Файл: Метель Энн Битти Snow by Ann Beattie.doc

Snow

by Ann Beattie

Метель

Энн Битти

I remember the cold night you brought in a pile of logs and a chipmunk jumped off as you lowered your arms. "What do you think you're doing in here?" you said, as it ran through the living room. It went through the library and stopped at the front door as though it had knew the house well. This would be difficult for anyone to believe, except perhaps as the subject of a poem. Our first week in the house was spent scraping, finding some of the house's secrets, like wallpaper under wallpaper. In the kitchen, a pattern of white-gold trellises supported purple grapes as big and round as ping-pong balls. When we painted the walls yellow, I thought of the bits of grape that remained underneath and imagined the vine popping though, the way some plants can tenaciously push through anything. The day of the big snow, when you had to shovel the walk and couldn't find your cap and asked me how to wind a towel so that it would stay on your head-you, in the white towel turban, like a crazy king of snow. People liked the idea of our being together, leaving the city for the country. So many people visited, and the fireplace made all of them want to tell amazing stories; the child who happened to be standing on the right corner when the door of the ice cream truck came open and hundreds of popsicles crashed out; the man standing on the beach, sand sparkling in the sun, one bit glinting more than the rest, stooping to find a diamond ring. Did they talk about amazing things because they thought we'd turn into one of them? Now I think they probably guessed it wouldn't work. It was as hopeless as giving a child a matched cup and saucer. Remember the night out on the lawn, knee deep in snow, chins pointed at the sky as the wind whirled down all that whiteness? It seemed that the world had been turned upside down, and we were looking into an enormous field of Queen Anne's lace. Later, headlights off, our car was the first to ride through the newly fallen snow. The world outside the car looked solarized.

You remember it differently. You remember that the cold settled in stages, that small curve of light was shaved from the moon night after night, until you were no longer surprised the sky was black, that the chipmunk ran to hide in the dark, not simply to a door that led to its escape. Our visitors told the same stories people always tell. One night, giving me a lesson in storytelling, you said, "Any life will seem dramatic if you omit mention of most of it."

This, then, for drama: I drove back to that house not long ago. It was April, and Allen had died. In spite of all the visitors, Allen, next door, had been the good friend in bad times. I sat with his wife in their living room, looking out the glass doors to the backyard, and there was Allen's pool, still covered with black plastic that had been stretched across it for winter. It had rained, and as the rain fell, the cover collected more and more water until it finally spilled onto the concrete. When I left that day, I drove past what had been our house. Three or four crocuses were blooming in the front - just a few dots of white, no field of snow. I felt embarrassed for them. They couldn't compete.

This is a story, told the way you say stories should be told: Somebody grew up, fell in love, and spent a winter with her lover in the country. This, of course, is the barest outline, and futile to discuss. It's as pointless as throwing birdseed on the ground while snow still falls fast. Who expects small things to survive when even the largest get lost? People forget years and remember moments. Seconds and symbols are left to sum things up: the black shroud over the pool. Love, in its shortest form, becomes a word. What I remember about all that time is one winter. The snow. Even now, saying "snow," my lips move so that they kiss the air.

No mention has been made of the snowplow that seemed always to be there, scraping snow off our narrow road- an artery cleared, though neither of us could have said where the heart was.

Я помню тот холодный вечер, когда ты принес кучу журналов и бурундук выпрыгнул, как только ты опустил руки. "Что это ты здесь делаешь?" сказал ты, когда он побежал через гостиную. Он прошел через библиотеку и остановился у входной двери, как будто он хорошо знал дом. Было трудно в это поверить, но это послужило темой для стихотворения. В первую неделю мы провели за уборкой, ища разные секреты, как обои под обоями. На кухне на бело-золотой решетке был узор, состоящий из фиолетового винограда, такого крупного, как шары для пинг-понга. Когда мы покрасили стены в желтый цвет, я подумал, что кисти винограда, которые остались внизу и представляли соревнующуюся лозу, могут цепко протолкнуть что угодно. Когда была метель, когда ты должен был сделать расчистить дорогу и не мог найти свою кепку, ты спросил меня, как замотать полотенце так, чтобы он остался на голове, как будто ты сумасшедший король снега. Людям понравилась мысль о нашей совместной жизни, когда мы уехали из города в деревню. К нам приезжает много людей, а посиделки у камина заставляли их рассказывать удивительные истории. Например, про малыша, который упал, когда стоял в правом углу, когда дверь машины с мороженым открылась. Или про мужчину, который был на пляже и увидел, что-то сверкающее в песке и наклонился, чтобы найти бриллиантовое кольцо. Они рассказывали поразительные истории, потому что они думали, что мы могли бы быть участниками одной из них? Теперь, я думаю, они догадываются, что это не так. Это было так же безнадежно, как дать ребенку чайный набор. Помню одну ночь на лужайке, снега было по колено, я смотрел на небо, как ветер кружил этот белый снег. Казалось, что мир перевернулся, и мы смотрели на огромное кружево королевы Анны. Позже наша машина, выключив фары, была первой из проехавших по этой дороге. А на улице ярко светило солнце.

Ты не так вспоминаешь это. Ты помнишь, что холода наступали постепенно, что месяц светил каждую ночь. Пока ты не заметил, что небо черное, бурундук не убежал, чтобы спрятаться в темноте, а не просто за дверью, которая заставила его бежать. Наши гости рассказывали истории обычных людей. Однажды ночью, давая мне урок повествования, ты сказал: «Любая жизнь будет казаться драматичной, если ты не расскажешь всего».

И чтобы подлить масла в огонь: я вернулся в тот дом не так давно. В Апреле умер Аллен. Несмотря на всех гостей, Аллен был нашим соседом и всегда был готов помочь в трудную минуту. Я сидел с женой в гостиной, глядя в стеклянные двери на задний двор, и там был бассейн Аллена, до сих пор покрытый черной пластмассой, которая была протянута через него за зиму. Шел сильный дождь, на крыше собиралось все больше и больше воды, пока она не пробила бетон. Когда я вернулся в тот день, я поехал к нашему дому. 3-4 крокуса уже цвели перед домом, от снега осталось всего два маленьких пятна. Я почувствовал смущение из-за них. Они не шли ни в какое сравнение.

Это история была рассказана так, как и должна была. Кто-то вырос, влюбился и провел зиму за городом со своим любимым. Это, конечно, только идеи, которые нет смысла обсуждать. Это так же бессмысленно, как бросить птичий корм на землю, когда все еще идет метель. Кто ждет от мелочей чего-то большего, если даже что-то большое не может выжить? Люди забывают годы и вспоминают моменты. Секунды и символы забыты, чтобы подвести итоги: черная пластмасса была над бассейном. Любовь, в ее самой кратчайшей форме, становится словом. Что я помню из того времени, это зиму. Метель. Даже сейчас, произнося «метель», мои губы делают движение к поцелую.

Не было никаких упоминаний о снегоочистителе, который, казалось, всегда очищал снег на нашей узкой дорожке – какая-то очищенная артерия, хотя никто из нас не мог сказать, где находится сердце.