Файл: 122_yurlov-history_1234of_india.pdf

ским верхам возможность использовать кастеизм для разъединения низов. Процесс консолидации имущего крестьянства на этой основе привел к дальнейшему усилению зависимости от него сельскохозяйственных рабочих, в том числе в общественно-политической жизни956.

Одновременно продолжалась пауперизация и пролетаризация деревенских низов. Внедрение механизации и современных методов агротехники в сельском хозяйстве сопровождались ростом безработицы среди деревенской бедноты, в первую очередь среди далитов. А поскольку они уже не хотели жить как прежде и начали активно выступать в защиту своих прав и интересов, то это приводило к столкновениям между ними и зажиточными «чистыми» кастами. Как правило, жертвами были именно далиты. Причины насилия над далитами были многообразными: их требование повысить оплату труда или вернуть им отнятый у них клочок земли; попытка далита выдвинуть свою кандидатуру на выборах в местные органы власти; случаи, когда далитские женщины осмеливались брать воду из колодца, которым традиционно пользовались только «чистые» касты; это и знаки внимания со стороны молодого далита в отношении девушки из «чистых» каст и т.п.

Случаи жестокого обращения с далитами неоднократно обсуждались в правительстве и парламенте, принимались меры по обеспечению их безопасности. С этой целью был принят Закон о пресечении жестокости в отношении зарегистрированных каст (Scheduled Castes Atrocities Prevention Act, 1989 г.). Он был направлен на устранение этого зла. Однако после его принятия в северных штатах страны стал наблюдаться рост столкновений между хозяевами деревни и далитами, которые начали более активно защищать свои гражданские права. В 1995 г. парламент принял «Правила пресечения жестокостей в отношении зарегистрированных каст и зарегистрированных племен», в соответствии с которыми, в частности, штаты должны были учредить специальные суды в каждом дистрикте и назначить обще-

ственных обвинителей для рассмотрения дел, попадающих под за-

кон 1989 г.957

Рост столкновений между верхами и низами деревни был связан с тем, что верхи не хотели уступать свои экономические, социальные и политические позиции, а низы почувствовали возможность и силу отстаивать свои права при поддержке государства.

Директор департамента социологии в Мадрасском университете профессор Д. Сундарам полагал, что в прошлом жестокие расправы над далитами случались редко, «поскольку они знали свое место. Но в наше время они уже не хотят мириться со своим приниженным положением. Это провоцирует гнев так называемых чистых каст, кото-

422

рые не привыкли к такому поведению бывших неприкасаемых. Но главное – далиты претендуют на то, о чем раньше и думать не могли. Прежде всего, это земля, образование и более квалифицированная и престижная работа, чем та, что была положена им по их кастовому статусу»958. Эту же мысль высказал обозреватель журнала Mainstream Нарендра Шарма: «Далиты посягают на то, что веками считалось священным: на образование, духовную жизнь и на землю»959.

Самые большие изменения произошли в социальном поведении и психологии далитов. Они стали активно участвовать в общественной и политической жизни, настойчивее добиваться своих законных прав и, как отмечалось в индийской прессе, «заметно осмелели». Так, после принятия Закона о защите гражданских прав (1976 г.) число жалоб на дискриминацию, поданных далитами в суды, выросло с 6 тыс. в 1977 г. до 11 тыс. в 1980 г. В дальнейшем количество таких жалоб увеличилось многократно. Так, в 2000 г. только в Уттар-Прадеше в судах находилось 70 тыс. подобных дел.

Характерно, что сами далиты и их организации стали заниматься их своеобразной психологической реабилитацией, направленной на избавление от синдрома неполноценности и приниженности. Как рассказывал президент Бахуджан самадж парти Канши Рам, его партия устраивала для далитов «тренировочные лагеря», на которых они проводили занятия по «преодолению векового страха и боязни перед лицом высококастовых индусов». Среди них были, например, такие «упражнения». Устанавливались макеты с изображением типичного высококастового индуса с характерными для него символами – усами и тилаком на лбу960. Далиты по очереди подходили к макету и ножницами срезали усы и стирали тилак на этом макете. Далит, обслуживавший макет, восстанавливал и усы, и тилак. И все повторялось снова. В реальной жизни за такие действия поплатился бы не один далит, а, возможно, весь квартал или поселок бывших неприкасаемых961.

