Файл: Программа среднего профессионального образования 44. 02. 01 Дошкольное образование Дисциплина История соо. Индивидуальный проект Загрузите выполненный проект.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 09.01.2024
Просмотров: 171
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
«учебно-окружное начальство лишено возможности удовлетворить ходатайство о назначении прогимназии пособия, так как отпускаемая министерством сумма на пособия женским гимназиям и прогимназиям недостаточна даже для удовлетворения самых неотложных нужд министерских женских гимназий». В результате директриса, не преследовавшая «никаких материальных личных выгод, в течение четырех лет на содержание и оборудование гимназии она истратила своих личных средств 8600 рублей». И это был не единичный случай.
Практически среднее женское образование существовало в основном за счет частной и общественной инициативы.
Поощрялись такие новшества, как, например, родительские комитеты. Председателю родительского комитета должны быть предоставлены права одинаковые с правами почетного попечителя гимназии, как в педагогическом совете, так и в хозяйственном комитете учебного заведения. Постановления общего родительского собрания и родительского комитета, в случае внесения их в педагогический совет, должны быть в нем обсуждены. Председатель и его заместители могли присутствовать на уроках и экзаменах, но «без права делать замечания». Но в случае «вредного» направления деятельности родительского комитета попечитель округа имел право сообщать об этом министру, который имел право закрыть комитет.
Министерство стремилось помочь женским гимназиям в обеспечении квалифицированными кадрами преподавателей. В этой сфере чиновники поощряли инициативу различных общественных организаций просветительской направленности. В условиях дефицита профессионально подготовленных учителей школам разрешалось принимать на работу недипломированных преподавателей. Министерство стремилось стимулировать этот процесс материальными льготами. Принимая во внимание бедность многих кандидатов, оно разрешало освобождать их частично или полностью от оплаты за экзамен – профессиональное испытание при приеме на работу. Специальный циркуляр разъяснял, что кандидаты, претендующие на звание учителей и учительниц чистописания в низших и средних учебных заведениях, освобождаются от уплаты "гербового сбора" и вносят деньги только за экзамены в пользу экзаменаторов от 3 до 10 рублей. Лица "недостаточного состояния", по усмотрению педагогического совета школы, могли быть вообще освобождены от оплаты.
Подводя итоги, скажем, что общие тенденции, характерные для сферы народного просвещения, проявлялись и в руководстве женскими учебными заведениями: расширение сферы управленческих функций, стремление к повышению качества учебно-воспитательного процесса; усиление внимания к организации воспитательной работы в школах в русле официальных идеологических ориентиров; сохранение некоторых элементов демократизации управления системой народного образования, достигнутых под влиянием революционных событий 1905 г., расширение "охранительной деятельности, направленной на обеспечение политической благонадежности системы народного образования.
Наряду с этими общими чертами в руководстве женскими учебными заведениями отчетливо проявлялись две противоречивые тенденции. С одной стороны, нежелание вовлекать женщину посредством образования в сферу общественной жизни, с другой – возложение на женские общеобразовательные школы дополнительной функции профессионально-педагогического образования. На этом примере мы еще раз видим вечное противоречие между требованиями общественного прогресса и консервативным компонентом общественного сознания.
1.3 Женское профессиональное образование в России в XVIII-XIX веке
Официальное начало женскому институтскому образованию было положено учреждением в Санкт-Петербурге именным указом Екатерины II от 5 мая 1764 г. «Воспитательного Общества благородных девиц», в обиходе именовавшегося Смольным институтом. Как ни странно, отечественная историография рубежа XIX-XX вв. поразительно единодушна в своем критическом отношении к этому образовательному учреждению. К числу его недостатков относили, например: «обращение главного внимания на внешний лоск светского образования», «ложность» и «эфемерность» самой идеи воспитания «идеально-совершенных людей» при том, что широта замысла входила в противоречие с ограниченностью практических возможностей для его реализации, оторванность от семьи, «приобретение светскости и развязности в обращении» в ущерб «учебному делу», пребывание воспитанниц в
«неведении всех общественных условий жизни». Однако авторы всех этих справедливых замечаний не ставят вопрос о том, почему, тем не менее, Смольный и другие женские институты прижились на российской почве и просуществовали вплоть до революции 1917 г. Ответ же напрашивается один: начиная со второй половины XVIII в., они выполняли самостоятельные культурные функции в русском дворянском обществе.
