциируется с переходом от простого к сложному, от низшего к высшему, от старого к новому, прямолинейность приобретает четко выраженную направленность вперед, к будущему. В этом смысле линейное развитие можно представить как линию прогресса.
Впервые теории линейного развития возникли в достаточно своеобразной форме в античной философии. Линейность усматривалась в постепенном удалении общества от ценностей и идеалов «золотого века». То есть это был, по сути, не прогресс, а регресс развития. Но такова была специфика мышления античного человека. Он с трудом воображал будущее, представить которое мог лишь по аналогии с прошлым. Мыслительный мифологический традиционализм античной европейской философии исключал создание полной концепции линейного развития. Не знали концепции прогресса и Средние века. Господство религиозного мировоззрения было несовместимо с этой гипотезой. Невозможно было совместить первородную греховность человека, беспомощность его перед лицом судьбы с такими признаками прогресса, как историческая самодеятельность людей, творческий выбор жизненного пути.
Вера в прогресс осуществлялась в борьбе с религиозной верой. Триумф идеи прогресса пришелся на XVIII в. Просвещения. О прогрессе в это время писали многие: Вольтер, Дидро, Даламбер. Но глубже всех в этом вопросе был Ж. А. Кондорсе. Прогресс человечества, общества видится Кондорсе как прогресс человеческого разума. Разум, знания, науки, просвещение являются для него критерием общественного развития. Они захватывают и покоряют своим динамизмом все элементы человеческого бытия, все подсистемы, институты, события и связи общественной жизни людей. Любое препятствие преодолевается при помощи знаний и разума. В конечном счете разум является основанием исторического единства истины, счастья, добродетели. «Природа неразрывно связала прогресс просвещения с прогрессом свободы, добродетели, уважения к естественным правам человека»[4]. Разум – лучшее средство борьбы с предрассудками и суевериями, в частности с теми, которые возводят все правила поведения, все истины к воззрениям древних, к опыту прошедших веков. Конечно, не всегда прогресс разума ведет общество к счастью и добродетели. Результатом активности разума могут быть и заблуждения. Причины последних следует искать в диспропорции между тем, что разум узнает и желает, и между тем, что он считает необходимым знать. Прогресс разума обусловливает прогресс промышленности, который, в свою очередь, ведет к развитию наук и просвещению. Разум – это двигатель общественного прогресса. Прогресс, согласно Кондорсе, закономерен, подчинен общим законам развития. Фактически это законы развития человеческих способностей. В результате законом развития становится сам прогресс. И частью этого закона становится отсутствие предела в развитии человеческих способностей.
Прогресс может иметь разную скорость, но никогда не пойдет вспять. Линию исторического прогресса Кондорсе разделяет на 10 этапов. В основу классификации этих этапов Кондорсе кладет степень развития науки и уровень знаний. И очевидно, что с развитием наук развиваются представления людей о свободе, правах, улучшаются нравы и изменяются политические системы. Концепция линейного прогресса активно обсуждалась и в философии XIX в., в частности в философии О. Конта и Г. Спенсера. Для Конта прогресс есть не что иное, как развитие порядка. Сама природа, ее внутренний порядок содержат в себе зародыш всякого возможного прогресса. Механизм его роста содержится в способности природы эволюционировать. Но и общественная жизнь динамична и распадается на три стадии: теологическую, метафизическую и позитивную. Стержнем развития человечества и причиной перехода от одной стадии к другой является развитие духа, разума. От невежества, слепой веры в авторитеты к заблуждениям философии и, наконец, к позитивному знанию – таков путь человечества. На последнем этапе возникнет новое человечество, создавшее справедливое общественное устройство.
С точки зрения Г. Спенсера, любой общественный прогресс есть лишь матрица с прогресса органического – изменение и рост индивидуального организма, растительного или животного. Сущность его видится Спенсеру от перехода «однородного к разнородному». Он приводит примеры из истории эволюции живых существ, показывая, как из однородных живых организмов – рыб – вырастают разнородные организмы – пресмыкающиеся, птицы, млекопитающие. Относительно человечества: оно тоже проходит длительный эволюционный путь от первобытного человека до сложной биологической организации и многочисленности рас и народов. Поэтому закон нарастания разнородности, сложности проявляется и в человеческой истории. Это видно как по усложнению политических систем, социальных организаций и институтов, так и по дифференцированности науки, искусства, языков и др. Следовательно, прогресс есть историческая неизбежность. В ХХ в. отношение к идее прогресса стало более чем прохладным. Но интерес к ней не исчез. Американский философ Ф. Фукуяма заявил о ней в конце 80-х годов в связи с концепцией «конца истории». До сих пор человечество знало только «светлое прошлое» (ностальгия по прошлому) и «светлое будущее» (утопии). Фукуяма знакомит нас со «светлым настоящим». Он убежден, что мы являемся свидетелями «конца истории как таковой», то есть завершения идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления»[5].