Мирные формы протеста далитов

Традиционно самой мирной формой протеста далитов против социальной дискриминации было их демонстративное отречение от индуизма и принятие другого вероисповедания. В независимой Индии, с появлением из среды далитов своих лидеров, низшие касты для защиты своих конституционных прав стали пользоваться угрозой принятия другой религии или совершать массовое публичное отречение от индуизма с одновременным переходом в иную веру.

423

Одним из таких событий было принятие ислама далитами в феврале 1981 г. в нескольких дистриктах штата Тамилнаду, которому предшествовали крупные столкновения между низшими и «чистыми» кастами. После этого в одной из деревень 37 далитских семей приняли ислам, затем 60 семей из ближайших пяти деревень последовали их примеру. Далиты жаловались на многочисленные притеснения со стороны «чистых» каст: им не разрешали пользоваться общественным колодцем, не пускали в храм, высококастовые индусы не покупали товары в лавках, которые далиты открывали с помощью государственных кредитов, и т.д.962

После этих событий в Тамилнаду была создана конфедеpация индусских оpганизаций «Вират Хинду Самадж» («Великое индусское общество», ВХС), которая выступила с пpизывом «кpепить единство и солидаpность сpеди индусов», искоpенять непpикасаемость и считать далитов «бpатьями, находящимися в лоне индуизма». Тогдашний руководитель отделения РСС в Дели и Харьяне Ашок Сингхал заявил, что «всем главам различных индусских сект пора объединить усилия, чтобы воскресить веру в индусское общество и возродить его. Хариджаны963, – сказал он, – на протяжении долгого времени испытывают унижение. Следует хорошо постараться, чтобы завоевать их доверие»964.

Индусские религиозно-общинные организации не ограничивались только заявлениями. Они вели практическую работу среди индийских низов в этом направлении, опираясь на большой исторический опыт своих предшественников. Вишва хинду паришад выступал против системы резервирования для «отсталых классов», которая, по его мнению, разъединяла индусское общество. Но одновременно он пытался «удержать» далитов в лоне индуизма. В этой связи генеральный секретарь Вишва хинду паришад Правин Тогадиа заявил: «Мы располагаем достаточным влиянием, чтобы изменить умонастроение индусов-нехариджанов. Каждая семья хариджанов установит отношения с одной семьей нехариджанов. Нами мобилизовано более 20 тысяч святых-садху, которые будут посещать зарегистрированные касты, устраивать религиозные песнопения – бхаджанкиртан, время от времени делить с ними общую трапезу. Мы начали готовить священнослужителей из числа хариджанов. В районах проживания племен мы также проводим большую конструктивную работу – открываем школы, общежития и интернаты для детей, клиники, занимаемся ликвидацией неграмотности среди женщин и их профессиональным обучением». Он особо подчеркнул, что ВХП является реформаторской, а не фундаменталистской организацией 965.

424

На средства ВХП и других организаций, принадлежащих к семье хиндутвы, строились индусские храмы, которые были доступны и далитам. Эти организации также активизировали деятельность, направленную на противодействие переходу далитов в ислам и христианство. Вишва хинду паришад проводил кампании шуддхи – очищения по возвращению в индуизм далитов, ранее обращенных в христианство и ислам.

Индуизм в принципе отвергает саму идею смены религии, потому что в индуизме, как и в касте, можно только родиться. По крайней мере так считают многие образованные индусы. Известный писатель, драматург и режиссер Вишрам Бедекар считал, что «настоящая религия – это индуизм. В индуизме надо родиться. А христианство, ислам – это секты, целью которых является охота за новыми адептами. Если бы махары приняли не буддизм, а ислам, тогда наша культурная среда претерпела бы изменения. А буддизм – это всего лишь ответвление от индуизма. Он не привился на индусской почве»966. В свою очередь, социолог М.Н. Сринивас считал, что индуизм проигрывает по сравнению с другими религиями, поскольку «у него нет механизма» для обращения в него. Он полагал, что это можно исправить лишь в том случае, если другие религии будут воздерживаться от прозелитизма или «если индуизм станет миссионерской религией»967.