Согласно составленному Бецким и утвержденному Екатериной II 12 марта 1764 г. "Генеральному учреждению о воспитании обоего пола юношества", женское институтское образование в России основывалось на том, что дворянские девушки в возрасте в среднем от 6 до 18 лет должны были постоянно находиться в специальном закрытом учебном заведении. Преследуемую при этом цель можно сформулировать как смену парадигмы воспитания, провозглашенную известной формулой И.И. Бецкого о необходимости создания «новой породы или новых отцов и матерей». Своеобразным залогом успешного функционирования новой воспитательной модели должно было стать ограничение не только повседневных, но и эпизодических контактов молодых дворянок с их родителями, которым изначально отказывалось в достойной подражания добродетельности. Тем самым исконные воспитательные функции семьи сводились к минимуму, а интеллектуальное и нравственное развитие юных дворянок совершалось в отрыве от нее, но зато в духе известных добродетелей "века Просвещения".
Институтские уставы обязывали родителей не забирать своих чад до окончания установленного срока обучения (в Смольном этот срок был сокращен с двенадцати до девяти лет лишь в самом конце XVIII в. в связи с переходом женских образовательных учреждений в ведение императрицы Марии Федоровны). Свидания же были строго регламентированы, происходили в стенах института в присутствии начальницы или одной из классных дам. Девочки института были отделены от своих родителей и родных широкой, массивной, хотя невысокой решёткой, за которою для родных были поставлены в каждом промежутке между массивными колоннами амфитеатром четыре скамейки. Счастливы были те, которые попадали в первый ряд: то могли, по крайней мере, разговаривать с девицами, воспитывавшимися в Екатерининском институте, а с остальных рядов можно было в течение полутора часов родителям и дочерям, братьям и сестрам только смотреть друг на друга. Однако и эта возможность навещать воспитывавшихся в институтах дочерей реализовывалась далеко не всеми, особенно если иметь в виду дворян, живших в провинции и стесненных в средствах.
В Смольном институте по "Уставу воспитания благородных девиц" дворянки первой возрастной группы (6-9 лет) начинали изучение основных дисциплин, к которым относились: «исполнение закона Божия и катехизис», «все части воспитания и благонравия», «российский и иностранный языки», «арифметика», «рисование», «танцы», «музыка вокальная и инструментальная», «шитье и вязание всякого рода». Для следующей возрастной группы (9-12 лет) этот перечень пополнялся географией, историей и «некоторой частью экономии, или домостроительства», для третьей (12-15 лет) – «словесными науками, к коим принадлежит чтение исторических и нравоучительных книг», «частью архитектуры и геральдики», а также тем, что воспитанницы начинали «действительно вступать в экономию по очереди». Наконец, девушки, составлявшие четвертую возрастную группу (15-18 лет), должны были иметь «знание, совершенное закона», владеть «всеми правилами доброго воспитания, благонравия, светского обхождения и учтивости», заниматься «повторением всего прежнего, в чем совершенного знания еще не имеют», и, кроме того, отличаться тем, что они «во все части экономии действительно вступают по очереди». Воспитанницы Екатерининского института в основном осваивали те же предметы, что и в Смольном – Закон Божий, российскую, французскую и немецкую словесность, арифметику, географию, историю, искусства и рукоделия.