Концепция Фукуямы, как и более ранние концепции линейного развития, при ближайшем рассмотрении оказывается упрощенной схемой развития западного мира. Успехам и достижениям западной цивилизации придается статус универсальных, общечеловеческих. В мире, где существуют многочисленные цивилизации, общечеловеческими становятся далеко не всякие достижения. Здесь нет и не может быть автоматизма, тем более в отношении фундаментальных культурных ценностей. Общечеловеческий статус получают лишь те из них, которые опираются на взаимопонимание различных цивилизаций.
Представление о спиралевидной форме развития истории возникло в рамках диалектики. Разумеется, не все элементы диалектики одинаково значимы для образа и концепции спирали. Непосредственно этот образ связан лишь с синтезирующим законом отрицания отрицания. Он фиксирует направленность, то есть форму и определенный результат развития. Спираль и представляет эту форму. В свете данного закона развитие истории распадается на отдельные, относительно самостоятельные стадии, этапы. При этом каждая последующая стадия связана с предыдущей отрицанием – необходимым, сущностным элементом развития. Диалектическое отрицание нельзя обозначить как нигилизм или простое «нет». Гегель обозначал диалектическое отрицание через термин «снятие». В нем органически слились три понятия: упразднение, сохранение и подъем. Во-первых, диалектическое отрицание означает устранение, отбрасывание старого, отжившего, того, что не отвечает условиям времени. Во-вторых, оно вбирает, удерживает и сохраняет все жизнеспособное, перспективное, ценное, что есть в отрицаемом состоянии. В-третьих, диалектическое отрицание дает жизнь новому качественному состоянию, новой стадии развития. А это равнозначно обогащению, тому или иному совершенствованию содержательных, функциональных, структурных и других характеристик всех относящихся сюда явлений.
В общем плане диалектическое отрицание утверждает более высокий уровень развития. Важно всегда иметь в виду и рассматривать вместе, взаимозависимо все три плана диалектического развития. Если пропустить хотя бы один из них, ситуация в корне меняется, и перед нами уже не диалектическое, а какое-то иное отрицание. Например, с исчезновением подъема отрицание попадает в орбиту кругового движения. Когда выпадает упразднение, то подъем рано или поздно вырождается в падение
, и отрицание становится элементом регрессивного движения. В то же время в отдельных ситуациях на первый план может выходить любой из трех смысловых пластов диалектического развития. Однако важно иметь в виду, что процесс развития включает в себя множество самых различных отрицаний, но они должны быть не простыми, а диалектическими (коренными, с непременным восхождением). Полное отрицание – это переход явления в свою противоположность. При неполном отрицании в свою противоположность переходят отдельные свойства, стороны, фрагменты данного явления. Будучи элементом развития, диалектическое полное отрицание само развивается и осуществляется в двух формах: быстро, с одновременным участием всех элементом или медленно, с постепенным включением элементов в процесс изменений. В законе отрицания отрицания четко выделяются три важнейших признака: преемственность, поступательность и цикличность. Преемственность есть органическое смыкание последовательных стадий развития, непрерывное накопление, собирание элементов. Поступательность раскрывается как последовательное и постепенное продвижение вперед, вверх. Поступательность в единстве с преемственностью составляет суть диалектического развития. Как отмечал Гегель, на каждой новой ступени развитие «возвышает всю массу своего предыдущего содержания и не только ничего не теряет от своего диалектического движения вперед, не только ничего не оставляет позади себя, но несет с собой все приобретенное и обогащается и сгущается внутри себя»[6].
Сохранение преемственности и утверждение поступательности, диалектически сочетаясь друг с другом, дают в итоге цикличность. Последняя не замкнута, как в теориях цикличности. Собственно в диалектике цикла нет или он представляет собою открытый тип. Возврат к прошлому только поверхностный, ибо «возвратное приближение к началу», по выражению Гегеля, происходит всегда на качественно новой основе или на более высоком уровне развития. Каждый его отдельный цикл представляет собой виток, разомкнутый на следующий оборот круга, а развитие в целом приобретает форму спирали, диалектически соединяющей в себе круговое, собственно циклическое и линейно-восходящее движение. При спиральной форме развития точка исхода и точка возврата не совпадают, повторяемость не абсолютна, а относительна, частична и, естественно, нет никакой предопределенности или мистического возвращения в прошлое. Любая позиция на данном витке спирали находится над соответствующей позицией предшествующего витка. По закону отрицания отрицания спирально выстраиваются и соответствующие теоретические представления, в которых отражается историческая реальность.