Основной причиной разрыва далитов с индуизмом всегда было их угнетенное социально-экономическое положение. Один из видных лидеров молодежного крыла «Арья самадж» Свами Агнивеш писал, что главное – это нищета, неграмотность, безработица и эксплуатация далитов. Их даже не считают за людей, им отказывают в элементарной справедливости. Он сравнивал положение далитов с положением человека в доме, объятым пламенем. Для его спасения нужно потушить пожар или «разрешить ему выбраться из горящего дома». Участившиеся случаи принятия другой религии – свидетельство того, что у далитов кончается терпение. И их винить никак нельзя, подчеркивал Свами Агнивеш, они ждали достаточно долго, слишком долго. Для того чтобы не было религиозных обращений, индусы должны отказаться от кастовой дискриминации и изменить свое кастовое сознание. Требования индусских религиознообщинных организаций принять законы, запрещающие такие обращения, не помогут кардинально решить эту проблему968.

Стремление далитов освободиться от своего традиционного статуса неприкасаемых сталкивается с тем, что этот статус был навязан преобладающей в обществе кастовой идеологией. Возможно, лучше всего существо этой проблемы раскрыли события, связанные с решением о присвоении имени Амбедкара Маратхвадскому университету

425

вг. Аурангабад (штат Махараштра). Борьба по этому вопросу продолжалась почти 17 лет – со времени принятия в середине 1977 г. решения Исполнительным советом университета о его переименовании и вплоть до 1994 г., когда это решение было наконец реализовано. Это стало знаковым событием, которое подвело своеобразный итог десятилетий борьбы далитов за их социальное и политическое равноправие.

Решение о переименовании Маратхвадского университета, принятое на волне борьбы за права социально уязвимых слоев, вызвало жесткое сопротивление «чистых» каст. В 1978 г. Махараштру и особенно один из четырех ее главных регионов – Маратхваду охватила небывалая волна насилия в отношении далитов, главным образом махаров. Решение правительства штата Махараштра во главе с главным министром Шарадом Паваром о переименовании Маратхвадского университета в университет имени Б.Р. Амбедкара было единогласно поддержано обеими палатами законодательного органа штата. Все ведущие партии подчеркивали политическое значение этого шага, направленного на социальное, экономическое и политическое равноправие всех членов общества, на его интеграцию. Они отмечали, что присвоение имени Амбедкара университету не означало, что в нем должны обучаться только далиты. Как и все остальные университеты, он будет функционировать на секулярной основе.

Политическое руководство Махараштры, принимавшее это беспрецедентное решение, понимало, что оно столкнется с немалыми трудностями. Так, Ш. Павар говорил в этой связи: «Мы должны принять меры, чтобы наше решение не нарушило спокойствие в обществе. И хотя уже существуют некоторые признаки того, что идет нагнетание

социальной напряженности, следует стремиться к подлинно социальному миру, отбросив в сторону политические искушения»969.

Втот день, когда правительство еще только обсуждало вопрос о переименовании университета, Студенческий комитет Маратхвадского университета в знак протеста призвал к всеобщей забастовке

вАурангабаде. В последующие две недели Маратхваду охватили массовые выступления студенчества из «чистых» каст. Они сопровождались актами насилия и вандализма, поджогами государственных учреждений, в том числе и полицейских участков, автобусов, автомобилей, железнодорожных вагонов, остановкой поездов, крушились телеграфные столбы, выворачивались шпалы. Закрывались учебные заведения, офисы и кинотеатры. К студентам нередко примыкали лавочники, учителя школ и некоторые профсоюзы. Во многих местах был введен комендантский час и проведены многочисленные аресты.

426