Освоение азов чтения и письма на разных языках не только являлось необходимым условием последующего обучения, но и предопределяло его приоритеты. Знание языков и литературы являлось для дворянки основой гуманитарной образованности, предопределявшей в дальнейшем способность к устному и письменному общению как важнейшим проявлениям ее «социальности». Участвуя в процессе коммуникации, языковая подготовка реализовывала важную роль в трансляции социального опыта, включавшего воспитание детей, воспроизводство культурно-бытовых традиций и др.
В Смольном в соответствии с
«Уставом воспитания благородных девиц» усилия педагогов были направлены на наставление учениц «в основаниях благоразумия, добронравия, благопристойности, благородной, а не принужденной учтивости и всех добродетелей». Эти «изящные качества» девушки должны были сочетать «с пристойною и благородною скромностью в поведении, в осанках приятных, в разговорах вежливых и разумных и в ласковых поступках».
Тем не менее согласно тексту того же устава, «первое попечение надлежит иметь о вере», а значит, формально во главу угла ставилось религиозное воспитание, целью которого было «заблаговременно посеять и вкоренить в сердцах благоговение, то есть безмолвное почитание христианского благочестия» посредством регулярного посещения церкви и слушания Евангелия. Особое внимание уделялось исполнению воспитанницами ежедневного молитвенного правила – утренней молитвы до начала занятий и вечерней – перед отходом ко сну. Продолжительность сна зависела от возраста девушек и составляла для первого класса девять часов, для второго – восемь, для третьего – семь с половиной, для четвертого – шесть с половиной. Тем самым юных дворянок приучали к бодрствованию как важному с христианской точки зрения элементу душеспасительной жизни.
Все воспитанницы вне зависимости от возраста должны были подниматься утром в одно и то же время, причем очень рано – в шесть часов. Благодаря такому раннему пробуждению и "вставанию" на молитву, что традиционно входило в представление о благочестии русской дворянки, девочки с детства привыкали к неизменному и "жесткому" распорядку дня.
Получение дворянскими девушками в стенах Смольного института элементов духовного воспитания способствовало укоренению в их сердцах особой религиозной настроенности, которую некоторые из них многими усилиями и трудами взращивали в себе в течение всей последующей жизни.
Так или иначе, многолетнее пребывание в закрытом учебном заведении налагало неизгладимый отпечаток на культурный облик бывших институток, формировало вкусы, привычки, манеру поведения и даже черты характера, делая их узнаваемыми в дворянском обществе. Не случайно в массовом сознании сложилось стереотипное восприятие
Практически среднее женское образование существовало в основном за счет частной и общественной инициативы.
Поощрялись такие новшества, как, например, родительские комитеты. Председателю родительского комитета должны быть предоставлены права одинаковые с правами почетного попечителя гимназии, как в педагогическом совете, так и в хозяйственном комитете учебного заведения. Постановления общего родительского собрания и родительского комитета, в случае внесения их в педагогический совет, должны быть в нем обсуждены. Председатель и его заместители могли присутствовать на уроках и экзаменах, но «без права делать замечания». Но в случае «вредного» направления деятельности родительского комитета попечитель округа имел право сообщать об этом министру, который имел право закрыть комитет.
Министерство стремилось помочь женским гимназиям в обеспечении квалифицированными кадрами преподавателей. В этой сфере чиновники поощряли инициативу различных общественных организаций просветительской направленности. В условиях дефицита профессионально подготовленных учителей школам разрешалось принимать на работу недипломированных преподавателей. Министерство стремилось стимулировать этот процесс материальными льготами. Принимая во внимание бедность многих кандидатов, оно разрешало освобождать их частично или полностью от оплаты за экзамен – профессиональное испытание при приеме на работу. Специальный циркуляр разъяснял, что кандидаты, претендующие на звание учителей и учительниц чистописания в низших и средних учебных заведениях, освобождаются от уплаты "гербового сбора" и вносят деньги только за экзамены в пользу экзаменаторов от 3 до 10 рублей. Лица "недостаточного состояния", по усмотрению педагогического совета школы, могли быть вообще освобождены от оплаты.
Подводя итоги, скажем, что общие тенденции, характерные для сферы народного просвещения, проявлялись и в руководстве женскими учебными заведениями: расширение сферы управленческих функций, стремление к повышению качества учебно-воспитательного процесса; усиление внимания к организации воспитательной работы в школах в русле официальных идеологических ориентиров; сохранение некоторых элементов демократизации управления системой народного образования, достигнутых под влиянием революционных событий 1905 г., расширение "охранительной деятельности, направленной на обеспечение политической благонадежности системы народного образования.
Наряду с этими общими чертами в руководстве женскими учебными заведениями отчетливо проявлялись две противоречивые тенденции. С одной стороны, нежелание вовлекать женщину посредством образования в сферу общественной жизни, с другой – возложение на женские общеобразовательные школы дополнительной функции профессионально-педагогического образования. На этом примере мы еще раз видим вечное противоречие между требованиями общественного прогресса и консервативным компонентом общественного сознания.
1.3 Женское профессиональное образование в России в XVIII-XIX веке
Официальное начало женскому институтскому образованию было положено учреждением в Санкт-Петербурге именным указом Екатерины II от 5 мая 1764 г. «Воспитательного Общества благородных девиц», в обиходе именовавшегося Смольным институтом. Как ни странно, отечественная историография рубежа XIX-XX вв. поразительно единодушна в своем критическом отношении к этому образовательному учреждению. К числу его недостатков относили, например: «обращение главного внимания на внешний лоск светского образования», «ложность» и «эфемерность» самой идеи воспитания «идеально-совершенных людей» при том, что широта замысла входила в противоречие с ограниченностью практических возможностей для его реализации, оторванность от семьи, «приобретение светскости и развязности в обращении» в ущерб «учебному делу», пребывание воспитанниц в
«неведении всех общественных условий жизни». Однако авторы всех этих справедливых замечаний не ставят вопрос о том, почему, тем не менее, Смольный и другие женские институты прижились на российской почве и просуществовали вплоть до революции 1917 г. Ответ же напрашивается один: начиная со второй половины XVIII в., они выполняли самостоятельные культурные функции в русском дворянском обществе.
Согласно составленному Бецким и утвержденному Екатериной II 12 марта 1764 г. "Генеральному учреждению о воспитании обоего пола юношества", женское институтское образование в России основывалось на том, что дворянские девушки в возрасте в среднем от 6 до 18 лет должны были постоянно находиться в специальном закрытом учебном заведении. Преследуемую при этом цель можно сформулировать как смену парадигмы воспитания, провозглашенную известной формулой И.И. Бецкого о необходимости создания «новой породы или новых отцов и матерей». Своеобразным залогом успешного функционирования новой воспитательной модели должно было стать ограничение не только повседневных, но и эпизодических контактов молодых дворянок с их родителями, которым изначально отказывалось в достойной подражания добродетельности. Тем самым исконные воспитательные функции семьи сводились к минимуму, а интеллектуальное и нравственное развитие юных дворянок совершалось в отрыве от нее, но зато в духе известных добродетелей "века Просвещения".
Институтские уставы обязывали родителей не забирать своих чад до окончания установленного срока обучения (в Смольном этот срок был сокращен с двенадцати до девяти лет лишь в самом конце XVIII в. в связи с переходом женских образовательных учреждений в ведение императрицы Марии Федоровны). Свидания же были строго регламентированы, происходили в стенах института в присутствии начальницы или одной из классных дам. Девочки института были отделены от своих родителей и родных широкой, массивной, хотя невысокой решёткой, за которою для родных были поставлены в каждом промежутке между массивными колоннами амфитеатром четыре скамейки. Счастливы были те, которые попадали в первый ряд: то могли, по крайней мере, разговаривать с девицами, воспитывавшимися в Екатерининском институте, а с остальных рядов можно было в течение полутора часов родителям и дочерям, братьям и сестрам только смотреть друг на друга. Однако и эта возможность навещать воспитывавшихся в институтах дочерей реализовывалась далеко не всеми, особенно если иметь в виду дворян, живших в провинции и стесненных в средствах.
В Смольном институте по "Уставу воспитания благородных девиц" дворянки первой возрастной группы (6-9 лет) начинали изучение основных дисциплин, к которым относились: «исполнение закона Божия и катехизис», «все части воспитания и благонравия», «российский и иностранный языки», «арифметика», «рисование», «танцы», «музыка вокальная и инструментальная», «шитье и вязание всякого рода». Для следующей возрастной группы (9-12 лет) этот перечень пополнялся географией, историей и «некоторой частью экономии, или домостроительства», для третьей (12-15 лет) – «словесными науками, к коим принадлежит чтение исторических и нравоучительных книг», «частью архитектуры и геральдики», а также тем, что воспитанницы начинали «действительно вступать в экономию по очереди». Наконец, девушки, составлявшие четвертую возрастную группу (15-18 лет), должны были иметь «знание, совершенное закона», владеть «всеми правилами доброго воспитания, благонравия, светского обхождения и учтивости», заниматься «повторением всего прежнего, в чем совершенного знания еще не имеют», и, кроме того, отличаться тем, что они «во все части экономии действительно вступают по очереди». Воспитанницы Екатерининского института в основном осваивали те же предметы, что и в Смольном – Закон Божий, российскую, французскую и немецкую словесность, арифметику, географию, историю, искусства и рукоделия.
Освоение азов чтения и письма на разных языках не только являлось необходимым условием последующего обучения, но и предопределяло его приоритеты. Знание языков и литературы являлось для дворянки основой гуманитарной образованности, предопределявшей в дальнейшем способность к устному и письменному общению как важнейшим проявлениям ее «социальности». Участвуя в процессе коммуникации, языковая подготовка реализовывала важную роль в трансляции социального опыта, включавшего воспитание детей, воспроизводство культурно-бытовых традиций и др.
В Смольном в соответствии с
«Уставом воспитания благородных девиц» усилия педагогов были направлены на наставление учениц «в основаниях благоразумия, добронравия, благопристойности, благородной, а не принужденной учтивости и всех добродетелей». Эти «изящные качества» девушки должны были сочетать «с пристойною и благородною скромностью в поведении, в осанках приятных, в разговорах вежливых и разумных и в ласковых поступках».
Тем не менее согласно тексту того же устава, «первое попечение надлежит иметь о вере», а значит, формально во главу угла ставилось религиозное воспитание, целью которого было «заблаговременно посеять и вкоренить в сердцах благоговение, то есть безмолвное почитание христианского благочестия» посредством регулярного посещения церкви и слушания Евангелия. Особое внимание уделялось исполнению воспитанницами ежедневного молитвенного правила – утренней молитвы до начала занятий и вечерней – перед отходом ко сну. Продолжительность сна зависела от возраста девушек и составляла для первого класса девять часов, для второго – восемь, для третьего – семь с половиной, для четвертого – шесть с половиной. Тем самым юных дворянок приучали к бодрствованию как важному с христианской точки зрения элементу душеспасительной жизни.
Все воспитанницы вне зависимости от возраста должны были подниматься утром в одно и то же время, причем очень рано – в шесть часов. Благодаря такому раннему пробуждению и "вставанию" на молитву, что традиционно входило в представление о благочестии русской дворянки, девочки с детства привыкали к неизменному и "жесткому" распорядку дня.
Получение дворянскими девушками в стенах Смольного института элементов духовного воспитания способствовало укоренению в их сердцах особой религиозной настроенности, которую некоторые из них многими усилиями и трудами взращивали в себе в течение всей последующей жизни.
Так или иначе, многолетнее пребывание в закрытом учебном заведении налагало неизгладимый отпечаток на культурный облик бывших институток, формировало вкусы, привычки, манеру поведения и даже черты характера, делая их узнаваемыми в дворянском обществе. Не случайно в массовом сознании сложилось стереотипное восприятие